Макросоциальный уровень

Здесь и далее наше описание опирается на общепринятые в социологии термино­логические и концептуальные традиции: изложение обустроено благодаря терми- ншмакросоццааъное,микросоциалънае и субъективный уровень. Несомненно, мно­гое, можно почерпнуть в теориях феминизма, которые опираются на какое-либо одно из этих социологических понятий, но, как станет ясно, вычленяемое нами из этда теорий отражает фундаментальную критику утверждений, которые связаны с указанными темами, существующих в социологии. Однако критика на этом не останавливается. Теория феминизма ныне формулирует новый концептуальный словарь социологии, выходящий за пределы бифуркации;макросоциальный — микросоциальный/субъективный, показывая, что такое видение реальности уста­рело* В заключительной части данного р_:азд.ела мы обратимся к самым современ-

¹ Используемое здесь слово partiality, помимо значения «пристрастность, предвзятость, необъектив­
ность» означает также «частичность, неполнота». — Примеч. пер.

² Эйджеиэмом называют дискриминацию по возрасту (ageism от англ, age, т.е. «возраст»). — При ным концепциям, которые показывают, что феминистские социологи переступа­ют границы прежней модели социальной реальности.

Феминистская социология макросоциального уровня подчеркивает влияние, оказываемое на субъективное восприятие социальной реальности как социальной структурой (или макрообъективными образованиями), так и идеологией (или макросубъективностью).

Прежде всего, феминистская социология расширяет марксистское понятие экономического производства до более общего — социального производства, т. е. продуцирования всей социальной жизни людей. Наряду с созданием товаров для рынка социальное производство, по мнению сторонников феминизма, включает такие установления, как организация домашнего труда, в результате которого созда­ются необходимые продукты и услуги; половая жизнь, формирующая и удовлетво­ряющая человеческое желание; близкие отношения, формирующие и удовлетворя­ющие эмоциональные потребности человека в одобрении, любви и самоуважении; государства и религии, создающие правила и законы общества; политика, средства массовой информации и научный дискурс, устанавливающие институционализи­рованные, общественные определения ситуации.

Подобным образом изложенная и дополненная марксистская модель межгруп­повых отношений по-прежнему занимает видное место в феминистской модели социальной организации. Каждый из этих различных видов социального произ­водства базируется на установлении, посредством которого некоторые субъекты, контролирующие ресурсы, что имеют существенное значение для определенного рода деятельности, действуют в качестве господствующих индивидов, или «хозя­ев», диктующих условия производства и извлекающих из них выгоду. В каждом секторе производство опирается на труд подчиненных, или «слуг», чья энергия помогает создать руководимый господами мир, и эксплуатация которых лишает их вознаграждения и удовлетворения от их труда. В феминистской теории более ярко, чем в марксизме, проявляется мысль о тесной связи между хозяевами и слу­гами, которая лежит в основе производства и обусловливает незаменимость тру­да слуг в создании и поддержании всего необходимого для социальной жизни людей. Господство в рамках отношений эксплуатации может выражаться не как принуждение, а как патернализм, «совокупность положительных эмоций по от­ношению к группе с дискриминационными интенциями, направленными на дру­гую группу». Патернализм маскирует обе стороны, но не изменяет отношения господства и подчинения (Jackman, 1994, р. 11). Социальное производство выра­жается в многомерной структуре господства и эксплуатации, организующей класс, тендер, расу, секс, власть и знание в пересекающейся иерархии взаимосвязей меж­ду хозяевами и работниками.

Феминистская модель стратификации в социальном производстве критически направлена против структурно-функционалистского видения общества как си­стемы отдельных институтов, характеризующуейя взаимосвязью ролей. Феми­низм утверждает, что эта модель не является обобщенной, она отражает опыт и доминирующее положение господствующих слоев общества: белых, взрослых, мужского пола, принадлежащих к высшему классу людей. Феминистские иссле­дования показывают, что жёнщ^Йм и другие притесняемые группы в своей соци­альной жизни не переходят от одной роли к другой. Наоборот, их роли пропорционально соотносятся, интересы и ориентации слиты воедино, благодаря чему эти группы способствуют соединению социальных институтов в единое целое. Дей­ствительно, одним из показателей контроля господствующей группы над услови­ями производства является возможность, которой располагают ее члены, добить­ся разделения своего ролевого поведения, что служит воссозданию их контроля над ситуацией. Однако феминистская социология подчеркивает, что это условие зависит от действий подчиненных субъектов, которые не могут подразделять свою жизнь и действия. В самом деле, если бы эти подчиненные субъекты оказались способны осуществлять такое разделение, тогда вся производственная система сложных индустриальных обществ разрушилась бы. В отличие от структурно-функциональной феминистская модель подчеркивает, что слияние ролей, свой­ственное женщинам, в общем смысле аналогично жизни многих других подчинен­ных групп («слуг»), из чьего труда соткана повседневная жизнь. Понимание роли таких подчиненных групп в организации социальной жизни кардинальным обра­зом отличается от того, которое характеризует теорию структурного функциона­лизма; даже определения важнейших социальных институтов разнятся. Приори­тетная роль этих групп в социальной жизни связана с тем, что они необходимы обществу в современном его виде, а также с тем, что их труд позволяет хозяевам ощущать надежность институционально разделенного мира.

Кроме того, феминизм подчеркивает роль доминирующей идеологии в струк­туре социального господства. Идеология — это сложная паутина убеждений, свя­занных с действительностью и социальной жизнью, паутина, которая закрепляется социальными институтами и оформляется в виде общественного знания, которое распространяется во всем обществе столь эффективно, что становится для всех социальных групп само собой разумеющимся. Таким образом, рассматриваемое феминистами «публичное знание о социальной действительности» есть не всеобъ­емлющая культура, созданный по общему согласию социальный продукт, а толь­ко отражение интересов и деятельности господствующих слоев общества и один из наиболее существенных показателей их власти. Такой взгляд отличается от традиционного марксистского тем, что, с феминистской точки зрения, идеологи­ческий контроль — это базовый процесс господства, а контроль иерархического плана над дискурсом и знанием — ключевой элемент господства на социетальном уровне.

Центральное место в феминистском подходе к макросоциальному порядку от­водится определению макроструктурной модели тендерного угнетения. Теоре­тики феминизма утверждают, что тело женщины — важный источник социально­го производства и воспроизводства и, следовательно, предмет эксплуатации и подавления. Тендерное притеснение воссоздается идеологической системой, свя­занной с социальными институтами и отражающей интересы и опыт мужчин. Кро­ме того, эта тендерная идеология выделяет мужчин как носителей социокультурного авторитета и приписывает им право на господство, устанавливая для женщины вы­полнение обслуживающей функции во всех областях социального производства. Тендерная идеология рисует женщин как объектов мужского желания, обществен­ная значимость которых определяется в соответствии с надлежащим телосложе­нием. Тендерная идеология систематически принижает и извращает суть произ­водственной деятельности женщин. Это достигается с помощью: 1) понимания некоторых ее форм, например работы по дому, как незначительных; 2) идеализи­рования других функций женщины, например материнства; 3) отсутствия внима­ния к иной существенной стороне деятельности женщин, например их вкладу в производство рыночных товаров. Эти идеологические процессы, по сути, едины в макроструктурном создании всех видов социального подчинения.

Капитализм и патриархат, представляя собой отдельные формы господства, тем не менее усиливают друг друга. Например, организация производства в обще­ственной и частной сферах и тендерные их характеристики дают выгоду обеим си­стемам доминирования. Выгода капитализма заключается в том, что благодаря труду женщин в.частной сфере воспроизводится рабочая сила, при этом система капитализма не несет дополнительных издержек. Кроме того, возлагаемая на жен­щин ответственность за эту приватную сферу делает их маргинальным, но одно­временно вполне подходящим источником дешевого труда, что сбивает уровень заработной платы. И патриархат получает свою выгоду от этой эксплуатации ра­ботающих женщин, поскольку поддерживает их зависимость от мужчин. Препят­ствия для доступа женщин в общественную сферу гарантируют, что при наличии «хорошей» работы, она, прежде всего, будет предложена мужчинам. Тот факт, что женщины подвергаются сексуальному домогательству на работе и оскорблению в общественных местах, признается не каким-то случайным и незначительным со­бытием, а примером отношения власти, в чем сходятся интересы патриархата и ка­питализма. Подобное неравноправие усложняется расовым, возрастным, а также тендерным разделением общественного и частного секторов.