Используйте близость, а не разлучение, чтобы добиться послушания ребенка

Разлучение всегда было козырем в рукаве родителя. Сегодня оно легло в основу популярной техники под названием «тайм-аут». Если снять с него красивую этикетку, станет очевидно, что этот инстру­мент модификации поведения - не что иное, как переработанная форма бойкота: изоляция, игнорирование, пренебрежение, лишение теплоты. Эти меры всегда порождали больше проблем, чем решали. Сегодня у них есть дополнительный недостаток: они создают усло­вия, которые делают детей восприимчивыми к ориентации на ровес­ников.

Лишение близости (или угроза ее потери) является такой эффек­тивной мерой контроля поведения, потому что пробуждает в ребенке самый большой страх - страх, что его покинут. Если бы контакт и близость не были так важны для ходунков и дошкольников, угроза разлуки с нами не была бы столь действенной. Когда мы прерыва­ем контакт или разрываем связь (или когда ребенок чувствует, что это может случиться), мы приводим мозг привязанности ребенка в состояние повышенной тревоги. В любом случае реакция ребенка будет отражением его волнения, но то, как ребенок продемонстри­рует ее, будет зависеть от вида его привязанности. Ребенок, который, чтобы сохранить связь с родителем, старался быть «хорошим», в от­чаянии пообещает больше никогда не нарушать границы дозволен­ного. Его попытки вернуть связь прольются потоками просьб о про­щении. Ребенок, чей способ достижения близости связан с жестами и словами любви, почувствовав, что его привязанность поставлена под угрозу, начнет без устали твердить родителю, что любит его - это его метод восстановления близости. Если доминирует физический контакт, ребенок может цепляться за родителя несколько часов, не желая терять его из виду. Помните, что эти проявления говорят не об истинном понимании или раскаянии, а лишь о сильнейшем жела­нии ребенка исправить отношения с родителем. Наивно думать, что такими способами можно преподать ребенку урок или заставить его размышлять над своими поступками.

Разыгрывая карту разлучения, мы платим за нее слишком высо­кую цену: мы развиваем неуверенность. Ребенок, призываемый к дисциплине под угрозой разлучения, понимает, что близость и кон­такт с родителем напрямую зависят от его соответствия родитель­ским ожиданиям. В таких условиях ребенок не может расслабиться, его стремление к привязанности не дает ему покоя и, следовательно, мешает развитию его индивидуальности и независимости. Ребенок может стать очень «хорошим», но он также будет лишен энергии ста­новления. Его развитие будет саботировано.

Угроза разлучения работает лишь потому, что ребенок привязан к нам, дорожит близостью с нами и еще не защищен от уязвимости. Иными словами, он все еще может переживать жажду привязанно­сти и испытывать боль разлуки. Если эти условия не соблюдаются, разлучение перестает быть действенной мерой установления по­слушания. При этом любой «успех» будет лишь временным. Идет ли речь о психологическом разлучении или об эмоциональном ох­лаждении, чувствам ребенка, скорее всего, будет нанесен серьезный ущерб. Если уж нам, взрослым, бывает больно, когда нас игнорируют или бойкотируют, насколько же сильнее переживают это дети! Ро­дителю, использующему тайм-ауты из самых добрых побуждений, возможно, будет трудно это принять, но конечный результат при­менения такой техники разлучения очень негативно сказывается на чувствах маленького ребенка. Ее атаки ставят под угрозу самое уязвимое - потребность ребенка сохранять привязанность к родите­лям. Рано или поздно, ребенок будет вынужден начать защищаться от боли таких ранений. Он закроется эмоционально - или, точнее, это сделает его мозг привязанности. (Защитное эмоциональное за­крытие подробно рассмотрено в главе 8).

Когда мы используем отношения против ребенка, его мозг привя­занности в конце концов начинает игнорировать нас, создавая зияю­щую пропасть между ним и нами. Тем самым мы заставляем ребенка удовлетворять свои потребности в привязанности в другом месте, и теперь вы уже знаете, к чему это ведет. Используя тайм-ауты и реа­гируя способами, которые разрушают нашу связь, мы отдаем нашего ребенка в руки его сверстников.

Мозг ребенка может защищаться от уязвимости разлучения, со­противляясь контакту с родителем. Такой ребенок будет прятаться под кроватью или в туалете, отклоняя призывы родителя к при­мирению. Возможно, опасаясь проблем, он убежит в свою комнату или потребует, чтобы его оставили в покое. Тем или иным способом, переживание привязанности будет подталкивать ребенка к отчужде­нию от нас.

Особенно опасно использовать разлучение в качестве наказания за агрессию. Как я объяснял в главе 10, топливо для агрессии - это фрустрация. Конечный результат использования техники разлучения - рост агрессии, а не ее уменьшение. Послушание, которого можно добиться от агрессивного ребенка, используя тайм-ауты, концепцию "Жестокости из милосердия"* и другие техники разлучения, будет очень недолговечным, поскольку будет вызвано временной тревогой ребенка по поводу отношений. Как только близость с родителем бу­дет восстановлена, агрессия проявит себя с удвоенной силой, в этом ей поможет дополнительное топливо, которое мы сами долили ей в бак, вызвав фрустрацию привязанности. Наши неумелые попытки уничтожить агрессию в зародыше только спровоцируют ее рост.

Заставлять ребенка лишний раз переживать разлучение, даже из самых лучших побуждений - очень недальновидно, это ошибка, ко­торую природа неохотно прощает. Глупо рисковать своей завтраш­ней родительской силой, чтобы получить немного дополнительного влияния сегодня.

Позитивной и естественной альтернативой разлучению является связь. Связь - это источник нашей родительской власти и влияния, а также источник желания ребенка быть хорошим. Связь должна быть нашей краткосрочной и долгосрочной целью. Хитрость в том, чтобы держать это в голове еще до возникновения проблемы, а не наказы­вать разлучением после, предотвращать будущие проблемы, а не ру­гать ребенка, если он пересечет границы дозволенного.

Формулировка принципа, основанного на таком подходе, звучит так: «сначала связь, потом указание». Идея в том, чтобы завладеть ребенком - привлечь его инстинкты привязанности способами, о ко­торых говорилось в главе 14 - прежде чем давать указания и настав­ления. Укрепив сначала связь, вы снизите риск сопротивления со сто­роны ребенка и опасность проявления ваших собственных негативных эмоций. Идет ли речь о несговорчивом ходунке или о непокорном под­ростке, родитель прежде всего должен подойти к ребенку, установить эмоциональный контакт, и только после этого ожидать подчинения.

Вот пример, иллюстрирующий действие этого простого прин­ципа. Одиннадцатилетний Тайлер играл в бассейне возле дома со своей сестрой и несколькими друзьями. Все было отлично, пока Тайлера не «занесло» и он не начал бить своих товарищей по игре пластиковой баночкой. Мама попросила его остановиться, но он не послушал. Отец разозлился, накричал на Тайлера за то, что тот не подчинился матери, и потребовал, чтобы он вышел из бассейна Мальчик вновь не послушался. Отец, в конце концов, сам залез в бассейн, вытащил ребенка оттуда и, желая преподать сыну урок, от­правил его в свою комнату подумать о том, что он сделал. Поведе­ние Тайлера, как объяснили мне его родители, было абсолютно не­допустимым, и они не хотели, чтобы такое повторилось. Поскольку они уже слышали от меня, что использовать разлучение, чтобы по­ставить ребенка на место, очень рискованно, они спросили, как сле­довало поступить в том случае.

Раз уж конфликт не удалось пресечь на -корню, родителям надо было на минуту остановиться, прежде чем продолжать. В сложной ситуации всегда лучше избегать отдаления, а не стремиться к нему. Родитель должен желать близости, чтобы дать ребенку позитив­ный стимул, на который он сможет ответить. Когда родитель проявляет стремление к близости, он делает первый шаг к восста­новлению связи. Чтобы достучаться до ребенка, мы должны исполь­зовать нашу с ним связь: прогуляться вместе, проехаться куда-ни­будь, поиграть в мяч. В этом случае общение не заладилось с самого начала, поскольку отсутствовала его важная составляющая. Тайлер был полностью поглощен своим занятием. В этом состоянии он не ориентировался на родителей и не был готов выполнять их распо­ряжения. В подобных обстоятельствах, необходимо восстановить с ребенком связь, прежде чем продолжить. Начать можно было фра­зой, вроде: «Ой, Тайлер, как же тебе весело!» На это ребенок, скорее всего, ответил бы усмешкой и кивком. После того, как родители по­лучили взгляд ребенка, его улыбку и кивок, они должны были идти на сближение с ребенком: «Тайлер, мне нужно поговорить с тобой минутку наедине. Подойди, пожалуйста, к бортику». Завладев вни­манием ребенка, родители приобрели бы власть и влияние. После этого можно было дать ребенку несколько указаний, призванные смягчить ситуацию и сохранить всеобщее веселье. Более того, так родители избежали бы ослабления привязанности Тайлера к ним, а эта цель гораздо важнее, чем желание преподать ребенку урок. Вместо того чтобы использовать разлучение в конце, родителям Тайле-ра следовало наладить связь в самом начале.

Это несложный танец. Более того, он удивительно прост. Самое главное - сделать то маленькое па привязанности в самом начале. Принцип «сначала связь, потом указания» применим практически ко всему, касается ли это того, чтобы попросить ребенка выполнить домашнее задание или помочь накрыть на стол, напомнить ребенку о том, что он должен повесить свою одежду или что пора выключать телевизор, скорректировать общение ребенка с братом или сестрой. Если базовые отношения в порядке, начальное па займет лишь не­сколько секунд. Если же привязанность слаба или ребенок защищен от уязвимости, попытки завладеть его вниманием покажут вам это. Очень сложно управлять поведением ребенка, когда за ним скрыва­ется нарушение привязанности. Невозможность привлечь к себе ре­бенка должна напомнить нам о том, что пора перестать заниматься его поведением, а свои усилия и внимание надо сосредоточить на по­строении отношений.

Первое время принцип «сначала связь, потом указания» может казаться вам странным и неудобным. Но, как только он войдет в привычку, износ ваших отношений с ребенком значительно умень­шится. Родители, научившиеся его применять, прежде чем попро­сить ребенка о чем-то или дать ему указания, вызывают его улыбку и кивок. Результаты бывают поразительными.

Когда возникают проблемы, работайте над отношениями, а не над происшествием

Когда что-то идет не так, очень часто мы первым делом стремимся обсудить поведение, вызвавшее проблемы. В психологии это называ­ется «принципом немедленного реагирования», который базируется на наблюдении, что, если поведение тотчас не обсудить, возможность для извлечения урока будет упущена. Ребенок будет пребывать в уверенности, что его поведение правильно. На самом деле, такие опа­сения беспочвенны.

Принцип немедленного реагирования основан на исследовании обучаемости животных, у которых нет ни сознания, с которым можно работать, ни способностей к общению с субъектами. Обращаясь с ребенком так, будто у него начисто отсутствует сознание, вы будете транслировать ему недоверие и унизите его человеческое достоин­ство. Как и взрослые, дети не склонны дорожить теми, кто неверно оценивает их намерения и оскорбляет их способности, особенно ког­да есть, кем заменить таких людей.

Попытки проложить себе путь через досадный инцидент не имеют смысла и по другим причинам. Если ребенок расстроен, он, как пра­вило, становится совершенно неуправляемым. В такой момент кор­ректировать его поведение, давать указания или преподавать «урок» - это пустая трата времени. Кроме того, неподобающее поведение наших детей часто застает нас врасплох, вызывая сильные эмоци­ональные реакции. Следовательно, наше поведение, скорее всего, тоже будет необдуманным и неуравновешенным. Обсуждение про­блемы требует вдумчивой подготовки. Сразу после происшествия ребенок редко бывает восприимчив, точно так же, как мы не бываем ни рассудительными, ни изобретательными в подобной ситуации.

Помня о важности отношений, в качестве краткосрочной цели вы­берите остановку нежелательного поведения, если этого еще не про­изошло, и сохранение действующей привязанности. Вы всегда може­те вернуться к инциденту и к вопросам поведения позже, после того, как всплеск эмоций прошел и вы восстановили связь с ребенком.

Некоторые виды поведения серьезно раздражают нас и жестоко испытывают нашу способность сохранять привязанность к ребенку. Первыми в этом списке идут агрессия и противление. Если ребенок говорит, что ненавидит нас, или даже проявляет по отношению к нам физическую агрессию, в первую очередь нужно отразить атаку, не причиняя вреда отношениям. Сейчас не время говорить о причинах такого поведения или о его болезненных последствиях. Не время также для угроз, санкций или изоляции ребенка. Чтобы подгото­виться к необходимому вмешательству, родители должны сохранять достоинство. Если вы позволите обиде завладеть вами, вы не сможе­те выступать в роли ответственного взрослого.

Часто полезно сосредоточиться на фрустрации, вместо того чтобы воспринимать нападение на свой счет: «Ты расстроен из-за меня». «Тебе очень грустно», «У тебя это не получилось», «Ты хотел, чтобы я согласилась (согласился), а я отказалась (отказался)», «Ты сейчас пытаешься вспомнить все самые обидные слова, которыми можешь меня обозвать», «Эти чувства снова завладели тобой». Это не кри­тика, а признание фрустрации ребенка, а тон вашего голоса должен показать, что случившееся не разбило ваш союз. Для того чтобы со­хранить действующие отношения с ребенком, вам необходимо как-то дать ему понять, что им не грозит опасность.

Иногда стоит показать «желтую карточку»: «Это не хорошо. Что ж, поговорим об этом позже». Повторюсь, слова здесь значат мень­ше, чем тон, который должен быть дружеским и теплым, не угрожа­ющим. Первичная связь, которую следует сохранять - это связь двух людей. Нам необходимо восстановить спокойствие в себе самих и в наших детях. Позже мы выполним свои намерения и разберемся в случившемся. Но прежде всего необходимо привлечь к себе ребенка и лишь после этого попытаться извлечь урок из произошедшего.