Теория пересечений

Она проистекает из осознания того, что женщины подвергаются угнетению в раз­личных формах и в различной степени (С. Anderson, 1996; Anzaldua, 1990; Aptheker, 1989; Caldwell, 1991; P. Collins, 1998; Crenshawe, 1989,1991,1997; E. Glenn, 1985; Lorde, 1984; Williams, 1991, 1995; Linn & Dill, 1993). Эти теории предлагают следующее объяснение (и оно является их центральным предметом) указанных различий: хотя все женщины подвержены угнетению по половому признаку, оно неодина­ково, поскольку возникает под влиянием переплетения множества других уста­новлений социального неравенства. Последние можно описать как векторы угнетения и привилегий (или термином П. Коллинз — как «матрицу господства» [P. Collins, 1990]), что предусматривает учет не только тендера, но также класса, расы, местожительства, сексуальных предпочтений и возраста. Вариации такого пересечения существенно изменяют бытие женщины, что необходимо'принимать во внимание при построении теорий о жизни «женщин». Согласно теории Дороти Э. Смит подчеркивает, что ее социологическая теория опирается на житейский опыт женщины, пребывающей в двух мирах — академической сфере, где господствуют мужчины, и дома матери-одиночки. Вспоминая о том, как в начале 1960-х гг. она гото­вилась к получению докторской степени по социологии в Беркли, будучи матерью-оди­ночкой, Смит отмечает, что ее жизнь, судя по всему, сформировалась под влиянием «не столько... карьеры, сколько ряда случайностей, случайных обстоятельств» (Dorothy E. Smith, 1979, р. 151). Эта тема случайности— одно из множества переживаний, которые привели Смит к сомнению относительно социологической ортодоксальности, застави­ли, в частности, пересмотреть образ произвольно действующего субъекта в ролевых конфликтах.

Случайными или же нет были события в жизни Смит, — в любом случае они представ­ляются важными этапами в ее становлении. Она родилась в Великобритании в 1920 г.; в 1955 г. получила степень бакалавра социологии, окончив Лондонский университет, а в 1963 г. — степень доктора философии в области социологии (в Калифорнийском универ­ситете в Беркли). Тогда же она узнала, что такое «брак, иммиграция [в Канаду], которая последовала вскоре после замужества, рождение детей, уход мужа, вакансии работы» (Smith, 1979, р. 151). Мысленно возвращаясь к этим событиям, Смит говорит, что это «те моменты, когда у меня, по сути, почти не было выбора и почти ничего не предвиделось в будущем». Среди ее должностей — место социолога-исследователя, должность препода­вателя социологии в английском университете в Колчестере (графство Эссекс), младшего профессора и затем профессора на факультете социологии в университете Британской Колумбии, а с 1977 г. — профессора социологии образования в Институте исследования образования в Торонто (провинция Онтарио).

Смит писала на различные темы, связанные с вопросом «бифуркации», ставшим в не­которых ее работах центральной темой, прошедшим через другие лейтмотивом. Смит утверждает, что «бифуркация» проявляется в разделении социально-научного описания и житейского опыта людей, житейского опыта женщин и патриархальных идеальных ти­пов, предлагаемых для описания этого опыта, микро- и макроуровневых структур, воз­действующих на опыт, которым характеризуется микроуровень, и особенно в разделении микроуровня тех, кто угнетен, и микроуровня, тех, кто доминирует в мире, чьи действия и порождают макроструктуры угнетения. Конкретные аспекты этих тем отражены в назва­ниях некоторых работ Смит: «Статистика о женщинах и психических заболеваниях: как не следует ее понимать» (1975), «Что означает заниматься канадской "социологией": мир повседневности как совокупность проблем» (1976), «У К. психическое заболевание: ана­томия фактического отчета» (1978), «Где угнетение — там и сопротивление» (1979), «Жен­щины, класс и семья» (1981) — и, прежде всего, «Социология для женщин» (1979). В 1987 г. Смит наиболее емко пояснила эти темы, создав работу, ставшую вехой в истории феми­нистской социологии, — «Мир повседневности как совокупность проблем». Затем по­следовали сочинения «Концептуальные действия власти» (1990) и «Тексты, факты и жен­ский пол» (1990).

Смит предоставляет социологам феминистского толка и, собственно, вообще социоло­гам, интересующимся теоретическими рамками этой дисциплины.учение, соединяющее неомарксистские подходы с анализом структур господства и феноменологическим по­ниманием различных субъективных миров, связанных с микроуровневыми взаимодей­ствиями. Смит считает, что различные миры повседневности формируются макрострук­турами, которые, в свою очередь, формируются историческими особенностями эко­номических потребностей. Развивая данное направление рассуждений, Смит избегает представления о мире, согласно которому угнетателей неизменно трактуют как индиви­дуальных субъектов, действующих из эгоизма. Она полагает, что такой эгоизм сам нахо­дится в рамках структуры, и призывает сосредоточиться именно на той, которая и по­рождает рассматриваемые последствия. Однако она в то же время убеждена, что эту струк­туру можно познать, отталкиваясь от имеющихся перед нами результатов ее действия, т. е. изучая индивидуальные миры повседневности, находящиеся в составе структуры. Смит озабочена тем, что социальная наука скорее затемняет, чем проясняет структуры, со­здающие такие миры, поскольку исходит из допущения, что структуры уже известны и их можно познать отдельно от миров жизненной повседневности. В самых последних сво­их работах Смит разрабатывает проект социологии для женщин, исследуя макрострукту­ры, организующие ежедневные/еженощные миры. Ее внимание особо, приковано к орга­низации, базирующейся на тексте, и текстово опосредованным социальным отношени­ям, которые реализуются в повседневных действиях людей. В этом ее работы представ­ляют социологическую альтернативу феминистскому постмодернизму. Данная глава во многом основана на сочинениях Смит, которые являются существенным вкладом в соци­ологическую теорию, напри­мер, доказывает, что чернокожие женщины зачастую подвергаются дискримина­ции в работе потому, что они чернокожие женщины, однако суды обычно отказыва­ются признавать факт именно такой дискриминации — если невозможно доказать, что это случай, считающийся общей дискриминацией, «дискриминацией по полу» (читай «белых женщин») или «расовая дискриминация (читай «чернокожих муж­чин»). Характеризуя это как векторы угнетения и привилегий, хотелось бы ска­зать о фундаментальном выводе теорий пересечений, согласно которому приви­легии, которыми пользуются некоторые женщины и мужчины, оборачиваются угнетением других женщин и мужчин. Теория пересечений, в сущности, оценива­ет эти закрепления неравенства как иерархические структуры, базирующиеся на лесправедливых отношениях власти. Тема несправедливости указывает на после­довательный критический разворот этого подхода.

Рассматриваемая теория признает связь идеологии с властью, что позволяет господствующим субъектам контролировать подчиненных, проводя такую поли­тику, в которой различие становится концептуальным орудием, используемым

для оправдания установок подавления. В социальной практике господствующие группы пользуются имеющимися между людьми различиями, чтобы оправдать деспотические действия, переводя различие в модель низшего/высшего положе­ния. В процессе социализации люди усваивают отношение к таким различиям не как к источнику разнообразия, интереса и культурного богатства, но в оце­ночном плане, с точки зрения «лучшего» или «худшего». Как утверждает Лорд (Lorde, 1984, р. 115), это «неприятие различий, характерное для социальных ин- ^!' статутов, признается абсолютно необходимым в экономике, которая нацелена на ' получение прибыли, поскольку ей требуются аутсайдеры в качестве избытка лю­дей». Такие идеологии создают «мифическую норму», относительно которой люди оценивают других и себя. В обществе Соединенных Штатов это норма «белого, ху­дощавого, мужского пола, молодого, гетеросексуального, христианского и финан­сово надежного человека» (Lorde, 1984, р. 116). Она позволяет господствующим группам контролировать общественное производство (как оплачиваемое, так и бес­платное). Кроме того, она превращается в аспект субъективного настроя индиви­да, будучи усвоенным неприятием различий, что вполне способно повлиять на сни­жение самооценки, сказаться в отвержении других людей, принадлежащих иным группам, и привести к созданию в рамках его собственной группы критериев ис­ключения, наказания или отторжения членов группы. Ансалдуа описывает по­следнее как «Отчужение»: принятое подчиненной группой определение, помо­гающее установить, что кто-либо не может быть в нее принят, он «другой» по какому-либо критерию. Исследовательница отмечает, что это действие, предпо­лагающее такое определение, устраняет возможность коалиции и общего сопро­тивления.

Различное скрещение векторов угнетения и привилегий обусловливает разно­образие как в форме, так и в мощи угнетения: «страдание неодинаково, боль исчи­слима» (Arguelles, 1993). Исследования, создаваемые в рамках теории пересечений, показывают конкретную реальность человеческой жизни как ее формирование по­средством пересечений указанных векторов. В наибольшей степени исследованы феминистами пересечения тендера и расы (Amott & Mathhaei, 1991; Clark-Lewis, 1994; Dill, 1994; Jacobs, Thomas, & Lang, 1997); тендера и класса (Cohen, 1998; Foner, 1994; Gregson & Lowe, 1994; Seitz, 1995; Sugiman, 1994; Wrigley, 1995), расы, тенде­ра и класса (Anderson & Collins, 1992; Edin & Lein, 1997; Rollins, 1985). Существу­ют также исследования тендера и возраста (Findlen, 1995; Gibson, 1996; Lopata, 1996; Walker, 1995); тендера и местожительства (Goodwin, 1994; Momsen, 1993; Rueschemeyer, 1994; Scheper-Hughes, 1992), а также тендера и сексуальных пред­почтений (Dunne, 1997).

Реагируя на материальные условия своей жизни, женщины изобретают раз­личные объяснения, разрабатывают стратегии выживания и сопротивления по­стоянному проявлению несправедливой власти. Проект теории пересечений пре­дусматривает возможность выразиться знанию, которое выработано отдельными группами в рамках их специфического существования, обусловленного истори­чески сформированными пересечениями неравенства, и заявить такое знание в различных направлениях феминизма — будь то, например, «черный» феминизм или феминизм чикана¹ (R. Brewer, 1989; P. Collins, 1990; Cordova et al., 1990; Alma Garcia, 1989; James & Ousia, 1993; Zandy, 1990).

Приверженцы теории пересечений критикуют работы, созданные в период «вто­рой волны» феминизма (как, впрочем, и «первой волны»), видя в них отражение опы­та и интересов белых феминистов, принадлежащих к привилегированному классу североатлантических обществ. Некоторым из этих критических работ соответству­ют постмодернистские работы, хотя этот факт преувеличивать не следует. Теория пересечений — одна из старых традиций в движении феминизма, по крайней мере, в Соединенных Штатах; она восходит, например, к речи Соджорнер Трут «Разве я не женщина», произнесенной на Съезде по правам женщин в Акроне, который состоялся в 1852 г.; целому ряду работ, посвященных положению чернокожих женщин, что появились в 90-е гг. XIX., это, в свою очередь, сказалось в появлении множества иных книг, в том числе таких, как «Голос с Юга от чернокожей Юга» Анны Джулии Купер (1892) или «Цветная женщина в мире белых» (1940) Мери Черч Террел. Эти критические работы подняли вопрос о том, что мы подразумева­ем под такими категориями, как «женщина», «гендер», «раса» и «женское сообще-

Чикана — мексиканоамериканский. — Примеч. пер.

Патриция Хилл Коллинз родилась в 1948 г. По ее словам, она выросла в большой друж­ной семье чернокожих рабочих. Семья жила в негритянском районе Филадельфии. Пат­риция ходила в государственную среднюю школу для девочек, в которой к учащимся предъявляли высокие требования. Затем она училась в университете Брандеиса, где в 1969 г. получила степень бакалавра, а в 1970 г., уже в Гарварде, — степень магистра пе­дагогики. В 1970-х гг. Коллинз работала как специалист по учебным планам в школах Бо­стона, Питтсбурга, Хартфода, Нью-Йорка и Вашингтона (округ Колумбия). После этого она вернулась в Брандеис, где в 1984 г. получила степень доктора философии в области социологии. Сейчас Коллинз работает в университете Цинциннати, где занимает долж­ность профессора социологии в рамках программы, реализуемой фондом Чарльза Фел-пса Тафта, и профессора, исследующего афроамериканское своеобразие. Коллинз пишет, что ее успеху в области образования сопутствовало противоречивое ощущение того, что она «первая», или «одна их немногих», или «единственная» афроа-мериканка и/или женщина, и/или человек из рабочей среды в... школах, сообществах и в рабочем окружении» (Collins, 1990. p. xi). Она открыла для себя, что ее оценивают ниже, • чем других, имевших иное происхождение, людей, и усвоила, что образовательный про­цесс, по-видимому, требовал от нее, дабы она дистанцировалась от своих корней, ухо­дивших к чернокожему рабочему классу. Напряжение вызвало «утрату голоса».

Ответом Коллинз на даИные проблемы стала формулировка альтернативного понимания социальной теории и альтернативного подхода к ее построению. С помощью такого проек­та она высказала теоретические убеждения своего сообщества. Наиболее ярко это прояви­лось в знаковой для феминистской и социальной теории книге «Феминистские воззрения чернокожих». Эта работа была включена во многие антологии и была отмечена наградой Джесси Бернард и наградой Ч. Райта Миллза. В упомянутой книге социальная теория опи­сана в виде воззрений специфической группы — чернокожих женщин. С этой целью Кол­линз привлекает множество высказываний как знаменитых, так и малоизвестных людей. Она предлагает социальную теорию, основанную на взглядах данного сообщества, теорию, которая выражает свойственное этой группе отношение к угнетению, что образуется бла­годаря пересечениям различных факторов — расы, тендера и класса, а также описывает ее историческую борьбу против угнетения. Коллинз показывает особую эпистемологию, благодаря которой чернокожие женщины оценивают степень истинности и надежности. Кроме того, она убедительно аргументирует эпистемологию феминизма. В «Феминистских воззрениях чернокожих» предлагается направление развития феминистской социальной теории, в частности, и социальной теории в целом. На практике и в теории Коллинз следо­вала своей концепции пересечений. Она помогла организовать отделение Американской социологической ассоциации под названием «Раса, гендер, класс», выступила совместно с Маргарет Андерсон редактором собрания эссе «Раса, класс и гендер» (1992). Ей принад­лежит множество статей, опубликованных в различных журналах.

Книга «Слова в защиту: чернокожие женщины и поиск справедливости» (1998) оказалась орудием борьбы за переосмысление социальной теории: за понимание ее не как сферы ком­петенции и занятий элитной группы интеллектуалов, а в качестве воззрений на социальный мир групп, чье положение различно. В этом сочинении Коллинз повторяет настойчивый при­зыв к социологам писать и работать, считая, что социальная теория — часть общего созида­ния социальной жизни, и сделать ее значимой и доступной для общественности.

ство» (Hooks, 1984; Kaminsky, 1994; Mohanty, 1991). В них было обращено внима­ние На разнообразие опыта, связанного с такими, казалось бы, универсальными ситуациями, как «материнство» и «семья». Кроме того, оказались переосмыслен­ными иные работы теоретического плана, в частности исследования Чодороу и Бенджамин (Dickerson, 1995; Glenn, Chang, & Forcey, 1993; Mahoney & Yngvesson, 1992; Segura & Pierce, 1993; Zhang, 1993), созданные в рамках психоаналитической социологии. Критика привела к пересмотру представителями «белого» феминизма самого понятия «белый», осознанию его как конструкции, а также желанию понять, каким образом это ведет к установлению привилегий, какие действия следует предпринять, чтобы уменьшить расизм и внести вклад в разработку бо­лее цельного феминистского подхода (Alcoff, 1998; A. Bailey, 1998; Breines, 1992; Chodorow, 1994; Frankenberg, 1993; Ward, 1994).

В процессе теоретических построений, исследований и критики теория пересе­чений подошла к одной из важнейших тем и одной из центральных проблем сегод­няшнего феминизма: как совместить принцип анализа, базирующийся на эмпири­ческой данности, показывающей различия женщин, и пристрастную политическую позицию, согласно которой определенные группы женщин придерживаются свой­ственной им точки зрения. Объясняя выражение «точка зрения», Патриция Хилл Коллинз (Collins, 1998, р. 224-225) уточняет, что это взгляд на мир, разделяемый группой, которая характеризуется «разнородной общностью». Слово «разделяе­мое» имеет отношение, по мысли Маркса, к «обстоятельствам, с которыми сталки­ваются, которые даны и унаследованы от прошлого». Таким образом, Коллинз за­ключает, что точку зрения группы формирует не эссенциализм, а тот факт, что, по словам чернокожей активистки Фанни Лу Хэмер, «мы в этом мешке все вместе». Хотя векторы угнетения и привилегий — раса, класс, тендер, возраст, местожи­тельство, сексуальные предпочтения — пересекаются в жизни каждого человека, указанные теоретики утверждают, что специфика такого пересечения заметно влияет на степень установления общей точки зрения. Среди факторов, которые способствуют этому утверждению, можно назвать такие: существование группы в течение определенного времени, ощущение группой своей собственной истории, ее нахождение в относительно изолированном, опознаваемом пространстве и раз­витие внутри нее системы социальных организаций, а также наличие знаний для борьбы с угнетением. Однако позиция группы никогда не бывает монолитной или герметичной: уже сам факт того, что последняя образована благодаря пере­сечениям разных векторов, означает вариативность в понимании членами груп­пы самих себя. Они нередко оказываются вырванными из своей исконной груп­пы и включенными в более крупное сообщество, в котором приобретают опыт «внутреннего постороннего» (P. Collins, 1990,1998). Кроме того, в исконную груп­пу проникают идеи извне, и она неоднородна: ей присуща своя внутренняя ди­намика различий. Более того, она подчас существует в «пограничной области» (Anzaldua, 1990) культуры. Приверженцы теории пересечений предупреждают, что хотя и возможно связать ситуации пересечения и точки зрения с индивиду­альной сферой, подобный редукционизм представляет теоретическую и полити­ческую опасность, поскольку зачеркивает исторически сложившиеся структуры неравноправной власти, породившие индивидуальный опыт, и скрадывает не­обходимость политических перемен.

Разрабатывая проект изменений, сторонники теории пересечений обращают­ся к знанию угнетенных людей и к их ценностным принципам веры и справедли­вости (Collins, 1990,1998; Hooks, 1984,1990; Reagon, 1982/1995; Lorde, 1984). Эта теория ратует за показ, протест, принятие мер, чтобы изменить ситуацию в рам­ках угнетенного сообщества, поскольку только тогда можно сохранить веру в окончательное торжество справедливости — не той справедливости, что заключена в узкие легальные рамки рациональности, а осознаваемой как установление в социальных институтах и социальных отношениях принципов честности и забо­ты о других и о себе.