Глава 10. Хмурое утро пробивалось сквозь затяжную стужу, но в комнате господина благодаря стараниям Кенуорда было тепло

Хмурое утро пробивалось сквозь затяжную стужу, но в комнате господина благодаря стараниям Кенуорда было тепло.

Касси впервые заглянула в комнату, когда пасмурный рассвет возвестил о начале нового дня. Она увидела, что Беата лежит одна на широкой, задрапированной голубым пологом постели. Отпечаток на подушке рядом с головой Беаты свидетельствовал о том, что Уилл провел здесь какую‑то часть ночи, хотя по смятым одеялам этого нельзя было сказать.

Две недели назад, когда Беата заболела и все дни оставалась в постели, Касси решила, что эта лихорадка вовсе не опасна. Теперь же она устыдилась своей недальновидности. Пройдя в комнату, она снова села в придвинутое к постели кресло и провела в нем несколько часов. Не представляя себе, как одолеть болезнь, от которой страдала эта хрупкая женщина, Касси чувствовала себя беспомощной и обратилась к единственной поддержке, на которую все должны полагаться. Склонив голову над сложенными вместе ладонями, она молилась, прося о небесной помощи – духовном лекарстве, что восстановило бы здоровье Беаты и вернуло ей память и силы чтобы справиться с событиями недавнего прошлого.

Приглушенный шум внизу нарушил спокойствие и прервал мольбы Касси. Она поднялась и стала напряженно вслушиваться в доносившиеся слова. Бесполезно. Касси подошла к двери и резко распахнула ее. Голос принадлежал Уиллу, и, судя по напряженному тону, он явно старался сдержать свою ярость.

– Я еще раз спрашиваю, зачем вы прокрались в сожженный дом, который не принадлежит вам? Вы хотели что‑то украсть? – Слова Уилла были так же холодны, как сталь на морозе. – Только безмозглый разбойник или вороватый француз мог совершить такую глупость в Уилде или даже вблизи от него.

Хотя человек не произнес ни слова и был одет в плащ без опознавательных знаков, Уилл не сомневался, что перед ним француз. Только за это, в обычных обстоятельствах, этот чужеземный захватчик уже был бы мертв. Этот же остался живым только потому, что должен был сказать, зачем он появился в доме Беаты, и пролить свет на совершенное там злодеяние. Его бесстрастное лицо усиливало раздражение Уилла, готовое прорваться сквозь ледяной заслон, сдерживающий кипящую лаву гнева.

Он уже приготовился отчитать людей, приведших нового пленника в его дом, вместо того чтобы связать его, заткнуть рот кляпом и водворить в сырую, мрачную, полуразрушенную хижину, которая была даже слишком хороша для такого преступника. Уилл хотел бы увидеть кинжал, воткнутый в, грудь этого человека. Он горел нетерпением выполнить свою клятву перед Беатой, но должен сдержаться, пока не уточнит у своего врага все подробности. Со своего места Касси слышала, но не понимал многое из монолога Уилла. Она подошла к лестнице, внезапно осознав, что же странного было в этих словах. Они были произнесены по‑французски, а она уже некоторое время говорила, думала и даже видела сны на английском. Неожиданный разговор на ее родном языке не предвещал ничего хорошего. Держась рукой за стену, она тихо сошла вниз, незамеченная обоими мужчинами.

– Я пришел искать свою собственность, потерянную в этом месте.

Французские слова произносились совершенно невыразительным тоном, и Касси, слегка подняв юбки, скользнула ближе, едва коснувшись тростникового пола.

Уилла не смягчила отговорка человека, который, зная наверняка, с кем говорит, и не пытался скрыть свою национальность.

– И что же вы потеряли? – Несмотря на улыбку, слова Уилла были холодны как лед. Он явно вызывал своего врага на оправдания.

Зачем скрывать истину, которая, конечно, ничего не значит для этого ужасного рыцаря? Пленник вскинул светловолосую голову и ответил бесстрастным голосом:

– Мой любимый плащ!

– Де Фо! – При этом ответе, в котором Уилл услышал признание, гнев переполнил его и рука взметнулась к клинку. Заточенный металл блеснул в сполохах огня камина, но тут пятно сапфирово‑голубой шерсти возникло между мужчинами.

Заслонив спиной бесстрастного пленника, Касси тихо спросила:

– Как ваш плащ оказался у Беаты, Водери?

Водери, не отрывая глаз, смотрел на сверкающий клинок. Его лицо было так же непроницаемо, как и лицо Уилла, пока он не взглянул в встревоженные девичьи глаза. Он облегченно вздохнул: его пропавшая подруга жива и здорова, хотя и находится в руках бесславного рыцаря Уилликина Уилдского. Когда в их лагере появились сбежавшие сопровождающие и объявили, что ее отец убит, а она исчезла, он подумал, что ее уже нет в живых.

Уилл не знал, насколько знакома Касси с семьей де Фо. Он лишь был уверен, что этот пленник – нестареющий предводитель Ги, но кто он на самом деле? И насколько они знают друг друга?

– Так Беата здесь? Она в безопасности? – В выражении лица и тоне Водери не осталось и намека на лед.

Твердо встретив взгляд голубых, как летнее небо, глаз, Касси старалась не обращать внимания на смертоносный кинжал в руке Уилла. Увидев нежность, которую питал к Беате Водери, она испугалась.

– Да, – коротко ответила она и кивнула головой, отчего кудри, обрамляющие ее лицо, сверкнули в отблесках огня. – Она здесь и ни за какую цену не расстанется с вашим плащом.

– Разумная девушка, – улыбнулся Водери, что, как знала Касси, было редко, хотя улыбка необычайно красила его лицо. Впрочем, то же бывало и с лицом Уилла.

Разговор хорошо знакомых людей отнюдь не поднял настроения Уилла. Только посмотреть, как ее появление изменило белокурого рыцаря и как доверчиво она ухватилась за него! Уилл опустил кинжал, отошел к двери и громко скомандовал:

– Харвей, Клайд, подойдите! – Потом снова взглянул на обнявшуюся парочку. Золотые огоньки вспыхнули в глубине его черных глаз. – И принесите побольше крепких веревок!

Ему ничего так не хотелось, как отправить этого мерзавца, несомненно виновного в гнусном преступлении против Беаты, в геенну огненную. Но он поймал себя на том, что не сможет при Касси нанести смертельный удар тому, кого она считает своим другом. Это открытие только ухудшило его настроение. Касси оставалось только наблюдать, как люди Уилла связывают Водери толстыми веревками. Когда ее друга поволокли в ту же хижину, где она провела первый вечер своего пленения, Касси утешила себя, что по крайней мере спасла Водери от смертельного удара Уилла, – но что потом? Разве Уилл с самого начала не предупредил ее, что по его приказу всех французских завоевателей предают смерти? И разве она не слышала, как непреклонный рыцарь неоднократно клялся уничтожить виновника нападения на свою любимую Беату?

Несмотря на различные точки зрения, думали они об одном и том же, и, как только чужеземца увели и они остались в доме одни, Уилл начал разговор:

– Вы, конечно, поняли, что ваш Водери был одним из негодяев, напавших на Беату, которую, как вы заявляете, вы любите как сестру. – Он замолчал, и Касси поняла, что ему известно о нападении больше, чем он ей говорил. – О да, я знаю, там был замешан ваш жених, но от людей, которые никогда не солгали бы мне, я также знаю, что он был не один.

Уилл поклялся, что жених Касси заплатит самую высокую цену за свое черное дело. Сейчас же он испытывал ранее не известную ему ревность, в чем себе не хотел признаться, и без всяких сожалений воспользовался бы возможностью удалить молодого красавца де Фо из будущего Касси.

– Non, – натянуто улыбнулась она и перешла на родной язык, чтобы яснее высказать свое мнение: – Ги или Вальнуар – да, но Водери – никогда!

– Почему не Водери? – выпалил Уилл, раздосадованный ее преданностью другому мужчине и легкостью, с которой она перешла на язык своего благородного прошлого. Он произнес эти слова, словно ударил хлыстом. – Он признает, что на Беате его плащ!

Касси чувствовала, как он презирает Водери, и понимала, что то же он испытывает и к ней.

– Водери совершенно не похож на своего дядю Ги и брата Вальнуара. Он ненавидит бессмысленное насилие, за его внешней бесстрастностью скрывается чувствительное сердце, и ему безразлично мнение брата и дяди. – Ее голос непроизвольно смягчился, когда она добавила: – Он мой давний друг, и я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить, что он может жестоко обойтись с женщиной – любой женщиной, не говоря уже о бедняжке Беате.

К сожалению, она не сумела изменить к лучшему настроение рыцаря. Похоже, он заново переживал боль любимой Беаты. Касси сожалела, что он не испытывает таких же глубоких чувств к ней самой, но ее сострадательное сердце поняло терзания этого сильного человека. Ей хотелось обнять и утешить его, но она боялась быть отвергнутой как нежелательная замена. Касси заставила себя повернуться и, не оглядываясь, направилась к двери.

Уилл глядел, вслед удаляющейся фигурке. Черные косы Касси покачивались, касаясь соблазнительно округлых бедер. Он должен был бы чувствовать удовлетворение, оттого что появился другой мужчина и вбил между ними клин. Ведь всю прошлую ночь он не спал, придумывая, как сохранить между ними дистанцию. Должен, но не чувствовал! Почему Касси называет Водери «давним другом»? Неужели она отвергает дядю, потому что любит моя молодого и красивого племянника?

Касси заглянула в комнату рыцаря. Беата спала. Видно, ее не потревожила разыгравшаяся внизу драма с ее «блестящим рыцарем». Да, ее спаситель пришел, но очень похоже, что он найдет здесь свой конец, а женщина‑ребенок никогда не узнает, какую цену он заплатил за выполненное обещание. Касси спокойно вышла, подумав, что Беате лучше не знать о появлении Водери, иначе это далеко ее заведет. Несомненно, Уилл меньше всего хочет навредить Беате, но маловероятно, что он поверит честным предупреждениям Касси.

Войдя в свою комнату, Касси опустилась на грубый тюфяк, не замечая ни его комков, ни холода в комнате. Она понимала, что Водери – единственная надежда на выздоровление Беаты, и стала раздумывать, как помочь попавшему в беду другу, запертому в жалкой хижине. Рано или поздно Уилл потребует от Водери роковой цены за преступление, которого тот не совершал. У него самого нет никаких шансов избежать ужасного конца. Только она его союзница здесь. Они дружили с тех пор, как он и его высокомерный брат были присланы на воспитание к ее отцу, когда она только еще училась ходить. Она должна помочь ему не только ради редкого дара его дружбы, но и ради его доброты, с которой спасенная им Беата говорила с благодарностью и доверием. Она должна освободить его, пока не поздно. Для Касси это было долгом чести. Не думая о том, сколько мужества потребуется от нее и какую цену придется заплатить за успех, она твердо решила спасти жизнь Водери. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что своим деянием она уничтожает малую толику доверия, завоеванного у Уилла.

Взгляд фиалковых глаз устремился к закрытому ставнями окну. Поставленный на попа сундук, ее сообщник в подсматривании за удаляющимся рыцарем, ждал внизу. Ее попытка бегства через это окно закончилась тем, что Кенуорд спит теперь в коридоре за ее дверью, а выставленная на ночь охрана бдительно наблюдает за домом. Все это, раньше казавшееся непреодолимым препятствием, представлялось сейчас нестрашным. Она не может ждать и должна выполнить свою задачу под покровом ночи.

Касси встала, беспокойно прошла от одного окна к другому, затем к двери и снова к окну, как бы протаптывая треугольную тропинку. Снизу послышался знакомый звук движения жеребца. Она по привычке забралась на сундук и открыла ставни настолько, чтобы выглянуть наружу. Уилл выводил Найтфолла из конюшни. Вот он сел на коня и поехал к группе мужчин, ожидавших его на дальней стороне полянки. Касси решила, что они поедут в дневной дозор. Уилл отправляется с ними, и это означает, что деревня опустеет. Кенуорд, правда, сторожит в коридоре, но время от времени отлучается, чтобы поддержать огонь в комнате Беаты. Вокруг этих скудных фактов Касси и строила план своих действий.

Она соскочила с сундука, схватила шерстяной плащ, благодаря судьбу, что так и не привыкла вешать его у входной двери внизу.

Собираясь, она пожалела, что не имеет кинжала. Она не собиралась никого убивать, но кинжал помог бы ей скорее освободить Водери от веревок.

Но чего нет – того нет! Придется потратить драгоценное время на развязывание узлов.

Взобравшись опять на сундук, она широко распахнула окно и встала на колени, чтобы вылезти. Хорошо, что на этот раз нет дождя, подумала она, приземлившись не в грязь, а на промерзшую землю. У нее не было времени подумать о будущих синяках. Не обращая внимания на боль, она поднялась и устремилась к опушке леса. Она бежала по открытой полянке, благодаря судьбу за то, что даже без листвы густые деревья создают тень, в которой можно укрыться.

Мгновения, когда она пробивалась от одного невидимого часового к другому, показались вечностью. Наконец она остановилась в тени ствола массивного дуба, растущего поблизости от жалкой лачуги. Хижина выглядела еще более разрушенной, чем в тот день, когда Касси покинула ее стены. Касси глубоко вздохнула, собираясь с духом. Пока колебания не лишили ее мужества, она бросилась из укрытия к своей цели.

Плохо закрепленная дверь хижины со скрипом отворилась. Слава Богу, на поляне не было ни души, ей повезло. В следующее мгновение Касси насторожилась: странное это везение! Как могло случиться, что такой важный узник оставлен без охраны? Сердце бешено забилось. Здесь никого нет, уверяла она себя, быстро проскальзывая внутрь. Скрипучая дверь оказалась не такой шумной, как она боялась; Водери мирно дремал. Прислонившись к шаткой двери, Касси разглядывала его. Несмотря на оковы, он казался отдыхающим в собственном доме. Водери лежал в неудобной позе на куче соломы, где некогда располагалась и она.

Горя желанием поскорее освободить его, Касси опустилась на заплесневелую солому рядом с ним и слегка коснулась его руки. Водери тотчас же проснулся и, повернувшись, увидел знакомое лицо. Считая, что больше ничего опасного с ним не произойдет, оказавшись в хижине, он тут же позволил себе первый настоящий отдых за многие недели.

– Тихо! – шепотом предостерегла Касси, вынимая у него изо рта кляп. Ею овладело сомнение: почему Водери заткнули рот, если поблизости не было французов, которые пришли бы ему на выручку?

Сплюнув нитки от кляпа, он пробормотал сухими губами слова, разрешившие недоумение Касси:

– Я думаю, наши «хозяева» боятся, что Беата может услышать мой голос и встревожиться.

Их глаза встретились, туман смущения рассеялся, и Касси кивнула ему в знак согласия.

– Как вы попали сюда? – прошептал Водери, оглядывая грязную лачугу, словно ожидая найти потайной вход.

– Через дверь! – Касси не могла удержаться от шутки.

Несколько удивленный игривостью тона девушки, которую всегда считал серьезной, Водери вопросительно поднял бровь:

– Нашли здесь в лесу тайные радости, голубушка?

Ирония в его голосе не обижала – ее смягчала любовь, светившаяся в глазах Водери.

– Именно так, – коротко ответила Касси, развязывая руки друга. – Я спустилась через окно и вошла в дверь. Там даже не было охраны.

– Не было охраны? – изумленно переспросил Водери. Он слишком много слышал о жестоком Уилликине Уилдском, чтобы поверить в это. Не надеется ли рыцарь, что он попытается освободиться и тем самым даст ему повод убить сбежавшего пленника?

– Да, не было, – твердо вполголоса повторила Касси, не задумываясь о мотивах этого упущения. Веревки, вонзавшиеся в запястья Водери, наконец были сняты, и он смог пошевелить затекшими руками. Или отсутствие охраны принесет им пользу, или все пропало.

Он сел и принялся освобождать от пут лодыжки. Касси же попыталась объяснить всю глубину пропасти, в которую он попал.

– Уилл считает, что вы силой овладели его молочной сестрой. – Касси присела на корточки и сцепила руки. – И притом жестоко обошлись с Беатой, отчего она потеряла рассудок.

Водери неистово замотал головой, но Касси приложила кончики пальцев к его губам, чтобы остановить слова, которые он хотел произнести, не заботясь о сохранении тишины.

– Вы не виноваты. Я знаю, но он этому не поверит. У нее ваш плащ, и для Уилла это достаточное доказательство вашей вины.

Водери запрокинул голову, как бы отвергая ее предостерегающий жест.

– Благодарю вас за доверие, несмотря на изобличающий плащ!

Касси искренне и тепло улыбнулась и пожала плечами, словно это было так очевидно, что и говорить не стоило. И все‑таки она увидела, что Водери не совсем понял значение ее слов: Беата не только молочная сестра Уилла, но и его возлюбленная. Мгновением позже ее веселое личико посерьезнело.

– Вы должны немедленно уходить.

Водери отважился на дерзкий поступок ради Беаты и не собирался уйти без нее. Но из объяснений Касси он понял, что ему грозит смертельная опасность. Не воспользоваться возможностью спасти свою жизнь было бы предельной глупостью, а Водери был далеко не глуп.

Увидев его нахмуренный лоб, Касси стала умолять:

– Уходите, Водери, пока никто не мешает.

– Я уйду, – согласился Водери, хотя себе самому поклялся вернуться к хрупкой женщине, которой пообещал спасение. Сначала он должен освободиться от заточения и угроз англичанина.

Водери встал на ноги, забыв о боли в запястьях.

– Мы оба покинем это место немедленно! – Он взял Касси за руку, поднял ее и направился к двери.

Касси не пошевелилась, и Водери пришлось остановиться и взглянуть в ее серьезное лицо. Молча, коротко и резко она качнула головой, при этом ее черная коса блеснула в лунном свете, падающем сквозь щели в соломенной крыше.

У нее не было никакого желания видеть своего жениха, и еще меньше ей хотелось покидать Уилла – даже если он любит другую.

Водери понял, что Касси не хочет возвращаться! к его дяде Ги. Он не видел девушку с тех пор, как ее отец скрепил печатью брачный договор. Водери вспомнил, как опечалился известием о помолвке, в результате которой Касси обречена была на жизнь с этим недостойным человеком. Он прекрасно понимал мрачную перспективу подобного будущего. И все же, разве лучше остаться в лесу с безжалостным рыцарем? До него вдруг дошло, что она называет его Уиллом и, по‑видимому, живет в его доме. Он был удивлен, но это ее жизнь, и в отличие от ее семьи и его дяди, он не навязывал ей свой выбор.

Водери крепко обнял Касси, прошептав ей на ухо:

– Будьте счастливы, милая!

Касси уловила в ласковых глазах друга понимание. С пленительной улыбкой она прижалась губами к его широкому плечу, и в глазах ее блеснули слезы.

Водери прошептал ей на ухо последние слова:

– Может быть, вам и нужно остаться у этого странного человека!

Обняв ее за плечи, он откинулся и пристально посмотрел в ее фиалковые глаза. В них он искал окончательное подтверждение ее выбора остаться во власти врага. Касси спокойно встретила его вопросительный взгляд, подняв подбородок и решительно улыбнувшись ему.

– Никто из вас никуда не пойдет! – Слова были мрачны, как ночь, и так же угрожающи.

Пара разжала объятия, словно их разъединил меч Уилла, который тот держал у широкой груди.

Они были правы: охраны не было. Ее и не требовалось, раз он наблюдал за хижиной из леса. Он видел, как Касси соскользнула вниз по односкатной крыше, и не удивился. Однако его задело, что она предпочла убежать с этим человеком, а не остаться с ним в Уилде. Глупец! – бранил он себя. Совершенный глупец! Чего же еще желать заложнице, как не освободиться от убийцы своего отца? Просто она хочет убежать с человеком, которого любит, об этом красноречиво говорит их прерванное объятие.

– Уилл, я намерена остаться! – Касси двинулась к разъяренному рыцарю, но остановилась, застыв от ледяного взгляда черных глаз.

Намерена остаться? Ха! Она снова дурачит его сладкой ложью, моля о милости к себе и своему «другу». Когда он поумнеет? Он всегда поддается на ее льстивые утверждения, хотя умом понимает, как они неискренни!

Он много сделал, чтобы устроить побег Водери и выбрать место, где настигнет его одного в лесу. Да, одного, без Касси, которая бы вмешалась, когда он стал бы добиваться от него правды, и видела бы неотвратимое наказание за злодеяние.

Несмотря на гнев, он поймал себя на том, что не в состоянии прикончить Водери у нее на глазах. Теперь она разрушила этот план и доказала, что он глупец!

Сквозь зубы он процедил приказ:

– Назад, в дом!

Расширившимися от страха глазами Касси смотрела на мужчин. Она безмолвно отказалась идти, не желая оставлять Водери наедине с крутым нравом Уилла.

В отличие от своих пленников, Уилл прекрасно знал, что хижина окружена его людьми, старающимися уловить каждое слово. Поступок Касси был сокрушительным ударом по его гордости. Проявив к Касси такую терпимость, что она оказалась способной освободить Водери, он, конечно, упал в глазах сподвижников.

– Оба в дом, и немедленно!

Водери повернулся и положил руки на плечи Касси, подталкивая ее к двери. Ноги, казалось, не слушались ее. Они двигались сквозь тишину поляны под осуждающими взглядами. Касси внимательно смотрела на неровную землю и только один раз подняла взор, чтобы увидеть смущенное лицо Клайда, обиженное и осуждающее. Она тотчас же опустила глаза на унылую землю и покрытые льдом лужи.

На середине поляны Уилл резко скомандовал, чтобы через час двое снова принесли в дом веревки.

Касси, продрогшая насквозь как от унижения, через которое прошла, так и от стужи, размечталась об облегчении, которое сулит ей огонь камина. Не тут‑то было! Как только они прошли в дверь, она захлопнулась за ними с таким треском, что затряслись стены. Повернувшись спиной к огню, они с Водери смотрели в лицо мрачному человеку, невероятный гнев которого подчеркивался ярким пламенем.

Молчание затянулось. Уилл старался обуздать свой неистовый нрав, но этому препятствовала Касси, стоящая так близко к французскому рыцарю, словно она черпала в нем силу.

Незамеченная поглощенными своим молчаливым противостоянием людьми, Беата скользнула по лестнице, прошла вперед и обняла Водери. Уилл был ошеломлен, Касси меньше, потому что знала об истории с «блестящим рыцарем». Даже Водери удивился, что не помешало ему заключить Беату в свои объятия.

– Я не причинил, да и никогда не причиню вреда этой хрупкой бабочке, – тихо сказал Уиллу Водери, посмотрев на него поверх растрепанных рыжевато‑каштановых локонов, покоящихся на его груди. – Такая встреча, конечно, доказывает, что это правда!

Совершенно не готовый к такому повороту событий, Уилл резко мотнул головой и нахмурился. Что значит такое поведение Беаты? Неужели из ее памяти стерлись все воспоминания о подлом злодеянии? Откуда она может знать этого человека? Почему она хранит его плащ как сокровище?

Теснее закутав Беату в свой бархатный плащ, Водери неожиданно произнес:

– Хотя я и не виноват, я заплачу за подлые дела моих родственников. Я с удовольствием женюсь на женщине, которой они причинили столько страданий!

Касси разинула рот. Ей следовало бы предупредить Водери, что Уилл любит Беату, но в этом не было необходимости, поскольку он собирался бежать.

Уилл чутко уловил реакцию Касси и решил, что это еще одно доказательство ее любви к Водери, который решил жениться на другой.

– Ты вернулся ко мне! – Забыв обо всем, Беата обожающим взглядом смотрела на Водери. – Ты обещал и пришел!

Для Уилла, потрясенного неожиданным предложением Водери жениться и решившего, что подобный союз лишь оскорбит Касси, бессмысленные слова Беаты показались загадочными.

Уилл запутался. Ему было ясно, что нападавшие хотели взять Беату в рабство, но он поверил, что Водери в этом не виноват, раз Беата не боится его. Но все это не имело значения, потому что она повредилась умом.

– Может быть, женитьба и справедливая цена за причиненное зло, но не с… – Уилл резко осекся, и губы его сжались в твердую линию. Он не мог говорить о Беате, когда она стояла перед ним, светясь от счастья.

Водери тихо ответил Уиллу:

– Она уже была ребенком, когда я вынес ее из дома и спрятал в лесу. Ребенком, играющим в женщину. Я тогда не мог злоупотребить ее доверием, клянусь честью рыцаря! Как бы то ни было, я хочу, нет, горю желанием защитить ее своим именем.

Взгляд английского рыцаря наткнулся на улыбку француза.

– Я так же, как и вы, полон решимости обеспечить ей безопасность. Вы со своей грозной репутацией можете защитить ее от всех англичан, тогда как мое имя и положение послужат ей щитом от французов.

Уилл был осторожен и не стал принимать никаких решений под горячую руку.

– Поговорим об этом завтра! – Теперь у Уилла не было причин убивать Водери.

Внезапный резкий стук в дверь прервал спутанные мысли Уилла.

Уверенная в том, что стук предвещает появление людей с веревками, вызванных, чтобы снова связать Водери, Касси быстро шагнула к Беате. Она буквально затащила женщину наверх, чтобы оградить ее от страшного зрелища, когда ее «блестящего рыцаря», связанного, поволокут назад в мрачное узилище. Беата не сопротивлялась: она доверяла Касси. В комнате господина она села у камина, в котором Касси разжигала огонь, взяла Касси за руку и покрыла ее поцелуями благодарности:

– Спасибо, королева Кассандра! Спасибо, что вернула мне моего защитника!

Касси открыла рот, чтобы отрицать свое участие в этом деле, которое, конечно, достигло конца, но далеко не счастливого конца сказки. В следующее мгновение она поняла, что было бы жестоко лишить мгновения счастья ту, которой судьба дарила такие моменты нечасто. Нет, пусть Беата как можно дольше насладится волшебным эликсиром, который испарится с наступлением нового дня – даже в ее нежных объятиях.