Глава 6. Высказанная полковником Чернышовым в машине мысль обрела свое логическое продолжение, и я по заданию начальника отправился в здание Госдумы на Охотном Ряду

ВЕТРОВ: «В ОБИТЕЛИ НАРОДНЫХ ИЗБРАННИКОВ»

11.05, пятница, 12.30

Высказанная полковником Чернышовым в машине мысль обрела свое логическое продолжение, и я по заданию начальника отправился в здание Госдумы на Охотном Ряду. Нет, это отнюдь не значило, что кого‑то из депутатов Чернышов считал виновником смерти его коллеги или хотя бы врагом. Он вообще не был уверен, что такой человек существует. Несмотря на все сомнения гибэдэдэшного майора, версия о несчастном случае представлялась Чернышову (да и мне тоже) наиболее вероятной. Мало ли людей разбиваются на машинах без видимых причин? Однако, пока окончательный вердикт о причинах автокатастрофы не вынесен, необходимо отрабатывать все версии, даже такие маловероятные, как преднамеренное убийство с инсценировкой автомобильной аварии. А Чернышов справедливо полагал, что если все же Симонову помогли уйти из жизни, то смертельных врагов он мог нажить себе только в результате профессиональной деятельности. Ну а уж в части деятельности председателя думского комитета коллеги Симонова, безусловно, являлись самыми осведомленными людьми.

Как и следовало ожидать, в дверях Государственной думы меня встретили двое суровых стражей в милицейской форме. Но моя солидная «корка», а особенно три магических слова «Управление по борьбе с терроризмом» произвели на них должное впечатление. И после заявления о том, что я один из тех, кто расследует обстоятельства смерти депутата Симонова, я получил допуск в обитель народных избранников.

Чтобы мой поход не оказался напрасным, Чернышов предварительно позвонил заместителю председателя думского комитета по экологии и договорился с ним о моем визите. Дверь в кабинет председателя комитета оказалась открыта, и я смело вошел внутрь. В кабинете толпились люди. На широком столе, очевидно, том, за которым работал Симонов, стояла его большая фотография в траурной рамке. Возле фотографии лежали букеты живых цветов. В такой обстановке я сразу почувствовал себя несколько неловко. Точно так же чувствовали себя и остальные, находящиеся в кабинете. Наконец на меня обратил внимание невысокий полноватый человек. Он стоял ближе всех к столу Симонова и, тыча авторучкой в документ, который держал в руках, объяснял что‑то молодой миниатюрной женщине с аккуратной прической каре. Он на секунду оторвал взгляд от листа бумаги, который держал в руках, и, заметив меня, спросил:

– Вы ко мне?

– Да, если вы Георгий Яковлевич Варенников, – ответил я.

– Я вас слушаю.

Я представился, предъявил Варенникову свое служебное удостоверение и, напомнив ему об устной договоренности с моим начальником, сказал, что хотел бы побеседовать с коллегами Симонова.

– Да‑да, конечно. – Варенников понимающе покачал головой. – Но для разговора давайте лучше пройдем в мой кабинет.

Я охотно принял его предложение: при таком скоплении народа трудно рассчитывать на откровенность собеседника.

Вместе с Георгием Яковлевичем мы вышли из кабинета. Как ни странно, но женщина, с которой разговаривал Варенников до моего прихода, тоже пошла вслед за нами. Видимо, заметив мое недоумение, Георгий Яковлевич тут же представил мне нашу спутницу:

– Марина, моя помощница.

– Артем, – живо отреагировал я.

Обычно я нравлюсь женщинам, особенно таким молодым и привлекательным. Но на этот раз мое природное обаяние не сработало. Марина взглянула на меня так, как смотрит строгая учительница на проштрафившегося школьника. К тому же она носила аккуратные очки в тонкой оправе, что еще больше придавало ей сходство со строгой учительницей. Правда, я догадывался, что стоимость этих очков куда больше учительской зарплаты, но что это меняло.

Пока я изучал строгий профиль помощницы депутата, мы как раз подошли к кабинету Варенникова. Георгий Яковлевич отпер своим ключом дверь, и… оказалось, что это всего лишь депутатская приемная, а сам кабинет заместителя находится за следующей дверью. Рядом с этой дверью, на стене, висел красочный рекламный плакат с портретом самого Георгия Яковлевича, очевидно, оставшийся у депутата со времен прошлой избирательной кампании. Не знаю, как другие, но я считаю, что украшать приемную рекламными плакатами с собственным изображением несколько нескромно. Однако сам Варенников и его помощница, похоже, воспринимали плакат как непреложную часть интерьера. Пока я разглядывал плакат, Марина вслед за нами вошла в приемную и по‑хозяйски расположилась за секретарским столом, а Варенников толкнул внутреннюю дверь (она не запиралась на ключ) и жестом пригласил меня в свой кабинет.

– Только давайте, Артем Васильевич, покороче, – обратился ко мне депутат, заняв место за рабочим столом. – У меня совершенно нет времени. Сразу столько дел навалилось. Я же заместитель председателя комитета, – напомнил он мне. – Поэтому те вопросы, которые не успел проработать Владимир Борисович, легли на меня. Спасибо Марине, она меня очень выручает. Вот и все заботы по организации похорон Владимира Борисовича взяла на себя.

«А это уж, Георгий Яковлевич, как получится», – подумал я про себя, прежде чем задать первый вопрос. В таком деле, как расследование, мелочей не бывает, и я не собирался прекращать беседу до тех пор, пока не получу ответы на все интересующие меня вопросы…

Собственно, сама беседа дала немного. Я узнал, что в последнее время экологический комитет главным образом интересовали вопросы радиационной безопасности. А у его председателя Владимира Борисовича Симонова на ближайшие дни даже была запланирована поездка по регионам, в ходе которой он собирался посетить места хранения и переработки радиоактивных отходов. В общем, обычная депутатская работа. Никакого намека на криминал или даже касательства к нему я в деятельности Симонова не обнаружил. Поэтому было тем более странно, как вел себя зам погибшего председателя при ответах на мои вопросы. Так, например, отвечая на вопрос о предстоящей поездке Симонова, Варенников страшно занервничал и начал беспрестанно тереть ладони. По‑моему, они у него даже вспотели. А ведь я всего лишь спросил, состоится ли теперь эта поездка и кто в нее отправится вместо Симонова. Когда же я поинтересовался, известно ли было Георгию Яковлевичу о том, что в начале мая Симонов переехал на загородную дачу, он страшно побледнел и понес что‑то о жуткой загруженности делами в последние дни. К чему он все это начал рассказывать, я так и не успел понять, так как в этот момент в кабинет заглянула Марина и объявила Варенникову, что его срочно просил зайти руководитель депутатской группы. Тот, как по команде, замолчал и, поспешно извинившись, быстро вышел из кабинета. Не успел я и глазом моргнуть, как остался в депутатском кабинете один.

Сопровождаемый пристальным взглядом «строгой учительницы» Марины, я встал со стула, на котором сидел. На столе Варенникова, прямо передо мной, стоял письменный прибор с часами и калькулятором, а также отделением для визитных карточек. Я вытащил ближний ко мне картонный прямоугольник. «Депутат Государственной думы Варенников Георгий Яковлевич. Комитет по экологии», – прочитал я. Ниже следовали номера трех телефонов, один из которых был мобильным. Что ж, если разговоры по мобильному телефону оплачиваются за государственный счет, почему бы не указать его на своей визитной карточке. Марине, по‑моему, не понравилось, что я взял визитную карточку ее шефа, тем не менее я опустил визитку к себе в карман.

– Без Георгия Яковлевича я не имею права впускать кого бы то ни было в его кабинет, – тут же объявила мне депутатская помощница, очевидно, из опасений, что я стяну еще что‑нибудь.

Пришлось выйти в приемную.

Воспользовавшись тем обстоятельством, что на этот раз Марина своего шефа не сопровождала, а, взяв на себя обязанности его секретарши, осталась в депутатской приемной, я попробовал разговорить ее. Увы – все мои попытки оказались напрасны. Даже в отсутствие шефа Марина осталась все той же «строгой учительницей» и сразу заявила мне, что с Владимиром Борисовичем Симоновым никогда не работала, поэтому сказать о нем ничего не может.

После безуспешных попыток пообщаться с помощницей Варенникова я вернулся в кабинет председателя комитета по экологии. За время моего недолгого отсутствия там мало что изменилось. Все так же толпились люди. Тех, кто уходил, сменяли другие. Разговоры велись в основном о нелепой смерти Симонова и о том, кто теперь займет пост председателя. Все члены экологического комитета, с которыми мне удалось пообщаться, однозначно склонялись к мысли, что теперь должность председателя займет заместитель Симонова – Варенников. Узнал я и о том, что в поездку по регионам вместо Симонова тоже отправится его зам.

Странно, а ведь в беседе со мной Варенников сказал, что все вопросы, связанные с запланированной поездкой на объекты хранения радиоактивных отходов, еще предстоит решать на заседаниях экологического комитета. Что это – присущая Георгию Яковлевичу скромность? Судя по рекламному плакату в его приемной – вряд ли. Нет, Варенников умолчал о своем участии в предстоящей инспекционной поездке отнюдь не из скромности, а из каких‑то иных соображений. Да еще эта непонятная нервозность во время разговора. Покидая здание Государственной думы, я уже точно знал, чем займусь в ближайшее время – постараюсь собрать как можно больше информации о депутате Варенникове. Что и говорить, зам погибшего председателя оказался весьма подозрительным типом.