ЧАСТЬ III 4 page

Занимаясь этими приятными расчётами, Скуперфильд постепенно забыл о своих огорчениях и пришёл в хорошее настроение. Как раз в этот момент бутылка окончательно опрокинулась и, полетев вниз, стукнула Скуперфильда по лбу.

– Вот и всегда так! – пробормотал Скуперфильд, схватившись за лоб руками. – Не успеешь получить удовольствие, как приходится за это расплачиваться! Проклятая жизнь, чтоб ей провалиться на месте!

Потрогав ушибленный лоб, он убедился, что на этот раз отделался шишкой. Чувствуя, что боль от удара понемногу проходит, он успокоился и наконец заснул.

Поезд между тем мчался вперёд. Колёса мерно постукивали. Время тоже не стояло на месте. Когда Скуперфильд заснул, было далеко за полночь. Не прошло и двух часов, как впереди засветились огни Брехенвиля. Колёса застучали на стрелках. Поезд постепенно замедлил ход и вскоре остановился.

Скуперфильд, однако, продолжал спать. Проводник забыл его разбудить и вспомнил об этом, лишь когда поезд уже отошёл от станции.

– Вот так штука! – воскликнул проводник, останавливаясь возле спящего Скуперфильда. – Кажется, этот чудак хотел сойти в Брехенвиле… Да, да, верно! Ну что ж, ссажу его на следующей остановке, а в Брехенвиль он сможет вернуться на пригородном поезде. Теперь всё равно ничего не поделаешь.

Чтоб избежать неприятных объяснений, он решил пока не будить Скуперфильда, а принялся тормошить его, как только поезд остановился на следующей станции, которая имела какое‑то странное название – «Паноптикум».

– Вставайте скорее, вам сходить пора! – кричал проводник и дёргал Скуперфильда за плечо.

В ответ на это Скуперфильд только отмахивался рукой и продолжал храпеть, словно не к нему обращались. Видя, что поезд скоро отойдёт и от этой станции, проводник рассердился не на шутку и закричал Скуперфильду прямо в ухо:

– Слушайте, господин хороший, перестаньте дурить, а не то вам придётся заплатить штраф за проезд без билета. Ваш билет кончился ещё в Брехенвиле.

Услыхав, что ему придётся за что‑то платить, но не разобрав за что, Скуперфильд на минутку очнулся и, соскочив со скамьи, осовело уставился на проводника. Воспользовавшись этим, проводник схватил его за шиворот, подтащил к выходу и вытолкнул на перрон. Вернувшись обратно, он поднял валявшуюся на полу газету, достал из‑под лавки цилиндр, набитый всякой всячиной, и, подойдя к двери, сунул всё это в руки ошалевшему Скуперфильду. Скуперфильд хотел о чём‑то спросить и уже раскрыл рот, но поезд как раз в это мгновение тронулся, и он так и остался на перроне с разинутым ртом.

Незнайка и Козлик даже не слыхали, что произошло ночью. Они спали достаточно крепко, так как в предыдущую ночь им не удалось как следует выспаться из‑за кинокошмаров. Уже давно рассвело, а они продолжали спать и, наверно, проехали бы Сан‑Комарик, если бы проводник не разбудил их.

– Эй! – закричал он. – Вам, как видно, хочется тоже проспать свою станцию! Ну‑ка, вставайте!

Видя, что Незнайка и Козлик даже не пошевелились, он принялся стучать по их полкам стальными щипцами, которыми пользовался для пробивки билетов. Услышав стук, Незнайка и Козлик проснулись.

И вовремя!

Поезд уже подходил к станции. Многие пассажиры, схватив чемоданы и узелки с вещами, толпились у вагонных дверей. Незнайка и Козлик соскочили со своих полок и тоже стали пробираться к выходу.

Сан‑Комарик был большой город, поэтому здесь сходило множество пассажиров. Как только поезд остановился, широкий перрон мгновенно заполнился приехавшими, которые тут же смешались со встречавшими, отъезжавшими и провожавшими. Выйдя из вагона, Незнайка и Козлик принялись оглядываться по сторонам, надеясь увидеть в этой пёстрой толпе Мигу и Жулио. Перед ними мелькало множество лиц, но ни одного похожего на Мигу или Жулио не было.

– А может быть, они встречают нас у другого вагона, – высказал предположение Незнайка, приподнимаясь на цыпочки и стараясь поверх голов разглядеть, что делалось у других вагонов.

– Подождём, – сказал Козлик. – Нам не к спеху. Скоро перрон очистится, и они увидят нас.

– Или мы их, – сказал Незнайка.

– Разумеется: или мы их, – подтвердил Козлик.

Скоро толпа приехавших и встречавших схлынула, а после отхода поезда разошлись и провожавшие. Перрон опустел, и на нём не осталось никого, кроме Незнайки и Козлика.

– Что же это? – недоумевал Козлик. – По правде сказать, мне эти Мига и Жулио никогда не внушали доверия. Я всё время ждал, что они выкинут с нами какую‑нибудь скверную шутку. А может, они ошиблись и придут встречать нас к следующему поезду?

Тут к ним подошёл железнодорожный служащий в форменной фуражке и спросил, что они здесь делают.

– Нас, понимаете, должны были встретить, но не встретили, – объяснил Козлик.

– Ну, не встретили, так в другой раз встретят, а торчать здесь нечего. Это запрещено правилами, – сказал служащий.

– А когда прибудет следующий поезд из Давилона? – спросил Козлик.

– Завтра в это же время, – ответил служащий и зашагал прочь.

– Что ж, придём сюда завтра. Может быть, они перепутали дни, – сказал Козлик.

Они прошли через вокзал и зашагали по улице.

– Что же нам теперь делать? – спросил Незнайка.

– Надо где‑нибудь раздобыть денег, – ответил Козлик. – Ведь у нас с тобой даже на обед нет. Да и на ночлег припасти надо.

– А где мы будем раздобывать деньги?

– Ну, придётся искать работу. Ты когда‑нибудь служил в ресторане?

– Никогда в жизни, – признался Незнайка.

– Самое лучшее, – сказал Козлик, – это куда‑нибудь в ресторан официантом устроиться или поваром. Поближе к еде, – пояснил он. – Я однажды уже служил в ресторане швейцаром. Видел, как официанты работают. Ничего сложного. Только устроиться трудно. Обычно все места заняты.

Увидев по пути ресторан, Козлик смело отворил дверь, и они с Незнайкой вошли. Для завтрака время уже было позднее, а для обеда раннее, поэтому в ресторане посетителей не было. Увидев хозяина ресторана, который стоял за буфетной стойкой и озабоченно щёлкал на счётах, подсчитывая не то доходы, не то расходы. Козлик спросил:

– Вам повара или официанты не требуются?

Хозяин перестал щёлкать на счётах и, окинув Незнайку и Козлика взглядом, спросил:

– А кто из вас повар?

– Я повар, – ответил Козлик. – А вот он официант.

– Какой же из тебя повар! – усмехнулся хозяин. – Повара обычно бывают толстенькие, а ты вон какой худой.

– Вы меня только возьмите, я обязательно растолстею, – ответил Козлик.

– Вот ты растолстей сначала, а тогда я тебя возьму! – сердито буркнул хозяин.

– А нельзя ли в таком случае вот ему поваром? – показал на Незнайку Козлик. – Он, кажется, потолще меня.

– Но ты ведь сказал, что он официант, а не повар, – возразил хозяин.

– Это ничего. Он может и поваром.

– Ты на самом деле можешь готовить еду? – обратился хозяин к Незнайке.

– В точности не скажу, так как ни разу не пробовал, – ответил Незнайка. – Надо попробовать.

– Нет, – ответил хозяин. – Мне такой повар не нужен. И вообще мне повар не нужен. У меня уже есть повар.

– Тогда возьмите его помощником, – предложил Козлик.

– И помощник не нужен.

– Тогда возьмите нас официантами.

– И официанты не нужны. Мне и своих официантов придётся увольнять. Видишь, посетителей совсем нет.

– Ну возьмите нас хоть посуду мыть, – не унимался Козлик.

– У меня есть судомойка, – махнул хозяин рукой.

– Какой‑то осел! – обругал хозяина Козлик, когда они с Незнайкой вышли на улицу. – Ну скажи, пожалуйста, какая ему разница, кто из нас повар, ты или я, если ему вообще повара не нужны? Только время на разговоры потратили!

В другом ресторане разговор получился примерно такой же. Узнав, что Незнайка и Козлик согласны работать в его ресторане поварами, официантами, буфетчиками, пекарями, кассирами, судомойками, полотёрами, директорами, ночными сторожами или швейцарами, хозяин спросил:

– И вы все это можете?

– Все можем, – заверил Козлик.

– А предсказывать будущее вы можете?

– Чего нет, того нет, – развёл Козлик руками. – Предсказывать будущее, к сожалению, не можем.

– А вот я предскажу вам будущее, – сказал хозяин. – Сейчас вы вылетите за дверь и никогда сюда не вернётесь больше.

– Это почему? – спросил Козлик.

– Потому что я так предсказал.

– Этот тоже осел! – вынес свой приговор Козлик, очутившись за дверью. – На его месте я бы не хуже предсказывал.

В следующем ресторане разговор получился ещё короче. Не успел Козлик открыть рот, как хозяин стукнул кулаком по столу и сказал:

– Марш! И чтоб я тебя больше не видел!

– Коротко, но не совсем вежливо! – сказал Козлик.

Само собой разумеется, что эти слова тоже были сказаны уже на улице.

Первые неудачи не обескуражили Козлика. Они с Незнайкой ещё долго ходили по ресторанам, всюду получая отказ и подвергаясь насмешкам, после чего принялись бродить по магазинам и предлагать себя в продавцы. Впрочем, с тем же успехом. Хозяева магазинов интересовались больше покупателями, чем продавцами.

Скоро наступил вечер. Повсюду засветились яркие огни реклам. Центральные улицы города, куда забрели в это время Незнайка с Козликом, наполнились электрическим светом, весельем и музыкой, гуляющими и танцующими коротышками, скрипением качелей, вертящихся каруселей, чёртовых колёс и других приспособлений для весёлого времяпрепровождения. В этом отношении Сан‑Комарик ничем не отличался от других больших лунных городов.

Незнайка и Козлик с завистью поглядывали на коротышек, которые сидели у ресторанов за столиками и угощались разными вкусными блюдами. Смотреть на всё это и не иметь возможности утолить голод было очень мучительно.

– Лучшее средство заглушить аппетит – это смотреться в кривые зеркала, – сказал Козлик. – Я лично всегда так делаю. Когда смеёшься, голод не так сильно чувствуется.

Они принялись бродить вдоль выставленных у краёв тротуара кривых зеркал и разглядывать свои отражения. Одно из зеркал до такой степени исказило их физиономии, что Незнайка и Козлик, как ни было им грустно, всё же не смогли удержаться от смеха.

Посмеявшись, Незнайка заметил, что есть действительно стало хотеться меньше. В это время они увидели коротышек, собравшихся толпой перед небольшим деревянным помостом, над которым красовалась вывеска с надписью: «Весёлый балаганчик». На помосте за занавеской, сделанной из обыкновенной простыни, стоял какой‑то смешной коротышка. Он просунул голову в круглое отверстие, имевшееся посреди простыни, а стоявшие перед помостом зрители швыряли в него резиновыми мячами, целясь прямо в лицо. Коротышка смешно гримасничал и нелепо дёргался в стороны, стараясь уберечь лицо от ударов, что очень веселило зрителей.

Услыхав смех. Незнайка и Козлик подошли ближе и тоже принялись хохотать, глядя на смешные ужимки этого потешного коротышки.

– Зачем же он это? – спросил, задыхаясь от смеха, Незнайка. – Это же, наверно, больно, когда по лицу мячом?

– Конечно, больно, – ответил Козлик. – Но ведь надо как‑нибудь зарабатывать на жизнь. Ему хозяин платит за это.

Тут Незнайка увидел хозяина балаганчика. Он стоял возле большой белой корзины, доверху наполненной резиновыми мячами. Каждый, кто хотел швырнуть мячом в коротышку, платил хозяину сантик. Как раз в этот момент один из зрителей, желая потешить себя и других, уплатил сразу за пять мячей и принялся швырять их в лицо коротышки. От четырех мячей коротышке удалось увернуться, зато пятый угодил ему прямо в глаз, да с такой силой, что веко моментально распухло. Глаз у бедняги закрылся и перестал видеть. Испуганный коротышка сказал, что сегодня он уже не сможет работать, и ушёл домой. Хозяин балаганчика, однако, не растерялся и, взобравшись на помост, закричал:

– Ну‑ка, друзья, кто хочет заработать три фертинга? Плачу целых три фертинга тому, кто продержится до закрытия.

– Становись сам! – закричал кто‑то из зрителей. – Ну‑ка, подставляй свою толстую рожу!

В это время Козлик быстро пролез сквозь толпу и, вскочив на помост, сказал:

– Давай я попробую.

– Попробуй, попробуй! Только не вздумай пищать, когда получишь мячиком по носу, – послышалось из толпы.

Все засмеялись вокруг. Стараясь не обращать внимания на смеющихся коротышек, Козлик спрятался за занавеску и просунул в отверстие голову. Он сразу же убедился, что занавеска не давала возможности сильно отклонять голову и действовать здесь надо как можно проворнее. Не успел он оглядеться вокруг, как «игра» началась и довольно метко брошенный мяч огрел его по лбу.

Это на секунду ошеломило Козлика и напомнило, что зевать здесь нельзя. После первого удара по лбу последовало несколько увесистых ударов по щекам, а один мяч даже попал ему по носу. Но самый сильный удар пришёлся по уху. Боль была такая, что у Козлика невольно выступили на глазах слезы. Чтобы как‑нибудь увернуться от летящих мячей, он дёргался из стороны в сторону, крепко зажмуривался, стараясь уберечь от повреждения глаза, отчего получались очень смешные гримасы.

Зрители веселились вовсю. Привлечённые смехом, к толпе присоединялись новые прохожие. Торговля мячами шла бойко. Хозяин едва успевал получать деньги.

Но Незнайке на этот раз было не до веселья. Он с замиранием сердца следил за движениями своего друга и испытывал такое чувство, будто удары доставались не Козлику, а ему самому. Он готов был умолять коротышек, чтоб они не обижали бедного Козлика, готов был колотить всех, кто бросал в него мячами, а заодно и владельца балаганчика, который придумал это дурацкое развлечение ради собственной выгоды.

Время, однако, шло. В воздухе становилось прохладнее. Вскоре толпа начала понемногу редеть, а потом и вовсе рассеялась. Хозяин отсчитал Козлику три фертинга самыми мелкими монетками и закрыл своё увеселительное заведение на ночь.

Через пять минут Незнайка и Козлик сидели в тёплом помещении столовой и с аппетитом уплетали вкусный перловый суп с пирогами и гречневую кашу с маслом. Козлик крякал от удовольствия, чмокал губами и жмурился, словно проголодавшийся котёнок, которого принесли с мороза и угостили сметанкой. Незнайка тоже на все лады расхваливал и суп, и кашу, и пироги. После перенесённых волнений еда казалась ему особенно вкусной.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. В «ТУПИЧКЕ»

Гостиница «Экономическая», куда отправились ночевать Незнайка и Козлик, славилась своей дешевизной. За пятьдесят сантиков здесь можно было получить на ночь вполне удобный номер, что было чуть ли не вдвое дешевле, чем в любой другой гостинице. Этим объяснялось, что гостиница «Экономическая» никогда не испытывала недостатка в жильцах. Каждый, прочитав на вывеске надпись: «Самые дешёвые номера на свете», недолго раздумывая шёл в эту гостиницу. Уплатив пятьдесят сантиков. Незнайка и Козлик получили ключ и, разыскав свой номер, очутились в небольшой чистенькой комнате. Здесь были стол, несколько стульев, платяной шкаф, рукомойник с зеркалом у стены и даже телевизор в углу.

– Смотри, – сказал с удовольствием Козлик. – Где ещё можно получить за пятьдесят сантиков номер, да ещё с телевизором? Можешь поверить мне на слово, что нигде. Неспроста гостиница называется «Экономической».

Отворив шкаф и положив на полочку свои шляпы, Незнайка и Козлик хотели расположиться на отдых, но в это время зазвенел звонок и на том месте, где обычно бывает электрический выключатель, замигал красный глазок. Взглянув на этот световой сигнал, Незнайка и Козлик заметили, как из отверстия, которое имелось в стене, высунулся плоский металлический язычок с углублением на конце, а под ним замигала светящаяся надпись: «Сантик».

– Ах, чтоб тебя! – воскликнул Козлик и с досадой почесал затылок. Я, кажется, уже знаю, что это за штука. По‑моему, мы попали в гостиницу, где берут отдельную плату за пользование электричеством. Видишь – язычок. Если не положишь на него сантик, то свет погаснет и мы останемся в темноте.

Не успел он это сказать, как лампочка под потолком погасла и комната погрузилась во мрак.

Сунув руку в карман, Козлик достал монету достоинством в сантик и положил её в углубление на конце язычка. Язычок моментально исчез в отверстии вместе с монеткой, и лампочка засветилась вновь.

– Ну, теперь все в порядке, – облегчённо вздохнул Козлик.

В это время Незнайка обратил внимание на то, что в номере не было кроватей.

– На чём же мы будем спать? – с недоумением спросил он.

– Здесь откидные кровати, – объяснил Козлик. – Так часто делается в дешёвых гостиницах. Днём кровати всё равно никому не нужны, они откидываются к стене, а на ночь опускаются снова.

Незнайка огляделся по сторонам и убедился, что кровати здесь были устроены на манер откидных полок, как это бывает в вагонах поезда.

Козлик подошёл к одной из полок и потянул за привинченную сбоку металлическую ручку. Кровать, однако же, не откинулась, а вместо этого из стены высунулся ещё один металлический язычок и под ним опять замигала надпись: «Сантик».

– Ах, черти! – воскликнул Козлик. – Так здесь, значит, и за кровати надо платить!

Он сунул в углубление язычка сантик. Кровать мгновенно откинулась, а из стены в тот же момент высунулись ещё три язычка, под которыми замигали надписи: «Простыня – 1 сантик», «Одеяло – 1 сантик», «Подушка – 2 сантика».

– А! – закричал Козлик. – Теперь мне понятно, почему гостиница называется «Экономической»! Потому что здесь можно сэкономить уйму денег. Захотел сэкономить сантик – спи без простыни или без одеяла. За два сантика можешь спать без подушки. А за целый пятак спи на голом полу. Сплошная выгода!

Вытащив горсть монеток. Козлик принялся класть их на высунутые язычки. Один за другим язычки исчезали, словно проглатывали монетки, а из отверстия, открывшегося в стене, выскакивали, как из автомата, то аккуратно сложенная простыня, то подушка, то одеяло.

Застелив постель, Козлик подошёл к другой полке и устроил точно таким же путём постель для Незнайки. Поскольку спать им ещё не хотелось, друзья решили посмотреть телевидение. Подойдя к телевизору, Козлик повернул рукоятку. Телевизор, однако же, не включился, зато сверху высунулся уже знакомый нам язычок и потребовал плату сразу пять сантиков.

– Да это же грабёж! – возмутился Козлик. – Такие деньги платить только за то, чтоб посмотреть телевизор!

Поворчав немного, он всё же вынул пять сантиков и положил их на язычок. Пять сантиков исчезли в утробе телевизора. Экран тотчас же засветился, и на нём замелькали кадры незнакомого фильма. В фильме показывалось, как целая орава полицейских и сыщиков ловила шайку преступников, похитивших какие‑то ценности. Полицейские то и дело устраивали облавы, засады, внезапные нападения, но преступникам каждый раз удавалось ловко обмануть полицейских и уйти от преследования.

Незнайка и Козлик смотрели фильм с середины и никак не могли понять, где и какие ценности преступники похитили. Им всё же почему‑то хотелось выяснить этот вопрос. В то же время им чрезвычайно интересно было узнать, поймают в конце концов преступников или нет.

Картина между тем становилась всё напряжённее и стремительнее. Одна за другой возникали головокружительные погони, массовые драки и оглушительные перестрелки. На самом интересном месте, когда главаря шайки вот‑вот должны были схватить, телевизор вдруг выключился, вверху снова высунулся язычок и замигала надпись: «5 сантиков».

– На, жри! – с досадой проворчал Козлик и поскорей сунул в телевизор ещё пять сантиков.

Экран замелькал по‑прежнему, бандиты бросились выручать своего главаря. Полицейские стали забрасывать их бомбами со слезоточивыми газами, а потом вызвали на подмогу бронированные автомобили и снова пустились в погоню, круша и ломая всё на своём пути.

Незнайке и Козлику всё же не удалось досмотреть этот захватывающий фильм до конца. Когда язычок высунулся в пятый раз, Козлик сказал:

– Хватит! Мы не Скуперфильды какие‑нибудь, чтоб выбрасывать деньги на ветер! Да к тому же и спать нам пора.

Решив на ночь умыться, Козлик подошёл к рукомойнику, но и тут пришлось израсходовать сантик на воду, сантик на мыло и сантик на полотенце.

Вслед за Козликом начал умываться Незнайка. Но едва он намылил лицо, как что‑то щёлкнуло и вода перестала течь. Незнайка вертел кран то в одну сторону, то в другую, стучал по нему кулаком, но это не помогало. Мыло невыносимо щипало ему глаза, а смыть было нечем. Тогда Незнайка стал звать на помощь Козлика. Видя неладное, Козлик подбежал к крану, но как раз в это время погас свет и комната снова погрузилась во мрак. Единственное, что можно было разглядеть в темноте, это настойчиво мигавший красный глазок на стене и поблёскивавший под ним металлический язычок.

Сообразив, что вновь требуется уплата за электричество, Козлик бросился к язычку, доставая на ходу из кармана сантик. Слизнув в одно мгновение монетку, язычок скрылся в стене, и свет загорелся. Наладив таким образом дело со светом, Козлик подбежал к рукомойнику и увидел, что здесь также высунулся язычок, требовавший уплаты за воду.

– Ах ты ненасытная утроба! – выругался Козлик. – Я ведь с тобой расплатился уже! Ну, на, жри, если тебе мало!

И здесь сантик был мгновенно проглочен, в результате чего вода полилась из крана, и Незнайка смог наконец смыть разъедавшее глаза мыло.

Тяжело вздохнув, Козлик подсчитал оставшиеся у него монетки и сказал, что надо поскорей укладываться спать, так как денег у них осталось мало. Раздевшись, друзья забрались в постели, но на этом их траты не кончились. Вскоре они почувствовали, что в комнате стало холодно. Как ни кутались они в одеяла, холод пронизывал их, как говорится, до костей. Наконец Козлик вскочил с постели и решил потребовать, чтоб их перевели в более тёплый номер. Подбежав к двери и увидев на стене ряд кнопок с надписями: «Коридорный», «Посыльный», «Горничная», «Официант», он принялся изо всех сил нажимать на них, но в ответ на это из стены лишь высовывались язычки, каждый из которых неумолимо требовал: «Сантик», «Сантик», «Сантик».

– С ума вы все посходили! – возмущался Козлик. – Где я вам наберу столько сантиков!

В это время Незнайка заметил на стене ещё две кнопки, под которыми имелись надписи: «Отопление» и «Вентиляция».

– Постой, – сказал он. – Мы, наверно, забыли включить отопление.

Он нажал кнопку, но и тут из стены высунулся язычок и заявил о своём желании получить сантик.

– В последний раз даю! – проворчал Козлик, доставая из кармана монетку.

Сантик произвёл своё магическое действие. Послышалось приглушённое гудение, и из отверстия, имевшегося под рукомойником, в комнату начал поступать тёплый воздух. Почувствовав, что в комнате стало теплей, друзья забрались в кровати и, пригревшись, заснули.

Утром они проснулись ранёхонько и решили поскорей удрать из гостиницы, чтоб сохранить остатки монеток. Однако и тут на их пути возникло препятствие в виде наглухо запертой дверцы шкафа, в котором они оставили свои шляпы. Сколько ни дёргал Козлик за ручку, из дверцы лишь высовывался язычок, требуя сантик в уплату за хранение вещей. Видя, что ничего не поделаешь, Козлик полез в карман за монеткой.

– Чтоб вас черти побрали! – выходил из себя он. – Это какая‑то грабиловка, а не гостиница. Тут поживёшь, так не только без шляпы останешься, – гляди, как бы и штаны не сняли. Скоро чихнуть бесплатно будет нельзя.

Заскочив в закусочную и наскоро позавтракав, друзья поспешили на вокзал, в надежде, что Мига и Жулио появятся к приходу поезда. Надежды их оказались, однако, напрасными. Поезд пришёл, но Мига и Жулио так и не появились.

– Теперь ясно, что они обманули нас и удрали с деньгами, – сказал Козлик.

Они снова отправились искать работу, но в этот день их поиски не увенчались успехом. Козлик сказал, что это ничего, так как скоро откроется «Весёлый балаганчик» и можно будет попытаться подзаработать там. Явившись на улицу, где было уже знакомое им увеселительное заведение, Незнайка и Козлик увидели, что вчерашний коротышка выздоровел и уже стоял на помосте, увёртываясь от летевших в лицо мячей. Правда, под глазом у него красовался большой синяк, но коротышка, по‑видимому, привык не обращать внимания на подобные пустяки.

– Что ж, – сказал Козлик, – я думаю, это ничего. Скоро его кто‑нибудь стукнет мячиком так, что он полетит с ног, тогда я опять займу его место.

Расчёты Козлика оказались верными. Скоро действительно кто‑то запустил мяч с такой силой, что коротышка не успел увернуться. Удар на этот раз пришёлся по другому глазу. Схватившись рукой за подбитый глаз и заливаясь слезами от боли, бедняга, невзвидя света, побежал поскорей домой. Козлику было жалко несчастного коротышку, но вместе с тем он был рад, что теперь сможет заработать немного денег.

Не успел он, однако, предложить свои услуги хозяину, как стоявший неподалёку коротышка вскочил на помост и закричал:

– А теперь я буду! Давайте в меня бросайте.

Он тут же просунул голову в отверстие в занавеске, и мячи полетели в него.

Этот новый коротышка оказался хорошим актёром. Он ловко увёртывался от мячей. Зная, однако, что публике не нравится, когда мячи летят мимо, он время от времени наклонял голову и нарочно подставлял под удар лоб. Мячик, не причинив коротышке особенного вреда, отскакивал ото лба, а коротышка, сделав вид, будто удар был сильный, падал на пол и, высунувшись из‑за занавески, дрыгал ногами в воздухе. Это страшно смешило зрителей и привлекало новых прохожих. Хозяин был очень доволен, что ему попался такой хороший работник.

Козлика не оставляла надежда, что и этот смельчак не продержится долго, но он всё же продержался до закрытия балагана.

– Теперь нам с тобой придётся лечь спать без ужина, – с огорчением сказал Козлик.

– А разве у тебя не осталось больше монеток?

– Осталось всего двадцать сантиков, но эти деньги понадобятся нам, чтоб заплатить за ночлег.

– А может быть, лучше эти деньги проесть и переночевать просто на улице? – спросил Незнайка.

– Что ты! Что ты! – испуганно замахал Козлик руками. – Или забыл, что я тебе про Дурацкий остров рассказывал? Лучше без еды потерпеть, чем попасть полицейским в руки.

– Небось как проголодаешься посильней, так и на Дурацкий остров захочешь, – проворчал Незнайка.

– Что ж, бывает и так, – согласился Козлик.

Разговаривая таким образом, друзья шагали по городу. Чем дальше они уходили от центра, тем реже встречали освещённые витрины магазинов и яркие огоньки реклам. Дома становились все ниже, а окна подслеповатее. Асфальтированные тротуары кончились, и пошли просто булыжные, с выбоинами и ухабами и лежащими поперёк кучами мусора. Вид всего этого производил на Незнайку удручающее впечатление. Одни названия улиц могли вызвать неприятное чувство. Если в богатых кварталах города чаще встречались такие названия, как Светлая улица, Счастливая улица, бульвар Радости, то здесь в ходу были такие названия, как улица Бедности, Тёмная улица, Грязная улица, Болотная или Гнилая.

Заметив, что они забрели в какую‑то глушь, Незнайка спросил:

– Разве мы не пойдём сегодня в «Экономическую» гостиницу?

– Нет, братец, – ответил Козлик. – «Экономическая» гостиница нам сегодня не по карману. У нас на каждого всего по десять сантиков, а за такую сумму можно переночевать лишь у Дрянинга в «Тупичке». Это так гостиница называется, – пояснил Козлик.

Пройдя по Большой Трущобной улице, наши друзья свернули на Малую Трущобную и, миновав Первый, Второй и Третий Трущобные переулки, свернули в узенький закоулочек, который назывался Мусорный тупичок. В конце этого закоулочка стоял большой серый дом, с виду напоминавший огромный мусорный ящик.

Над входной дверью, которая поминутно открывалась, пропуская все новых коротышек, висела вывеска с надписью: «Общедоступная гостиница «Тупичок»».

Теперь уже неизвестно в точности, называлась ли гостиница так, потому что помещалась в тупичке, или же улица была названа тупичком вследствие того, что здесь была гостиница с таким названием.

Незнайка и Козлик вошли в дверь и очутились перед конторкой с окошечком. Заглянув в окошечко, Козлик спросил:

– У вас найдётся два места по десять сантиков?

Кто‑то, кого не видел стоявший сбоку Незнайка, ответил:

– Найдётся. Минус второй этаж, места двести пятнадцать и двести шестнадцать.

Козлик протянул в окошечко деньги и получил два жестяных жетона, на которых были выбиты цифры: «215» и «216».

– А что значит – минус второй этаж? – заинтересовался Незнайка. – Почему минус?

– Этот дом не только поднимается вверх, но и опускается вниз, под землю, – объяснил Козлик. – Все этажи, которые вверх, те – плюс, а которые вниз, те – минус. Минус второй этаж – это значит второй подземный этаж.

– А почему нам нельзя вверх?

– Вверх дороже, – ответил Козлик. – Вот разбогатеем, переселимся наверх.

Спустившись по грязной деревянной лестнице на два этажа вниз, наши друзья вошли в дверь и очутились в огромной комнате с низким, прогнувшимся, закопчённым потолком. Первое впечатление у Незнайки было, будто он снова попал в каталажку. Такие же складские полки с лежавшими на них коротышками, такая же чугунная печь с длинными, тянувшимися через всё помещение трубами, такая же тусклая лампочка под потолком. Вся разница заключалась в том, что здесь было гораздо грязней и тесней. Полки были не из пластмассы, как в каталажке, а из грубых, почерневших, неотёсанных деревянных досок, и стояли они так тесно, что между лежавшими на них коротышками, казалось, трудно было просунуть палец.