Рихард Рудзитис Елене Рерих. Обозреваю теперь яснее всё происшедшее, которое нас столькому научило и которое, несомненно, послужило к углублению нашего взаимопонимания

23 марта 1940 г.

Дорогая Елена Ивановна!

Обозреваю теперь яснее всё происшедшее, которое нас столькому научило и которое, несомненно, послужило к углублению нашего взаимопонимания. Вижу яснее и полюбил глубже и сердца своих друзей. Признаюсь, первая моя молитва всегда была о спасении Общества, вторая же – о моих друзьях и о сохранении дружбы, без чего немыслима никакая жизнь. За всё время написал Гаральду ряд самых сердечных писем. Теперь, когда мой друг совсем переменился, наше сотрудничество получит новую радостную тональность. Зато время, когда почти не слышал совершенно спокойного настроения, нередко это так смущало, что не знал, что и ответить. Но значение не столько в словах, как в сущности, – в этом и моя ошибка. Если была бы возможность избежать недоговорённости и скрытности, то избежали бы и многих недоумений. Горят и другие тем же, чем и оба моих друга, только у последних иной опыт в их строительстве. Ведь для чего же дыхание нашей жизни, если кто не понял бы простор мостов в Новый Мир. Можем ли мы даже жить без прозрения в динамику событий? Мучила меня всё время и мысль, чтобы где-нибудь не задержалось строительство. Подробное содержание сборника Вам послано лишь 8 марта. Мне прочли копию письма, но лишь теперь я ознакомился с уже набранным материалом. Вполне понимаю, почему и Екатерину Яковлевну многое что так поразило и озадачило и почему книга эта может быть связана и с судьбой нашей общины. Если книга была бы импортной[204], то не удивлялись бы. Больше всего затруднений также в песнях, в статье об эпизодах[205] и пр. Вы знаете главную тему книги. В длинной статье о творчестве Шолохова, в передаче содержания романов, помимо тенденциозности, не мало и бранных слов, и мест против Живой Этики, например, «святая месть», «на кровь кровию» и пр. Гаральд решил после праздников начать печатать, ввиду спешности, не дожидаясь Вашего ответа. Возможно, что всё же кое-что и поправит, ради равновесия сговорились подыскать, если успеем, и из литературы других стран, но мало времени, и вообще книга будет не совсем похожа на первую. Это будет и самым ответственным изданием.

Вам уже писали, что Иван наконец отправился в больницу. Он собирался это сделать уже в декабре. Знаю, как часто мучили его боли и как нелегко ему было и в его строительстве. Всё глубже понимаю и его жертвенный огонь. Я был искренне рад, когда снова учредился наш нуклеус, в дружбе и взаимопонимании. На том заседании мы совместно решили, что останется старое правление, по условиям, даже предвидели кандидатов. Ведь главное – ядро. Когда в последнюю минуту Карл Оттонович отказался (Иван на собрании не был), мы с Гаральдом решили, что на его место пойдёт Александр Иванович, который прежде считался кандидатом, я так и предложил на собрании. Уже в декабре хотели кооптировать [Ивана] в правление, но сделаем, когда выздоровеет. Притом возможно, что и г-жа Мисинь уйдёт из правления. Да, иногда нелегко «усмотреть счастливое распределение частей» построения. Хочу всеми силами и сущностью своего сердца стремиться к укреплению единения в Обществе.

Кончая это своё письмо, я получил Радость – Ваше письмо от 5 марта и – от 8 февраля, письмо, которое я считал пропавшим, – это истинный Подарок к 24 Марта. Получил также от 19 февраля и 31.12 и 1.1, – посланы ли Вами ещё другие? Странно, что упомянутое письмо где-то задержалось на три недели, необходимо было, чтобы оно пришло не позже письма к Е.Я. (от 12.2), последней было трудно, так как близкие узнали о письме, но она не могла всё читать.

24 марта

Такой День мы давно не переживали! Несказанно благодарен я Великому Владыке за этот вечер. Ибо знаю, что без Его Помощи не было бы той удачи. С благодарностью знаю, что и в решительные и критические моменты нашей жизни придёт к нам Помощь. Сколько цветов, музыка. Прочёл я из Учения и Приветствие, Александр Иванович – свою статью о торжественности, потом прочли из Живой Этики об Учителе, о подвиге (Гаральд), о единении, из Сердца Азии и, наконец, из Вашего письма от 8.2. Главное, такого воодушевления и Света и сердечного единения не было давно. Гаральд сидел рядом с К.О., и сердечно говорили. (Он мне прочёл сегодня также место из письма к Вам о Мисине – что снова подружился с ним!) Разве дружба не есть высшая радость? Разве сердечная взаимность не есть ключ ко всякому успеху? Недаром Гаральд мне сегодня сказал: теперь эволюция нашей общины пойдёт «залпом». То же самое пережил и я. Ведь учились же мы на своих ошибках и испытаниях. Теперь некоторые приобрели и ясность, стали укрепляться и взаимность и доверие. С искренной преданностью и благодарностью шлю Вам и Н.К. свои сердечные мысли, искренне Ваш,

Р. Я.

Посылаю свою первую попытку на машинке[206].

_______

Рихард Рудзитис Елене Рерих[207]

24 Марта 1940 г.

Дорогая Елена Ивановна!

Сегодняшний День для нас являлся днём истинного и радостного объединения. Сердце полно радости. Вчера получил Ваши письма от 8.II и 5.III. Сердечное Спасибо. Мой домашний адрес: AUSEKLA iela 3 dz. 71. Riga.

С сердечными и радостными мыслями, Ваш

Р. Рудзитис

_______