Подполковник Анищенко Юрий Григорьевич

Светлой памяти выдающегося летчика

современной морской авиации. Героя России

генерал-майора авиации

Тимура Автандиловича Апакидзе посвящается

Плачь, русская земля!...

В бытность мою начальником разведки ВВС Балтийского флота (1975—1981 гг.) раздался звонок командира штурмового полка П. П. Иванова с просьбой дать согласие на назначение начальником разведки полка лейтенанта Апакидзе. {220}

Естественно, такой звонок не мог не вызвать не только удивления, но и возмущения, так как речь шла о назначении вчерашнего выпускника Ейского училища на майорскую должность. За какие заслуги? Но Петр Петрович убедительно просил хотя бы принять и побеседовать с лейтенантом. Пришлось назначить время, не рассчитывая на долгий разговор.

Перед офицерами отдела предстал молодой лейтенант с рыжеватыми короткими волосами, аккуратно подстриженными. После короткой автобиографической справки пошел профессиональный разговор о вероятном противнике на нашем театре. Лейтенант сразил весь разведотдел наповал знанием кораблей и самолетов США, Англии, ФРГ, Дании и других стран. Он не просто перечислил тактико-технические данные, но называл проекты года постройки, количество кораблей в серии и т. д.

Как нумизмат знает историю каждой монеты, так Апакидзе знал все о кораблях и самолетах вероятного противника, в последующем его называли ходячим справочником Джейн.

Дав согласие на назначение, я думал, что имею дело с увлеченным курсантом Нахимовского училища. О перспективах его еще судить не мог, так как не знал еще его летных, деловых и человеческих качествж. В бурной круговерти авиационной работы и службы раскрывалось дарование этого всесторонне одаренного человека. Спустя некоторое время после его назначения я прилетел проверять знания летчиков-штурмовиков о вероятных противниках и был приятно удивлен, что эти сухопутные недавно лейтенанты знали корабли и самолеты иностранных государств лучше, чем экипажи ракетоносной и противолодочной авиации. Это была заслуга Апакидзе.

Первый в морской авиации штурмовой авиационный полк ВВС Балтийского флота был создан по инициативе летчика иипурмо-вой авиации времен Отечественной войны Героя Советского Союза, командующего ВВС БФ генерал-полковника Сергея Арсентьевича Гуляева. Это был сугубо государственный человек, понимающий натовскую опасность. Оценивая группировку вероятного противника тех времен, он видел опасность, которую несли в себе сорок ракетных катеров проекта 148, вооруженных ракетами «Экзосет». Обладая высокой маневренностью, группировка способна была разнести силы нашего флота, а противопоставить ей бьию нечего. Вот тогда и возникла у него идея возродить штурмовую авиацию, как наиболее эффективное средство борьбы с малоразмерными быстроходными объектами. {221}

Полк штурмовиков на самолетах Су-17 был передан в состав Военно-Морского Флота с молодым летным составом, закончившим Ейское авиационное училище, во главе с опытным командиром П. П. Ивановым. Первоначально полк базировался под Псковом» затем на аэродроме Чкаловск, под Калининградом. С. А. Гуляев уделял особое внимание этому полку, заботясь о его обустройстве, подготовке летчиков, состоянии обеспечения и безопасности полетов.

Тимур, пребывая в званиях старшего лейтенанта и капитана, быстро достиг уровня подготовки летчиков с солидным стажем и в званиях старших офицеров. Природный дар летчика, глубокие знания аэродинамики и конструкции самолета, честность и одержимость, бескорыстие, самообладание в сложной обстановке выделяли этого самородка не только среди его сверстников, но и среди старших офицеров.

Помнится, на всех учениях ведущим в группе доразведки был непременно Апакидзе. Он выполнял наиболее сложную задачу по целераспределению при выполнении удара. Сложность задачи заключалась в том, что в короткие мгновения нужно было опознать корабли «противника» и навести на них именно те группы самолетов, которые должны были по ним обозначить удар. Когда в учениях принимают участие десятки кораблей и несколько групп самолетов, эта задача становится архисложной. Тимур Апакидзе всегда с нею справлялся четко. По крайней мере не было случая, когда он допустил хоть малейшую путаницу. По достижении им достаточно высокого уровня летной подготовки, тот же П. П. Иванов стал просить меня назначить Апакидзе замом, а затем комэском. Я беспокоился, чтобы не сорвать молодого летчика головокружительной карьерой, и упирался насколько мог. Но нажим через командующего был таким, что мне невозможно было его сдержать, пришлось сдаться.

Но вот, будучи уже на командной должности, он допускает опасную предпосылку летного происшествия. Выполняя стрельбу на морском полигоне по циркулирующей мишени, он ловит осколок своего снаряда в обвод гондолы двигателя. Действия Апакидзе подвергли критике со всех командных и партийных трибун за то, что он в своем стремлении поразить цель снизился до опасной высоты. Понурый он заявляется ко мне, и я начал его журить. «Вот и вы туда же, Николай Федорович, — {222} промолвил он. — А причина вовсе не в этом!» — «А в чем?» — стал допытываться я. — «А в том, что мы летали над сушей и только после перебазирования стали летать над морем, а над морем высота скрадывается, чувство высоты теряется». Я вспомнил, что даже во время войны летчиков провозили над морем, чтобы они адаптировались над водой. Доложил об этом командующему в то время А. И. Павловскому, который дал команду подготовить программу морской подготовки штурмового полка, таких предпосылок больше не случалось.

Не щадя живота своего, Апакидзе как одержимый летает днем и ночью, должности и звания за ним не успевают. Становится летчиком 1-го класса, получает звание майора, назначается заместителем командира полка.

Весь летный состав полка верит ему безгранично. Он одержим во всех делах и готов летать при первой возможности, заражает летчиков знаниями аэродинамики, тактики и вероятного противника, занятиями карате, гимнастикой и наиболее сложными видами спорта.

Удивительно то, что он никогда не повышал тона, не применял бранных слов, не выходил из терпения, не читал моралей, а легко с улыбкой убеждал человека. Он заражал летчиков своим примером, когда готовил их к полетам, когда проводил с ними занятия, когда занимался спортом. Это, пожалуй, характерно для него, не учил, а заражал желанием познать, тренировать и выполнять так, как делает это он сам.

Оставшись за командира полка, пока тот отдыхал в отпуске, он «вывез» восемь летчиков на 1-й класс. Получив класс, летчики непременно отмечают это событие где-нибудь в злачных местах. Он решил это организовать в летной столовой и пригласил командующего. Ничего бы в этом замечательного не было, если бы это не случилось в период яростной борьбы с пьянством, когда такие мероприятия тщательно скрывались от командования и особенно политработников. Командующий выразил недовольство, но понимая, что Апакидзе действует правильно, ограничился легкой критикой.

К этому времени к штурмовому полку нам удалось заполучить эскадрилью самолетов-разведчиков Су-24МР. и я дал согласие перейти на преподавание в Военно-морскую академию, тогда им. А. А. Гречко. Понимая перспективы одаренного летчика {223} Апакидзе, мы старались быстрее забрать его в Академию, а он не всегда понимал, что ему надлежит учиться, ведь квалифицированных преподавателей морской штурмовой авиации у нас не было, а тактика штурмовой авиации в полку была разработана и отработана практически лучше, чем в Академии. Мне тогда пришлось убеждать Тимура, что ему следует научиться методически грамотно принимать решения, научиться выполнять оперативно-технические расчеты, изучить тактику всех типов авиации — морской ракетоносной, разведывательной и противолодочной, которыми придется управлять. Он быстро схватывал и цепко усваивал науку управления, он изучил гораздо больше, чем предусматривалось программой.

По окончании Академии Т. А. Апакидзе назначается командиром корабельного полка. На вооружение поступают новые палубные самолеты; полеты с трамплина, с условной палубы увлекают молодого командира. Кроме того, он излишне доверяется своим подчиненным, которые иногда недобросовестны, ленивы, безответственны. За одной катастрофой следует вторая, злопыхатели и завистники в душе торжествуют. В полк прибывает начальник Главного штаба ВМФ, ставится вопрос о снятии командира с должности.

Но летчики стеной встают за своего командира, пишут письмо М. С. Горбачеву, тогда первому президенту СССР. Но разве ему до таких, как Апакидзе, он по сути разваливает Варшавский договор, превращает в беженцев семьи военнослужащих, возвращая их на пустые в России места, не обеспечивая даже крышей над головой. Он выполняет обязательство, данное американцам. Письмо летчиков корабельной авиации осталось без ответа.

Тимур приехал ко мне в Ленинград, чтобы я посодействовал ему попасть на прием к начальнику Главного штаба ВМФ. Обсудив и оценив обстановку, мы пришли к общему выводу, что делать это нецелесообразно, так как: во-первых, вина его есть, ведь он несет за все ответственность как командир, во-вторых, кто-то должен быть наказан, ведь люди погибли. С новым назначением его идет интенсивное освоение авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов». Интенсивные полеты, освоение палубы, полеты днем, а затем и ночью, подготовка летчиков во время развала Советского Союза. Крейсер уходит на Север, летчики покидают Крым. Как {224} нужно было уважать своего командира, чтобы оставить обжитые места, потянуться за ним в Заполярье, где летать в сложнейших условиях, жить в казармах при скудном обеспечении горю-ним, продовольствием и деньгами...

Тимур чувствовал ответственность за своих летчиков, которых увел из Крыма. Он добивался, чтобы им построили квартиры в Петербурге, но тоже безрезультатно. В это время он уходит в Академию Генерального штаба. По окончании ее мы встречаемся с ним на похоронах С. А. Гуляева. Мне тогда показалось, что, возродив штурмовую авиацию. Герой Союза передал ее Герою России в надежные руки. Сергей Арсентьевич для нас был примером во всем. Командующий с большой буквы. Одаренный летчик, русский богатырь, отпилотировавший Як-18 в день своего 75-летия, хозяин, построивший новые аэродромы и обустроивший старые, воспитавший целую плеяду морских летчиков, ученый, сказавший свое слово в тактике и оперативном искусстве ВМФ. Всем лучшим, что есть у нас сейчас, мы обязаны своему командующему.

Апакидзе не только следовал примеру Гуляева, но во многом уже превосходил его, в частности в боевом применении палубной авианосной авиации, в летном долголетии, налетав свыше 4 000 часов и освоив 13 типов самолетов. Он первооткрыватель авианосной авиации, совершивший около 400 посадок на палубу корабля.

Его имя должно стать в ряду с прославленными летчиками России: Нестеровым, Чкаловым, Покрышкиным, Мересьевым. Такие потери для России невосполнимы, замены ему нет. такие летчики родятся очень редко.

Он убедительно подтвердил слова великого писателя: «В жизни всегда есть место подвигу».

Лучшим памятником для него может быть возрождение авианосной авиации, ее развитие и совершенствование.

В заключение хочется продолжить словами поэта: «Плачь русская земля, но и гордись, когда б таких сынов ты иногда не посылала миру, замолкла б нива жизни».

Не на ельцинских олигархах и генералах, не на путинских чиновниках держится армия и Россия. Она стояла, стоит и стоять будет на таких тружениках и патриотах, какими были славные летчики России С. А. Гуляев и Тимур Апакидзе.

Полковник в отставке, доцент
Н. Ф. Левандровский

Газета «Североморские вести»