Проблема персонификации предприятия

Неприменимость традиционного понимания юридического лица к зависимым обществам, появление компаний одного лица, в которых отсутствует коллективный людской субстрат, и ряд других явлений заставили буржуазных исследователей критически взглянуть на категорию юридического лица. Некоторые из них предлагают вообще отказаться от этого понятия, как мало что объясняющего в настоящее время, и заменить его понятием, на их взгляд более содержательным, - понятием предприятия[36]. Известные французские юристы К. Шампо и И. Пэлюссо писали: <Чем было предприятие для торгового права в 1807 (год принятия Французского торгового кодекса. - М.К.)? - Ничем. Чем оно становится? - Всем>[36]. Переворот, происходящий в этой области права, сравнивается с тем политическим переворотом, который был осуществлен в конце XVIII столетия, когда к власти было допущено третье сословие. Наступает, по мнению этих авторов, эра <предприятия>, которая затрагивает не только сферу торгового права, но и все иные отрасли.

Что же понимают под предприятием буржуазные авторы? Прежде всего надо подчеркнуть, что само понятие <предприятие> имеет экономическое происхождение. В экономической литературе, как правило, под предприятием понимают <экономическое единство, в котором объединяются и координируются человеческие и материальные факторы хозяйственной деятельности>[36]. Американский экономист М. Джеймс определяет предприятие как <любую организацию, занимающуюся главным образом производством для рынка определенных вещей или услуг и финансово независимую от любого другого органа>[36]. Западные юристы попытались перевести на язык права эти определения, которые не отличаются четкостью и ясностью. Так, по мнению М. Деспакса, предприятие - <автономный организм, образованный прочным союзом двух тесно связанных между собой ячеек: экономической ячейки, объединяющей материальные элементы, необходимые для функционирования производства; социальной ячейки, состоящей из человеческих элементов, которые необходимы для того, чтобы использовать материальные элементы экономической ячейки>[36]. А согласно взглядам другого французского профессора, П. Дюрана, <предприятие представляет собой общество, созданное с определенной целью. Оно является институтом>[37].

Как вытекает из всех приведенных определений предприятия в западной литературе, они базируются на известной теории факторов производства, согласно которой предприятие выступает как место соединения труда и капиталов. Что не вызывает сомнений, так это понимание предприятия как сложного экономического явления. Предприятие можно рассматривать и как первичное звено экономики, и как определенную совокупность средств производства, их комплекс, и как определенный коллектив, который под руководством управляющих осуществляет выпуск товаров или оказание услуг.

Конечно, буржуазное право не может игнорировать это образование. В течение длительного времени предприятие в буржуазном праве рассматривалось исключительно как объект права, причем объект единый. В состав предприятия буржуазное законодательство включает не только станки, конторское оборудование, кассовую наличность, но и обязательства, вытекающие из деятельности предприятия, а также те фактические отношения, которые сложились между предприятием и его потребителями и поставщиками (так называемая клиентелла). Предприятие как таковое может быть объектом различного рода гражданско-правовых сделок: продажи, дарения, наследования и т.п.

Предприятие рассматривается как объект права собственности коммерсанта, но объект, который обладает внутри имущества коммерсанта определенной обособленностью. В основном это обособление проявляется в трех областях. Во-первых, предприятие обязано вести свою собственную отчетность, в том числе налоговую. Если у предпринимателя несколько предприятий, то он должен соответственно вести торговые книги и представлять другие документы по каждому предприятию в отдельности. Во-вторых, предприятие может быть зарегистрировано под своей собственной фирмой. В-третьих, как мы уже упоминали, предприятие может выступать в качестве объекта различных торговых сделок.

Обособленность имущества предприятия от имущества его владельца в значительной степени условна. Собственник предприятия вправе <запустить руку в карман предприятия>, соответствующим образом оформить указанную операцию и вовсе не обязан вернуть своему предприятию <долг>.

В ряде стран законодательство использует термин <предприятие> для обозначения всего комплекса имущественных элементов, связанных с той или иной хозяйственной деятельностью лица (ФРГ, Нидерланды, Швейцария). В Италии этот комплекс имеет специальное наименование - azienda. Azienda, согласно ст. 2555 ИГК, рассматривается как <совокупность имущества, представленного предпринимателем для обеспечения деятельности предприятия>. Во Франции и в Бельгии законодатель разработал конструкцию особой имущественной общности (fonds de commerce), которая охватывает значительную часть имущества предприятия. В соответствии с французским и бельгийским правом в эту общность, называемую здесь торговым фондом, не включаются недвижимость, обязательства и долги предприятия[37]. Сделки с указанной общностью подчиняются особому правовому режиму. Например, во Франции купля-продажа и залог торгового фонда регулируются специальным Законом от 17 марта 1909 г.

Независимо от того, признается или нет имущество предприятия правовой общностью, какие элементы охватываются понятием <имущество предприятия>, в праве всех капиталистических государств к имуществу предприятия относят не только оборудование, сырье, материалы, т.е. телесные объекты, но и такие бестелесные объекты, как клиентелла, право на возобновление найма недвижимости, предназначенной для коммерческой деятельности, фирма предприятия. Во Франции и в Бельгии к числу последних добавляется право на торговую вывеску и промышленная собственность. Важнейшим элементом имущества предприятия считается клиентелла или устойчивые фактические связи, которые существуют у данного предприятия с потребителями его продукции или услуг (goodwill, achallandage, Chancen, avviamento). Иногда в литературе и в судебной практике клиентеллу отграничивают от шансов, т.е. возможностей предприятия иметь клиентов в будущем. Шансы можно определить как оцененные в денежном выражении перспективы предприятия. Отчуждение предприятия влечет за собой уступку клиентеллы, что на практике понимается как обязательство бывшего собственника предприятия не создавать поблизости от отчужденного предприятия заведения, аналогичного проданному.

В современном законодательстве большинства капиталистических стран за владельцем предприятия признается право на возобновление найма недвижимости, необходимой для функционирования предприятия. Фактически только в ФРГ собственник предприятия не располагает такой возможностью. Во Франции, напротив, гарантии арендатора торговых помещений настолько расширились, что теперь право этой страны употребляет для обозначения этого института выражение <торговая собственность>. Буржуазное законодательство в интересах арендаторов устанавливает исчерпывающий круг оснований, когда арендодатель может отказать в возобновлении договора найма (Англия, Нидерланды). Оно возлагает также на наймодателя обязанность возмещения вреда, причиненного в случае неосновательного отказа в возобновлении договора.

По-разному в законодательстве капиталистических государств решается вопрос о переходе от продавца предприятия к его покупателю требований и долгов, связанных с деятельностью предприятия. По праву ФРГ, Нидерландов, Швейцарии, Италии они, при определенных условиях, передаются новому владельцу предприятия. Так, в ФРГ, если предприятие после продажи продолжает действовать под старой фирмой, то к новому его владельцу переходят обязательства, связанные с деятельностью предприятия, возникшие до продажи, при условии, что иного не было оговорено в соглашении между продавцом и покупателем. Согласно законодательству Франции продажа торгового фонда, а в США комплексное отчуждение, т.е. продажа всех или большей части товарно-материальных ценностей предприятия, выходящая за рамки обычного ведения дел, не влечет за собой перехода прав и долгов, связанных с деятельностью предприятия, к покупателю.

В последние годы в законодательстве, судебной практике и в международных соглашениях, регулирующих отношения в хозяйственной сфере, термин <предприятие> все чаще используется для обозначения субъектов, участников этих отношений. При этом в число предприятий попадают качественно различные образования. Иногда предприятие рассматривается как синоним любого участника хозяйственного оборота (ремесленника, индивидуального коммерсанта, товарищества, публичной корпорации и т.п.). Например, французский Закон № 85-98 от 25 января 1985 г., относящийся к судебному восстановлению и к судебной ликвидации предприятий, применяется в отношении любого ремесленника, коммерсанта и юридического лица частного права (ст. 2). Согласно п. 1 ст. 1 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. ее действие распространяется на договоры купли-продажи между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах. Закон ФРГ от 6 сентября 1965 г. об акционерных обществах, регламентируя отношения между связанными предприятиями, понимает под этими последними любых субъектов торгового оборота. В некоторых случаях законодатель адресует нормы предприятиям, имея в виду заводы, фабрики и иные подобные хозяйственные единицы, которые не признаются субъектами гражданского и торгового права. Именно в таком значении употребляется термин <предприятие> во многих нормативных актах буржуазного трудового права, например в австрийском Законе от 28 марта 1947 г. о производственных советах. Наконец, в праве капиталистических государств предприятием может именоваться несколько юридически автономных образований, связанных отношениями экономической зависимости. В этом случае предприятие отождествляется с группой товариществ или с монополистическим объединением (см. гл. III).

Явление персонификации предприятия, которое можно наблюдать в современном буржуазном праве, имеет несколько причин. Одна из них заключается в возрастании роли административного, финансового, трудового права в регулировании капиталистической экономики. Указанные отрасли имеют особые методы правовой регламентации. Система их субъектов также отличается от системы субъектов гражданского права. В качестве субъекта трудовых правоотношений может выступать коллектив наемных работников той или иной хозяйственной организации, которая вовсе не обязательно должна быть самостоятельным участником гражданского оборота. Такие субъекты-организации нередко обозначаются буржуазным законодательством как предприятия. Надо учитывать, что система субъектов хозяйственных отношений, регулируемых публичным и трудовым правом, производна, <привязана> к системе субъектов гражданского права, ибо капиталистическое хозяйство по своей сути может быть и является товарно-денежным хозяйством, предполагающим юридическое равенство участников оборота. Это объясняет случаи использования буржуазным публичным и трудовым правом конструкции юридического лица. Но производность не означает тождества в системе субъектов гражданского и иных отраслей права, регламентирующих капиталистическую экономику. Нельзя также игнорировать и обратное воздействие системы субъектов публичного и трудового права на систему права гражданского и торгового, что выражается в попытках трансплантации конструкции предприятия в гражданское законодательство.

Предприятие признается в законодательстве ряда стран субъектом финансового права. <То, что частное право, - писал Ж. Рипер, - признает еще стыдясь, налоговое право со своей подчеркнутой автономией уже реализовало. Оно облагает промышленные и торговые предприятия налогом и тем самым признает их способными быть плательщиками. Этим дорогим крещением оно призывает их к юридической жизни>[38].

В отличие от гражданского права, в принципе, как мы смогли убедиться, не допускающего дробления имущества с целью обеспечения гарантии кредиторам, налоговое право проводит размежевание гражданского имущества и имущества торгового, предназначенного для ведения предпринимательской деятельности[39].

В нашем столетии в буржуазном правоведении стали появляться теории, которые настаивают на признании предприятия не объектом, а субъектом гражданского и торгового права.

Для сторонников учения о предприятии - субъекте права предприятие есть самостоятельное автономное образование, а предприниматель - всего лишь <первый слуга предприятия>. Отправляясь в своих рассуждениях от вполне объективно существующего процесса отделения владельца предприятия от предприятия, от самой предпринимательской деятельности, западные исследователи торопятся <изгнать> предпринимателя из сферы гражданского права. В качестве предпринимателя выступает у них не только физическое лицо - коммерсант, но и лицо юридическое - торговое товарищество.

Примечательны в этом отношении рассуждения М. Деспакса в его известной диссертации <Предприятие и право>. Развитие современного французского права, по мнению автора этого труда, идет по пути все большего обособления предприятия от предпринимателя. Право все чаще рассматривает предприятие как автономную по отношению к личности предпринимателя единицу и в некоторых случаях даже противопоставляет интересы предприятия интересам предпринимателя[40]. Предприниматель зачастую вынужден жертвовать своими интересами ради потребностей надлежащего функционирования предприятия[41]. Деспакс приводит на его взгляд убедительный пример такого <гегемонизма> интереса предприятия над интересами его владельцев-ак-ционеров. В акционерном обществе распределение прибыли зависит от усмотрения собрания участников. Акционеры вправе выплатить себе в виде дивиденда всю прибыль, но они предпочитают часть, и весьма значительную, доходов не распределять между собой, а направлять в резервы, проводя тем самым политику самофинансирования. Это является доказательством верховенства интереса предприятия над интересами собственников[42]. Автор понимает всю уязвимость своих доводов. Он задается справедливым вопросом: отказываясь от распределения части прибылей в форме дивидендов, не ущемляет ли акционер свой непосредственный интерес в пользу отдаленного интереса товарищества, частью которого он является?[43] Однако, подтверждая совпадение в данном случае интересов предприятия и его владельцев, Деспакс заключает, что интерес владельцев сформирован, определен экономическим положением, в котором находится предприятие. Он подчеркивает, что интерес общества в действительности представляет собой лишь отражение интереса предприятия и что последнее и оправдывает отказ, сделанный акционерами, от своего права на дивиденды[44].

Чтобы создаваемая им теория выглядела как можно убедительнее, Деспакс в своих попытках персонифицировать предприятие не идет по пути упрощенному, ссылаясь, как это делают некоторые западногерманские юристы, на теорию фикции, которая все оправдает, в том числе наделение правосубъектностью и такого образования, как предприятие[45]. Он причисляет себя к сторонникам реалистической теории юридического лица, как она была сформулирована в трудах Л. Мишу.

Согласно концепции Мишу, следует различать <юридическое лицо> и <моральное лицо>. Свойство быть субъектом права не вытекает из самой природы человека. Доказательство тому - рабы в Риме и Древней Греции, гражданская казнь, влекущая за собой утрату качества субъекта права. Точно так же и организация, которая может быть субъектом прав и обязанностей (personnalité morale), не обязательно должна быть юридическим лицом (personnalité juridique). Мишу подчеркивал, что юридическая среда должна признать существование указанной организации в качестве личности[46].

В это разграничение морального и юридического лица существенная новелла была внесена определением Палаты по гражданским делам Кассационного суда от 28 января 1954 г., которое заявило: <Юридическое лицо не является созданием закона, им обладает, в принципе, любое образование (groupement), наделенное возможностью выражать свою коллективную волю для защиты законных интересов, которые вследствие этого должны быть юридически признаны и защищены>[47].

Для Мишу человеческий коллектив только тогда становится моральной личностью, когда он обладает двумя качествами. Прежде всего, он должен иметь собственный интерес, не совпадающий с интересами отдельных участников. Во-вторых, надо, чтобы этот коллектив имел организацию, способную выражать коллективную волю в правоотношениях.

По твердому убеждению Деспакса, предприятие обладает суммой автономных интересов и совокупностью органов, способных эти интересы выразить. Стало быть, предприятие является моральным лицом и, принимая во внимание процитированное выше определение Кассационного суда, юридическим лицом. Автор великолепно понимает, что его теоретические конструкции имеют право на существование, если он докажет, что имущество предприятия обособлено в имуществе предпринимателя. После довольно длительного перечня законодательных положений, в которых указанное обособление проводится, Деспакс вынужден привести и другие суждения на этот счет, в частности, справедливое заявление итальянского юриста Феррары, что <владелец предприятия фактически свободен распоряжаться имуществом предприятия, как и когда он захочет, использовать это имущество в другой торговой деятельности и даже промотать его самым безрассудным образом: он не связан целевым характером этого имущества>[48].

Однако Деспакс считает эти правомочия собственника предприятия скорее теоретическими, ибо многочисленные налоговые предписания затрудняют использование имущества предприятия его владельцем по своему усмотрению[49]. И естественно, совершенно бесперспективно отрицать действие во французском праве принципа неделимости имущества должника перед лицом кредиторов[50]. Он поэтому вынужден признать, что предприятие является только еще рождающимся субъектом права[51]. Социальная направленность теории Деспакса и иных конструкций персонификации предприятия предельно ясна: она заключается в попытке уйти от вопроса, кто же пользуется результатами деятельности предприятия, кто присваивает его доходы. В конечном счете она проповедует концепцию неизбежной эволюции капитализма и устранение собственников из числа хозяев капиталистического общества. <Мы смогли, - пишет он, - убедиться: что предприниматель, ранее абсолютный хозяин предприятия, постепенно становится сегодня его слугой>[52].

Предприятия признаются субъектами права лишь в очень небольшом числе стран. Так, согласно ст. 834 Гражданского кодекса Лихтенштейна 1926 г. физическое лицо может учредить предприятие с ответственностью в пределах тех взносов, которые оно сделало в него (Einzelunternehmung mit beschrönkter Habftung)[53]. Один и тот же предприниматель вправе создать несколько подобных субъектов, каждый из которых будет обладать своим собственным пассивом.

В Панаме 1 февраля 1966 г. был принят Закон об индивидуальных предприятиях с ограниченной ответственностью за № 24. На основании положений этого закона каждый гражданин вправе создать предприятие, которое будет выступать в торговом обороте в качестве самостоятельного субъекта права[54].

Проекты издания подобных законодательных актов имеются в Аргентине, Франции и некоторых других странах.

Вместе с тем указанные предприятия с ограниченной ответственностью следует отличать от компаний одного лица. Начнем с того, что компания одного лица рассматривается как разновидность компаний общего права и на нее распространяются, за определенными исключениями, положения законодательства о торговых товариществах. В любой момент такая компания может превратиться в компанию с множеством участников. Предприятие с ограниченной ответственностью такой возможностью не обладает. Далее. Компания одного лица может включать в себя в качестве единственного участника другое торговое товарищество, что и происходит, как правило, на практике. Предприятие с ограниченной ответственностью вправе создаваться только гражданином или физическим лицом. По существу, предприятие с ограниченной ответственностью - это несколько модифицированная форма индивидуального мелкого предприятия, где размер ответственности владельца заранее известен кредиторам. Конечно, не такие предприятия определяют лицо современной капиталистической экономики.

Почему же буржуазное законодательство не признает предприятие как таковое самостоятельным субъектом права в подавляющем большинстве стран, а там, где оно это делает, ограничивается исключительно индивидуальным предприятием? Бесспорно, в отрицательной позиции законодателя учитываются соображения обеспечения имущественных гарантий контрагентов по торговому обороту. Но представляется, что не эти аргументы являются главными. Буржуазное законодательство с решительностью отбрасывает, когда это выгодно правящему классу, фундаментальные начала гражданского и торгового права, в том числе свободу договора, равенство субъектов права, принцип ответственности за вину, недопустимость изменения договора и т.п.

Очень метко самую важную причину отрицательного отношения законодательства капиталистических стран к идее персонификации предприятия вскрыла в своей работе 1924 г. Е.А. Флейшиц. Она писала: <Расходясь в отказе <персонифицировать> предприятие с одним из распространенных воззрений делового оборота, европейские законодательства служат подлинным потребностям этого оборота. Ибо при серьезном и последовательном осуществлении на практике конструкции предприятия - юридического лица не только пришлось бы отказать предпринимателю в праве распоряжаться предприятием как целым, но невозможно было бы обосновать и право предпринимателя на доходы предприятия. Предприниматель был бы <слугою предприятия> в том смысле, в каком служат так называемым <частным учреждениям> как особой разновидности юридических лиц представители этих учреждений. А открытие промышленного или торгового предприятия, будучи в то же время актом основания учреждения в только что указанном цивилистически-техническом смысле, означало бы - оставляя в стороне формальные условия, которым современные законодательства подчиняют возникновение частных учреждений, - безвозмездную уступку предпринимателем части своего имущества, которое становилось бы имуществом предприятия - юридического лица. Очевидно, что экономическое существо предприятия оказалось бы извращенным до пределов nonsens'a>[55].

Несколько в иной плоскости лежит проблема, почему сохраняют свою юридическую автономию юридические лица, которые полностью подконтрольны материнскому обществу. Аналогию, вероятно, справедливую не во всех чертах, можно провести между такими монополистическими конгломератами и предпринимательской деятельностью капиталистического государства. Представляется, что в условиях, когда в экономике действует закон стоимости, необходимо такое устройство хозяйства и его ведения, при котором бы затраты производства и доходы от него соизмерялись, что возможно лишь при введении коммерческого расчета. Последний немыслим без наделения структурных подразделений (в рамках государственно-монополистического или монополистического капитала) определенной самостоятельностью в использовании и распоряжении закрепленным за этими структурными подразделениями имуществом. Капитал только тогда становится капиталом, когда соответствующие средства вложены в производство и в этом последнем начинается потребление рабочей силы и создание прибавочной стоимости, иначе говоря, когда средства приобретают вещественную форму предприятия, производящего товар или оказывающего услуги. Но существуют определенные заданные уровнем развития техники, производства оптимальные размеры предприятия, при которых вложенный капитал дает максимальную отдачу. Размеры эти зависят и от того, в какой отрасли функционирует капитал. Именно потребности производства диктуют величину капитала, необходимого для предприятия, а не наоборот. Иногда для того, чтобы <запустить> в ход рентабельное предприятие, требуются капиталы многих сотен людей, компаний или даже нескольких государств, иногда в руках одного лица находятся средства, которых достаточно для организации многих производственных циклов. Способ формирования средств не влияет на его размеры. Но коль скоро производство запущено, требуется, чтобы оно велось экономично, было рентабельным. Ведение производства на основе самоокупаемости требует автономного счетоводства, обособления имущества предприятия в обороте. Действие закона стоимости, а также то, что обобществление капитала может перегонять и перегоняет обобществление производства, и объясняют функционирование в качестве самостоятельных юридических образований структурных подразделений капитала, принадлежащих одному и тому же собственнику.

Примечания:

[36] Despax M. Op. cit. Р. 414.

[37] В советской юридической литературе нередко ошибочно отождествляются предприятие и торговый фонд по праву Франции. См.: Гражданское и торговое право капиталистических государств. М., 1966. С. 104.

[38] Ripert G. Aspects juridiques du capitalisme moderne. P., 1951. Р. 283.

[39] Ketchedjian D. Op. cit. Р. 422.

[40] Despax M. Op. cit. Р. 8.

[41] Ibid. Р. 196.

[42] Despax M. Op. cit. Р. 207-208.

[43] Ibid. Р. 209.

[44] Ibidem.

[45] Goldstein H. Op. cit. Р. 90; Ilgen H.-M. Op. cit. S. 16.

[46] Michoud L. La théorie de la personnalité morale et son application en droit français. 2-ed. P., 1924. T. 1. Р. 121.

[47] Civ. 28 janv. 1951 // Recueil Dalloz. 1954. Р. 217. Note Levasseur.

[48] Ferrara F. La Teoria Giuridica delle Aziende. Firenze, 1945. Р. 94.

[49] Despax M. Op. cit. Р. 406.

[50] См. ст. 2092 ФГК.

[51] Despax M. Op. cit. Р. 411.

[52] Despax M. Op. cit. Р. 416.

[53] См. также ст. 896 и 896а этого кодекса.

[54] См.: Тибурсио Р. Б. Правовое регулирование акционерных обществ в Панаме: Автореф. канд. дис. М., 1977. С. 7.

[55] Флейшиц Е.А. Торгово-промышленное предприятие в праве западноевропейском и РСФСР. Л., 1924. С. 19.