Трамплин в небо

«...Я не предам ВМФ, я глубоко убежден, что у Советского Союза должны быть авианосцы, после окончания Ейского летного вернусь на флот и буду летать с авианосца...» (из письма курсанта-нахимовца Тимура Апакидзе главкому ВМФ адмиралу Флота Советского Союза С. Г. Горшкову).

Когда первоклассник Тимур Апакидзе приехал на каникулы из Североморска в Ленинград, то дядя, флотский офицер — Николай Маркович Ильенков, повел его на легендарную «Аврору». Там-то впервые Тимур увидел мальчишку ненамного старше себя, но в ладной военно-морской форме. Тогда поступали в НВМУ после четвертого класса школы.

— Кто это? — недоумевал Тимур.

— Нахимовец. Нравится? Хочешь поступить сюда? — спросил Ильенков племянника, показывая на стоящее рядом старинное здание со шпилем — главный корпус Нахимовского военно-морского училища.

— Нет, дядя Коля, я летчиком хочу быть.

— Ну, так станешь морским летчиком. Будешь летать над морем... Это ведь куда интереснее.

Любовь к морю и небу Тимуру Апакидзе, как он сам считает, никто особо не прививал. Все получилось само собой. Может, потому, что вырос парень в морских городах — Североморске и Ленинграде, или потому, что брат матери — дядя Коля — вместо обычных детских сладостей частенько дарил племяннику журналы, справочники по военно-морским флотам. И в четырнадцать лет любознательный паренек мог уже как первоклассный сигнальщик отличить, к примеру, по силуэтам американский ударный авианосец «Форрестол» от английского «Арк Ройял». А заодно без запинки сказать, каково водоизмещение этих кораблей, сколько каждый из них несет самолетов, сколько имеет катапульт.

А в Нахимовское училище после 8-го класса Тимура, по его собственным словам, привела за руку мама — Мария Марковна {138} Ильенкова. До сих пор помнит Апакидзе картину столпотворения у стен училища в жаркую экзаменационную пору. Шутка ли, конкурс 10 человек на место. Одних только круглых отличников приехало 250 человек (а набирали всего 150 человек). Экзамены Тимур сдал на отлично. Наверное, потому, что все время чувствовал моральную поддержку самого близкого и дорогого человека — матери.

«Когда мама была рядом, — вспоминает Тимур Автандилович Апакидзе, — я ничего не боялся, готов был под танк лечь». Мария Марковна не возражала, чтобы единственный сын стал летчиком.

По-матерински старалась помочь сыну выбрать свою дорогу, учила бороться за свою мечту, И вот с ее помощью первый бой в этой борьбе был выигран. Признаться, я еще не встречал выпускника ИВМУ (а попадались мне самые разные люди — от адмирала до лейтенанта и даже «крутого» бизнесмена — вчерашнего флотского офицера), кто бы плохо или пренебрежительно отзывался о Нахимовском училище. «Это самое порядочное военное учебное заведение, — считает полковник Т, Апакидзе, — из тех, где мне довелось учиться».

Конечно, в Нахимовском всякое бывало: и ссоры, и подначки, и даже драки. Мальчишки есть мальчишки. Тем более, Тимур застал переходное время, когда училище одновременно оканчивали те, кто пришел сюда после седьмого и после четвертого классов. Но, казалось, сам воздух учебных кабинетов Нахимовского училища был пропитан духом романтики, флотского братства, мужества и благородства. Там было с кого брать пример,,. С теплотой вспоминает Т. Апакидзе своих первых наставников — старшин курсантских рот.

Дмитрий Дмитриевич Косое — человек, у которого были и опыт корабельной службы, и образование воспитателя, и, несомненно, педагогический талант. С ним любой из вчерашних школьников мог поговорить на любую тему, прийти, как к отцу, за помощью и советом.

Петр Афанасьевич Буденков — живая легенда училища. Каждый год нес знамя НВМУ на парадах, на Красной площади. Многое повидал на своем веку мичман Буденков: служил в кавалерии и артиллерии, и в пехоте, и на флоте. Был ходячей энциклопедией военных знаний и опыта. {139}

Старыми «морскими волками» были и преподаватели, командиры учебных рот. Кстати, многие из них поддерживали желание курсанта Апакидзе стать морским летчиком. В то время еще не был заложен первый отечественный тяжелый авианесущий крейсер «Киев», а Тимур уже тогда доказывал друзьям: будут у Советского Союза свои авианосцы и он, Тимур Апакидзе, будет сажать самолеты на их палубы... С большим трудом нахимовцу Апакидзе вместе с его товарищем Алексеем Власовым удалось добиться направления в Ейское высшее военное авиационное училище летчиков. Но за несколько дней до выпуска курсант Апакидзе — отнюдь не разгильдяй и не двоечник — чуть было с треском не вылетел из училища, а виной всему был злополучный примечательный нос. Да, да, именно нос. Только не его нос, Апакидзе, а самого императора — основателя Флота Российского — Петра I. Сейчас полковник Апакидзе вспоминает о той истории с улыбкой, а тогда ему было не до смеха.

— Накануне выпуска построил вице-старшина, сам из нахимовцев, нашу роту выпускников и объявил: «Нужно три пары маленьких, ловких и смелых ребят...». Я сразу понял, для чего и чем это может кончиться... стою и про себя кляну судьбу, ну почему я самый маленький и ловкий (в роте был чемпионом по подъему с переворотом). Ну, почему именно мне лезть на этот чертов барельеф?

Огромный, в человеческий рост, барельеф с изображением Петра I находился между 3 и 4 этажами главного учебного корпуса. Правда, шел ремонт, рядом стояли строительные леса. И все же опасно... Но не опаснее, чем красить корабельные мачты, решили нахимовские сорвиголовы и, обвязавшись страховочными концами, принялись драить императорский нос. Организация процесса была по-флотски четкой. Первая пара обдирает черную краску. Вторая зачищает медь. Третья асидолом надраивает петровский нос до парадного блеска. Да так, чтобы видно было с другого берега Невы.

Во второй («невезучей») паре был Т. Апакидзе. И надо же совпасть в роковой момент двум случайностям. Зазевавшийся напарник Тимура роняет вниз напильник. Тот с предательским звоном падает на асфальт. И в эту же секунду из-за угла появляется дежурный по училищу. Офицер запрокидывает голову и в легком сумраке видит двух «скалолазов», уцепившихся за импе-

вручение золотой звезды героя в кремле

раторский нос. Снимали сорванцов уже при помощи раздвижной пожарной лестницы.

— Отчислить! — словно раскат грома прогремел над курсантским каре голос начальники училища. И так бы тому и быть, если бы не заступничество дедушки одного из нахимовцев — ветерана войны, заслуженного адмирала. Вот так чуть не ускользнула от Апакидзе мечта, как из рук жар-птица. Чуть было не закрылись перед ним двери летного училища.

— Тимур Автандилович, а стоило ли рисковать своим будущим? Разве не могли отказаться от участии в этой затее с петровским носом? — спросил я полковника Апикидзе, когда мы {141} разговорились и сама обстановка располагала к откровенности.

Апакидзе оценивающе посмотрел на меня, пытаясь понять, не шучу ли я. И только выдержав этот внимательный взгляд, я понял всю бестактность своего вопроса. Конечно, с точки зрения иного училищного ревнителя дисциплины и порядка то была сумасбродная, хулиганская выходка. Но ведь тогда Тимур и его товарищи чувствовали себя детьми капитана Гранта, 15-летними капитанами, приобщающимися к старой неписаной флотской традиции.

Отказаться от традиционной драйки — все равно что не пойти в разведку, бросить в беде товарища. Скажу больше: если бы не было курсанта-сорванца Тимура Апакидзе, на 10-метровой высоте драившего нос барельефа государя-императора, то, может быть, и не было бы воздушного аса полковника Апакидзе, первым из строевых летчиков совершившего на боевом самолете истребителе Су-27К посадку на ТАВКРе «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Сам Тимур Автандилович так расскажет о своих чувствах при освоении палубной авиации нового авианесущего корабля:

— В первый раз вырулил я на взлетную полосу «Кузнецова». Теперь надо разбежаться и взлететь... А впереди 190 метров «полешки», задранный нос-трамплин крейсера... Опять этот нос! Сижу в кабине весь потный от напряжения и почему-то вспоминаю тот старый училищный эпизод и свой немой вопрос: ну почему я маленький и ловкий? И похожая мысль буравчиком в голове: «Ну, зачем я пошел в эту палубную авиацию? Ну, был бы, как все. Ну, летал бы себе спокойно...»

Об этих своих сомнениях и переживаниях Тимур Автандилович рассказывает просто, естественно. И, честно говоря, сказанное не очень-то вяжется с расхожим образом бесстрашного воздушного аса. Уловив мое недоумение, Апакидзе поясняет: «Любому человеку, я считаю, минуты смятения и слабости знакомы. Тот, кто говорит, что у него ни проблем, ни сомнений нет, человек либо больной, либо „деревянный"...» Я знаю, что такое страх. Не раз испытывал его на земле и в воздухе... Но только одних страх парализует, а других мобилизует. В подтверждение этому приведу один давний, но очень примечательный эпизод из летной биографии Апакидзе. {142}

...Самолет Су-17М, пилотируемый Тимуром Апакидзе и старшим лейтенантом Ю. Морозом, оторвавшись от бетонки аэродрома, пошел в набор высоты. Но не успели летчики убрать шасси, как в районе двигателя послышался глухой удар, самолет тряхнуло, вспыхнула лампочка «сбросить обороты». Двигатель как бы по инерции еще продолжал работать во взлетном режиме, но с каждой секундой нарастал нехарактерный металлический тон. Самолет начало трясти. В кабине появился запах гари. На попытку летчиков изменить режим работы двигатель ответил нарастанием вибрации. Экипаж получил команду с земли: «Приготовиться к катапультированию...»

Взглянув вниз, Т. Апакидзе убедился, что катапультироваться некуда. Под крылом самолета — дома. «Будем заходить на посадку», — передал капитан Апакидзе руководителю полетов. А тем временем вибрация приняла угрожающий характер. Двигатель мог взорваться в любую секунду. Апакидзе дал команду выключить двигатель. Самолет стремительно шел на снижение уже в зловещей тишине... Последние секунды полета запечатлелись в памяти летчиков, как кадры замедленного кино: 300 метров до полосы, 200,... 100,...первая плита, Апакидзе взял ручку управления самолета на себя, и тот, гася скорость, плавно зашелестел колесами по бетону.

...Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1982 г. за грамотные действия в создавшейся аварийной обстановке в воздухе, выполнение вынужденной посадки с отказавшим двигателем и спасение новой авиационной техники капитан Апакидзе был награжден медалью «За боевые заслуги». Позже, в 1988 г., к боевой медали Тимура Апакидзе прибавился орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени. На правой стороне флотской тужурки офицера появится белый «поплавок» — выпускника Военно-морской академии, значок летчика-снайпера, но нагрудный знак НВМУ с профилем адмирала Нахимова все-таки останется самым дорогим. И сегодня, 23 года спустя, полковник Апакидзе носит нахимовский значок на груди как талисман, оберегающий его самолет и его мечту. Ведь за эти годы было столько испытаний, причем не только в воздухе, но и на земле...

В 1992 г., когда на Украине началась политическая компания по «прихватизации» армии и флота, подполковник Т. А. Апакидзе {143} служил в Крыму, в Центре боевого применения корабельной авиации. Здесь же, в гарнизоне, жила семья летчика, была квартира. Но повторно принимать присягу, участвовать в дележе Черноморского флота, который он считал и считает преступлением политиков, офицер Т. Апакидзе наотрез отказался, несмотря на посулы, шантаж, угрозы. Тимур Автандилович принял решение — перевестись на Северный флот и там продолжить освоение тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Советского Союза Кузнецов». Примеру командира последовали многие десятки морских летчиков и техников Центра боевого применения палубной авиации.

Увы, летно-конструкторские и государственные испытания нового корабля уже здесь, на Севере, затянулись из-за многих объективных причин общегосударственного масштаба. Кажется, было от чего прийти в отчаяние, махнуть на все рукой. А тут еще из Республики Грузия пришло официальное предложение полковнику Тимуру Апакидзе стать министром обороны Грузии. Однако Т. А. Апакидзе решительно отказался. «Если бы на вас, к примеру, турки напали, я бы к вам добровольцем пришел, рядовым летчиком, — заявил Т. Апакидзе уже позже, при встрече со своими близкими, живущими в Тбилиси, — но участвовать в братоубийственной войне я не желаю».

Осенью прошлого года полковнику Тимуру Апакидзе все-таки удалось снова, уже в Заполярье, посадить самолет на палубу авианесущего крейсера «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». И на этот раз Тимур Автандилович снова был первым. Первым среди строевых летчиков-североморцев. Сейчас заместитель командира авиационной части гюлковник Т. Апакидзе готовит лидерную группу строевых летчиков-истребителей для летних полетов на ТАВКРе «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Стоит ли повторять, с какими трудностями, и финансово-экономическими (выход в море корабля флагмана потребует миллиардных затрат), и политическими (наземный комплекс для подготовки корабельных летчиков находится в Крыму), связана вся эта работа. Но Тимур Автандилович не опускает рук. Все, что лично от него зависит, он сделает.

«Даже если случится самое худшее и "Кузнецов" встанет на прикол, а нашу часть палубной авиации расформируют, постараюсь снова собрать всех своих летчиков, буду учить летать {144} молодежь. Великой морской державе без палубной авиации не обойтись. Надо хотя бы сохранить кадры... Если не наше, то следующее поколение летчиков должно летать с авианосцев», — напоследок сказал мне полковник Апакидзе. Как это похоже на слова из письма курсанта-нахимовца Тимура Апакидзе в адрес главкома ВМФ с просьбой, вопреки установившемуся порядку, направить его в авиационное училище.

В конце мая съехались выпускники-нахимовцы на 50-летие родного училища. Приглашен был на эту встречу и полковник Апакидзе. Правда, до последнего момента не знал, удастся ли попасть на нее. Последний год Тимур Апакидзе в постоянных служебных командировках — от Тихого океана до Балтики, от Крымского полуострова до Кольского. А тут еще подготовка к полетам с ТАВКРа «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов»... Уже который год обстоятельства складываются так, что не удается Тимуру Автандиловичу побывать в Нахимовском училище, ставшем для него трамплином в небо. И все же на золотой юбилей НВМУ Апакидзе вырвался. Прилетел. А уже через день снова был в части, готовился к очередным полетам.

Капитан 3 ранга
В. Массальский

Газета «Мурманский Вестник»