Рихард Рудзитис Елене Рерих. Екатерина Яковлевна получила 5 марта долгожданное Ваше письмо от 12

7 марта 1940 г.

Дорогая Елена Ивановна!

Екатерина Яковлевна получила 5 марта долгожданное Ваше письмо от 12. II. Глубочайшее Вам спасибо! Уже в тот же день она сообщила мне эту дорогую для нас весть, и мы вместе внимательно прочли и пережили письмо. Новый ритм приоткрылся. Ваши советы для нас убедительны и дороги. Тотчас же мы решили пригласить и обоих друзей, и вчера вечером вновь учредился наш нуклеус, где Е.Я. передала Слова. Было достигнуто взаимопонимание и единение. Главное, сердце радовалось увидеть вновь прежнего Гаральда, с улыбкою и спокойного. Решили поставить крест на всех прежних недоразумениях. Но как хотелось, чтобы это было окончательно, чтобы друзья были умеренны и принимали во внимание и соображения других! Я так рад тому, что Гаральд решил отправиться и к Карлу Оттоновичу и дружественно с ним поговорить. Я именно уже давно хотел спросить и Ваше мнение о К.О., и вот пришёл Ваш ответ. Сам же я получил только Ваше письмо от 19 февраля, с Вашими предостережениями. (Ваше письмо, высланное одновременно с письмом к Е.Я., должно быть, задержалось.) Понятно, Ваши советы применю немедленно. Надеюсь и верю, что К.О. через все переживания найдёт духовную стойкость, и он за всё это время немало страдал. Не знаю, для чего надо было поднимать такой шум. В сущности, как я уже писал, в прошлом году главными сотрудниками были Иван и Гаральд, но ведь они сами его вновь выдвинули в фокусе сознания своими категорическими требованиями. Отстаивая его, мне казалось, что отстаиваю скорее принцип и иную тактику. Ведь могли бы сговориться, если всё обсуждали бы вполне спокойно и дружественно. Я мысленно проверял членов и верю, что большинство активных, при их преданности и благожелательности, должны понять и понимают необходимость культурных мостов, но именно сами друзья должны помочь устранить все недоумения.

Относительно нового сборника я был бы очень рад, если бы Вы и Н.К. знали подробности содержания и дали свой совет и одобрение, если не письмом, то хотя бы телеграммой. Иван сказал, что на днях послал Вам одну предполагаемую им вариацию содержания, в которое входили бы Очевидность и другие статьи, цель книги, по мнению Ивана, была бы поднять в сознании Щит. Получили ли Вы моё письмо от 26–27 февраля? Издание впечатляющее, но как посмотрят у главы? Также думал, как отнесётся часть членов. Собраны также прекрасные материалы по культурному творчеству народов, может быть, лучше издать сначала подобный сборник, или, м. б., к последнему присоединить статьи Н.К. из первой вариации Общины и пр. Но Вам виднее, Ваш совет разрешит вопрос. Я рад Вашему предложению в письме к Гаральду обождать Вашего одобрения относительно выбора содержания.

10 марта

Вчера пришёл ко мне Гаральд, вновь старый милый Гаральд, дал мне прочесть копию своего письма к Вам (от 7. III), которое меня глубоко тронуло. Понятно, я всегда понимал и ценил его сердечный огонь за великое дело, но я хотел лишь, чтобы его отношения изменились. Мы совместно решили отправить Вам телеграмму о взаимопонимании. Верю, что мы подошли к новой стадии. Простите и Вы за все мои 9 писем, за каждую мою строку. Я писал Вам столь подробно о всех своих переживаниях, ибо был убеждён, что и нас коснулась армагеддонная волна, чтобы Вы всё знали и могли дать свой совет. Но для нас эти два месяца послужили уроком на всю жизнь. Вижу теперь яснее и свои ошибки. Я рад также, что Гаральд вчера посетил К. О. и беседа у них велась дружественно, первый раз за полгода. Гаральд теперь согласен, и даже сам предполагает, что по условиям лучше оставить старое правление. Оба мы решили, что главное будет нуклеус, но в сердце всё же как-то тяжко – как возможно будет совместить оба начала? Об этом напишу Вам потом. Много думал, почему оба друга не достигли успеха[202]? Если бы они собрали вокруг себя единодушно всех старших, то и успех немедленно бы усилился. Ведь единодушие однажды спасло и самого Гаральда, и единодушием мы многое что провели.

Из Надземного до сих пор я получил от Вас до § 469. Второй том Писем не могли послать, так как, из-за замерзания моря, в последние месяцы принимали главным образом воздушную почту через Стокгольм. Сборника в магазине осталось около 160 экземпляров, кроме того, имеется в других магазинах, в провинции и в Таллине.

14-го у нас перевыборы, тогда напишу Вам.

Шлю Вам мои самые чистые мысли.

Сердечно преданный Вам,

P.P.

_______