Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Двадцать три





 

Шесть недель — долгий срок для новостного сайта, даже если ты не работаешь над каким-нибудь крупным проектом. А предвыборная кампания — это крупный проект, который отнимает много сил и времени у целой команды блогеров. И подготовка нового администратора отдела — тоже крупный проект. Обычно сочинителям не требуется много внимания — они вечно болтаются без дела, беззаботные и радостные, рассказывают друг другу истории и страшно удивляются, когда кто-то еще выражает желание эти истории прочитать. А вот их начальник должен быть гораздо более собранным. А еще нужно было просматривать и подписывать контракты, выдавать разрешения, пересылать файлы и выполнять целую кучу мелкой административной работы, за которую никому не хотелось браться. И у всех перед глазами стояло мертвое лицо Баффи.

По ее милости, кстати, проблем у нас прибавилось. Погибшая девушка оставалась членом команды, хоть и не работоспособным. Бекс приходилось тратить уйму времени: она проверяла все закодированные сообщения и каналы и искала лазейки и жучков, которые оставила Баффи. Я даже и вообразить себе не могла масштабы паранойи нашей сочинительницы: мы отыскали больше тысячи записывающих устройств, а Бекс постоянно находила новые материалы с беспроводных подслушивающих жучков, запрятанных чуть ли не в каждом офисе, здании и конференц-зале, в которых мы побывали во время кампании.

— Реши она устроиться в ЦРУ, ее бы там с руками оторвали, — как-то проворчал Шон (в тот день Бекс подтвердила, что в Икли все еще функционируют несколько жучков).

— А стали бы они терпеть ее страсть к слащавым эротическим стишкам?

— Думаю, нет.

Бекс помогали Аларих и Дейв: девушка избавлялась от оставленных Баффи червей, а они латали получившиеся дыры в системе. Втроем наши блогеры почти справлялись с тем, что Баффи наворотила в одиночку, хотя на это уходили все силы, и они начали уставать. Правильно, на работу-то их брали журналистами, а не компьютерщиками. В списке неотложных дел у меня большими буквами значилось «нанять нового полевого системного администратора». А еще там значилось «раскрыть политический заговор», «отомстить за смерть Баффи» и «остаться в живых».

При всем при этом никто не собирался освобождать нас от основной работы, вернее, от нескольких работ сразу. Мы по-прежнему освещали кампанию Раймана-Тейта. А она набирала обороты — еще бы, ведь теперь интерес общественности подогревали не одна, и даже не две, а целых три связанных с ней трагедии. Нас постоянно привлекали традиционные СМИ и разные новостные сайты. К тому же нужно было выдавать бета-блогерам задания по обновлению материалов. Новости не будут ждать никого — ни отстающих, ни раненых. Это мне в них всегда нравилось, но это же и раздражало.

Две недели мы провели в Хьюстоне: старались, где только можно, отправлять на мероприятия Рика. А сами запирались в номере и пытались подготовить войну, в которой никогда не собирались участвовать. На чьей стороне Райман? Я думала, что не на стороне Тейта: ни один нормальный родитель не станет подобным образом жертвовать собственной дочерью. С другой стороны, нас Мейсоны усыновили только для того, чтобы продемонстрировать всем победу живых над мертвыми. И никогда не возражали, когда мы буквально лезли в пасть смерти, даже наоборот — всячески поощряли. Родители жили ради рейтингов — единственного, что осталось у них после смерти Филипа. Что вообще такое «нормальные родители»? Мы почти каждую ночь сидели допоздна в полной темноте: работали, строили планы, запасные планы, пытались найти выход из проклятого лабиринта, в котором оказались, сами того не ведая.

Шон делал вид, что не знает, как мало я сплю. А я делала вид, что не замечаю, как он молотит кулаком по стенам ванной. Кофеиновые таблетки и пластырь — именно они ассоциируются у меня с Хьюстоном. Кофеиновые таблетки и пластырь.

Дважды я пыталась поговорить с Райманом, а он трижды пытался поговорить со мной. Мы никак не совпадали в этих попытках. Я не могла доверять сенатору и не знала, заодно ли он с Тейтом, а он не понимал, почему мы так отдалились и почему постоянно измотаны. Даже Шон заметно сдал: не ездил больше на выезды со Стивом и его ребятами в свободное от репортажей время и выполнял свои обязанности скрупулезно, но без следа былого энтузиазма и жизнерадостности, к которым уже успел привыкнуть Райман. Мы все сильно сдали и ничего не могли с этим поделать. Мы не доверяли ему и поэтому не могли ничего рассказать ни про свои подозрения, ни про улики. А пока мы не расскажем все — как ему доверять? Получалась настоящая лента Мебиуса, бесконечная и замкнутая, я не понимала, как нам выбраться из сложившейся ситуации. Так что пока мы просто игнорировали Питера в надежде, что он все поймет, когда наступит время.

После Хьюстона предвыборный штаб снова пустился в путь и колесил по стране, как ни в чем не бывало. Хотя кое-что изменилось. Чак погиб, вместо него пришел какой-то бледный хмырь, который сразу же убегал, сделав свою работу, и не хотел даже словом ни с кем перемолвиться. Количество охранников утроилось, и Шону больше не разрешали выезжать без сопровождения. Брат с почти мстительным удовольствием таскался в самые мерзкие и опасные места, какие только встречались на пути, а его няньки вынуждены были таскаться следом. Хотя материал он иногда оттуда привозил просто потрясающий. В сообществе ирвинов поговаривали, что его в этом году выдвинут на премию «Золотой Стив», и не удивлюсь, если он ее получит.

Целый месяц мы колесили по гостеприимной западной Америке, а другие кандидаты в это время довольствовались телевизионным эфиром и оставались в крупных городах — якобы там гораздо проще защититься от зараженных. Да, вспомните только про Сан-Диего. Безрассудная храбрость приносила Райману новые голоса и позволяла удерживаться в сводках новостей, даже когда улеглись волнения по поводу последней трагедии. «Человек из народа сдаваться не собирается» — публика с радостью на это покупалась. Некоторые, конечно, вопили, что стремление Раймана провести кампанию «по старинке» явилось причиной трагедии в Икли, но гибель Баффи и Ребекки заставила их умолкнуть. Можно винить сенатора в происшествии в Оклахоме, но совсем другое дело — обвинить его в терроризме и в покушении на убийство. Америка — свободная страна, заселенная параноиками, но, слава богу, пока до подобных обвинений дело не дошло. Пока.

Через полтора месяца после Мемфиса мы, уставшие и заработавшиеся, подъезжали к шумному Сакраменто в Калифорнии — одному из самых важных и жестких торговых центров страны.

Мы с Шоном родились и выросли в Беркли, и логично было бы предположить, что нас обрадует визит в столицу собственного штата. Совсем наоборот. По сути, Калифорния — это несколько отдельных маленьких штатов, которые удерживают вместе политические связи, права на водные угодья и стойкое нежелание каждой такой отдельной области уступать кому-то прибыльное название «Калифорния». Сепаратистские движения здесь существовали еще до Пробуждения, их сторонники не призывали отделиться от Америки, но хотели отделить небольшие территории от собственно штата. В Сакраменто недолюбливают жителей побережья: у нас там хорошая погода, хорошие СМИ и прибыльный туристический бизнес. А у них? Правительство штата и куча фермерских хозяйств, которые чертовски трудно оборонять. Сказать, что между отдельными частями штата существовали взаимные обиды, значит почти ничего не сказать. Окончательно добрые чувства у жителей Сакраменто к остальной Калифорнии иссякли, когда им пришлось закрыть свою ежегодную ярмарку штата. Теперь тут танцевали под совсем другую мелодию: «спасайся и молись кто может».

Воздух был сухой и горячий, и у меня сразу же запершило в горле, как только мы вышли из аэропорта в специальную огороженную зону, где нас должны были встретить сотрудники службы безопасности сенатора. Яркое послеполуденное солнце резало глаза даже сквозь стекла очков. Я споткнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за Рика. Казинс вопросительно посмотрел на меня, но я лишь покачала головой. Мы все уже были на пределе, включая Шона. Если сейчас Рик что-нибудь спросит, брат весь остаток дня будет вокруг меня носиться. А у нас слишком много других неотложных дел.

Сенатор Райман, губернатор Тейт и большая часть советников прибыли еще вчера. Мы тоже должны были, хотя летели не на частном, а на коммерческом самолете. Но, к сожалению, из-за медицинской тревоги пришлось сесть в Денвере. Там мы вместе с сотней перепуганных пассажиров сидели и ждали, не объявят ли наш самолет закрытой карантинной зоной. Стыдно признаться, но мне в какой-то момент очень этого захотелось. Тогда, по крайней мере, мы смогли бы наконец выспаться. Я волновалась за брата: спать он теперь ложился, только если я пинками загоняла его в кровать.

К нам подъехала знакомая черная машина. Дверь открылась, и из нее, как всегда, вышел громила-Стив.

— Мисс Мейсон, — кивнул он мне.

— Рада видеть тебя, Стив. — Я криво улыбнулась. — Какие планы на сегодня?

— Я отвезу вас в Центр собраний. Наш караван отправится через полтора часа.

— Маловато времени, — поморщилась я и схватила наши чемоданы.

Стив помог перенести оборудование. Сегодня вечером сенатор Райман выступит с речью перед калифорнийскими республиканцами. Наверняка будет куча интересных высказываний, цитат и журналистов-конкурентов. Мы все должны быть там. Хотелось бы, конечно, хотя бы немного отдохнуть и не пить снова кофеин, но что поделать.

— Спасибо, что встретил.

— Не за что.

Подъехал второй автомобиль. Из него вышел Карлос и тоже бросился помогать нам с вещами. К нему присоединились наши няньки: бедняга Андрес и Хайди — женщина-телохранитель с непроницаемым выражением лица. Думаю, ее к нам приставили по одной-единственной причине: из-за ретинального КА мне требовалась отдельная персональная проверка, а они не хотели, чтобы я во время нее оставалась без сопровождения. Им пришлось провести целую ночь в аэропорту в нашей компании, и теперь они, видимо, уже совсем не питали к нам никаких дружеских чувств.

— Готовы? — спросил Стив.

— Готовы, — подтвердил Шон.

Мы залезли в приятную кондиционированную прохладу автомобиля. Стив поглядел в зеркало заднего вида (удостоверился, что мы пристегнули ремни), а потом включил мигалки и отъехал от тротуара.

Я подняла бровь. Шон мигом понял мой намек и поинтересовался у охранника:

— Друг, у нас какие-нибудь проблемы?

— В городе собралось очень много политиков.

Понятно. Сенатор беспокоится, что злоумышленники, виновные в произошедших трагедиях, попытаются воспользоваться ситуацией и завершить начатое. В конце концов, им удалось покончить только с Баффи, мы ведь выжили. Во мне поднялась волна черной злобы, но я постаралась взять себя в руки. Райман не знал, что предатель сидит в его собственном штабе и что следить нужно за Тейтом. Так какого черта тогда позволил нам лететь на коммерческом самолете?

Шон заметил, как я напряглась, и положил руку мне на плечо.

— Спокойно, — прошептал он.

— Как же.

Я откинулась на сиденье. Лоис вопила в своей переноске, которая стояла у Рика на коленях. Как же хорошо я сейчас ее понимала.

Наш небольшой караван благодаря мигалкам легко объехал пробку при выезде из аэропорта и направился в сторону города. Раньше в Сакраменто устраивали знаменитую ярмарку штата, а еще всевозможные родео и конноспортивные соревнования. А после Пробуждения все мероприятия на открытом воздухе пришлось отменить. В результате город лишился важной статьи дохода, и ему пришлось изыскивать другие пути добывания денег. Они чуть повысили налоги, попросили помощи у богатых спонсоров, заключили несколько выгодных контрактов в сфере безопасности и таким образом насобирали достаточно средств на строительство Центра собраний Сакраменто — нового места для проведения ярмарок и прочих увеселений. На огромной территории теснились разнообразные здания, временные удобства для автоколонн и караванов, четырехзвездочный отель, конференц-центр… и самое большое в стране открытое пространство, которое официально признали безопасным для проведения массовых сборищ. Если нужно выставить своего кандидата, чтобы он прочитал трогательную речь и встал в героическую позу на улице на фоне ярко-голубого неба — лучше Сакраменто для этого места не найти. Именно здесь зачастую решалось, кто станет президентом. Неважно, какая у тебя предвыборная программа, ведешь ли ты честную игру — в конечном итоге все зависело от того, как воспримут люди твое лицо на фоне голубого неба в Сакраменто.

Судя по нашему расписанию, мы проведем в этом городе неделю: сенатор и губернатор будут выступать с речами, встречаться с прессой и просить поддержки могущественных калифорнийских политиков. И не только республиканцев. Я уже знала, сюда приедут несколько влиятельных демократов и независимых кандидатов. Все они хотели сфотографироваться с человеком, который, как считали многие, вполне может стать нашим следующим президентом. Хотя, конечно, когда мы выведем Тейта на чистую воду, по его карьере будет нанесен серьезный удар.

— Господи! — Рик изумленно присвистнул, когда мы подъехали к Центру. — Вы по мелочам не размениваетесь, я смотрю?

— Добро пожаловать в Калифорнию.

Мы с Шоном уже закатывали рукава. Рик посмотрел на нас и нахмурился.

— Не волнуйся, — улыбнулась я. — И на тебя хватит.

Чтобы въехать на территорию, понадобилось сдать четыре анализа крови и позвонить в ЦКПЗ: они должны были подтвердить, что мой случай ретинального КА зарегистрирован официально. Теперь кровь у нас будут брать, если понадобится войти в здание или выйти за пределы зоны. А еще возможны внеочередные проверки, сколь угодно частые — два раза в час, раз в неделю — никогда не знаешь. Пока мы ехали к месту стоянки каравана, Шон развлекался тем, что отслеживал встречающиеся по пути камеры наблюдения и датчики движения.

— Попробуй только начать ходить как зомби — уже через минуту прибежит охрана, — удовлетворенно пояснил он.

— Только не говори, что уже проделывал подобное, — ужаснулся Рик.

— Я не такой дурак. — Шон попытался сделать оскорбленный вид, но у него не очень-то получилось.

— Кое-кто успел раньше него, — вмешалась я. — Сколько тот парень в итоге просидел в тюрьме?

— Два года, но он пошел на это ради науки.

— Ага, конечно.

Я собиралась еще что-то добавить, но тут наша машина свернула на узенькую дорожку, где стоял указатель «Автоколонна № 11». Я выпрямилась на сиденье и поправила очки.

— Приехали.

— Слава богу, — вздохнул Рик.

Все так же нестерпимо палило солнце. Я сняла пиджак, взяла свой ноутбук и принялась осматривать припаркованные автомобили и трейлеры. Обнаружив наконец искомое, я широко улыбнулась.

— Родной любимый грузовик, — проворковал Шон.

— Точно.

Я направилась прямо к нему. Оставшиеся чемоданы вытащит охрана. Основная часть оборудования все равно была в грузовике.

— Заторопилась? — меня нагнал Казинс.

Шон косо на него посмотрел, но Рик не обратил никакого внимания.

— Хочу проверить, как там у мальчиков дела. — Я приложила ладонь к сенсорной панели на дверях грузовика.

Снова иголки, спустя несколько секунд дверь распахнулась. Я оглянулась через плечо и спросила Стива:

— А в каком мы фургоне?

— В том, что с левого краю, там есть табличка с именем. А в соседнем — мистер Казинс. Полагаю, вам не терпится приступить к работе?

— Да, на самом деле… Черт, — спохватилась я. — Речь сенатора.

— Я все сделаю, — неожиданно предложил Шон и пожал плечами в ответ на мой изумленный взгляд. — Вполне могу нацепить костюм и прикинуться вестником. Никто и не заметит подмены, а в приглашении наверняка просто указано «Мейсон». Так, Стив?

— Да… — растерянно откликнулся охранник.

— Решено. Рик, пошли. Пусть Джордж займется работой. — Брат схватил оторопевшего Казинса под руку и поволок прочь.

За ними отправился ухмыляющийся Стив, а я осталась стоять возле фургона. Что это такое только что было? Хотя какая разница — дареному времени в зубы не смотрят.

Перед тем как погрузить автомобиль для транспортировки, мы забрали оттуда все важные системные компоненты: запасные диски с данными, файлы и, конечно, самое главное — карты памяти, с помощью которых можно разблокировать серверы. Я прошла по грузовику и не торопясь запустила все оборудование, последними включила внешние камеры. Я чувствовала себя снова дома. Один за другим вспыхивали экраны, которые в свое время с таким трудом устанавливала еще Баффи. На них под разными углами отображалась стоянка. Никого и ничего. Прекрасно. Теперь надо врубить систему безопасности. Она будет специально вырабатывать помехи, и за нами невозможно будет установить внешнее наблюдение. Разве что ЦРУ под силу через такое пробиться, но если мы имеем дело с ЦРУ — то наша песенка уже в любом случае спета. Я уселась за рабочий стол и открыла окно чата.

В наши дни общение в Сети в основном осуществляется на форумах (только текстовые сообщения, причем не в реальном времени) или по видеосвязи. Теперь уже мало кто помнит старые добрые чаты, которые раньше так любили в Интернете. И хорошо. Если оба собеседника используют свои собственные серверы, можно таким образом легко проскочить незамеченными.

Повезло. В Сети меня как раз поджидал Дейв.

«Что нового?» — набрала я.

«Джорджия? Назовись».

«Пароль „колокольный звон“».

«Принято. Проверяла почту?»

«Еще нет. Мы только приехали».

«Выходи из чата и иди читать. Ты должна сама это увидеть».

Я замерла, уставившись на ярко-белые слова на фоне черного командного окна.

«Насколько все плохо?»

«Плохо. Иди читай».

И я открыла почту.

У меня ушел почти час на то, чтобы просмотреть присланные Дейвом и Аларихом файлы. Еще двадцать минут потребовалось, чтобы прийти в себя. В конце концов я перестала задыхаться и взяла себя в руки, а потом закрыла ноутбук, положила его в чехол и встала. Нужно переодеться. Мне пора на вечеринку.

 

Я всегда знала, что буду журналистом. В детстве они казались мне почти супергероями. Они говорили правду, помогали людям. Через много лет мне предстояло узнать, чем еще занимаются журналисты: ложью, шпионажем, разными подлостями, взятками. Но к тому моменту было уже слишком поздно. Новости проникли мне в кровь. Подобно наркоману, я нуждалась в следующей дозе и никак не могла завязать.

С самого детства мне не нужно было ничего, кроме новостей и правды, я хотела сделать мир лучше. И я ни о чем не жалею. Вернее, не жалела до настоящего момента. Потому что по сравнению с этим я слишком мала, Шон слишком мал. Боже, я так напугана. Но я же наркоман, я не могу остановиться.

«Весточки со Стены»,

из неопубликованных файлов Джорджии Мейсон,

19 июня 2040 года.

 

 

Date: 2015-09-24; view: 278; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию