Тринадцать

Комната для переговоров в портлендском отделении ЦКЗ с точки зрения эстетического дизайна оказалась именно такой, как я и ожидал увидеть. Сплошная белизна. Наверное, здесь взяли за пример одежду американских медсестер времен Второй мировой войны. А может, помещения ЦКЗ просто регулярно мыли хлоркой и не хотели лишний раз платить за покраску мебели. Каковы бы ни были соображения, но обстановка меня озадачила. Сочетание молочно-белых стен с белоснежным ковролином, конференц-столом со стеклянной поверхностью и стульями, обтянутыми прямо-таки сияющим кожзаменителем, сразу заставило меня почувствовать себя грубым и немытым. Готов поспорить, сотрудники ЦКЗ часто принимают душ для того, чтобы избавиться от комплекса неполноценности.

Директор Свенсон сразу сел во главе стола. «Альфа-самец во всей красе», — подумал я. Жест предназначался для того, чтобы сказать: «Все мне принадлежит, я — самый главный». Я даже удивился, что он не задрал ногу и не помочился. Ведь моча — это природное отбеливающее вещество, верно? Кроме того, сразу становится понятно, почему в филиале все белым-бело.

Мы с Бекс прошествовали за Свенсоном, как послушные крестьяне за хозяином, и присели рядышком с левой стороны. Бекс — ближе к директору. Конечно, с технической точки зрения нашу маленькую экспедицию по поиску фактов возглавлял я… Но я мог броситься на «большого босса» с желанием разорвать его глотку, а этого мы хотели всеми силами избежать. Нападение на высокопоставленных сотрудников ЦКЗ — не самый лучший способ получить то, чего хочешь.

— Что ж… — проговорил директор, одарив нас отеческой улыбкой — теплой и искусственной одновременно. — Чем могу вам помочь? Признаюсь, я немного удивлен, что вы предварительно не позвонили. Большинство представителей массмедиа поступают именно таким образом.

— О, да, просим нас извинить, — заявил я без тени смущения. — Понимаете, я умудрился оставить свой телефонный справочник… Бекс, не подскажешь где?

— В своем кабинете, — без запинки произнесла она.

Она свое дело знает. Конечно, ведь мы столько лет работаем вместе.

— Совершенно верно.

Я оскалил зубы в некоем подобии улыбки. Уголки губ Свенсона опустились вниз, в глазах прочиталось смятение. Пока ситуация под контролем. Я очень хотел сбить директора с толку.

— Понимаете, вот в чем проблема… Мой офис находится… вернее, находился в Окленде, в самом центре зоны, которую бомбили. В момент объявления карантина мы отдыхали на природе. К сожалению, не всем нашим сотрудникам удалось спастись.

— Понимаю. — Свенсон откинулся на спинку стула с равнодушным видом. Его испуг сменился усталостью. — Вам очень повезло. Вспышка была действительно ужасна.

— Но как она могла произойти. Почему настолько быстро? Разве ЦКЗ не должен предугадывать подобные катастрофы или предупреждать жителей об опасности? — спросила Бекс.

Я бросил на нее резкий взгляд. Она сделала вид, что ничего не заметила. Девушка смотрела на директора Свенсона, как снайпер на свою цель.

Ее друзья оказались в зоне бомбежки, — подсказала Джорджия. — Не только Дейв. Обычные люди.

Мне пришлось сильно сдержаться, чтобы не вздрогнуть. После смерти Джорджии я был сам не свой. Мне и в голову не приходило знакомиться с соседями, обитавшими в нашей пасторальной части Окленда. Бекс была гораздо более общительной. Она знала почти всех, кто жил в нашем квартале. Она могла называть имена умерших, не обращаясь к Стене за подсказкой. Но теперь мы могли быть уверены: ЦКЗ замешан в чем-то жутком. В принципе я мог предоставить Бекс возможность разбираться со Свенсоном. Вопрос заключался в тактике. У нас имелось два варианта — сразу бить в «яблочко» или немного повременить.

— Похоже, кто-то в Окленде разводил питбультерьеров для собачьих боев, — произнес директор, не задумавшись ни на секунду. — Судя по тем событиям, которые нам удалось воссоздать, одна из собак заразилась и напала на остальных. Стая атаковала заводчика, когда он пришел посмотреть, что за шум. Животным удалось вырваться на волю. Собаки, чей вес был достаточен для активации процесса, начали заражать людей по всему району. Вскоре распространение инфекции оказалось невозможно сдержать.

Он выдал нам абсолютно хрестоматийный пример. Но вот в чем беда. Такое почти никогда не случается в реальной жизни. Бекс разжала губы — видимо, собралась именно об этом напомнить Свенсону. Я положил руку на ее колено под столом и чувствительно сжал. Одного жеста хватило, чтобы Бекс промолчала, кинув удивленный взгляд в мою сторону. Я постарался принять спокойный вид и кашлянул.

— А все-таки было бы неплохо, если бы вы отправили… например… спасательный вертолет, чтобы вывезти население из зоны бомбежки, — проговорил я гладко, продолжая крепко сжимать колено Бекс. — В общем, вы поняли, почему мы не могли позвонить вам заранее. Книга с вашим номером сгорела, как и все остальное.

Конечно, информация из Интернета никуда не исчезла, но это не играло большой роли. Причина, указанная мной, была настолько вопиюща, что директор не мог назвать меня лжецом. С другой стороны, моя речь была очень надуманной. Мы оба прекрасно понимали, что я соврал. Краешки ноздрей Свенсона едва заметно покраснели. Ему было трудно оставаться невозмутимым. Я улыбнулся.

— Очень жаль, — проговорил он. — А теперь объясните, чем мы обязаны чести вашего визита?

— Нам бы хотелось убедиться, что мы трактуем некие события одинаково… Вы помните мою сестру, Джорджию Кэролин Мейсон?

При звуке этого имени Бекс вздрогнула. Наверное, испугалась, как бы я не сорвался с цепи, что со мной происходило при любом упоминании о сестре. Внутри моей головы Джорджия негромко удивленно фыркнула, но промолчала. Но это была моя вечеринка. Думаю, сестра позволит мне рассылать приглашения самостоятельно и тому, кому я пожелаю.

Директор Свенсон кивнул.

— Я видел ее файл. Ее смерть была… собственно, любая смерть — это трагедия… Но то, что совершила ваша сестра, — даже после начала активации процесса… Просто поразительно. Наверное, вы очень ею гордитесь.

— Она погибла на работе, — сказал я, пытаясь сохранять спокойствие. — Именно так, как и хотела.

— Уверен, вас это утешает, — произнес директор.

Похоже, он действительно так думал. Я крепче сжал коленку Бекс. Мне понадобилось все самообладание, чтобы я смог разжать пальцы. Бекс не издала ни звука, хотя ей наверняка пришлось несладко.

— Если честно, я бы предпочел видеть ее живой и сердитой, а не мертвой и счастливой, — выговорил я наконец, положив ладони на стол. — Если вы смотрели ее файл, то должны знать: Джорджия страдала от поражения глазной сетчатки вирусом Келлис-Эмберли.

— Да. Удивительно — она столь многого добилась при таком серьезном заболевании.

Странно, но мне даже удалось улыбнуться.

— Вы правы, но теперь мне необходимо закончить одно ее важное дело.

— Вот как? — Свенсон пытливо на меня поглядел. — И над чем же работала ваша сестра?

— Над локализованными вирусными поражениями. Понимаете, через группы поддержки и переписку она была знакома с множеством людей…

Группы поддержки? — в ужасе произнесла Джорджия. — Я ни разу в жизни не вступала в подобные сообщества.

Не обращая внимания на голос сестры, звучащий в моей голове, я продолжал:

— …и она начала обращать внимание на некоторые тревожные факты.

То ли у меня разыгралось воображение, то ли директор действительно оцепенел.

— У нее сложилось впечатление, что ее друзья умирают чаще, чем другие люди. И даже чаще, чем мои знакомые, а они, кстати, ирвины. Джорджия почувствовала, что здесь кроется реальная угроза. И она начала докапываться до истины.

— Но я не заметил в ее файле никаких зарегистрированных запросов, — вымолвил Свенсон бесцветным голосом. Директор не выказал ни удивления, ни гнева. Он словно потерял нить разговора.

— Она не посылала запросов в ЦКЗ, — вдруг отрапортовала Бекс.

Я позволил ей взять инициативу в свои руки. К блефу она подготовлена получше, чем я.

— Джорджия решила, что если не найдет никакой закономерности, то не станет вас беспокоить, а если обнаружит… — Неоконченная фраза Бекс повисла в воздухе. Она пожала плечами и сказала: — Ведь это — настоящая сенсация. Локализованные поражения опасны. Мир должен был обо всем узнать… с ее помощью. Если не она, то кто?

— Полагаю, ее записи погибли вместе с вашим телефонным справочником? — спросил директор, переведя взгляд на меня.

— О, нет, — ответил я. — На самом деле я просматривал их совсем недавно. То есть я в научных вопросах не большой специалист, но кое в чем разбираюсь. И моя сестра оказалась права. Показатели смертности просто безумные. Некоторые из пациентов статистически должны были прожить до старости и успеть понянчить своих правнуков. В итоге нужно пересчитать общие показатели смертности по стране, поскольку мы говорим об очень серьезных погрешностях. Но есть и другая гипотеза. Получается, что люди, страдающие локализованными вирусными поражениями, действительно умирают значительно чаще и в намного более раннем возрасте. — Я скорчил рожу в лучших традициях «большого тупого ирвина» и спросил: — А вы как считаете?

— Раз уж вы об этом упомянули, у нас есть ряд документов, подтверждающих выводы, сделанные вашей сестрой. Жаль, она не успела поделиться с нами своими наработками. Было бы очень приятно вместе посотрудничать. — Директор встал, а нам с Бекс дал знак оставаться на местах. — Простите, я отлучусь на пару минут — схожу за материалами по данному вопросу. Думаю, вам будет интересно с ними ознакомиться.

— Спасибо, — сказал я, махнув Свенсону рукой на прощание.

Он кисло улыбнулся, развернулся и проворно выскочил из переговорной комнаты, захлопнув дверь. Видимо, его действия были очередной из мер предосторожности, принятых в стенах ЦКЗ… или он просто хотел нас попугать.

Откинувшись на спинку стула, я вытащил из кармана мобильник и стал вертеть его в руках. Я беспечно усмехнулся:

— Здорово, что он готов поделиться данными своих исследований.

Одновременно с этим я написал Бекс смс: «Он что-то замыслил. Осторожнее».

Девушка ни чуточки не удивилась, когда зазвонил ее телефон. Отцепив его от ремня, она посмотрела на дисплей, начала набирать ответ и непринужденно говорить:

— Конечно, ЦКЗ нам поможет. У них найдутся все записи до единой. А Джорджия была чересчур упряма.

«Ты так думаешь? Директор умчался с такой скоростью, словно его электрошокером саданули. Наше присутствие его совсем не радует, а разговор только напрягает» — таков был вердикт Бекс.

— Ну, ты же знаешь Джорджи. Настырная, как баран, — согласился я, набивая новое сообщение: «По крайней мере, теперь ясно, что задействован не только Мемфис. Ты по дороге в ЦКЗ пути отступления продумала?»

— Но это было ее самое лучшее качество, — резюмировала Бекс, занявшись клавиатурой мобильника.

«Никаких путей отступления нет. Можно уйти только туда, откуда мы пришли. Здания устроены как гигантские ловушки. Если происходит вспышка, персонал должен оставаться на своих местах и ждать прихода помощи», — прочел я.

— Точно, — согласился я и послал ответ: «Просто восторг».

Пока Бекс возилась с телефоном, я достал из кармана один из «жучков» — безупречное изделие Баффи. Приобрести подслушивающие устройства можно легально или на черном рынке. Выбор очень большой. Кстати, удобнее всего пользоваться почтой — тогда заказчика будет крайне сложно обнаружить. Я полюбовался «жучком» — Баффи была настоящим профессионалом. У меня снова пискнул мобильник.

«Эй, ты сам решил заявиться в ЦКЗ без предупреждения. Но у меня есть одна идея. Может, стоит немного разведать местность, пока директор не вернулся и не сцапал нас?»

«Прийти сюда — хуже не придумаешь, это факт», — написал я.

Я прикрепил «жучок» к нижней раме стола и расправил краешки крошечного приспособления, чтобы они хорошенько прилипли. Сотрудникам ЦКЗ придется очень долго искать и приглядываться, если они захотят его найти.

Тем временем поступил ответ от Бекс: «Ясно».

И она поинтересовалась вслух:

— Как думаешь, Свенсон скоро вернется? Мне бы надо сходить на минутку в туалет, а я даже не знаю, где он расположен.

Я прикусил губу, чтобы не расхохотаться. В экстремальных ситуациях иногда становится жутко смешно. Тем более фраза Бекс довела бы меня до истерики и в гораздо более благоприятных обстоятельствах. В конце концов, именно она, однажды спасаясь от ватаги зомби, спокойно помочилась, распахнув дверцу мчащегося на бешеной скорости трейлера. Причем сделала все при включенной камере. В тот день эти кадры загрузило себе множество пользователей — хотя мы включили фильтры скромности.

— Ну… когда мы в последний раз были в офисе ЦКЗ, туалеты я видел… Думаю, директор не станет возражать, если я тебе покажу. Так будет быстрее.

Я встал и сунул телефон в карман.

— Спасибо, Шон.

Бекс пошла за мной. Она изо всех сил старалась выглядеть смущенно — и весьма преуспела. Будь я охранником, отслеживающим нашу «прогулку» на своем мониторе, — ни на секунду не заподозрил бы ничего дурного.

— Я быстро, — проговорила Бекс.

— Вот и славно.

Но, дойдя до двери, я растерялся. С Бекс творилось что-то неладное, но я никак не мог толком сообразить, в чем дело. Это было похоже на то, как если бы вы проснулись утром и увидели, что ваши волосы изменили цвет. Ведь такое в принципе невозможно — и поэтому в первый момент легко впасть в ступор.

И я уставился на огонек над дверью. Я не сомневался, сейчас он должен стать зеленым и тем самым сигнализировать о том, что стандартная система безопасности действовала безотказно. Вот-вот будет сделан успешный анализ крови… Но огонек был желтым. Я кивком указал на лампочку. Бекс побледнела. Зеленый свет означает, что все в порядке и системы работают отлично. Красный свет — изоляция и прямая опасность. К примеру, в здание, где вы находитесь, проник Келлис-Эмберли или живой вирус обнаружен в соседнем помещении — совсем близко от вас. Короче, в любом случае вам надо просто ждать. Проблема так или иначе решится сама собой. А вот желтый… Загадка, да и только. Может, он означает: «Дверь не была закрыта должным образом»?

Не глядя на тестовую панель, к которой следовало приложить ладонь, я протянул руку и осторожно сжал пальцами дверную ручку. Током меня не ударило. Цвет огонька не изменился. Я едва заметно потянул дверь на себя. Она чуть приоткрылась. Гидравлическое шипение не послышалось. Техника была отключена.

— Не думаю, что на нашей планете найдется место, где такой сигнал воспримут с надеждой, — пробормотала Бекс и, сунув руку под ветровку, сжала рукоятку пистолета. — Есть идеи?

— Предлагаю разыскать Свенсона. Должен же он знать, что у него случилась проблема с безопасностью. Я не имею в виду двух репортеров, болтающихся по филиалу без привязи. К сожалению, тебе придется потерпеть.

— Ладно, — уныло отозвалась Бекс.

— Умничка.

Мы вышли из белоснежной переговорной комнаты в безликий коридор. Тишина и пустота. Впечатление такое, словно мы — последние люди на Земле.

Что-то здесь не так, — заметила Джорджия.

— Я уже понял, — пробормотал я, вытащил пистолет и снял с предохранителя.

Бекс пристально смотрела на меня. Она ждала уточнений: с ней я говорю или с Джорджией. А я указал в ту сторону, откуда мы пришли.

— Пожалуй, я сумею нас вывести. Но уверен: наш милый директор отправился в другую сторону.

— Значит, и нам туда, — заявила Бекс, развернулась и исследовала взглядом незнакомую территорию. — Кажется, все чисто.

— Думаю, в этом-то и проблема.

Я зашагал по коридору, держа пистолет низко, в оборонительной позиции. Теоретически я имею право приходить вооруженным куда пожелаю, поскольку лицензия на ношение оружия у меня постоянно обновляется. Но полагаю, не слишком хорошо разгуливать по государственному учреждению, размахивая пушкой, будь ты блогер или президент Соединенных Штатов. У окружающих быстро возникнет безумная мысль, что ты можешь выстрелить. Последствия будут крайне неприятны.

С каждым шагом нам становилось все очевиднее — в филиале что-то стряслось. Мы проходили мимо лабораторий, комнат отдыха, мы миновали несколько окон, за которыми находились больничные палаты. Нам попадались на глаза доски объявлений, таблички и даже туалеты. Но охранники исчезли. Никто не требовал у нас документы и не спрашивал, почему мы свободно разгуливаем по зданию без сопровождения. У меня появилось подозрение, что сотрудники портлендского отделения ЦКЗ тихо и незаметно ретировались. Все напоминало сцену из ужастика — не хватало мрачного минорного саундтрека. Джорджия у меня в голове помалкивала, даже не делала отвлекающих замечаний. Спасибо ей. Я и так был взвинчен до предела.

— Вообще-то мы должны уже нагнать директора, если только не пропустили поворот, где он свернул, — предположил я. — Будем надеяться, что поблизости есть аварийный выход.

— Пессимизм тебе не к лицу.

— Зато я в нем большой мастер.

Мы потопали дальше. Бекс держалась на три фута позади меня. Сделав несколько шагов, она оборачивалась и проверяла коридор. Если бы за нами вслед кто-то бросился, она бы мгновенно его пристрелила.

— Слушай, ты видела хоть одну из тех «стрелялок», которые все обожали до Пробуждения? Такие компьютерные игры, в которых за тобой по разным конторам и жутким старым домам гоняются зомби?

— Заткнись, Шон.

— А я себя чувствую прямо как в «стрелялке». Здоровенный лабиринт, а мы с тобой — две крысы-неудачницы, которые в него угодили.

К счастью, над одной из дверей впереди я разглядел знак выхода, а рядом — ровный свет зеленого огонька. Я уже готов был подумать, что у происходящего есть невинное объяснение. Например, случилось короткое замыкание, потребовавшее срочной эвакуации персонала из опасной зоны. Возможно, директор вернется в переговорную.

Точно. А еще свиньи умеют летать. Я с силой прижал ладонь к тестовой панели. Холодный металл не реагировал на мое прикосновение. Не появились иглы анализатора крови, не брызнули капли обезболивающего. Огонек над дверью оставался зеленым.

— Черт.

— Что такое? — Бекс подошла ближе, продолжая держать под прицелом коридор. — Что с панелью? Как она себя ведет?

— Никак, — сообщил я и опустил руку.

Внезапно огонек погас. В следующее мгновение выключились все светильники в коридоре. Мы с Бекс остались в кромешной темноте.

Черт, — выругалась Джорджия.

— Лучше не скажешь, — буркнул я и подергал ручку двери. Она оказалась заперта, что меня нисколько не удивило. Меня не ударило током, в ладонь мне не вонзились иглы с успокоительным лекарством (именно таковы стандартные меры защиты запертых дверей в государственных учреждениях). Больше я ни о чем судить не мог. Я стал рыться по карманам в поисках фонарика. — Как бы нам сейчас пригодились твои глаза. Ты еще мертва, Джорджи?

Увы. Прости.

— Шон?

Слева от меня вспыхнул янтарный огонек — Бекс вытащила из рюкзака небольшой фонарик. В другой руке она по-прежнему сжимала пистолет. Я мог ее только похвалить.

— Извини, что вмешиваюсь… Но, может, ты на минутку сосредоточишься и перенесешься в мир живых людей? Очень хотелось бы дожить до того момента, когда я смогу сорвать на тебе зло за эту дерьмовую идею.

— Ты, кстати, согласилась с моей затеей.

Кончики моих пальцев скользнули по металлическому корпусу моего фонарика. Я включил его, направив луч на пол. Он годился лишь для подсветки в темноте. Нам не помешало бы дополнительное освещение, чтобы не запнуться.

— Я ни разу не сказала, что идея — хорошая. Мысли есть?

— Здания спроектированы как гигантские сачки. Все задумано так, чтобы загнать тебя поглубже. Таким образом, зомби можно будет без труда выловить, а незараженные получат шанс выбраться в безопасное место. — Я указал пистолетом в сторону переговорной комнаты. — Вернемся туда и переждем. Будем надеяться, что наткнемся на кого-нибудь из обслуги.

— А если нет?

— Тогда поищем выход.

— Тошнит меня от твоего плана.

— Понимаю.

Мы повернули назад. Я шел первым, а Бекс кралась так близко позади меня, что задевала меня плечом каждый раз, когда оборачивалась и просматривала коридор у нас за спиной. Джорджия снова умолкла, что радовало. Я мог сосредоточиться на главном. Пока не было ничего важнее шороха наших медленных шагов. Обучение полевой работе включает отработку бесшумной ходьбы и медленного дыхания. Размножение вируса не наделяет зомби суперспособностями, но лучше не рисковать. Порой кажется, что зомби наделены невероятным чутьем. В действительности они потрясающе наблюдательны к мелочам. Но люди гибнут именно из-за мелочей и пустяков.

Мы повернули за первый угол. Я мгновенно поднял фонарик и осветил отрезок коридора, лежавший впереди. Умение видеть в темноте могло бы послужить нам хорошую службу. Болезненное поражение сетчатки, из-за которого Джорджия большую часть жизни была вынуждена носить защитные очки, имеет место почти у всех инфицированных. В принципе зомби могут приспособиться к тому, чтобы действовать при свете дня. Но нам повезло, поскольку они предпочитают темноту. Посветить им фонариком прямо в глаза — для зомби развлечение не из приятных.

Луч света озарил пустой коридор.

— Чисто, — заметил я, и мы последовали дальше, повинуясь планировке здания ЦКЗ.

Мы шли в глубь «сачка». К сожалению, ничего более умного мы не придумали. Если бы мы выбрали противоположную сторону — знаю точно, не дождались бы помощи. Конечно, слово «помощь» здесь не очень уместно.

Мы повторили подобную тактику, сделав еще три поворота. Я резко сворачивал за угол и светил вперед фонариком, а Бекс прикрывала меня сзади и была готова открыть огонь. Всякий раз луч выхватывал из темноты только белые стены. Когда мы проходили мимо, они призрачно мерцали в полумраке. По коже у меня бегали мурашки, из-за клаустрофобии и паранойи сердце билось все чаще. Я пока не паниковал, но чувствовал, что волна ужаса может накрыть меня в любую минуту. Судя по учащенному дыханию Бекс, она была в таком же состоянии. Не действие убивает, а ожидание.

Но вдруг ситуация изменилась.

Сначала все было, как обычно. Бекс заняла позицию для стрельбы, а я резко повернул за угол и быстро провел лучом по очередному отрезку нашего пути. Коридор тянулся всего на пять футов вперед, а потом разделялся под прямым углом… и внезапно послышался стон зомби. Если вы хоть раз в жизни услышали вой зараженных, вы его точно никогда не забудете. Этот жуткий звук навсегда запечатлеется в вашем сознании, а потом мозг пошлет вам самую примитивную команду: беги.

Я поспешно попятился назад, посветив фонариком в сторону стона. Луч не отпугнул бы зомби. Мертвяки не останавливаются, почуяв дармовую закуску, но боль может замедлить продвижение к добыче.

— Бекс?

— Что?

— Позади чисто?

— Думаю, да.

— Отлично. Бекс?

— Да?

— Бежим.

В нашей гонке не было ни изящества, ни артистизма. Бекс сорвалась с места почти в то же мгновение, как только слово «бежим» слетело с моих губ. Она сразу поняла, что другого выхода нет. Я отстал от нее на одну секунду. Мы мчались так быстро, как могли. Эхо отдавалось во всем коридоре и невозможно было понять, то ли мы бежим к своему спасению, то ли в «объятия» к зомби. А вой не утихал. Сначала он был далеко, но скоро начал нас нагонять. У нас буквально кровь стыла в жилах. Вот в чем ошибаются старые фильмы ужасов. Настоящие зомби — особенно те, которые заразились недавно, — умеют бегать.

Вызывай подмогу!

— Что? — непонимающе переспросил я на бегу.

Бекс искоса на меня глянула. Я покачал головой, и она прибавила скорость.

У тебя мобильник есть! Головой думай, Шон! — воскликнула Джорджия.

Размышлять и бежать во всю прыть оказалось не слишком просто. Сестра всегда была умнее меня — независимо от своего состояния. Я силился уловить смысл ее слов и едва не оступился, когда меня наконец осенило.

— Ох, мать твою… — пробормотал я, вынудив Бекс бросить на меня свирепый взгляд. — Выиграй для нас немного времени. Насчет интернет-рейтинга не переживай.

— Ясно, — отозвалась она.

Субординация возобладала над непониманием. Она обернулась, продолжая отступать следом за мной. Если бы она сейчас споткнулась — все было бы кончено. Но Бекс, не дрогнув, отцепила от ремня предмет шарообразной формы. За этим последовал знакомый звук (она выдернула чеку) и швырнула гранату назад — прямо ту в сторону, откуда доносился вой. Затем она развернулась и схватила меня за руку. Настала ее очередь возглавить бег, что она сделала с поразительной скоростью и силой.

Давай! — услышал я голос Джорджии.

И я рванул за Бекс.

Граната взорвалась через шесть секунд. Ударная волна оказалась не очень сильной — в отличие от ослепительно-яркой вспышки, озарившей коридор. Я рискнул оглянуться. Стены загорелись. Взрыв должен задержать зомби хотя бы ненадолго.

— Прикрой меня, — попросил я.

Бекс кивнула и замедлила бег, дав мне возможность перегнать ее. Теперь она держалась примерно в полутора футах позади. Вообще-то делать из Бекс прикрытие — большое свинство, но мне нужна была маленькая фора. Только это и могло нас спасти.

Достать из кармана куртки беспроводной наушник и не выронить фонарик оказалось сложным делом, если принять во внимание нашу бешеную скорость. Но все же я ухитрился это сделать. Я сунул наушник в ухо и, нажав на кнопку вызова, выдохнул:

— Закрытое соединение, командная линия. «Привет, милая, я дома». Открыть канал связи с Аларихом Куонгом.

Раздался сигнал. Бесконечно долгое время я слышал только наш топот, изможденное дыхание, вой зомби и напряженные удары собственного сердца. Я знал, что рано или поздно «сачок» закончится тупиком, а если к этому моменту мы окажемся в неправильном месте…

Наушник снова пискнул. Я услышал голос Алариха.

— Закрытое соединение подтверждено. Пожалуйста, назовите пароль, иначе я повешу трубку.

— Черт бы тебя побрал, нет у меня времени вспоминал тупое кодовое слово. — В действительности я как раз назвал Алариху наш нынешний пароль: «тупое кодовое слово». Если ЦКЗ записывали наши переговоры, то сотрудники филиала могли подумать, что с системой безопасности у нас слабовато. Я, кстати, на это надеялся. — У нас тут небольшие неприятности. Док рядом?

— Шон? Ты почему так дышишь? Что проис…

— Дай доку трубку немедленно, мать твою, Аларих, иначе ты у меня получишь то еще повышение для полевой работы! Я непонятно выражаюсь или тебе надо на видео веселых зомби показать, которые только и мечтают нас покусать?

— Сейчас я ее позову, — сказал Аларих.

Наушник пискнул и затих.

Бекс меня почти нагнала. От пота ее щеки блестели, как новенькие монетки.

— Что ты делаешь?

— Все здания ЦКЗ выстроены по одному проекту?

Впереди нас ожидала новая Т-образная развилка.

Луч моего фонарика еле успел ее осветить — иначе мы бы неминуемо врезались в стену.

— Правильно, но…

— Или док нас выведет, или нам крышка, Бекс.

Вой все приближался.

— Не останавливайся! — крикнул я.

Раздался сигнал. Я услышал взволнованный голос Келли.

— Шон? Это вправду вы?

— Нет, на связи маринованный огурчик! По портлендскому филиалу ЦКЗ за нами гонятся зомби! Нам надо выбраться отсюда, покуда нас не сожрали! Впереди Т-образная развилка. В какую сторону свернуть?

Следовало отдать Келли должное. Она взяла себя в руки потрясающе быстро.

— Вам уже встречалась Т-образная развилка?

— Да! И мы повернули направо.

— Вы повернули… Черт. Так. На следующей такой развилке сверните влево и подергайте третью дверь по ходу. Здание изолировано?

— Если вы хотите спросить, выключен ли свет и все ли огоньки над дверями стали желтыми? Да. Если это означает изоляцию — так и есть. — Я схватил Бекс за руку и рванул, резко свернув влево. — Что за дверь?

— Она в точности, как остальные, но должна открыться, если вы ее толкнете.

Справа от нас промелькнула первая дверь, а примерно через шесть футов — вторая, но уже слева. Я немного замедлил бег, чтобы не пропустить третью, и наконец ухватился за дверную ручку. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, какие преимущества дарю врагам, если Келли ошиблась. Зомби на «ничью» не согласятся.

Дверь распахнулась без малейшего сопротивления, и мы с Бекс едва не упали через порог. Мы оказались в комнатушке едва больше кладовой. По периметру потолка горели янтарным светом светильники в виде тонких трубочек. Я устоял на ногах, втащил Бекс внутрь и захлопнул дверь. Изнутри она запиралась на три старорежимных замка с засовами. Они не подведут никогда — даже если отключат электричество. Я, еще плоховато соображая, что делаю, быстро, почти автоматически, запер дверь на все три замка.

— Шон? — громко прозвучал голос Келли. Я вздрогнул. — Где вы? Вы в порядке?

— Мы в какой-то странной кладовке.

Я отступил на пару шагов назад, целясь из пистолета чуть повыше дверной ручки. Если зараженные попытаются прорваться, я заставлю их заплатить за каждый дюйм нашего пробега.

— Какой свет?

— Желтый.

Это было близко к правде. Во всяком случае, янтарный цвет не походил ни на красный, ни на зеленый.

Келли с нескрываемым облегчением вздохнула.

— Система безопасности действует, но вы находитесь в одном из тех секторов, которые еще не изолированы. Дверь звуконепроницаемая, запахонепроницаемая и бронированная. Пока вам нечего бояться.

— Иначе говоря, если мы не против того, чтобы сдохнуть, как крысы в ловушке. Как нам выбраться, док?

— Прямо напротив той двери, через которую вы вошли, должна находиться другая.

Я уставился на белую стену. Ни выступа, ни щелочки. Абсолютно ровная поверхность.

— Не вижу.

— Прикоснитесь к стене.

— Что?

— Давайте.

Если Келли хотела нас прикончить, она бы не подсказала нам, как спрятаться от ватаги зомби в ЦКЗ. Я указал кивком на дальнюю стену.

— Док хочет, чтобы мы к ней прикоснулись.

— Точно? — спросила Бекс.

— Ага.

— Уж лучше так, чем возвращаться в коридор.

После своего философского высказывания Бекс прижала к стене левую ладонь. Поверхность замерцала и стала прозрачной, а за ней оказалась следующая стена, в центре которой находилась дверь — близнец первой и тоже с тремя замками.

Бекс отдернула руку и громко выругалась. В наушнике зазвучал голос Келли.

— Я услышала крик. Теперь порядок?

— Могли бы предупредить!

В новой стене явственно виднелись три тестовые панели. Рядом с каждой из них утешительно горели зеленые огоньки.

— Я не была уверена, что она действительно есть, — искренне сообщила Келли. Возможно, она действительно этого не знала или была слишком хорошей актрисой. — Приложите ладони к тестовым панелям. Чтобы стекло поднялось, вам нужно доказать, что вы чисты. Иначе…

Тогда мы останемся в каморке навсегда. Предельная ясность.

— А вы уверены, что анализаторы включены?

— Это вторичная система с другим источником питания. Если ширма на месте и огоньки горят, то все должно работать.

— Поверю вам на слово, док. Смотрите, не надуйте нас.

Я зачехлил пистолет и прижал ладонь к одной из трех панелей. Бекс мрачно молчала. Я кивнул ей, и она последовала моему примеру. Судя по тому, как она скривилась, иголки вонзились в наши пальцы одновременно. Анализаторы были рассчитаны на грубую эффективность. Они не предусматривали нежностей вроде обезболивающей пены или предварительной стерилизации. Ощущение такое, словно я провел ладонью по поверхности кактуса. Уколов было много, и все они сразу жутко зачесались.

— Отойдите от анализаторов, — произнес приятный женский голос.

Мы с Бекс переглянулись и сделали солидный шаг назад.

— Док, комната разговаривает, — сообщил я.

— Нормально, — ответила Келли.

Но я почему-то не обрадовался.

Огоньки тем временем начали мигать то красным, то зеленым светом. Анализаторы проверяли нашу кровь на наличие живых вирусных телец. Из-за внешней двери не доносилось ни звука, но мне не полегчало. Конечно, мы понимали, что в ближайшие тридцать секунд нас не сожрут, но по коридору запросто мог бродить весь инфицированный персонал портлендского отделения ЦКЗ. Хотя кто знает? Не сказал бы, что мне нестерпимо хотелось гадать, что там творится.

Дыши, — велела Джорджия.

Я сделал глубокий вдох, и в то же мгновение огоньки зажглись ровным зеленым светом.

— Благодарю вас, — произнес голос. — Можете пройти.

Стеклянная перегородка сдвинулась в сторону и исчезла в пазу стены.

— Между прочим, ты во всем виноват, Мейсон, черт бы тебя побрал, — прорычала Бекс.

— Как ты пришла к подобному выводу?

— Сам говорил, что мы попали в старую компьютерную «стрелялку».

Пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться. Нельзя было дать Келли повод усомниться в нашем инфекционном статусе. На нее — одна надежда. И пока Келли нас не подвела.

— О'кей, док. Прозрачная стенка улетучилась. Вижу дверь. Что прикажете делать?

— Слушайте внимательно, — произнесла она. — Вы сейчас находитесь в одном из аварийных коридоров, которые предназначены для эвакуации сотрудников высшего звена в случае вспышки инфекции. Они, как говорится, не для простых смертных, и ими никогда не пользовались для транспортировки биологических материалов — исключительно для эвакуации. Вы меня понимаете?

По спине у меня побежали мурашки.

— Если будут малейшие признаки загрязнения среды, начнется автоматическая стерилизация?

— Точно. Что я предлагаю? — Келли немного помолчала и невесело добавила: — Бегите изо всех сил. Следуйте в направлении, обозначенном желтыми огоньками. Они выведут вас наружу. Если только ваш инфекционный статус не изменится, вы выберетесь.

— А в обратном случае?

— Если при нахождении в коридоре у кого-то произойдет активация процесса, сразу начнется стерилизация.

— Информация просто окрыляет. Ладно. Скажите Алариху, что я ему перезвоню, если мы выживем. — Я прервал связь, не слушая пылких возражений Келли, выдернул из уха наушник и сунул в карман. — У нас остался последний шанс. Как только дверь откроется, мчись во весь дух. Ну, а если на нас там обрушится поток лавы — я рад, что мы с тобой были знакомы.

— Ясно, — откликнулась Бекс и едва заметно, очень сдержанно кивнула.

Конечно, «горящая лава» была просто метафорой. Очередность очистки здесь, скорее всего, самая простая: химический душ, облучение и еще один химический душ — и так до тех пор, пока вся органика в коридоре не превратится в инертную слизь. Подобная дезинфекция не происходит в местах, где регулярно бывают люди, ведь после такой обработки эта среда на веки вечные становится токсичной. Хотя для редко используемого и предназначенного для самой крайней ситуации туннеля — идеально, но и жутковато.

Я помедлил и протянул Бекс руку.

— Я рад, что был знаком с тобой, Ребекка.

— Я тоже, Шон. Правда. — Она сплела свои пальцы с моими и печально улыбнулась. — Может, когда мы выберемся отсюда живыми, сходим куда-нибудь попить кофе…

— Конечно, — кивнул я.

Бекс не отпустила мою руку. Наши пальцы остались соединенными, словно компьютерные кабели. Я потянул дверь на себя. Прямо напротив нас в коридоре горел янтарный огонек. Мы с Бекс в последний раз переглянулись и, переступив порог, оказались в полумраке.

И дверь за нами закрылась с громким шипением гидравлического механизма. Меня порадовал этот звук. Он означал, что контрольные системы работают. Даже если они растворят нас с Бекс без остатка, то сделают все наилучшим образом. Новый янтарный огонек вспыхнул слева от первого. Вскоре их стала целая вереница, уходящая далеко в темноту.

Идти нам больше было некуда. Согласно инструкциям Келли, мы должны ориентироваться на эти светящиеся метки. До сих пор мы слушались Конноли. И пока были живы. Сейчас наша проблема заключалась в том, что на последнем отрезке пути мы можем погибнуть и без зомби. Или прорваться.

— Вперед, — процедил я сквозь зубы, и мы с Бекс сорвались с места в карьер.

В темноте расстояние всегда кажется больше, чем на самом деле. Янтарные огоньки еле теплились. Даже луча моего фонарика не хватало, чтобы рассеять мрак. Мы успели одолеть всего несколько сотен ярдов, но мне казалось, будто мы промчались пару миль. В тесном пространстве туннеля наше дыхание звучало оглушительно громко. Я старался не оступиться — поверхность не была идеально ровной. Когда я едва не потерял равновесие в третий раз подряд, то наконец-то догадался. Мы неслись словно по полу гигантской душевой кабины с отверстиями для стока воды, проделанными через каждые десять футов. Разумеется, их проделали не зря. Они пригодятся, например, в случае авральной ситуации. Тогда уж точно ЦКЗ применит процедуру промывки тоннеля — и пара-тройка незваных гостей испарится. Я ускорил бег и потянул за собой Бекс. Она не возражала. Она — девушка неглупая и не меньше меня хотела поскорее оказаться снаружи.

Янтарные огоньки гасли приблизительно тридцать секунд спустя после того, как мы пробегали мимо. Впереди загорались новые. Я дважды оглядывался, но потом заставил сдерживаться. Толку от этих действий — чуть, а нервы поберечь стоило. Впадать в панику здесь нельзя.

Я с тобой, — услышал я голос сестры.

Я крепче сжал руку Бекс и снова рванул.

Огоньки увели нас за угол. Мы оказались в узком коридоре, где они горели вдоль обеих стен. Лампочки по-прежнему были тусклые, но их оказалось достаточно, чтобы я смог различить лицо и плечи Бекс. У меня на сердце сразу стало спокойнее. Она повернула ко мне голову, и я понял, что она тоже испытала облегчение. Возможно, мы выберемся из переделки.

Внезапно из тьмы проступила рама двери. Мы, не сговариваясь, перешли на спринтерский бег. Я поравнялся с дверью на полшага раньше Бекс (просто у меня ноги длиннее) и ухватился за ручку. В мою ладонь глубоко, с болью вонзились иглы. Еще ни разу мне не доводилось сдавать кровь на ходу. Иглы не убрались сразу. Огоньки над дверью начали мигать попеременно то красным, то зеленым светом. Наконец остался ровный зеленый свет. Но дверь не открылась.

— Вот ведь ушлые ублюдки, — пробормотал я. — Твоя очередь, Бекс. Нас не выпустят отсюда, пока не убедятся, что мы оба чисты.

— Умники, — процедила Бекс и шагнула на мое место. Как только она сжала в пальцах дверную ручку, процедура повторилась. Затем рядом с первой зеленой лампочкой зажглась вторая. Сработал механизм замка. Дверь открылась изнутри, заставив нас с Бекс отступить на шаг. В туннель хлынула благодатная прохлада. Я сделал глубокий вдох, радуясь вкусу свежего воздуха. Бекс потащила меня вперед, к дневному свету.

Аварийный выход, указанный Келли, вывел нас на край служебной парковки. Там уже собралось около десятка людей, и большинство из них — в белых халатах… Чуть поодаль от основной группы мы увидели директора Свенсона. Он стоял возле двух сотрудников и мисс Лассен. Девушка первой нас заметила, напряглась и что-то быстро прошептала на ухо директору. Тот обернулся и вытаращил глаза, не успев совладать с собой.

Бекс сжала мою ладонь. А я и забыл, что мы еще держимся за руки.

— Не надо, — шепнула она. — У нас есть все, что нужно. Запись не прерывалась. Наш сюжет его прикончит. Все, что нужно, — повторила Бекс.

Я почти незаметно кивнул и освободил руку. А потом улыбнулся.

— Директор Свенсон! — воскликнул я и приветственно помахал, словно помогал посадке самолета. — Как здорово! Вы здесь! А что случилось, дружище?

— Мистер Мейсон… Мисс Этертон, — проговорил директор.

Дар речи он обрел, но в его голосе явственно слышалась дрожь. Поганец и вправду не ожидал, что мы выкарабкаемся.

— Я очень рад видеть вас обоих. Я боялся, что вы не сообразите вовремя, что надо делать, и не успеете… — Его взгляд резко метнулся к той двери, через которую мы с Бекс вышли. — Не думал, что вам известно об эвакуационных туннелях.

Вот почему он не приказал запустить механизм стерилизации, когда вы там находились, — гневно подсказала Джорджия. Никто не имел права угрожать моей жизни или жизни Бекс.

— Мы выполнили домашнее задание, — весело произнес я. Я мог продолжать язвить дальше или заехать Свенсону по физиономии. Хотя от последнего действия толку мало. Поэтому я снова спросил: — Серьезно, дружище, в чем дело? Опять питбули? Еще одна незаконная программа разведения, как в Окленде?

— Я… мы пока точно не знаем, — пробормотал Свенсон. Оправдательную историю он явно не сочинил. А зачем? Он и не предполагал, что мы уцелеем. — Как только мы разберемся, появится пресс-релиз.

— Шикарно. Не забудьте сделать для нас копию. О, и вот еще… Вы говорили, что у вас имеются документы, имеющие отношение к проблеме, которой занималась Джорджия? Буду ждать от вас также копий этих бумаг. Нам с вами так и не удалось посидеть над ними в спокойной обстановке. И знаете, если я их не получу, мне остается сделать один интересный вывод: вероятно, вы кое-что скрываете.

Продолжая улыбаться, я развернулся и размашисто зашагал к парковке для посетителей.

— Погодите… вы куда?

Я обернулся и смотрел на директора довольно долго, одаривая его самой мерзкой ухмылкой, на какую только был способен. Наверное, она напоминала звериный оскал, потому что Свенсон невольно попятился назад и выпучил глаза.

— Мы просто делаем свою работу и получаем за это деньги, — крикнул я на ходу. — Мы обязательно расскажем новости всем остальным.

Я помахал сотрудникам портлендского отделения ЦКЗ, оставшимся в живых. Бекс шла за мной по пятам. Не оглядываясь, мы с ней добрались до байка, уложили аппаратуру в сумки, надели шлемы, а потом нас и след простыл.

Шли бы вы все. Если вы так хотите играть… Если вы действительно этого жаждете… Тогда шли бы все куда подальше. Вы не представляете, на что напоролись и на что способен я. Мне нечего терять.

Вы даже поверить не в состоянии, как сильно пожалеете о содеянном. А я буду хохотать, помочившись на ваши могилы.