I' 5.1. Идеи социального неравенства *в общественной мысли до возникновения социологии

История всей социологии как науки, также как и исто­рия ее важнейшей частной дисциплины — социологии нера­венства, насчитывает полтора столетия. Но задолго до XIX в. ученые задумывались над природой отношений между людь­ми, над тяжелой участью большинства людей, над проблемой угнетенных и угнетателей, над справедливостью или неспра­ведливостью неравенства.

Еще древнегреческий философ Платон (428/427-348/347 до н.э.) размышлял над расслоением людей на богатых и бед­ных: «Государство представляет из себя как бы два государства. Одно составляют бедные, другое — богатые, и все они живут вместе, строя друг другу всяческие козни». Платон был «пер­вым политическим идеологом, мыслившим в терминах клас­сов», считает Карл Поппер [Поппер, 1992, с. 7]. В таком обще-

Часть 2. Социальная стратификация и социальная мобильность

стве людей преследуют страх и неуверенность. Здоровое обще­ство должно быть иным. В своем труде «Республика» Платон утверждал, что правильное государство можно научно обос­новать, а не искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал, что это новое, научно спроектированное общество будет не только осуществлять принципы справедли­вости, но и обеспечивать социальную стабильность и внутрен­нюю дисциплину. Именно таким он представлял общество, ру­ководимое правителями (блюстителями) [Платон. Государство. http://www.gummer.info/Bogoslov/Philos/Platon].

Общество, по мнению Платона, имеет классовый харак­тер. Все граждане входят в один из трех классов: а) правителей; б) воинов и чиновников; в) работников (земледельцев, ремес­ленников, врачей, актеров). Правители подразделялись им на правящие и неправящие группы. Всем этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции. Мудрые правители выступали как родители по отношению к осталь­ным двум классам. Платон исключал всякую возможность на­следования классового статуса и предполагал полное равенство возможностей для всех детей, с тем чтобы каждый имел равные шансы проявить свои природные способности и был обучен для выполнения своей собственной роли в жизни. Если такая се­лекция и обучение могли бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае было бы справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избежать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с тем чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны со­средоточиться только на общественном благополучии.

Итак, Платон спроектировал высокостратифицированное общество, в котором характерными чертами правящего класса являются равенство возможностей (шансов), полное устране­ние частной собственности и концентрация на общем благо­состоянии.

Аристотель (384-322 до н.э.) в «Политике» также рас­смотрел вопрос о социальном неравенстве (см.: [Аристотель, 1983]). Он писал, что ныне во всех государствах есть три эле-

Глава 5. Основные вехи становления теории социального неравенства

мента: один класс — очень богат; другой — очень беден; третий же — средний. Этот третий — наилучший, поскольку его члены по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принципу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следо­вании этому принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступниками, а другие — мошенниками.

Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель отмечал, что необходимо думать о бедных, «ибо у государства, где множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много врагов». Ведь «бедность порождает бунт и преступления», там, где нет среднего класса и бедных огром­ное большинство, возникают осложнения и государство обрече­но на гибель. Аристотель выступал как против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоистического прав­ления богатой плутократии («олигархии»). Лучшее общество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс многочисленнее и сильнее, чем оба других вместе взятых, управ­ляется лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.

Взгляды Аристотеля на собственность развивались в пря­мом споре с Платоном, которому он приписывал защиту об­щественной собственности. Однако Платон ничего подобного не писал — в его «Республике» земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную жизнь. По мнению Платона, частная собственность разрушила бы единство правящей элиты и ее преданность государству, по­тому он запрещает ее для правителей.

Аристотель не считал, что частная собственность вредит мо­ральному совершенству, доказывая это четырьмя соображениями:

1) «когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется»;

2) обладание чем-то доставляет удовольствие, «ибо все, или почти все, любят деньги и другие подобные вещи». Аристотель резко отделяет такую любовь к собственности от эгоизма и ме­лочности, рассматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения;

,1

I

Часть 2. Социальная стратификация и социальная мобильность

3) щедрость. При общественной собственности никто не может быть щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе частной собственности богатство и неравенство «дают возможность проявлять щедрость и милосердие»;

4) видимо, идея частной собственности глубоко укоре­нилась в душе человека, если существует так долго — «нель­зя пренебрегать опытом веков». Что до строя с общественной собственностью, то «если б он был хорош, то за столько лет примеры его были бы известны».

Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе част­ной собственности, но считает, что они «вызваны совсем другой причиной — порочностью человеческой натуры». Несовершенство общества исправляется не уравнением со­стояний, а моральным улучшением людей. «Начинать реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того, чтобы приучить благородные души обуздать желания и прину­дить к этому неблагородные» (т.е. мешая им, но не применяя грубую силу). «Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравниванию собственности. Важно, не у кого собствен­ность, а как ее используют».

Резкое неравенство собственности опасно для равновесия государства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс сильнее всех. Там же, где «у одних много, у других — ни­чего», можно прийти к двум крайностям — плутократическому режиму («олигархии») в интересах только богатых или к про­летарскому режиму («демократии») — в интересах городской бедноты. Любая крайность может увенчаться тиранией.

И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной справедливости сводится к тем же вопросам, кото­рые ставили и обсуждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столько внимания.

Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо Макиавелли (1469-1527). Около двух тысячелетий от­деляют Макиавелли от Аристотеля, но основные линии раз­мышлений остались у него теми же, что и у гения античности. В своем знаменитом произведении «Государь» он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять и какая форма правле­ния может обеспечить порядок, счастье, благополучие людей

Глава 5. Основные вехи становления теории социального неравенства

[Макиавелли, 2001]. Он видел, что напряженность между эли­той и массой есть постоянная черта организованного обще­ства; подобные напряжения сопровождаются боязнью масс со стороны элиты и боязнью тирании со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели (действенности) в де­мократическом правлении, чем многие предшествовавшие ему мыслители, поскольку верил, что коллективные решения на­рода более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди способны более справедливо судить о чем-либо, если они слы­шат двух ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспечивает им возможность обнаружить прав­ду в том, что они слышат. И если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь ошибается многократ­ней в его собственных действиях. Макиавелли в то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их поведе­ние эмоционально и они нуждаются в длительном обучении для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об «открытом обществе», в котором неравенство положения столь же узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого равенства шансов огромное большин­ство наличных талантов в каждом поколении будет потеряно.

Томас Гоббс (1588-1679) — философ-материалист. Менее известны его социальные воззрения. Гоббс, как никто из его предшественников, подчеркивал фундаментальное равенство всех людей. Это равенство должно занять место неравенства во власти и привилегиях. Таков, по Гоббсу, естественный процесс. Он видел, что люди в равной степени заинтересованы в дости­жении власти и привилегий и в равной мере жадны (ненасыт­ны) в их желаниях жизненных благ. Их устремления к власти и привилегиям должны вести к хаосу, если бы не установление правил, которых они согласны придерживаться. Эти правила составляют «общественный договор» (контракт), по которо­му люди передают свое право управлять одному человеку, во­площающему их коллективные требования и волю. В свою очередь властитель реализует свою роль посредством законов, происходящих из «Естественного Закона», и, конечно, согла-

Часть 2. Социальная стратификация и социальная мобильность

сия управляемых (подданных). В таком «идеальном» обществе никакие привилегированные классы не разрешены, поскольку они разлагают равенство прав, предусмотренных правителем.

Позднее социальные философы, включая Д. Локка, И. Бентама, Ж.-Ж. Руссо, Г. Гегеля, сознавали, что появление социальных классов или слоев, основанных либо на врожден­ных, либо на приобретенных различиях или некоторой комби­нации тех и других, может создать настоятельные проблемы. Каждый из них имел свои собственные представления, какое именно строение управления наиболее эффективно для реше­ния таких трудностей.

В XIX в. начались народные революции. Прежний порядок аристократического правления был разрушен повсюду в Европе, а новая республика — Соединенные Штаты Америки — про­демонстрировала необыкновенные способности роста и раз­вития. Теории о естественных правах олигархов были повсюду заменены на теории естественных прав всех людей на равную долю во всем хорошем в жизни. Кроме того, индустриализа­ция Западной Европы совершилась быстро. В ходе ее возникли общественные классы, основанные на богатстве и власти, кото­рые существуют и поныне. Именно в этот период и зародилась социология как наука. Напомним, что ее имманентная природа такова, что она является наукой о гражданском обществе и для гражданского общества. Не случайно, что при всех разногла­сиях относительно списка самых первых социологов все авто­ры сходятся на том, что до XIX в. эта наука не существовала. Зарождение социологической дисциплины, которая изучает проблемы социального неравенства, связано с именем одного из основоположников социологии К. Маркса.