Глава 22. Дебби Шеридан жила в Хиллсборо, пригороде Портленда

Дебби Шеридан жила в Хиллсборо, пригороде Портленда. От автомагистрали до ее дома, больше похожего на ранчо, езды вышло всего несколько минут. Сама Сьюзен почти всю жизнь прожила в Портленде, и можно по пальцами пересчитать, сколько раз за это время побывала в Хиллсборо – точнее сказать, пересекала по пути на океанское побережье. Этот район даже не ассоциировался у нее с местом, куда можно зачем-то поехать. Сьюзен вообще чувствовала себя не в своей тарелке вне привычной городской обстановки.

Жилище Дебби Шеридан ничем особенным не выделялось. Зеленый, аккуратно подстриженный газон с четкими границами и почти полным отсутствием сорной травы – сразу виден профессиональный уход. Участок обсажен самшитовой изгородью, рядом с домом растут японский клен, несколько голубых елей, разбиты декоративные цветочные клумбы. К дому с оштукатуренными белыми стенами пристроен гараж на две машины. Просто образчик идеального семейного жилья, о каком Сьюзен даже не помышляла.

Она заперла машину, подошла к входной двери и позвонила.

Хозяйка дома открыла дверь и приветственно протянула руку, Сьюзен пожала. Девушка представляла себе бывшую жену полицейского детектива совсем иначе. У Дебби Шеридан оказались темные волосы, стриженные очень коротко и стильно. Подтянутую спортивную фигуру подчеркивали черные лосины и футболка, на ногах – кроссовки. На вид ей не дашь и сорока. Вопреки ожиданиям Сьюзен, Дебби вовсе не казалась провинциалкой, а, наоборот, впечатляла привлекательностью и шиком.

Гостья прошла вслед за хозяйкой в дом. Он был полон предметов искусства. Белые стены увешаны большими абстрактными картинами, написанными маслом на холсте. Полы устланы толстыми восточными коврами. Любая горизонтальная поверхность заставлена книгами. Так выглядит жилище человека с широким кругозором. Этого журналистка уж никак не могла предположить.

– Мне нравится интерьер вашего дома, – похвалила она. Сьюзен всегда чувствовала себя немного скованно в общении с женщинами, превосходящими ее по разнообразию интересов.

– Спасибо, – ответила Дебби дружеским тоном. – Я работаю дизайнером в «Найке». А так отвожу душу, когда во мне пробуждается желание снова быть художником.

Только теперь Сьюзен заметила автограф «Д. Шеридан» в нижнем углу ближайшей картины.

– Они потрясающие.

– Это лишь хобби. Мне иногда кажется, что мои дети талантливее меня.

Дебби повела журналистку по коридору, на стенах которого висели в рамочках черно-белые фотографии темноволосых и очень красивых мальчика и девочки. На одних снимках они были без родителей, на других вместе с Арчи и Дебби. На всех фото запечатлены счастливые и любящие лица.

Женщины вошли в светлую, хорошо оборудованную кухню. Застекленные двери вели в большой сад в стиле «английский коттедж».

– Хотите кофе?

– С удовольствием. – Сьюзен приняла от Дебби чашку кофе, приготовленного в кофеварке «френч-пресс», а затем вскарабкалась на один из высоких стульев перед кухонной стойкой. Она обратила внимание на лежащий там номер «Нью-Йорк таймс» с полностью заполненным кроссвордом.

Дебби осталась стоять.

По другую сторону стойки располагалась семейная комната. Там тоже имелся выход в сад через застекленную дверь. Очевидно, хозяйка использовала ее в качестве домашней мастерской, судя по чертежному столу и приколотым на стене эскизам. Хотя на полу валялись детские игрушки. Дебби заметила, что Сьюзен приглядывается к эскизам, и чуть смущенно улыбнулась.

– Работаю над дизайном обуви для занятий йогой, – пояснила она.

– Разве йогой занимаются не босиком?

Улыбка Дебби стала более уверенной.

– Назовем это попыткой создать новый рынок.

– Вы занимаетесь дизайном спортивной обуви?

– Мне передают образец, разработанный ребятами из КБ, а я стараюсь придать ему привлекательный вид… Прочитала вашу статью в сегодняшней газете. Интересная, хорошо написана.

– Спасибо, – поблагодарила Сьюзен, застеснявшись. – Это пока лишь вступительная часть. Надеюсь, продолжение получится более глубоким… Вы не хотите присесть?

Дебби нерешительно взялась за стул, бросила взгляд в семейную комнату на валяющиеся на полу игрушки и убрала руку.

– Мне надо навести порядок. – Она обогнула стойку и прошла в комнату. Там наклонилась, подняла с пола большую игрушечную гориллу и повернулась к Сьюзен. – Так о чем вы собирались меня спросить?

Журналистка вынула из сумочки крошечный цифровой диктофон.

– Вы не будете возражать? Так проще, чем записывать от руки.

– Да как хотите. – Дебби принялась собирать другие игрушки – кота, кролика, панду.

– Скажите… – начала Сьюзен. Ну же, бери быка за рога! Полный вперед! – Это было очень тяжело?

Дебби выпрямилась с охапкой плюшевых зверей и перевела дух.

– Когда пропал Арчи? Да. – Она подошла к маленькому красному столику с двумя детскими стульчиками и одну за другой стала класть на него игрушки. – Арчи позвонил мне, знаете, сразу перед тем, как отправиться к ней. А потом не приехал домой. – Хозяйка помолчала, рассеянно держа гориллу размером с младенца. Затем неуверенно продолжила: – Подумала, что он застрял в пробке. Это до «Найка» отсюда рукой подать, а выбираться из города по Двадцать шестой бывает просто убийственно! Я, наверное, раз сто звонила ему на сотовый, но Арчи не отвечал. – Дебби вымучила улыбку. – В этом по большому счету не было ничего необычного. Я решила, что они нашли очередной труп. И тогда… – У Дебби перехватило дыхание, и она на секунду замолчала. – В конце концов я позвонила Генри. Он поехал к ней домой. Машина Арчи стояла снаружи, а в доме никого не было. С этого момента все начало рушиться. – Дебби посмотрела на гориллу, будто недоумевая, откуда та взялась, и медленно опустила игрушку на столик, пристроив ее в тесной компании с пандой и котом. – Никто тогда, конечно, не понимал, что случилось. Что во всем виновата Греттен Лоуэлл. Хотя в итоге догадались. – У нее опять сбилось дыхание. – Но Арчи так и не нашли.

– Десять дней – это долго…

Хозяйка уселась на ковер, скрестив ноги по-турецки, и подтянула к себе большую деревянную подставку для детской головоломки.

– Все к тому времени уже его похоронили, – произнесла она бесцветным голосом.

– А вы?

Дебби два раза глубоко и равномерно вдохнула. У нее на лице появилась кривая улыбка.

– И я тоже.

Сьюзен украдкой подвинула диктофон поближе к Шеридан.

– Где вы были, когда узнали, что его нашли?

Дебби начала складывать головоломку из деталей, валяющихся вокруг на полу.

– Я была здесь, – ответила она. – На этом самом месте. – Грустно усмехнулась. – В нашей семейной комнате. – Детали головоломки изображали разные модели автомобилей; первой на свое место отправилась пожарная машина. – Потом я лежала на кушетке. Меня отпаивали кофе. У нас в доме было полно копов. Клэр Мэсланд… – Дебби замерла, держа в руке деревянную детальку. – И цветы. К нам отовсюду начали привозить цветы. Наш дом показывали в телевизионных новостях, люди съезжались и складывали букеты у нас на дворе. – Хозяйка подняла к Сьюзен лицо, беспомощное, растерянное и недоумевающее одновременно. – Оставляли игрушки, ленточки, грустные записки… – Она опустила глаза на деталь головоломки, которую все еще держала в руке, – полицейский автомобиль. – И цветы! Вся земля перед домом была покрыта толстым слоем увядающих цветов! – Крепко сжала в кулаке игрушечную машинку, на лбу прорезались напряженные морщинки. – А еще эти записки с соболезнованиями и траурные открытки! «Сожалеем по поводу вашей потери»! «Наши глубочайшие соболезнования»! Я помню вид из окна на это кладбище. Даже внутри дома стоял запах гниющей флоры. – Дебби вставила полицейский автомобиль в головоломку и подняла руку, не сводя с нее взгляда. – Именно тогда до меня дошло, что Арчи мертв. – Подняла глаза на Сьюзен. – Говорят, люди чувствуют, когда наступает смерть любимого человека, знаете? И я это почувствовала. Что его больше нет на свете. Мне стало ясно, что все кончено. Ощутила нутром, что Шеридан умер. Потом позвонил Генри и сказал, что его нашли. Живого. Все меня поздравляли. Клэр отвезла нас в «Эмануэль». Я безвылазно проторчала в больнице пять суток.

– В каком состоянии находился ваш муж?

Дебби глубоко вздохнула, как бы задумавшись над вопросом.

– Когда очнулся? Не сразу поверил, что его вытащили из того подвала. – И, помолчав, добавила: – Иногда мне кажется, до сих пор не верит.

– Он рассказывал вам об этом?

– Нет.

– Но вы имеете представление о том, что с ним случилось?

Глаза Дебби потемнели и сделались холодными.

– Она убила его. Уничтожила моего мужа. Я верю в то, что говорят. Мы чувствуем смерть любимого человека. И я это чувствовала. – Хозяйка многозначительно посмотрела на Сьюзен. – И знаю, каким он вернулся.

Журналистка скосила глаза на диктофон – записывает? Обнадеживающе тлел красный огонек индикатора над микрофоном.

– Как вы думаете, почему она так поступила?

Дебби на мгновение замерла.

– Не знаю. Но, по-моему, что бы она ни замышляла, она своего добилась. Иначе бы держала его еще дольше. Не в ее звериной натуре оставлять незавершенным свое гнусное дело.

– А когда вы разошлись?

– Она похитила Арчи незадолго до Дня благодарения. Я с ним рассталась в самом начале весны. – Дебби отвернулась от Сьюзен и посмотрела во двор – на дерево, качели, живую изгородь. – Знаю, это звучит ужасно. Он был в жутком состоянии, не мог спать, испытывал приступы панического страха. Ой, простите, хотите еще кофе?

– Что? – Сьюзен опустила взгляд на забытую, нетронутую чашку с кофе. – Нет, не беспокойтесь!

– Вы уверены? Пожалуйста, не стесняйтесь!

– Спасибо, правда не хочу!

Дебби молча покивала собственным мыслям, поднялась с пола и отнесла собранную головоломку к шкафу, возле которого стоял стол со стульчиками. Все четыре полки были уставлены детскими книжками и настольными играми, и Дебби положила головоломку с машинами. Потом осмотрела комнату и, убедившись, что все на месте, бессильно опустила руки.

– Арчи не выходил из дома. Сторонился детей. Постоянно глотал свои таблетки. Мог часами сидеть, ничем не занимаясь. Я все время боялась, что он сделает с собой что-нибудь нехорошее.

Последние слова, произнесенные тоненьким голоском, повисли в воздухе, и ее лицо жалобно сморщилось. Она закрыла рот ладонью, а вторую руку прижала к животу. Журналистка поднялась со стула, но Дебби покачала головой.

– Все хорошо, – пискнула она. Постояв еще минуту, большим пальцем смахнула слезу, виновато улыбнулась и вернулась на кухню. Переставила «френч-пресс» в мойку и вылила в раковину остатки кофе. Затем открыла воду. – Через три месяца после спасения Арчи к нам приехал Генри. Он сказал, что Греттен Лоуэлл признала себя виновной в убийстве еще десяти человек, которые до тех пор считались пропавшими без вести, но местонахождение останков согласилась открыть только лично Арчи. Она выдвинула это требование в качестве обязательного условия. Шеридан или никто.

Дебби ополоснула кофейник, открыла дверцу сушилки и водрузила его на верхнюю решетку. Потом подставила сетку-фильтр под струю и, склонив голову набок, наблюдала, как вода уносит прочь крупинки кофе.

– У нее мания повелевать людьми. Ей, очевидно, доставляет особое удовольствие, что даже из тюрьмы она может управлять им. Арчи имел право отказаться. Генри так и сказал. И никто бы его не осудил. Но Шеридан принял решение уже давным-давно… – Дебби продолжала поворачивать под струей воды чистую сетку-фильтр. – Он столько лет занимался этим делом, что считал своим долгом перед родственниками погибших довести его до полной завершенности. Думаю, Греттен понимала это и знала, что он согласится. Дальше – больше. Примерно через неделю Генри отвез Арчи в Салем на встречу с Лоуэлл. Она сдержала слово, точно указав, где находится тело семнадцатилетней девочки, убитой ею в Сиэтле. И пообещала раскрыть тайну местонахождения других трупов, если Арчи будет навещать ее каждую неделю, каждое воскресенье! К вечеру Генри привез его домой. В ту ночь Шеридан мгновенно уснул и проспал почти десять часов кряду. Кошмаров как не бывало! – Дебби посмотрела на Сьюзен горящими от негодования глазами. – Всю ночь продрых без задних ног! И проснулся такой умиротворенный, каким я не видела его с той поры, когда вся эта заваруха только начиналась. Словно не на свидание к убийце съездил, а на курорт! Из-за этих встреч Арчи начал отдаляться от меня и детей. Я не хотела, чтобы он туда ездил. В этом было что-то нездоровое. И поставила его перед выбором: мы или она. – Дебби невесело хохотнула. – Он выбрал ее.

Сьюзен почувствовала потребность сказать что-нибудь утешительное:

– Мне очень жаль.

Забытая сетка-фильтр лежала на дне раковины. Дебби смотрела через окно в никуда блестящими от слез глазами.

– Она прислала мне цветы. Заказала по Интернету – наверное, еще до ареста. Дюжину подсолнечников. – Дебби страдальчески скривила губы. – «Примите мои соболезнования в связи с вашим горем. С наилучшими пожеланиями, Греттен Лоуэлл». Их принесли, когда Арчи лежал в больнице. Он не знает, я ему не сказала об этом. Подсолнечники – мои любимые цветы. Раньше я любила копаться в нашем саду, а теперь им занимается садовник. И цветы больше не люблю. – Дебби скупо улыбнулась. – Не переношу их аромата.

– Вы общаетесь с Арчи?

– Каждый день звоню ему. Лучше спросите, как часто мы видимся!

– Как часто вы видитесь? – послушно спросила Сьюзен.

– Наверное, раз в две недели. А может, еще реже. Когда Шеридан с нами – со мной, Беном и Сарой, – мне иногда чудится, что он готов себе глаза выколоть! – Дебби окинула взглядом игрушки, посудомоечную машину, кухонную стойку и призналась: – У меня не всегда такой порядок.

Сьюзен глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы спросить:

– Дебби, почему вы рассказали мне все это?

Бывшая миссис Шеридан подумала, нахмурив брови.

– Мне Арчи велел.

Уже в машине Сьюзен первым делом чуть перемотала в обратную сторону мини-кассету в диктофоне и включила воспроизведение, желая убедиться, что интервью благополучно записалось. Отчетливо зазвучал голос Дебби: «Когда Арчи с нами – со мной, Беном и Сарой – мне иногда чудится, что он готов себе глаза выколоть!»

– Слава Богу! – с облегчением выдохнула Сьюзен.

Несколько минут она сидела неподвижно, унимая сердцебиение. Мимо по тротуару прошествовали мужчина и державшая его за руку маленькая девочка. Вот они остановились, мужчина поднял девочку на руки и вошел вместе с ней в дом по соседству с жилищем Дебби Шеридан. Сьюзен опустила стекло и закурила. «Эта история предназначена для высшего блага, верно?» – мелькнуло у нее в голове.

– Верно! – вслух подтвердила Сьюзен. Роль свидетеля, напомнила она себе. Человеческое сострадание. Верно!

Девушка включила сотовый телефон и проверила сообщения на автоответчике. Йен говорил, что народ в редакции благожелательно отзывается об очерке, а сам он приложил усилия, чтобы добыть пленку с записью вызова по девять-один-один и ожидает результата на следующей неделе. Сьюзен перевела взгляд на маленький цифровой диктофон у нее в руке. Второй очерк пишется, можно сказать, сам по себе. Вот только от лечащего врача Арчи не поступило сигнала. Наверное, слишком занят, спасая чужие жизни или вытрясая страховочные деньги из «Медикейд». Открыла блокнот, нашла нужный номер и позвонила снова.

– Мне надо поговорить с доктором Фергасом. Меня зовут Сьюзен Уорд. Речь пойдет о его пациенте Арчи Шеридане.

Наконец-то ей покатило!