Социально-профессиональные группы как псевдореальные

Начнем с сопоставления социально-профессиональной структуры России и ряда европейских стран. Эти расчеты вы­полнил Г.А. Ястребов [Шкаратан, Ястребов, 2007а, с. 66-67].

Первое, что бросается в глаза при сравнительном анали­зе, — это крайне малая доля самозанятых в России (в сумме 4,4%) на фоне более высокой доли самостоятельных работников в европейских странах в первой половине 2000-х гг. Так, в сле­дующей по данному показателю стране за Россией, Германии, их доля составляет 7,4%. Мы считаем, что это наглядное свиде­тельство того, что за 15 лет рыночных преобразований в России так и не сложилось класса мелких предпринимателей и работ­ников, занятых индивидуальной трудовой деятельностью, тог­да как в ряде восточноевропейских государств данная группа занятых (8—22%) является достаточно многочисленной.

Характерно, что значительную часть занятых в нашей стране продолжают составлять квалифицированные рабочие, причем данная группа превалирует над группой неквалифи­цированных рабочих, тогда как в европейских странах их со­отношение внутри рабочего класса является более или менее выровненным. В целом преобладание представителей рабочего класса в России (44,6%) объясняется наследием крупного про­мышленного комплекса, доставшегося от советской экономи­ки и потребляющего значительную часть квалифицированной рабочей силы. Наряду с этим относительно низкой остается доля тех, кого можно отнести к высококвалифицированным профессионалам, руководителям высшего звена и крупным предпринимателям (8,4%).

Таким образом, в отличие от стран, демонстрирующих начатки информационной экономики (преобладание высо-

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

^квалифицированных профессиональных групп в структуре общества, замещение физического труда преимущественно интеллектуальным), социально-профессиональная структу­ра, сложившаяся в России, свидетельствует о том, что страна пребывает в стадии позднего индустриализма с характерным преобладанием рабочих и низкой долей профессионалов и квалифицированных управляющих. При этом формально при­личная доля профессионалов и наемных менеджеров не может быть подтверждением успехов в модернизации нашей страны, поскольку большая часть соответствующих работников сосре­доточена за пределами инновационных отраслей экономики.

Обратимся к нашим данным о социально-профессиональ­ной структуре по материалам представительных общероссий­ских опросов, охвативших почти весь постсоветский период.

В табл. 11.1 приводятся данные о динамике социально-профессиональной стратификации российского общества. При общей стабильности на протяжении 13 лет можно обратить вни­мание на некоторые подвижки в рассматриваемой социально-профессиональной структуре. Во-первых, в период с 1994 по 2002 г. наблюдалось некоторое увеличение доли предпринимате­лей, после чего к декабрю 2006 г. она стабилизировалась и вышла на крайне низкий уровень — 4%. Заметим, что в любой серьез­ной отечественной публикации по малому бизнесу отмечается сложное положение этой традиционной части среднего класса в нашей стране. Полученные нами данные об удельном весе этой группы населения подтверждают этот вывод.

Также бросается в глаза резкое снижение доли высококва­лифицированных профессионалов после 1994 г. (практически в 2 раза), связанное с масштабной иммиграцией работников ин­теллектуального труда в развитые страны в период нестабиль­ной экономической ситуации в стране (масштабы, характер и причины этой миграции профессионалов подробно рассмот­рены в превосходной монографии профессора Anne de Tinguy «La grande migration. La Russie et les Russes depuis 1'ouverture du rideau de fer» [De Tinguy, 2004], частично переведенной в [Де Танги, 2007]).

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

Таблица 11.1