ДИСЦИПЛИНА 1 page

Народное государство, проводя воспитательную работу, должно в первую очередь обратить внимание на формирование крепкого, здорового тела, а не накачивать молодежь голыми знаниями. Во вторую очередь надо заниматься развитием умственных способностей. Но и здесь самое главное — это воспитание характера, особенно воспитание силы воли и решительности, не забывая о воспитании чувства ответственности. Преподавание научных знаний требуется в последнюю очередь.

Адольф Гитлер, «Майн кампф»

Наша цель — разбудить ваш юношеский бойцовый настрой и постоянно поддерживать его. Вы должны выполнять все распоряжения фюрера, которые он отдаст в ходе строительства Германии. В знак этого мы развернули здесь флаг будущего, за которое штурмовики СА страдали и проливали кровь, за которое лучшие наши люди пошли на смерть.

Эрнст Рем, начальник штаба СА

Уделяя чрезмерное внимание физическому воспитанию, школы Адольфа Гитлера оправдывали ожидания, которые возлагал на них режим: обучение и подготовка готового к действиям, нацеленного на успех, но в чрезвычайных ситуациях зависимого от указаний менеджера государственной машины.

Харальд Шлотц, год рождения 1930, бывший учащийся школы Адольфа Гитлера

Наша будущая профессия называлась просто — гауляйтер в Сибири. Нас к этому готовили.

Клаус Гейе, год рождения 1931, бывший учащийся школы Адольфа Гитлера

Прежде всего мы должны были научиться повиновению. Подразумевалось, что тот, кто умеет подчиняться, сможет командовать.

Уве Лампрехт, год рождения 1929, бывший воспитаник национал‑политического интерната в г.Плён

Мы рассматривали фотографии, на которых Гитлер склонился над маленьким гитлерюгендовцем и похлопывает его по щеке, а большому кладет руку на плечо. Мы тоже хотели этого. Мы ведь учились в школе Адольфа Гитлера. Мы носили его имя.

Тео Зоммер, год рождения 1930, бывший учащийся школы Адольфа Гитлера

До самого конца войны меня учили умирать за отечество, а не жить для него. Нас приучали мыслить следующим образом: Ты — ничто, твой народ — всё. Германия должна жить, даже если мы должны умереть. «Германия, ты будешь сиять, даже если нам придется погибнуть».

Ганс Буххольц, год рождения 1927, бывший воспитаник национал‑политического интерната в г.Наумбург

Если гений не обладает характером, то в политике он — никто. Для политического вождя характер значит гораздо больше, чем так называемая гениальность. Храбрость важнее мудрости и благоразумия. Самое главное то, что мы создаем организацию мужчин, которая может быть упорной, настойчивой и, если надо, бесцеремонной при отстаивании интересов нации. Это самое главное.

Адольф Гитлер

Мне должно было быть стыдно, как мало мы мы знали о немецких писателях и поэтах, начиная Манном и кончая Бенном, и как скупы были наши познания в математике. Печальное зрелище являла собой и духовная сфера.

Харальд Грундман, год рождения 1927, бывший ученик школы Адольфа Гитлера

То, что слабо и недостаточно сильно, будет задавлено и обращено в прах. Беспощадное и немилосердное уничтожение есть благо. Так устроена природа самим господом.

Генрих Гиммлер, 1944

Разумеется, в первую очередь следует придавать большое значение физическим упражнениям. Целью должно стать формирование красивого и здорового тела северной расы и воспитание стальной воли.

Бернард Руст, имперский министр воспитания, 1935

Если кто‑то проявил слабость, то потом он покажет трусость, никчемность и станет позором всего отряда.

Ганс Мюнхеберг, год рождения 1929, бывший воспитанник национал‑политического интерната в г.Потсдам

Мужчины в белых халатах сидели в спортивном зале. Перед ними стоял длинный стол. На столе папки, протоколы и странные металлические предметы. Среди них лежал продолговатый измерительный инструмент похожий на усик гигантского насекомого. Рядом расположилась черная коробочка со стеклянными глазами, которые смотрели на мир пустыми, мертвыми зрачками. Каждому цветовому оттенку глаз соответствовал свой номер. Мужчины называли коробочку «доской глазных расцветок». С деревянной планки свисали образцы волос — гладкие, волнистые, кудрявые, черные, светлые, русые. Мужчины строго смотрели по сторонам, словно судьи в поисках истины. Они искали нечто. Это нечто они называли «расовой истиной».

Немножко испуганные мальчики стояли перед этой компанией чужих мужчин и ждали решения своей участи. Из одежды на мальчиках были только трусы. Они кое‑что уже слышали на занятиях по биологии и по «рассоведению». Учителя, проводившие эти занятия, называли антисемитизм наукой. Черепа мальчиков должны были измерить, а их самих проверить на принадлежность к «хорошей расе». Они учили, что только «расово чистые мальчики» относятся к типу новых немецких «людей‑господ». Мальчиков будут готовить к этой роли. Мальчики — элитные ученики «национал‑политического интерната». Им едва исполнилось двенадцать лет, но у них уже есть перспектива стать «новым поколением вождей тысячелетнего рейха». Возможно, они станут гауляйтерами Киева или Минска, военными губернаторами на Урале или губернаторами в Индии, одним словом, повсюду, куда упадет тень свастики «великогерманского рейха». Однако, стать фюрером в немецкой империи невозможно без «зеленого свидетельства годности». Именно поэтому серьезные мужчины в белых халатах приехали в Наумбург. Мужчины работали в главном расово‑колониальном управлении СС, а их задачей являлся «расовый отбор» среди «юнгманов». Так называли тогда воспитанников национал‑политических интернатов.

Это был день истины в Наумбурге, и в том числе для «юнгмана» Ганса‑Георга Бартоломеи. Он встал на весы и измерил свой рост. Затем один из мужчин взял продолговатый измеритель и приложил холодные металлические дужки к скулам Ганса‑Георга. У него правильный череп? Он соответствует стандартам? В медицинских рекомендациях было написано, что в качестве положительного результата принимаются «преимущественно нордические», «вестические» и «фальские» черепа. А как дела у «юнгмана» Бартоломеи?

Один из врачей написал загадочную комбинацию из букв и цифр. Кажется, все в порядке. Мужчины, до этого момента сверлившие придирчивыми взглядами Бартоломеи, выглядели довольными. Бартоломеи вспоминает день «расового отбора»: «Я прошел тестирование подобно многим как „хорошо сбалансированный расово‑смешанный тип“. Он усмехается. Сегодня ему кажется абсурдом, судить о людях согласно их предполагаемому „расовому характеру“. Ганс Мюнхеберг — бывший „юнгман“ из Потсдама улыбается:»Я был признан «арийским типом номер два». А мой лучший друг, чей череп походил на череп старого Гинденбурга, оказался «фальским типом». Нас подразделяли на фальский, нордический, динарский, вестический и другие типы».

Идеалом запутанного и туманного учения о расах и «кровных узах» считался нордический человек‑господин. Все вновь назначенные фюреры должны были соответствовать высшему критерию. В действительности многие не отвечали идеальным параметрам. Бартоломеи говорит, что редко кто из учеников соответствовал желаемому образцу: «Из 400 учеников элитного интерната лишь восемь были идентифицированы как „нордическо‑фальский тип“. Они были большими, светловолосыми и голубоглазыми. Их нос и лоб составляли одну линию». Все остальные, названные «смешанными типами», продолжили учебу. Только одному элитному ученику после визита докторов из СС пришлось покинуть интернат в Наумбурге. Этот «юнгман» имел «типично восточный круглый череп». «Я не буду называть его имя. Он покинул интернат. Он был чисто восточным типом», — говорит Ганс‑Георг Бартоломеи, и это звучит так, словно тот вердикт и сегодня всё ещё имеет какое‑то значение.

Кроме учебных показателей, политической подготовки, набора личных качеств и навыков при вынесении решения о том, кому уготовано большое будущее в третьем рейхе, большое значение имели «наследственно‑биологические критерии». Подобно британскому элитному колледжу Итон в национал‑социалистических элитных школах должны были воспитывать новый тип вождей, новую аристократию — жесткую, воинственную, владеющую современными технологиями власти. Однако здесь имелись свои противоречия. Школы хотели воспитать из детей критически мыслящих, образованных, современных руководителей, которые при этом должны быть верными до гробовой доски Гитлеру, быть готовыми к самопожертвованию и беспрекословному повиновению. Критически мыслящие нацисты? Ханс‑Юрген Земпелин из национал‑социалистического интерната в Ораниенштайне вспоминает: «Мы должны были быть верными последователями фюреры и убежденными национал‑социалистами. Мы должны были уметь мыслить независимо и иметь волю для принятия самостоятельных решений. Однако, эти вещи не стыковались между собой. Вы не можете быть убежденным и верным фюреру национал‑социалистом и одновременно критически мыслящим человеком».

Подобные противоречия существовали в повседневной жизни гитлеровских элитных школ, где воспитывались «новые немецкие люди». Они должны были стать немецким ответом на Гарвард и Кембридж, но в реальности были не более чем учебными центрами для верных линии партии, политических борцов. В них учились кадеты, марширующие под свастикой, с мечтами о блестящей карьере — будущие гауляйтеры, партийные функционеры и военноначальники. Они должны были соответствовать гитлеровскому идеалу мощной молодежи, перед которой мир должен содрогнуться перед своей гибелью. Эта молодежь должна была уметь повелевать, не знать чувства сострадания и ненавидеть все, что выглядело не по‑немецки. Гиммлер в 1937 году, выступая в орденском замке Фогельзанг, заявил: «Образцом для нашего будущего поколения вождей должно стать современное государственное образование по типу древних спартанских городов‑государств. От пяти до десяти процентов населения, это лучшие, избранные люди, должны господствовать, повелевать. Остальные должны подчиняться и работать. Только таким образом будут достигнуты высшие ценности, к которым должны стремиться мы сами и немецкий народ».

Если бы гитлеровский рейх просуществовал еще несколько лишних лет, командные должности заняли бы первые выпускники элитных заведений — люди, которые с малых лет умели лишь одно: служить своему вождю и уничтожать его врагов. Альберт Шпеер сказал после войны:»Самое большее через одно поколение на место старых партийных руководителей должен был заступить новый тип вождей, воспитанных по новым принципам в школах Адольфа Гитлера, которых даже в партийных кругах считали слишком бесцеремонными и заносчивыми».

Уже в «Майн Кампфе» Гитлер изложил основы воинствующей педагогики, которую он после захвата власти собирался ввести в качестве новой системы воспитания во всех школах страны. Гитлер писал: «Народное государство, проводя воспитательную работу, должно в первую очередь обратить внимание на формирование здорового тела, а не накачивать молодежь голыми знаниями. Во вторую очередь надо заниматься развитием умственных способностей. Но и здесь самое главное — это воспитание характера, особенно, воспитание силы воли и решительности, не забывая о воспитании чувства ответственности. Преподавание научных знаний потребуется в последнюю очередь». Через спорт, через упражнения на развитие воли и упражнения физические должны были «дети Гитлера» развивать в себе качества, пригодные для ведения войны. Школы занимались в основном не преподаванием знаний, а распространением учения о «праве сильнейшего», идеалом которого были закаленные в борьбе «люди‑повелители» с набором типично германских добродетелей: верность, мужество, выдержка, послушание и готовность к жертвам. Еще школа демонстрировала образ нового врага — еврея.

Мифы и легенды стали значить больше, чем знания. Так Гитлер хотел создать новое поколение — поколение жестокой, дикой, безжалостной молодежи, способной повелевать. После прихода Гитлера к власти были пересмотрены учебники и учебные планы. Делался упор на «расовые и народные» точки зрения. Национал‑социалистическая идеология захватывала классы. Школа менялась на глазах. Учителя, не хотевшие понять знаки «нового времени», изгонялись из школ. Теперь речь шла о физическом и идеологическом воспитании самих учителей. В педагогических академиях и центрах повышения квалификации им объясняли, что такое «боевая цель немецкой школы» и как они будут ее достигать. Отныне учителя должны были «формировать политически грамотных людей, которые будут служить своему народу и умирать за него», которые будут «расово образованными». Писатель Людвиг Хариг в то время был слушателем педагогического училища в Идштайне. Он вспоминает о новациях в педагогике: «Учителя должны были готовить детей к тому, что в случае войны они должны сражаться с врагами, проявлять храбрость и самопожертвование, чтобы в однажды превратиться в повелителей Европы и всего мира. Гнев немцев должен быть направлен против всего, что не является немецким».

Что можно считать «немецким» зависит от «расового происхождения». Тот, кто не отвечает критериям туманной расовой науки, никогда не будет своим. Учителя Гитлерюгенда в первую очередь должны были заботиться о том, чтобы разбудить в детях «истинное расовое чувство». Гитлер потребовал: «Ни один мальчик и ни одна девочка не покинут школу, не получив знаний о сущности и необходимости такого понятия как чистота крови». Для того, чтобы учителя понимали предмет преподавания, была издан труд «Еврейский вопрос на учебных занятиях». В нем недвусмысленно говорилось следующее: «Расовый и еврейский вопрос есть центральная проблема национал‑социалистического мировоззрения. Решение этой проблемы будет гарантией для существования национал‑социализма и нашего народа на вечные времена».

Каким образом преподавался «еврейский вопрос» детям? Давалась следующая рекомендация: «Чем естественнее и проще будет излагаться материал, тем лучше он будет усвоен. В качестве введения можно прибегнуть к примерам из естествознания…». Далее следовали аргументы: в животном мире виды зверей не перемешиваются. Никогда олень не возглавит стадо серн, а самец‑скворец выберет себе самку‑скворчиху. «Животные одного вида тянутся друг к друга и воспроизводят тот же самый вид. И только там, где человек вмешивается в природу и искусственно скрещивает животных, получаются помеси, ублюдки и ненатуральные виды, объединившие в себе худшие качества». Затем приводились убедительные примеры. Рудольф Банушер посещал школу в Гамбурге. Он до сих пор с болью вспоминает о перенесенных издевательствах во время уроков по «расовой науке»: «Учитель поставил меня перед классом. Затем спросил учеников:»Вы знаете, кто такой ублюдок?» Класс молчал. Каждый из детей слышал на занятиях по биологии об ублюдках. После короткой паузы учитель показал пальцем на Рудольфа и сказал:»Вот он. Его мать еврейка. Этим всё сказано.»

Банушер чувствовал себя в эту минуту как в страшном сне. Словно прокаженный он стоял перед классом. Как поведут себя ученики? До сих пор Рудольф не перестаёт удивляться реакции своих одноклассников. Они вообще никак не отреагировали на слова учителя. Многие из них происходили из богатых, консервативных семей. Их родители старались уберечь своих детей от «нового духа». Однако в школе Рудольфа было много и таких детей, которые уже впитали в себя яд ненависти к евреям из детских книг, напечатанных издательстве нюрнбергского гауляйтера Юлиуса Штрайхера. Его газета «Дер Штюрмер» была трибуной, с которой звучали проповеди воинствующего антисемитизма. Книги «Ядовитый гриб» и «Не верь лису на лужке и клятвам еврея» заполонили Германию. Ганс Негель, ходивший в школу в Нюрнберге, вспоминает о содержании книг: «Мы внимательно изучали эти книги. Для нас было очевидно, что еврей — это злой человек». Гюнтер Гловка из Магдебурга добавляет: «Евреи были показаны нам как несчастье Германии. В газетах на эту тему публиковали массу статей и карикатур. Школа не препятствовала тому, что мы становились молодыми антисемитами». Герхард Вильке, посещавший школу в Берлине, рассказывает о позиции учителей: «Наши учителя все время настраивали нас против евреев. На занятиях по расовой науке нам сказали, что германская раса является ведущей и лучшей расой мира».

Учителя Герхарда Вильке точно следовали предписанию министерства воспитания. Глава этого ведомства Бернард Руст рекомендовал учителям следующее: «При обсуждении темы европейских рас и особенно расовой теории немецкого народа необходимо нордически сбалансированной расовой смеси нынешнего немецкого народа противопоставить расово чуждые, иностранные группы, особенно, еврейство. Следует в убедительной форме обрисовать опасность расового смешения с чужеродными группами. Лишь те народы смогут выполнить свое предназначение, которые, соблюдая расовую чистоту, решают свои исторические задачи».

Огромное значение придавалось спорту, как важному элементу расовой теории. «Красивые и здоровые тела северной расы в совокупности со стальной волей есть наша желанная цель». Школа начинала свое реформирование с прицелом на военное будущее.

В свете ведения будущих войн «расовое качество имеющегося человеческого материала» становится для Гитлера весьма важным показателем, характеризующим потенциальных призывников. Задача государства при этом заключалась в том, чтобы «всех граждан выбрать самых способных и использовать их в своих целях». Только таким образом можно было бы создать «нечто новое». Уже в 1925 году Гитлер писал в «Майн кампфе»: «Воспитание достигает своей высшей цели в том случае, если оно зажигает огонь расового чувства и расового сознания в сердцах и головах верной молодежи на уровне подсознания и инстинктов. Ни один мальчик и ни одна девочка не покинут школу, не получив знаний о сущности и необходимости такого понятия как чистота крови». На основе этой человеконенавистнической педагогики в Германии были созданы элитные учебные заведения, в которых воплощалась утопическая идея Гитлера о воспитании новых немецких людей‑повелителей. Эти заведения были представлены школами Адольфа Гитлера, национал‑политическими интернатами и рейхсшколой НСДАП «Фельдафинг» на озере Штарнбергер. До конца войны успели создать 37 национал‑социалистических интерната.

Более 17000 юношей обучались в этих школах. Первое поколение новой «политической аристократии» готовилось взять власть в свои руки. Эти дети прошли тщательный отбор и проверку, прежде чем очутиться в числе кандидатов — «будущих руководителей империи». Они легко поддавались внушению и управлению, что было весьма полезно при их подготовке.

Выступая перед рабочими военной промышленности в Берлине 10 декабря 1940 года, Гитлер заявил: «В эти школы мы принимаем талантливых детей из наших широких народных масс. Сыновья рабочих и крестьян, чьи родители не умели толком считать, получают самое высшее образование. Скоро они придут в партию, в государство, в „орденбурги“ и займут высшие посты… Перед нами фантастически привлекательная цель. Мы создадим государство, где независимо от происхождения способнейшие сыны народа будут занимать свои места. В этом государстве будут иметь значение успехи и умения, а не сам факт рождения». Это была единственная речь Гитлера, в которой он упомянул свои элитные школы.

Обычно открытие очередной элитной школы было приурочено к очередному дню рождения Гитлера. Один, мало кому известный до последнего времени, господин приказал 20 апреля 1933 года «преобразовать три бывших кадетских училища в Плёне, Потсдаме и Кёслине в национал‑политические интернаты в честь национальной революции». Там, где раньше прусские кадеты осваивали военное ремесло, а в двадцатые годы располагались государственные образовательные заведения, отныне должны были обучаться представители будущей элиты — потенциальные вожди современной тирании. Их будущая профессия — «бескомпромиссное служение фюреру, народу и нацистскому государству во всех сферах».

Этого господина звали Бернард Руст. Он был школьным учителем и одновременно функционером нацистской партии. С 1928 года он исполнял обязанности гауляйтера Южного Ганновера — Брауншвейга. К 1933 году он уже занимал должность «комиссара рейха» в прусском министерстве культуры.

Открывая первые национал‑политические интернаты, Руст хотел внести «свой вклад в национал‑социалистическую революцию» и одновременно добиться своего назначения на министерский пост, заручившись поддержкой рейхспрезидента Гинденбурга. Престарелый фельдмаршал, который сам когда‑то был кадетом, наверняка одобрил бы возрождение кадетских училищ, закрытых в соответствии с версальским договором. Сразу после «Дня Потсдама» 21 марта 1933 года, во время которого Гитлер, выступая в Потсдамской гарнизонной церкви, открыто провозгласил курс на сближение с консервативной элитой Германии, Руст принял решение открыть «новые» кадетские училища. Уже 20 апреля 1933 года свежеиспеченный прусский министр науки, культуры и образования смог приступить к преобразованию Германии в «народное государство».

Национал‑политические интернаты должны были сыграть важную роль в создании «государства спартанского типа» на территории Германии. Воспитанники интернатов в качестве будущей правящей прослойки, прошедшей идеологическую и военную подготовку, были обязаны стать «солдатами фюрера» во всех сферах и областях. По замыслу Руста каждый из выпускников будет олицетворять идеал «немецкого солдата, которому покорится весь мир». Именно поэтому, преподавание военных наук было поставлено в интернатах на широкую ногу. Большое внимание уделялось военно‑спортивным состязаниям на местности. В первый же год своего создания воспитанники интернатов принимали участие в маневрах. Полученные навыки они продемонстрировали 28 октября 1933 года в Плёне руководителю СА Эрнсту Рему. В этом показательном мероприятии 200 воспитанников выступили в роли солдат. Рем пришел в восторг от увиденного и согласился стать попечителем интерната в Плёне.

Вермахт также проявил интерес к школам, чьи ученики постигали азы военного дела. Летом 1934 года юнгманы из нескольких интернатов разыграли учебное сражение перед министром обороны Вернером фон Бломбергом. Один из очевидцев «спектакля» писал: «Когда в ходе военно‑спортивной игры 72 юнгмана в форменной одежде прыгнули в воды Везера, переплыли его и без заминки продолжили выполнение боевой задачи на другом берегу, наблюдатели поняли, что здесь на их глазах зарождается новый дух…». Бломберг удостоил похвалы систему воспитания в интернатах, при которой из юношей получаются «настоящие юноши».

«Новый дух» был замечен еще одним влиятельным визитером. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер после посещения одного из интернатов попросил Руста открыть три подготовительных училища для нужд СС. Вскоре Гиммлер захотел присоединить к СС все существующие национал‑политические нитернаты. Влияние Гиммлера на интернаты постоянно росло, сводя на нет роль Руста. В 1936 году группенфюрер СС Аугуст Хайсмайер, исполнявший обязанности руководителя главного управления СС, был назначен инспектором национал‑политических интернатов. На деньги СС приобреталась форменная одежда «юнгманов». С 1941 года под руководством СС происходил «расовый отбор» во всех интернатах. Несмотря на то, что интернаты не готовили кадры специально для СС, Гиммлеру удалось установить свой полный контроль над системой интернатов. Неудивительно, что многие воспитанники еще во время обучения мечтали о будущей карьере в «черном ордене» Гиммлера. Выпускники этих элитных учебных заведений должны были выполнять исключительно волю фюрера и отбросить за ненадобностью все иные моральные принципы. Они должны были стать проповедниками нацистской идеологии и объединить народ и диктатуру в «народное сообщество». Министр Руст, напутствуя одного только что назначенного начальника интерната, заявил: «Делайте из ребят настоящих национал‑социалистов!»

Те же самые задачи стояли перед учениками других элитных школ, созданных нацистским режимом. Министр труда Роберт Лей и вождь Гитлерюгенда Бальдур фон Ширах в 1937 году открыли школы Адольфа Гитлера. Оба относились с недоверием к национал‑политическим интернатам, так как не имели на них никакого влияния. В школах Адольфа Гитлера все должно было быть совсем иначе. Эти школы контролировала НСДАП, которая стремилась воспитать в них будущих политических руководителей. Каждая область рейха должна была открыть собственную школу Адольфа Гитлера. Никто не говорил, что в школах будет обучаться будущая элита. Речь шла только об отборе и селекции кадров. В представлениях нацистов «постоянный отбор» — это процесс, при котором каждый должен бороться за свое место под солнцем. «Сильнейшие» должны победить. Роберт Лей был убежден, что в наступившем «тысячелетнем рейхе» только успешно прошедшие многоступенчатый отбор молодые люди имеют шансы стать руководящей прослойкой: «Школы Адольфа Гитлера — это политические воспитательные учреждения для лучших представителей германской молодежи. Получивший образование в этих школах станет политически закаленным, бескомпромиссным борцом за торжество национал‑социализма. Он фанатично верит в нашу идею, и для всего народа станет образцом национал‑социалистической жизни, беспощадным противником всех антинародных сил. Юноша будет не просто руководствоваться идеей национал‑социализма, а станет ее представителем, носителем идеи, которая заложена в нем самом». По замыслу своих создателей школы Адольфа Гитлера должны были стать «коричневой» кузницей кадров нацистской партии.

Поскольку в этих школах собрались «лучшие представители немецкой молодежи», перед каждым из них был «открыт путь в партии и государстве». Однако перед своим назначением на пост гауляйтера или губернатора в какую‑нибудь отдаленную колонию на Востоке им предстояло пройти непростые многоэтапные испытания. После пяти лет обучения в школе Адольфа Гитлера выпускник отправлялся в армию или на государственную службу. Затем он мог рассчитывать на прием в качестве «фюрерюнкера» в «орденсбург» — высшее партийное учебное заведение. «Орденсбурги» были расположены в Зонтхофене (Альгау), Фогельзанге (Айфель) и Крёссинзее (Померания). Поступив в «орденсбург», кандидат получал помпезное наименование «факелоносец нации». Обучение длилось три года. Первый год шло изучение «расовой философии нового порядка» в Фогельзанге. Второй год был посвящен «закаливанию воли и воспитанию личностных качеств» в Крёссинзее. Третий год был отведен на изучение административного права, дипломатии и военного дела в Зонтхофене.

Роберт Лей, выступая в Зонтхофене на празднике по случаю завершения учебы, заявил: «Мы хотим знать, несут ли эти мужчины в себе желание руководить, господствовать. НСДАП и её вожди должны хотеть господствовать. Мы хотим господствовать. Мы получаем радость от чувства господства не потому, что мы деспоты или посвятили себя служению тирании, а потому, что мы непоколебимо верим в истину: во всех делах только один может управлять и нести ответственность. Именно ему принадлежит власть. Например, эти мужчины учатся верховой езде. Они делают это ради общественной пользы? Нет. Они хотят почувствовать, что могут управлять живым существом. Они должны уметь управлять конем не с помощью шпор, а с помощью своей воли».

Подготовка «фюрерюнкеров» была прекращена с началом войны. Создание партийного университета — так называемой высшей школы НСДАП, куда поступали бы выпускники «орденсбургов», так и осталось плодом воспаленной фантазии нацистов. Университет не был построен.

Были полностью построены и использовались лишь три «орденсбурга» — в Зонтхофене, Фогельзанге и Крёссинзее. Вначале здесь размещались школы Адольфа Гитлера. Это была вынужденная мера. Лей мечтал о том, чтобы школы Адольфа Гитлера размещались в специально для них оборудованных «национал‑социалистических новостройках». Здания «прошлой эпохи», по его мнению, для этой цели не годились. «Орденсбурги» были временным пристанищем будущих фюреров, пока в различных гау не будут возведены новые корпуса под школы Адольфа Гитлера. Были определены места строительных площадок в следующих районах: озеро Темплинер под Потсдамом (гау Курмарк), Вальдброль (гау Кёльн‑Аахен), Астерштайн под Кобленцем (гау Кобленц‑Трир), Веймарский Гёте‑парк (гау Тюрингия), Шлосберг в Тильзите (гау Восточная Пруссия), Хессельберг (гау Франкония), Миттенвальд (гау Мюнхен‑Верхняя Бавария), гора Бисмарка под Ландштулем (гау Вестмарк), Гешпенстервальд под Хайлигендаммом (гау Мекленбург).

Пока партия изыскивала денежные средства на престижные стройки, Зонтхофен был превращен в главное место дислокации школ Адольфа Гитлера. Около 1700 воспитанников из 10 школ разместились в просторных залах новомодных построек из неотесанного камня. Бывший учащийся школы Адольфа Гитлера Йоахим Бауман вспоминает: «Мы были молоды и полны веры в идею. В ходе многолетней учебы мы готовились к тому дню, когда смерть заставит фюрера выпустить из рук жезл. Мы, призванные по мановению этого жезла на службу, должны были хранить его мечту о тысячелетнем рейхе и нести ее в последующие десятилетия».

Чувства самоуверенности и собственного превосходства хватало будущим фюрерам с избытком. Они считали себя «лучшими из лучших». Уже в школьные годы они грезили о своем великом будущем, которого они смогут добиться. «Целью нашего класса был пост гауляйтера в Сибири,» — вспоминает Клаус Гейе, учившийся в школе Адольфа Гитлера. «Я знал, что нас готовят как иезуитов. Они тоже не спрашивают, куда их посылают. Я был готов к этому,» — признается его одноклассник Бауман. «Мы жили по законам рыцарского ордена. Нас сплотило чувство, что мы обязаны воплотить в жизнь „новое время“. Мы — молодое поколение. Мы — избранные и мы несем Европе новую идею, которая объединит вокруг себя всё,» — рассказывает Харальд Шлотц.