дороже второго

Мелодрама, обрыдаетесь

Действующие лица:

Первая Катя, 76 лет.

Вторая Катя, 67 лет.

Маша, 40 лет.

Любовь Ильинична, около 60 лет.

1.

Квартира в старом доме, солнце и покой, запах супа и лекарств. Первая Катя сидит в кресле, Маша – на диване.

Первая Катя. Сразу ко мне пришла, никуда больше не заходила?

Маша. Вы уже в третий раз спрашиваете. Никуда не заходила.

Первая Катя. Творожок из дома принесла?

Маша. Ай, да, забежала в магазин по дороге…

Первая Катя. Вот видишь: заходила в магазин, а говоришь «никуда не заходила». Зашла в магазин, потом выяснится, что ещё куда-нибудь… (Прерывая возражения Маши). Не хочешь говорить со мной всерьёз, не воспринимаешь меня как собеседника. А всё почему? А всё потому, что ты пришла не для общения. Это визит вежливости, галочка против графы «надо навестить старую тётушку». Вот почему ты не слышишь моих вопросов, сразу отнекиваешься. Чтоб поскорее…как это вы, молодые, говорите, отвязаться?

Маша. Отмазаться.

Первая Катя. Противное слово. Ты грубая стала, Маша, твой язык испортился. Чувствуется, что тебя окружают совсем не те люди.

Маша. Меня вообще никто не окружает. Общения ноль! Общаюсь только с вами и тётей Катей.

Первая Катя. Значит, ты всё-таки навещаешь эту особу.

Маша. Конечно, навещаю. Почему бы мне её не навещать, она моя близкая родственница, между прочим.

Первая Катя. «Между прочим» - те самые слова. Она между прочим. Когда я воспитывала твою маму и потом тебя… (Маша кивает: знаю-знаю, сто раз слышали). Она только о том и мечтала, чтоб выйти замуж. Сегодня один кавалер, завтра другой. Правильно, кто её возьмёт, такую неряху. Если б она тебя воспитывала, у тебя в доме был бы такой же кавардак, как у неё. Ну разумеется, нам некогда пыль протереть, кавалер ждёт, все мысли об одном: как нарядиться пофуфыристей и накраситься поярче. Сегодня ты к ней тоже заходила?

Маша. Да нет же!

Первая Катя. Почему ты кричишь?

Маша. Каждый раз одно и то же: заходила-не заходила. Что ж вы делите меня, что вы мучаете! С самого детства одно и то же, одно и то же, одно и то же! Вся моя жизнь - одно и то же!!!

Первая Катя. Фу, Маша, посмотри на себя, как ты раскраснелась.

Маша. Хватит! Сейчас уйду.

Первая Катя. Конечно, ты можешь уйти, Машенька. Ты можешь делать всё, что тебе заблагорассудится. Тебя никто не держит, у тебя нет моральных обязательств передо мной…

Маша. У меня есть моральные обязательства! Но вы всякий раз доводите меня до того, что у меня уже нет моральных обязательств! Я терпела, я очень терпеливый человек, но моё терпение тоже не безгранично! Вы любого можете достать до печёнок! Так и живёте одна, потому что никто не способен вынести вашу въедливость и занудство!

Первая Катя. Спасибо, Машенька, за правду. Я одна, потому что у меня скверный характер, а вовсе не потому, что всю свою жизнь я посвятила тебе.

Маша. Всё, я ухожу.

Первая Катя. К ней?

Маша. Да.

Первая Катя. Передавай привет.

Маша. Передам.

Первая Катя. И ещё скажи… Может, она заглянет ко мне? Родные сёстры, а почти не видимся.

Маша. Есть телефон, позвоните и пригласите. Или, ещё лучше, сами поезжайте. Вот хоть сейчас.

Первая Катя. Машенька, тебе трудно передать приглашение?

Маша. А вам трудно позвонить?

Первая Катя. Хорошо, иди.

Маша ушла. Первая Катя тщательно расправляет покрывало на диване.

2.

Квартира в доме поновее. Похожа на квартиру Первой Кати, здесь тоже уютно. Вторая Катя и Маша сидят за круглым столом. Вторая Катя раскладывает пасьянс. Руки ухоженные, с маникюром, на губах яркая помада.

Вторая Катя. Была у неё?

Маша. У кого?

Вторая Катя. Машенька, сколько раз я тебе говорила, что отвечать вопросом на вопрос неприлично. Это не красит девушку.

Маша. Тётя, умоляю, какую девушку! Ты посмотри на меня внимательно, у меня уже волосы седые, морщинка на лбу, второй подбородок растёт, а ты всё поучаешь, будто мне до сих пор не знаю сколько лет.

Вторая Катя. (Вздыхает). Так и есть. Ты для меня маленькая. Помню, притворилась, что хочу наказать твою куклу, а ты грозишь пальчиком: «Ни-ни-ни!». Такая крохотуля уморительная. «Ни-ни-ни!». Года три тебе было? Как на той фотографии. Дай-ка её сюда. Только осторожно, лекарства мои не урони!

Маша покорно пошла к тумбочке возле тахты, взяла картонную рамку с фото, примостившуюся среди пузырьков, принесла тёте.

Вторая Катя. (Любуясь фотографией) До чего хорошенькая! Щёчки пухлые (Надувает щёки). А губки-то скривила. Обиделась на дядю фотографа. Ах, какой он был… Мда. Что было, и что стало. (Отставила фото, вновь раскладывает пасьянс). Ну-с, расскажи, как твои дела на личном фронте.

Маша. Никаких дел. Никакого фронта. Сплошной тыл.

Вторая Катя. Что ж так? У меня в твои годы была пропасть ухажёров. На меня и сейчас заглядываются, но тогда… Тонкая талия, поясочек. Талию надо подчёркивать, Маша, обязательно! Глупо стесняться того, что дала нам природа. У нас в роду, слава Богу, все женщины с талией, даже у этой – ну, ты знаешь, о ком я говорю… Так ты заходила к ней сегодня?

Маша. Заходила.

Вторая Катя. И? Почему из тебя каждое слово надо клещами тянуть, я не понимаю.

Маша. Екатерина Леонидовна передаёт тебе привет.

Вторая Катя. Серьёзно? Какая неожиданность. Что ж, передай ей, что я польщена.

Маша. Не буду передавать.

Вторая Катя. Поссорились? Опять терзала тебя: держи спину прямо, не морщи лоб, говори законченными предложениями.

Маша. Нет. Не важно…Не хочу об этом.

Вторая Катя. Можешь не рассказывать, я и так представляю, что она говорила. Всё её речи давно известны. (Смешивает карты). Сейчас мы займёмся тобой. И не вздыхай про свои сорок! Седые волосы можно покрасить, с подбородком тоже справимся, покажу тебе упражнение. Что там ещё, морщинка? Поменьше хмурься, милая, почаще улыбайся.

Маша. Не могу улыбаться, у меня зубы кривые.

Вторая Катя. Всё равно улыбайся! Угрюмое лицо хуже, чем плохие зубы, уж ты мне поверь. (Подошла к шифоньеру, раскрыла створки). Отличное платье, для тебя в самый раз. Немного перешьём, и будет чудо! Китайский шёлк, моя дорогая. Примерь. (Подала Маше розовое платье).

Маша. Фасон устарелый.

Вторая Катя. Что ты говоришь! Женственный фасон никогда не устареет. Нынешняя мода будто специально уродует женщину. В моё время было иначе. На груди сборки, чтоб попышнее, на талии в обтяжку, на бёдрах чуть свободнее, но не совсем, не мешком, а так, чтобы изгиб угадывался. И соблазнительно, и в то же время загадочно. Главное, учти, натуральный материал, сейчас такой не найдёшь. Надевай.

Маша. Ой, давай потом. Домой возьму, дома примерю…

Вторая Катя. Маша!

Маша переодевается. Платье сидит ужасно.

Вторая Катя. Прекрасно! То, что нужно. Здесь немного уберём, работы немного, на пять минут. Снимай, я мигом. Ты же знаешь, какая я сноровистая.

Маша. Не надо, всё и так хорошо!

Вторая Катя. Машенька, это называется «шаляй-валяй». Женщина должна быть тщательно одета, все вытачки на месте, ни одной случайной складки, ни намёка на небрежность. Немедленно снимай платье!

Маша. Мне идти уже надо. Ну, тётя, ну, пожалуйста!

Вторая Катя. Куда торопишься? Ждёт тебя кто-то?

Маша. Любови Ильничне обещала прийти не позже восьми, ей что-то надо, она просила.

Вторая Катя. Ну раз обещала. Если квартирная хозяйка для тебя важнее матери…

Маша. Тётя, перестань!

Вторая Катя. Да, тётя. А когда-то говорила «мама». Ручки протягивала и лепетала «ма-ма». Куда оно всё делось? Живёшь с чужим человеком, роднёй пренебрегаешь. Ведь могла бы жить со мной.

Маша. Хватит. Мы уже сто раз говорили. Не могу больше! Вымотали меня, испортили весь выходной. Что одна сестрица, что другая!

3.

Квартира Любови Ильиничны. Есть нечто общее с квартирами Кать. Экономность и аккуратность.

Любовь Ильинична и Маша пьют чай.

Любовь Ильинична. Случай был, у соседей наших. Не у тех, что за стеной, там сейчас новые люди. А когда-то жили сёстры. Ничего себе девахи, дурного сказать не могу. И вот одна вышла замуж, привела мужа в дом. Жить-то больше негде. И стали они жить втроём. Вроде не ссорились, я, по крайней мере, ничего не слышала. А потом однажды поутру бах-тарарах, кричат, грохочут чем-то, я уж думала милицию вызвать: мало ли что. Но решила обождать. Обождала, значит…Чайку подлить? Ну вот, сижу тихо, притаилась, иногда на цыпочках подбегу к двери, прислушаюсь: нет, ничего. Уж не знаю, что и думать. Ну, не вытерпела, и тихонечко приоткрыла дверь, выглянула – и в аккурат ихняя дверь открылась, и оттуда муж с сумками. Буркнул чего-то, и вниз по лестнице. Больше его не видела. Нет, было: встретила в городе, мимо шёл. Сделал вид, что не узнал. А может, и правда не узнал.

Маша. Ну, и? Что там случилось?

Любовь Ильинична. А вот слушай. С того дня неспокойно стало. Сёстры ссорятся, вещи швыряют… пару раз что-то в стену стукнуло. Слов не разобрать, но я всё-таки вызнала, в чём дело. История обыкновенная. Этот мужик, муж, на одной сестре женился, а с другой тоже шуры-муры завёл, и так оно продолжалось, пока не вскрылося. Скандал! В конце концов сумели разменяться, или уж как там, не знаю… В общем, съехали. И поселились эти, которые сейчас. Ты думаешь, зачем рассказываю? А это я к тому, Маша, что нет ли такой причины между твоими тётками? Не поделили мужика.

Маша. Вряд ли. Сколько помню, никого не было. То есть, были мужчины у тёти Кати, но это когда она уже отдельно жила. А у первой тёти Кати за всю жизнь никого.

Любовь Ильнична. Их, что, одинаково зовут? Ты ж говорила, родные сёстры.

Маша. Родные сёстры, зовут одинаково. И маму мою звали Катей.

Любовь Ильинична. Что учудили!

Маша. Дед сильно любил жену и всех дочерей назвал её именем. Странно, но бывает.

Любовь Ильинична. Бабушка твоя – тоже Катя? Наверное, бабушка была необыкновенная женщина.

Маша. Не знаю. Они умерли прежде, чем я родилась. Моя мама - поздний ребёнок, бабушке было уже за сорок. Говорят, тяжёлые роды… Дед ушёл почти сразу за ней. Они поженились рано, а детей долго не было. Потом тётя Катя, и опять никого долго не было. Потом другая тётя Катя. И опять… Лучше бы у них совсем никого не было!

Любовь Ильинична. Зачем так? Дети – всегда хорошо. Намаешься, конечно, но… Будут у тебя свои – поймёшь.

Маша. Куда мне своих?! Ни жилья, ни…Оглянешься на прошлое, так и думаешь: лучше б меня вместе с мамой в гроб положили!

Любовь Ильинична. Бедная... Давай всё-таки чай освежу. Сколько лет старшей твоей тётке?

Маша. Семьдесят с чем-то… Я не помню, каждый раз подсчитываю.

Любовь Ильинична. Вот и посчитай. Это успокаивает. Я когда разволнуюсь, начинаю считать. У меня для этой цели чеки припрятаны. Достану и складываю, цифирька к цифирьке. А когда закончатся, складываю в обратном порядке. Если сильно волнуюсь, тогда так: считаю, сколько бы сейчас исполнилось моему покойному коту, сколько лет моей бегонии, вычитаю возраст бегонии из возраста кота… Что смотришь? Ты попробуй мой способ, увидишь, как помогает.

4.

Квартира Второй Кати. Хозяйка раскладывает пасьянс, Первая Катя сидит против Второй, спина прямая, руки на коленях, сумочку пристроила рядом на столе.

Первая Катя. И не надоест тебе?

Вторая Катя. Ты о чём?

Первая Катя. Пасьянсы раскладываешь день-деньской. Жениха гадаешь? Лучше бы делом занялась.

Вторая Катя. Тебе охота, ты и займись.

Первая Катя. Сколько знаю тебя, всегда один ответ.

Вторая Катя. Да уж, долго ты меня знаешь.

Первая Катя. Обидно глядеть, как человек попусту тратит время.

Вторая Катя. Так не гляди!

Первая Катя. Нервничаешь? Потому что я права. Только подумай, сколько за это время ты могла бы сделать полезного.

Вторая Катя. Завод построить, ракету в космос запустить?

Первая Катя. Не ёрничай, это тебе не идёт. Мы женщины, нам не дано перевернуть мир, но в наших силах сделать планету чище, опрятнее. Надо начать с малого: места, где ты живёшь. Давно мыла пол?

Вторая Катя. Вчера… А что такое?

Первая Катя встала, прошла к плинтусу, нагнулась, захватила комочек пыли.

Первая Катя. Пыль!

Вторая Катя. Великое дело! Эй, ты куда?

Первая Катя встала на колени, что-то скребёт в углу. Встала, подошла к сестре, высыпала ей на колени горсть сора.

Вторая Катя. Ты что! Сумасшедшая!

Первая Катя. Любуйся. Сколько раз говорила: надо плинтуса промывать, тщательно, никакие швабры не годятся, надо ручками, ручками!

Вторая Катя. Я не могу нагибаться. Да и не надо мне!

Первая Катя прошла к серванту, достала бокал.

Первая Катя. Так и знала! Стекло мутное, с потёками, а вот здесь, смотри, след помады!

Вторая Катя. Где?

Первая Катя. (Стучит ногтем по краю бокала) Здесь.

Вторая Катя. Инспекцию устроила? За этим пришла? Унизить меня?

Первая Катя. Ты сама себя унижаешь: а) небрежностью; б) неряшеством; в) халтурным отношением к работе.

Вторая Катя. Ну-ну. Зато у тебя в квартире стерильно.

Первая Катя. Идеальная чистота.

Вторая Катя. Ага.Только совесть свою никогда не очистишь.

Первая Катя. Грубишь. Знаешь, что неправа, потому и грубишь. Но я пришла не за этим. Зря ухмыляешься. (Села, вытерла руки белоснежным платком, вынутым из сумочки). Я пришла поговорить о Маше. Девочка живёт с чужим человеком, этот человек ей ближе, чем родные. Не знаю, как тебе, а мне эта ситуация кажется ненормальной. Ты хотя бы видела ту женщину? Молодая?

Вторая Катя. Моя ровесница. Не понимаю, чем она Машу привлекла. Бесцветная моль.

Первая Катя. Возможно, там кроется что-то, чего мы не знаем.

Вторая Катя. На что намекаешь?

Первая Катя. Разные бывают случаи. Девушек заманивают в секты, в публичные дома…

Вторая Катя. Ой, не смеши. Наслушалась кумушек в поликлинике и пересказываешь их побасёнки. Ничего такого там нет. Я же говорю, обычная, скучная кассирша. Или не кассирша… Но кто-то из этого разряда.

Первая Катя. Надо мне самой всё проверить.

Вторая Катя. Пойдёшь туда? Это будет феерично. Только, пожалуйста, не учи её мыть пол: мало ли как ответит. Ещё окатит водой из ведра!

Первая Катя. Фантазируй, фантазируй. А бокалы-то всё-таки перетри.

Вторая Катя. Что ещё прикажете?

Первая Катя. Я не приказываю. Я советую. Может быть, хочешь что-то передать для Маши?

Вторая Катя. Что это ты… А, повод нужен. Тебе повезло, у меня есть что передать. Погоди.

Раскрыла шифоньер, роется.

Первая Катя. Скелет в шкафу?

Вторая Катя. Угадала. Сто лет назад заперла милого друга, только теперь вспомнила. На вот (Отдаёт свёрток).

5.

Квартира Любови Ильиничны. Хозяйка штопает носок, Маша листает журнал.

Любовь Ильинична. Заходила твоя тётя.

Маша. Опять?

Любовь Ильинична. Нет, другая. Старшая. Хорошо держится для своих лет. Выглядит хорошо. Поговорили мы… Так, обиняками. Беспокоится о тебе, хоть виду старается не показать.

Маша. Беспокоится как надзиратель о сбежавшем арестанте.

Любовь Ильинична. Это, конечно, не моё дело… Но всё-таки я не могу оставаться в стороне. Знаешь, Маша, ты к ней несправедлива. У каждого свои причуды, мало ли. Не надо на это смотреть, смотри вглубь. А то за причудами не заметишь, что человек алмазный, истинный.

Маша. Как это вы за одну встречу успели заметить, чего я за всю жизнь не заметила?

Любовь Ильинична. Заметила. Только не хочешь признать.

Маша. Ладно, я спать пойду.

Любовь Ильинична. Прячешься. От одной тётки сбежала, от другой сбежала, теперь от меня бежишь. А на самом-то деле – от себя бежишь.

Маша. Диагноз, значит, поставили.

Любовь Ильинична. Не обижайся. Я тебя не гоню, живи сколько хочешь. Только ведь не дело это – всю жизнь прятаться.

Маша. Я не понимаю! Что во мне такое, что меня все поучают? Я что, произвожу впечатление маленькой девочки? У меня нет права на собственную жизнь? Лезут и лезут, у каждого полно советов, прям жаждут поделиться!

Любовь Ильинична. Ну вот, обиделась. Машенька, прости, я напрасно… Ну прости меня! Правда, не надо было мне. Но это ж я от сочувствия! А погляди, что тётя тебе принесла. Свёрток, сюрприз.

Маша. Не хочу. Мне ничего от неё не надо.

Любовь Ильинична. Тогда можно я разверну? (Маша пожала плечами) Ох ты, какая красота! Машенька, платье! Шёлковое. Примерь, а?

Маша. Ясно: тётушки встретились, провели военный совет, как вернуть блудную племянницу. Они только ради меня и могут друг друга терпеть.

Любовь Ильинична. Примерь, я прошу. Хочется поглядеть на красоту.

Маша с видом «терять уже нечего» переоделась в платье. Перешитое сидит гораздо лучше.

Любовь Ильинична. То, что надо. Картинка! Подойди к зеркалу, подойди! Господи ты боже, точь-в-точь как я в молодости.

Маша рискнула посмотреться в зеркало. Да, хороша Маша.

Маша. А не засмеют?

Любовь Ильинична. Глупости! Что ты, как школьница, боишься оценки. И правда, маленькая. Кто их будет ставить, оценки эти, ты подумай?

Маша. Всё равно боязно.

Любовь Ильинична. Мужчины не засмеют, этого можешь не боятся.

Маша. Мужчины… Нет у нас мужчин.

Любовь Ильинична. Ни одного? Машенька, меняй работу!

Маша. Из-за мужчин менять работу?

Любовь Ильинична. Хотя бы из-за них.Бабы съедят, и не заметишь. Даже замужним и детным вредно работать в женском коллективе, уж я знаю, можешь положиться на мой опыт.

Маша. Ну да… Это так.

Любовь Ильинична. Вот я и говорю. Или тебя что держит? Машутка, я тридцать лет на одном месте просидела, среди бабс, только по одной причине. И сказать стыдно, почему. Сказать? К нам однажды ревизор пришёл симпатичный, ну и все наши, конечно, в боевую стойку, груди выкатили, юбки на пузо будто сами лезут – страшно смотреть. А он невозмутимый. И только на меня тайком косит. Чувствую, понравилась. Что-то такое возникло между нами. Притяжение. Но не такое, не грубое, как бывает… бывало. Необычное что-то, нежное... Волновались оба, а виду не показывали. Понимаешь? Да, понимаешь? Что ты так смотришь? Ну-ка, рассказывай. Маша! Ты учти, я тридцать лет просидела, ждучи, когда он опять придёт. Не дура ли? Ой, Маша…

6.

Квартира Первой Кати. Хозяйка в кресле, гостья на диване.

Любовь Ильинична. Машеньке не сказала, что к вам пойду. Подумает, что действую втихаря, за спиной. Вспылит.

Первая Катя не отвечает, губы сжаты. Суровая мученица.

Любовь Ильнична. Нет, так-то она смирная, кроткая даже, но вдруг как вспыхнет, не пойми откуда огонь, с ровного места в карьер. Я так думаю, это от того, что она терпит много, больше, чем нужно, а потом не выдерживает. Это для нервов очень вредно. Была у меня приятельница, давно уже, в юности, тоже смирная, глаз не подымала, обидят – только губы сожмёт, вот как вы сейчас, извините, да так побелеет иной раз, что глядеть страшно. Спросишь: что с тобой. Головой мотает: ничего. Ну и довела себя…

Первая Катя. Очень интересно слушать про вашу приятельницу, но позвольте вопрос: с чем вы пришли?

Любовь Ильинична. Так я о Маше. Хотела с вами поговорить.

Первая Катя. Не намерена обсуждать близких с незнакомыми людьми.

Любовь Ильинична. Да мы ведь познакомились вроде? Я Люба, хозяйка квартиры, где Маша сейчас живёт. Вы вчера у меня были, помните?

Первая Катя. Не изображайте из меня сумасшедшую. С памятью у меня всё в порядке. Называя вас незнакомой, я имела в виду, что мы посторонние друг другу люди. К тому же, насколько я могу судить, мы вряд сойдёмся, у нас мало общего, если не сказать совсем ничего общего.

Любовь Ильинична. Как же, а Маша? Она у нас общая.

Первая Катя. Это наглость! Кто дал вам право влезать в нашу жизнь? В наши отношения, которые к вам не имеют никакого отношения! Вы, любопытная Варвара, втёрлись в доверие к неопытной девочке, приманили её ласковыми речами, а под видом доброты и участия начали разнюхивать, что да почему. Вам нужна пища для развлечения! Вам скучно, дети вас бросили, им не интересна призёмлённая ограниченная курица, и вы нашли себе новую игрушку. Но вам мало, вы хотите влезть ещё в мою жизнь, историю моей семьи, чтобы потом пересказывать соседкам на лавочке! Знаю таких, перевидала массу. Вот что, любезная, ваш фокус не удался. От меня вы ничего не узнаете. Самое лучшее, что вы можете сделать, - немедленно уйти. Но прежде верните мне Машу!

Любовь Ильинична. Высказались, легче стало? А я ничего, обиду не взяла. Я таких, как вы, тоже перевидала массу. Меня на испуг не возьмёшь, и не в таких передрягах приходилось бывать. Вчера подумала о вас, что женщина разумная, интеллигентная, ещё Машеньке сказала: какая тётя у тебя интересная. А сегодня гляжу, поправочку надо внести: женщина интересная, да совсем в другом смысле. По части пряток вы Машу переплюнете. Ладно, не моё дело, это вы правильно сказали. Я бы не пришла, но кто ещё кроме меня это сделает…Вы сказали, что дети бросили меня, - нет, не бросили, у них всё замечательно, я знаю, что им порознь со мной хорошо, они уже выросли. А ваш ребёнок не вырос! Она несчастная! Не могу на это глядеть, сердце разрывается. Как вы не поймёте, что если она от меня уйдёт, то это не значит, что она к вам вернётся. Она ещё куда-нибудь сбежит, подальше, и совсем не факт, что ей попадётся порядочный человек.

Первая Катя. Пусть от вас уйдёт, а там поглядим.

Любовь Ильинична. Сам не ам и другим не дам, вот как это называется.

Первая Катя, не глядя на гостью, протянула указательный палец в сторону двери. Любовь Ильинична ушла, Катя расправляет покрывало на диване.

7.

Квартира Второй Кати. Хозяйка и гостья пьют чай с шарлоткой.

Вторая Катя. Наклоняться не могу, только наклонюсь, в глазах темнеет, и голова кружится.

Любовь Ильинична. А что врач говорит?

Вторая Катя. «Не наклоняйтесь, - говорит. – Вам вредно».

Любовь Ильинична. И всё? Так и не надо наклоняться. Хватит, наклАнялись.

Вторая Катя. (Смеётся). Это правда. Всю жизнь к земле гнёшься. Только бы пониже, да потише, чтоб не заметили тебя, а если шлёпнут, то чтоб не по голове, а по заднице, она для того и предназначена.

Любовь Ильинична. (Смеётся) Язычок у вас бойкий. Хорошо сказали, мне бы до такого не додуматься.

Вторая Катя. Что есть, то есть, на чувство юмора не жалуюсь. Только я одна во всей семье.

Любовь Ильинична. А вот, кстати…

Вторая Катя. Про наклон ещё что подумала. Бывает, что голова не кружится, зато поясница тут как тут. И ноет, и ноет, спасения нет. Вот и получается, что на пенсии человек перестаёт гнуться. Только на пенсии человек может быть гордым! (Смеётся, Любовь Ильинична вторит). Но я вас перебила, вы что-то сказать хотели.

Любовь Ильинична. Да вот по поводу семьи…

Вторая Катя. Ой, а что же вы мою шарлотку ни разу не похвалили? Не нравится?

Любовь Ильинична. Что вы, так вкусно, оторваться не могу, чуть язык не проглотила.

Вторая Катя. Дам рецепт. В нашей семье только я умею готовить, что бы там сестра себе ни думала.

Любовь Ильинична. А вот я как раз… Всё гадала, почему вы имя не сменили?

Вторая Катя. (После паузы). Я сменила. Не только имя, фамилию тоже. Школу закончила и сразу сбежала замуж, за первого встречного. Фамилию его взяла, и заодно другое имя. Человек намного меня старше, крупный начальник, солидный был человек. Окружил заботой и вниманием. Большая разница с тем, как я жила в семье. После смерти родителей Катька нас одна тянула, дальняя родня помогала, но у всех свои дети, свои, как говорится, проблемы…Так что нагоревались. И вот после этого, представьте, попала в рай. Уехала далеко-далеко от прошлого. Поначалу очень счастливая была: и дом, и муж хороший, достаток, никого из старых знакомых. А потом… Не любила я его. От этого, что ли, началась моя болезнь. Всё хуже и хуже, страшно по ночам спать, не могла спать. Днём тоже страшно, чудится, что сейчас ворвутся грабители, изнасилуют, убьют. Страсти всякие представлялись, до сих пор помню. Дошло до того, что мыться боялась: вдруг за шумом воды не услышу, как ломают дверь.

Любовь Ильинична. Ну это-то можно услышать, вода не помешает.

Вторая Катя. А если не взломают, если ключ подберут?

Любовь Ильинична. Тогда не услышишь.

Вторая Катя. То-то и оно! Представляете, что я пережила? Совсем себя довела. Наконец, когда стала умолять мужа поставить второй замок и дверь покрепче, он заподозрил, что дело неладное. У нас там, в городке, двери вообще не закрывали, опасаться некого, все свои. А я фантазировала…Это от нелюбви, теперь знаю. Муж договорился с доктором, у них там был специалист: работа нервная, поэтому нужен такой специалист, на всякий случай. Стали меня лечить. Доктор – мужчина малоинтересный по внешности, но пикантный. Говорили мы с ним, говорили…

Любовь Ильинична. О дверях?

Вторая Катя. Какая вы непонятливая. Обо мне говорили! Спрашивал о семье, о детстве. Никто столько обо мне не узнал, как он. Стал мне родным человеком.

Любовь Ильинична. Так что он, вылечил вас?

Вторая Катя. Куда там! Влюбился! Да, вот так, представляете? Я в юности красоточка была, все заглядывались. Тонкая талия, поясочек…

Любовь Ильинична. А вы в него тоже влюбились?

Вторая Катя. Мне тогда казалось, что по уши! Такая страсть неземная. Он решил уйти от жены, я от мужа.

Любовь Ильинична. Да, бывает.

Вторая Катя. Бывает-то бывает, да не всегда трагично заканчивается.

Любовь Ильинична. Батюшки!

Вторая Катя. Да. Они стрелялись. Из-за меня.

Любовь Ильинична. Муж и доктор?

Вторая Катя. А то кто же. Дуэль устроили. И муж мой застрелил моего любовника. Дальше всё было не так интересно… В общем, я вернулась домой, к своим Катькам. Развелась. Фамилию оставила, красивая фамилия, благородная, а имя вернула. В память о любимом. Понимаете, он мне одну вещь открыл: если меняешь имя, это значит, меняешь судьбу, и можешь так всю карму испортить. Надеюсь, вы знаете, что такое карма? Когда это случилось, я поняла, что все мои несчастья проистекли от перемены имени. Если б я не отказалась от своего имени, то, может, и мой любовник был бы жив!

Любовь Ильинична. Он тоже поменял имя?

Вторая Катя. Почему?

Любовь Ильинична. Вон как свою карму испортил.

8.

Квартира Первой Кати. Хозяйка на диване, гостья заняла её кресло.

Вторая Катя. Ох и фрукт эта Любушка-Любовь. Вообрази, пришла ко мне без спросу, слопала всю шарлотку, будто с голодного краю, честное слово! С такой жадностью накинулась, я думала, она стол сгрызёт вместе с шарлоткой. И главное, ест, ни слова доброго не скажет. Порядочный человек должен сначала откусить кусочек, похвалить труд кулинара, а потом уже деликатно доесть, и если очень понравилось, тогда можно просить добавку. Одну порцию, не больше. А эта жрёт и жрёт, похвалы не дождёшься. Я не вытерпела, спрашиваю иронично – ну, ты знаешь, как я умею: нравится вам мой пирог? Так что же ты думаешь, она плечиками пожала и говорит: да, ничего, пирожок, только я не хуже стряпаю. Спрашивается, чего же ты чужое ешь, если своё нравится?

Первая Катя. Не понимаю, зачем ты её угощала. Много чести для такой, как она.

Вторая Катя. Так получилось. Она вошла: ой, как у вас вкусно пахнет, пекли что-нибудь? Мне неудобно отказать.

Первая Катя. Неудобно! Скажи лучше, тщеславие хотела потешить. Похвалы ждала. Вот и наказана, поделом тебе.

Вторая Катя. Как же ты умеешь перевернуть с ног на голову! Давно подозреваю, что тебе нравится портить людям удовольствие. Скажешь гадость и сидишь забавляешься внутри.

Первая Катя. Не суди обо мне по себе. Если уж что-то говорю, то от чистого сердца, у меня двойного дна нет, я человек прямой.

Вторая Катя смотрит с издёвкой.

Первая Катя. Зачем пришла?

Вторая Катя. К чистоте твоей прикоснуться. Научиться твоей прямоте и честности.

Первая Катя. Поучись.

Вторая Катя. Тяжело с тобой. А я ведь с серьёзным разговором. Кать…

Встала, прошла к шкафу, делает вид, что рассматривает репродукцию за стеклом.

Вторая Катя. С детства люблю эту картинку. Мечтала, что стану похожа на эту даму, и одета так же. Вот утро, свежее, майское, цветёт сирень, я в голубом платье иду вдоль пруда, задумчивая… Кать… Я подумала, может, нам съехаться? Я бы свою квартиру сдавала, деньги не помешают, можно Машеньке отложить в наследство. Опять вместе бы жили, как в старые времена. Помнишь? Ну да, по всякому бывало, но в основном-то хорошо. Как ни крути, одна семья. Забудем распри, будем жить мирно, гладко. Ты уборкой занимаешься, я на кухне. Поутру, рано-рано, вместе на рынок пойдём, выберем всё самое лучшее, свежее, молочко парное, овощи, зелень. Идём домой, разговариваем, вспоминаем свою юность, обсуждаем чужую. Весело, правда? Глядишь, и Машенька к нам вернётся. Снова все вместе. А ещё на могилы съездим, к папе, маме, Катеньке…Поправим памятник, оградку покрасим, посадим можжевельник. Сядем, поплачем на могилках, а солнышко припекает, и так вдруг на душе хорошо, будто ничего не было, всё только будет. Что молчишь?

Первая Катя. Ищу, где подвох.

Вторая Катя. Нет подвоха. Страшно мне, сестра.

Первая Катя. Смерти боишься?

Вторая Катя. (Качает головой). Ночью спать не могу, прислушиваюсь. Кажется, что кто-то в замочной скважине ключом шкрябает. В подъезде кто-то ходит, не ко мне ли? Шаги за окном, разговоры, вскрики. Всё слушаю, слушаю, боюсь уснуть.

Первая Катя. Если весь день спать, то, конечно, ночью глаз не сомкнёшь. Попробуй встать на заре, весь день работай, к вечеру так захочешь спать, что свалишься. И всю твою хворь как рукой снимет.

Вторая Катя. (Хотела сказать, передумала). Иного я от тебя не ждала. Что ж, пойду.

9.

Первая Катя лежит на диване, рядом сидит Любовь Ильинична.

Первая Катя. Простите, что принимаю Вас в таком виде.

Любовь Ильинична. Да что вы!

Первая Катя. Не сердитесь? За тот раз?

Любовь Ильинична. Не стоит даже вспоминать. Всё пустяки, кроме здоровья.

Первая Катя. Вы сами знаете, что это не так... Спасибо.

Любовь Ильинична. Может, всё-таки поехать в больницу?

Первая Катя. Нет. Не настолько я плоха. Полежу немного и встану. Так уже бывало, и ничего, каждый раз подымалась. Теперь тоже… Обойдётся. Вам, конечно, интересно, почему… У меня есть родные. Но я не могу с ними говорить, мне надо с вами. В прошлый раз я сказала… Не важно. Это были необдуманные слова. Я верю, что вы хороший человек, вы замечательная мать. Дети должны жить отдельно, всё правильно. Но я не об этом хотела поговорить. Хотя об этом тоже. Молодые должны жить отдельно, это так. А старые? Старым вредно жить в одиночестве. Поэтому… Перебирайтесь ко мне.

Любовь Ильинична. Я…Это как-то…

Первая Катя. Вы добры, вы многое сделали для моей девочки. Наверное, полюбили её. Её нельзя не любить. Разумеется, она не лишена недостатков, но со временем…Я слишком сурово её воспитывала. Теперь жалею об этом. Боюсь, что, если мы опять будем жить вместе, не сумею сдерживаться. А вы бы помогли, вы бы сдерживали меня, у вас достаточно сил. Моя сестра не годится, она слабая.

Любовь Ильинична. Ваш сестра столько пережила…

Первая Катя. Она выдумщица, всегда фантазировала, приукрашивала жизнь. Я не осуждаю, каждый спасается как может, но верить всему, что она болтает – увольте.

Любовь Ильинична. То есть, не было никакого замужества, никакого доктора? Дуэли не было?

Первая Катя. Да нет, почему же, всё было. Только не так. Но зачем о ней говорить, давайте о нас. Вам интересно о ней? Ну, что… Она сбежала из дома, не окончив школу, с каким-то бандитом. Не знаю, у меня не было охоты узнать. Она появлялась иногда, похвастать. Видела, что мы с младшей чуть не голодаем, однако ни разу не предложила помощь. Ну а потом, что потом… Всё закономерно. Бандит застрелил кого-то, посадили, золото с шубами отобрали, и вернулась Катька к нам, как была голытьба.

Любовь Ильинична. Странно…Она так правдиво рассказывала.

Первая Катя. Это она умеет. Да бог с ней. Она легкомысленная, вздорная. Хотя я должна быть ей благодарна. Она растила Машеньку с младенчества. Пока меня не было.

Любовь Ильинична. Я знаю. Она говорила… Вроде бы по документам она Машеньке мать?

Первая Катя. По документам. Удочерила девочку. Вышла замуж за её отца… Тоже фиктивно. Всё фикция.

Любовь Ильинична. Вам хуже? Давайте скорую?

Первая Катя. Нет. Я ещё не… Надо закончить. Вы должны всё узнать

10.

Любовь Ильинична в своей квартире. Входит Маша.

Любовь Ильинична. Маша, где же ты была! Я звонила, потом примчалась сюда. Маша, сядь. Екатерина Леонидовна в больнице! Состояние очень плохое. Я была у неё, вызвала скорую. Маша, что ты сидишь, вставай, надо ехать!

Маша. Не хочу.

Любовь Ильинична. Как «не хочу»? Что значит «не хочу»? Надо ехать!

Маша. С места не сойду.

Любовь Ильинична. Что с тобой?

Маша. У меня не было воли, я всем подчинялась, люди вертели мной как хотели. Сегодня я приняла решение: отныне я другая, и жизнь у меня другая. Ничто не сможет поколебать меня в моей воле.

Любовь Ильинична. Да ведь она там умирает!

Маша. Не важно. Она умрёт, я стану наследницей, получу её квартиру, нашу квартиру, продам её, куплю другую, новую, абсолютно новую. Буду жить одна в своё удовольствие. Как тётя Катя.

Любовь Ильинична. Тётя Катя тоже там.

Маша. Тоже умирает?

Любовь Ильинична. Типун тебе на язык! Дежурит.

Маша. Жаль. Так бы я ещё одну квартиру получила.

Любовь Ильинична. Что с тобой, очнись!

Маша. Я уже очнулась. Разве не видите? Я совершенно спокойна, моя прошлая жалкая личность слетела как шелуха. Теперь я циник.

Любовь Ильинична. Нашла время! Циником можно быть, когда все здоровы, слава богу, а когда такая ситуация, тут не до цинизма.

Маша. Какая ситуация? Старый человек умирает, это естественно. Я ещё не старая, хочу жить, - это тем более естественно. Мне неприятно наблюдать болезнь, мучения, смерть – это естественно. Не поеду в больницу.

Любовь Ильинична. Нет, поедешь. Тебе надо в больницу, ты больна.

Маша. Я наконец-то здорова.

Любовь Ильинична. Уверена?

Маша молчит, улыбка у неё странная, нездешняя.

Любовь Ильинична. Маша, ты знаешь, что твоя мать не та…

Маша. Это не важно.

Любовь Ильинична. Твоя мама в больнице!

Маша. Пусть так. Раньше я думала, что моя мама на кладбище, теперь оказалось, что моя мама в больнице. Сегодня в больнице, завтра на кладбище. Не всё ли равно?

Любовь Ильинична. Ты знала? Знала, что твоя мама не та, младшая, а старшая?

Маша. Мне кажется, я знала это всегда. И это не важно.

Любовь Ильинична. У тебя стресс. Но что поделаешь, девочка, надо себя преодолеть, надо поехать к маме. Соберись, ну!

Маша. Хватит командовать. Я не подчиняюсь. Только попробуйте прикоснуться – ударю.

Любовь Ильинична. Что ты, я и не думала…Не хочешь вставать – не вставай. Сиди тут. А я поеду.

11.

Маша одна. В каком-то месте. Там ли, здесь ли.

Маша. Меня бросили сразу, как я родилась. Все. Я не должна была рождаться. Моя мать согрешила с моим отцом, который не был её мужем. Он был мужем её сестры, которую она воспитала как мать. Она была ей как мать и отобрала у неё мужа. (Смеётся). Когда я родилась, жена моего отца узнала, что он изменил ей с её сестрой, которая воспитала её как мать. От страшной обиды… или просто сдуру она покончила с собой. В этой семье все были не в себе. Не сами собой. Начиная с идиотов, которые назвали детей одинаково. И тут же умерли, оставив детей на произвол судьбы. Они так любили друг друга, что умерли в один день, и даже не задумались, что будет с детьми. Так и продолжалось. Никто не думал о детях.

Моя мать, узнав о самоубийстве сестры, которую я долгое время считала матерью, сошла с ума, и её поместили в больницу. Её там лечили и вылечили. А что же в это время я? Мой отец женился на сестре сестёр, и она удочерила меня. Она не была моя мать, но была моей матерью по документам. Она жила со мной, пока не вернулась моя мать, которую я считала тётей. (Смеётся). Они жили втроём: одна сестра, которая была моей матерью, вторая сестра, которая называлась моей матерью, и третья сестра, которую я считала матерью… нет, третья уже не жила. Жил человек, которого я называла, считала, и он был отцом. Муж моей тёти, которую я считала матерью, любовник матери, которую я считала тётей, муж тёти, которая считалась матерью. Не удивительно, что он сбежал. Может, умер. Никто не знает о нём, и я не хочу знать.

Ничего не хочу знать. Я поняла это сегодня, когда тётя, которая считалась матерью, рассказала мне всё. Я не знаю, почему она не сделала этого раньше. Я не знаю, почему она сделала это сейчас. И не надо знать.

Как зовут, как называют, кто кому кем приходится, где живёт. Или не живёт. У всех одинаковые имена. У всех одинаковые квартиры. У всех одинаковые истории.

Мне всё равно. Меня не должно было быть, следовательно, меня не было. Меня нет.

12.

Больница. Первая Катя лежит, Вторая Катя примостилась на стуле рядом с кроватью.

Вторая Катя. Помнишь, мы говорили, что надо съехаться? Ты отказалась. Так обидно! Не помню, как добралась домой. Злилась на тебя ужасно! Прости, Катя. Мне было страшно, опять, ночью, так страшно, как никогда. Мне даже в детстве не было так страшно. Только утром смогла заснуть. Приснилась Катя, покойница наша. И мама с ней, и папа. И почему-то Георгий, Машин отец. Наверное, тоже умер, как думаешь? Кать, у меня с ним ничего не было, ты зря ревновала. Ну, может, раза два… Всё-таки жили вместе, вроде как муж с женой. Ты его любила, да? Любила. А я не любила, я никого не любила. Разве только девочку нашу. Где же она, почему не идёт?

Первая Катя. Она пришла?

Вторая Катя. Нет ещё. Подожди, придёт. Конечно, придёт. Ты поспи пока. Ты ведь говорила, что ночью надо спать, вот и поспи. А утром она придёт.

Первая Катя. Хорошо… Разбуди меня сразу, как только…

Вторая Катя. Обязательно. Ты слышала, как я сон свой рассказывала? Я так испугалась во сне. Думала, это они за мной пришли, забирать меня. Теперь-то я думаю, что это расшифровывается по-другому: надо на могилы съездить, мы давно не были. Вот подымут тебя, соберёмся и поедем. Да? Спи-спи. Странно, сейчас ночь, а мне впервые не страшно. Потому что мы снова вместе. Люди кругом… А тогда было жутко, ты должна понять, как было мне жутко, иначе не поймёшь, почему я… Я была в таком состоянии, не описать. Проснулась в поту, сердце колотится, руки дрожат. Я не владела собой. Поэтому… В общем, позвонила Маше на работу и всё ей рассказала, всё дочиста. Знаю, не надо было это делать, по телефону не надо. Но так уж вышло. Ты не сердишься? Прощаешь меня? Сама посуди, сколько можно было это терпеть. Тебе самой следовало рассказать. Не понимаю, зачем так долго... Ты решила, ты старшая, я всегда слушалась тебя. Почти всегда. Но ничего, главное, что теперь девочка всё знает. Погоди, она осмыслит, уложит в своей головёнке, головёнка у неё умная. Поймёт и приедет. Подождём. Конечно, приедет. Кровь не водица, родные люди…

Первая Катя. Доченька…

Вторая Катя. (Утирает слёзы, сморкается) Почему же мне никто никогда не сказал: доченька? И я никому не сказала. Никто никому.

Первая Катя. Она пришла?

Вторая Катя. Нет.

Первая Катя. Я чувствую, она пришла! Посмотри!

Вторая Катя. Никого нет.

Первая Катя. Посмотри! Вот она!

Вторая Катя. Кто?

Первая Катя. Наша мама.

Входит Любовь Ильинична.

КОНЕЦ