Сентября 1969 года, вторник. – Хочу перед тобой извиниться за эту пластинку «Мэд Хэттерс», – сказал Чедвик сержанту Эндерби во вторник утром

– Хочу перед тобой извиниться за эту пластинку «Мэд Хэттерс», – сказал Чедвик сержанту Эндерби во вторник утром, во время позднего завтрака в полицейской столовой. Джефф Брум добыл адрес дома на Бэйсуотер‑террас, Эндерби приехал на машине из Бримли, и теперь они с Чедвиком подкреплялись яичницей с беконом, прежде чем нанести визит на Бэйсуотер.

– Ничего страшного, сэр, – утешил Эндерби. – В прошлый уик‑энд я добился того, чтобы «Пинк Флойд» подписали мне экземпляр альбома «Больше». Если честно, «Мэд Хэттерс» и даже «Флойд» – это не совсем мое. Мне скорее по душе блюз.

– Блюз?

– Воющий Волк, это прозвище блюзового певца Честера Барнетта, Мадди Уотерс, «Чикен Шек», Джон Мэйолл.

– Понятно, – ответил Чедвик, которому ничего не говорили эти имена. – Тем не менее – извини. Я поступил неправильно.

– Но вы, я думаю, были правы насчет того, чтобы не принимать подарки.

– Я бы лучше себя чувствовал, если бы не отдал пластинку дочери.

– Вы это сделали, сэр?

Чедвик отвернулся и буркнул:

– Да, подарил дочери. Надо наводить мосты, сам понимаешь.

Эндерби расхохотался.

– Простите, сэр, – извинился он. – И что она сказала?

– Похоже, она была несколько поражена, но очень благодарила.

– Надеюсь, она получит удовольствие.

– Обязательно. Они ей нравятся. Но все‑таки… видишь ли…

– Не беспокойтесь, сэр. Думаю, вы нашли лучшее применение для этого диска. Хорошо, что они не подписали его лично мне.

– Кстати, Эндерби, насчет этих молодых людей. Похоже, ты с ними неплохо общался, а мне вот они порядочно надоели.

– Я заметил, сэр. Это зависит от того, с какой точки зрения смотреть.

– Но я их вообще не понимаю.

– Они же – почти все – просто дети, развлекаются кто во что горазд. Некоторые из них увлекаются политикой и могут повести себя агрессивно, если попадут в неподходящую среду, к тому же теперь есть еще одна опасность: в торговлю наркотиками пришли нечистоплотные дилеры. Многих из этих ребят смущает окружающий мир, и они ищут ответы на свои вопросы. Может быть, они ищут не в тех местах, но все‑таки ищут. Что плохого в том, чтобы желать мира на всей планете?

– Ничего. Но большинство таких ребят – из хороших семей, родители их любят. Почему, ради всего святого, им хочется сбежать и жить в каких‑то замызганных квартирках и убогих клетушках?

– Вы что, правда не понимаете, сэр?

– Потому‑то я тебя и спрашиваю, черт побери!

– Свобода. Сами знаете, как часто родители не одобряют того, что делают их дети, и препятствуют тому, чтобы дети это делали. А детки считают, что им не помешает немного грязи и хаоса, если только они могут уходить и приходить, когда им вздумается.

– А наркотики, а секс?

– Так им как раз этого и хочется! Они же не могут покурить травки и позаниматься сексом, если живут с родителями?

Чедвик покачал головой.

– Но тут и другое, – продолжал Эндерби. – Особенно у нас на севере. У многих из них, возьмите хоть девушек вроде Линды Лофтхаус, впереди вырисовывается довольно угрюмое будущее. Брак, дети, грязные подгузники, стирка, готовка, нудная жизнь, а может, даже рабская. Это смахивает на тюрьму – так может показаться тем, у кого есть хоть немного ума и воображения, а у нее, думаю, было и то и другое. И с парнями похожая история: скучная работенка на заводе, сутки через сутки, сидение все в том же пабе все с теми же давними дружками из вечера в вечер. По субботам ходить на футбольчик, по вечерам пялиться в ящик. Вот представьте себе, как от таких веселых картинок должно воротить молодого человека, если у него есть хоть немного мозгов! Может быть, они хотят найти выход? Что‑то новое. Что‑то иное.

– Но семья и брак – краеугольные камни нашей цивилизации.

– Я это знаю, сэр. Я просто пытаюсь ответить на ваш вопрос. Поставить себя на их место. Семья и брак – наши традиционные ценности. Многие молодые ребята сейчас против них восстают, утверждают, что из‑за таких ценностей мир как раз и попал в беду. Война. Голод. Алчность. А девушки в наше время считают, что жизнь должна предлагать им более широкие возможности. К примеру, они хотят работать и получать за одну и ту же работу наравне с мужчинами.

– Так они скоро кинутся захватывать наши места.

– Я бы не удивился, сэр.

– Значит, свобода? – повторил Чедвик. – Вот, значит, из‑за чего весь сыр‑бор?

– Мне кажется, да, сэр. Во всяком случае – главным образом. Свобода думать что хочешь и поступать как хочешь. А остальное – так, украшения, глазурь на торте.

– А ответственность? А подумать о последствиях?

– Они молодые, сэр. Неуязвимые и бессмертные. Они о таких вещах не очень беспокоятся.

– Мне казалось, свобода – это то, за что я сражался на войне.

– Так и было, сэр. И мы победили.

– И вот, значит, результат?

Эндерби пожал плечами.

– Ну ладно, – кивнул Чедвик. – Я понял твою точку зрения. Стало быть, нам придется просто примириться с этим, верно? Такая вот жизнь.

– Не обижайтесь, если я так и поступлю, сэр.