Концепции неклассового характера обществ советского типа

Отказ от формулы «2+1» привел ряд советских социоло­гов к логически непротиворечивому выводу о необходимости конструирования стратификационной неклассовой (в марксо-вом или веберовском понимании категории «класс») модели советского общества. Такой подход, альтернативный по отно­шению к концепции государственного капитализма и нового класса, был подкреплен трудами коллег из восточноевропей­ских стран. Эта менее распространенная концепция рассмат­ривала социальные членения в обществах советского типа как иерархические слоевые, с размытыми границами, обширными зонами трансгрессии между слоями, общество определялось как сословно-слоевое. Становление этого подхода шло пре­имущественно в академических структурах, и он длительное время оставался вне поля широких политических обсуждений.

Авторы концепции усомнились в доказанности тезиса, что номенклатура — это класс, поскольку она, хотя и использу­ет собственность в своих интересах, но правами распоряжения средствами производства не обладает. Властвующие группы в СССР и других социалистических странах воспроизводили себя не через экономическое отношение к средствам производ­ства, а через обладание монопольным положением в системе власти, через свою «собственность на государство». Возникает проблема применимости традиционного для европейской со­циальной мысли классового подхода к системам неравенства в обществах советского типа.

Одним из первых неклассовый характер обществ советско­го типа признал выдающийся польский социолог С. Оссовский. Анализируя ситуацию в странах Восточной Европы, он пришел к выводу, что поскольку здесь изменения социальной структу-

Глава 8. Основные концепции социального порядка и стратификации в обществах...

ры в большей степени осуществляются по воле политической власти, постольку мы далеки от трактовки социального класса в том смысле, как его понимали Маркс (т.е. как групп, различаю­щихся по их отношению к средствам производства) или Вебер (т.е. как групп, различающихся по их отношению к рынку). В ситуациях, где политическая власть может открыто и эффек­тивно изменить классовую структуру, где наиболее важные для социального статуса привилегии, включая повышенную долю в национальном доходе, даруются этой властью, где значительная часть или даже большинство населения включено в стратифика­цию по типу бюрократической иерархии, там категория класса становится большим или меньшим анахронизмом, а классовые конфликты уступают место другим формам социального антаго­низма [Ossowski, 1957].

Следует заметить, что этот подход устойчиво сохранялся в польской социологии в 1960— 1980-е гг. Здесь можно упомянуть работы Стефана Новака, Влодзимержа Весоловского, Зигмунта Баумана и многих других. С. Новак в 1964 г. недвусмысленно писал: «Эволюция социального положения в послевоенной Польше независимо определяется профессией, экономиче­ским положением и образованием; в то время как эти факторы, которые в свою очередь являются взаимозависимыми, могут либо дополнять, либо уничтожать влияние друг друга» [Nowak, 1964, р. 43]. С. Новак предложил выделить в населении Польши следующие социальные слои: неквалифицированные рабочие, квалифицированные рабочие, работники нефизического тру­да, творческая интеллигенция и лица свободных профессий. Точно такой же была позиция социолога В. Весоловского, ко­торый в своих исследованиях польского общества основывался на социально-профессиональной стратификации, беря в каче­стве дифференцирующих переменных профессию, образова­ние, доход [Wesolowski, Slomczynski, 1968]. Более того, поль­ский социолог Е. Вятр высказал идею, что именно для СССР, где нет (в отличие от Польши) мелких капиталистов в городе и частнособственнического крестьянства в деревне, правиль­но намечать слоевую структуру, без классов, что СССР можно считать неэгалитарным бесклассовым обществом [Wiatr, 1965].

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

Впервые встретились «лицом к лицу» сторонники ста­линской формулы «2+1» и профессиональные социологи из Польши, Венгрии и Чехословакии на конференции по проб­лемам социальной структуры, состоявшейся в Чехословакии в 1964 г. Основным оппонентом ортодоксальной советской доктрины выступил будущий всемирно известный британский социолог, а тогда профессор из Варшавы Зигмунт Бауман. Он утверждал, что при социализме социальная структура не носит классового характера, а основная дифференциация общества связана с профессиональным разделением труда. И для социа­листического общества является типичной известная неравно­мерность в распределении социальных ценностей — квали­фикации, образования, доходов, власти, перспектив карьеры и т.д. Все это проецируется в субъективной сфере на неравное размещение престижа.

Против такой постановки вопроса выступил представи­тель СССР М.Н. Руткевич. Он решительно «осудил» антимарк­систские (по его мнению) устремления применить стратифи­кационную теорию к объяснению социальных отношений при социализме, поскольку марксистская теория классов, «если она понимается не суженно», полностью включает все вопро­сы, изучаемые стратификационными концепциями. В ответ 3. Бауман заметил, что действительно научное изучение со­циальной стратификации не является отрицанием классовой теории, так как каждая из этих теорий занимается «своим» аспектом социальной действительности. Так, марксистская теория классов исследует объективные аспекты социальной структуры, однако не включает, например, вопросы распреде­ления общественного престижа, который не является функци­ей классовой принадлежности.

В условиях идеологических ограничений поиск истины шел, как правило, путем сочетания обязательных догм с на­учными, зачастую весьма робкими объяснениями. Таким не­колебимым элементом любой концепции было признание ин­тегрирующей роли общенародной собственности. После этого начинались поиски критериев дифференциации.

В это время наибольшую известность получили иссле­дования видного чешского социолога П. Махонина и его со-

Глава 8. Основные концепции социального порядка и стратификации в обществах...

трудников. Признав интегрирующую роль социалистической собственности, Махонин выдвинул на первый план диффе­ренциацию по характеру труда. Были предложены следующие компоненты социального статуса:

1) сложность работы (наличие творческих элементов в труде, степень самостоятельности труда, требуемая квалифи­кация);

2) образование;

3) участие в управлении (объем власти), основанное:

— на социально-профессиональной позиции по месту работы;

— политической деятельности в свободное время;

4) уровень жизни;

5) образ жизни в свободное время.

Авторы провели блестящий представительный опрос по территории всей страны и уже в труднейших условиях ок­купации Чехословакии советскими войсками сумели издать итоговую книгу [Machonin, 1969]. Это была фундаментальная монография, последний отблеск «социализма с человеческим лицом», мечты интеллигентов-шестидесятников о возможно­сти решить социальные проблемы на основе «государственно­го социализма». Последующие 20 лет на долю авторов достался неквалифицированный физический труд, который они про­ектировали (совместно со столь же прекраснодушными теоре­тиками из других стран «реального социализма») преодолеть (ликвидировать) в недалеком будущем.

Точка зрения на советское общество как слоевое получила развитие с начала 1960-х гг. и в СССР. Конечно, вынужденные к тому идеологической цензурой, эти отечественные иссле­дователи обычно добавляли обязательные слова о сохраняю­щихся еще «двух дружественных классах и народной интелли­генции», но опытный советский читатель тут же обнаруживал комментарий о том, что данные классовые различия несуще­ственны, а определяющими в общественных отношениях яв­ляются слоевые (социально-профессиональные). Из таблиц и схем, всей системы фактических данных следовало, что этим авторам совершенно чужда не только официальная псевдо­классовая «концепция», но и теория нового класса.

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России