Глава 16. Она вовсе не считала, что ночь наедине с Ангусом Маккеем будет совершенно безопасной, но точно знала

Она вовсе не считала, что ночь наедине с Ангусом Маккеем будет совершенно безопасной, но точно знала, что ночь эта будет необычайно волнующей.

Откашлявшись, Эмма пробормотала:

— Все не так уж плохо, как тебе кажется.

Ангус нахмурился.

— Дорогая, но Алек знает, что ты убийца. И наверняка уже рассказал об этом Кате. Теперь они ищут способ с тобой расправиться.

— Что ж, возможно. Но они не знают моего имени и моего адреса. Пока они этого не выяснят, я в относительной безопасности.

— Вот именно — в относительной. Эмма, они знают, что ты смертная и что тебя легко убить. И знают, что я помогаю тебе.

— Тем больше у нас сейчас причин расстаться хоть на какое-то время.

— Нет. — Он решительно покачал головой и легонько обнял ее. — Я не оставлю тебя без присмотра.

Эмме подумалось, что она вот-вот растает в его объятиях, но она тут же одернула себя и сказала:

— Я очень признательна тебе за беспокойство, но ты должен понять...

— Я прекрасно все понимаю. И полон решимости защищать тебя. Поверь, ничто мне не помешает и ничто меня не остановит.

Благородный рыцарь из Средневековья в сияющих доспехах... Ангус казался совершенно неотразимым, и она забыла о том, что он не вполне человек. Во всяком случае — почти забыла. Коснувшись ладонью его щеки, Эмма прошептала:

— Я знаю, что ты смелый и благородный, но мы с тобой не должны оставаться наедине.

— А вы с ним не одни, — раздался вдруг чей-то голос.

Вздрогнув от неожиданности, Эмма обернулась. У лестницы стояли двое мужчин, причем оба — очень красивые. Один из них был в килте, и Эмма узнала в нем Робби из Парижа. Второй же был в дорогом костюме, и на губах его играла улыбка. Вероятно, они только что телепортировались.

— Сработал автоответчик. — Робби бросил в спорран свой телефон. — Мы слышали, Ангус, что тебе нужна помощь, потому и пожаловали.

— Да, именно поэтому, — подтвердил гость в костюме. — Похоже, у тебя, приятель, и впрямь много хлопот, — добавил он, окинув взглядом Эмму.

Она густо покраснела. Неужели в мире вампиров невозможно уединиться? Хорошо, что сегодня она хотя бы одета. Чтобы исключить всякие попытки телепатии, Эмма поставила мысленный блок.

— Спасибо, что прибыли. — Ангус прошел к входной двери и нажал кнопку на панели сигнализации. Затем вернулся к гостям и похлопал Робби по спине. — Рад, что ты откликнулся. Но как же ты оставил Жан-Люка без охраны?

Робби пожал плечами.

— Он сказал, что не нуждается в няньке. И сказал, что я сейчас больше нужен тебе. — Робби поклонился Эмме. — Здравствуйте, мисс Уоллис.

— Здравствуйте. — Эмма поправила на плече лямку сумки, и деревянные колья издали характерный стук.

Робби уставился на нее, сделав большие глаза. А гость в костюме улыбнулся и заметил:

— Синьорина, очевидно, любит подвергать себя опасности.

Незнакомец говорил с итальянским акцентом, и Ангус, кивнув на него, пояснил:

— Эмма, это Джек из Венеции.

— А если точно, то не Джек, а Джакомо, — заявил итальянец, изобразив обиду.

Ангус с усмешкой посмотрел на Эмму.

— Если он скажет тебе, что его фамилия Казанова, не верь.

— Ах!.. — Джакомо прижал руку к груди. — Зачем ты обижаешь меня, мой старый друг? — Он поклонился Эмме. — Я к вашим услугам, синьорина!

— Рада познакомиться. — Заставив себя улыбнуться, Эмма коротко кивнула. «Кто же эти двое? — думала она. — Роб Рой и Казанова?» Ее жизнь в последние несколько ночей так неожиданно изменилась, что можно было поверить во что угодно.

— Как продвигаются розыски Казимира? — спросил Ангус.

— Если верить последним слухам, он сейчас где-то в Восточной Европе, — ответил Робби.

— Но Польшу можно исключить, — добавил Джакомо. — Я только что был там с Золтаном и его людьми. Мы обнаружили деревушку, в которой месяц назад случилось несколько необъяснимых смертей. Мы посчитали, что это он там похозяйничал, а потом переместился на юг.

— Значит, мы скоро его обнаружим, — подытожил Ангус. — А пока что у меня для вас задание.

— Может, нам сначала следует подкрепиться? — спросил Джакомо. — Я умираю от голода. — Он улыбнулся и выразительно взглянул на Эмму.

Она насупилась и отвернулась. Ангус же покачал головой и строго сказал:

— Лучше не дразни ее, Джек. У нее есть колья, и она пускает их в ход не раздумывая.

Джакомо хмыкнул и проговорил:

— Я слышал, новый напиток Романа — превосходен. — Да, блисски. Проходите. — Ангус повел гостей на кухню, рассказывая по пути об убийствах в Центральном парке.

Какое-то время Эмма стояла в вестибюле одна, затем решила, что тоже может пойти на кухню.

— Так вот, вы будете охранять парк каждую ночь, — говорил Ангус, разливая блисски по стаканам.

Пока Робби и Джакомо задавали вопросы, Эмма с любопытством осматривалась. Холодильник, микроволновая печь, девственной чистоты плита... Очевидно, здесь никто ничего не готовил. Тут взгляд ее упал на кухонный стол, и она едва не вскрикнула от возмущения. Ее красные кружевные трусики! Конечно же, это Ангус их сюда притащил. Или кто-то другой?

Эмма украдкой взглянула на мужчин. Увлеченные своим блисски, они, казалось, не замечали ее. Она осторожно приблизилась к столу и, убедившись, что на нее никто не смотрит, положила на трусики сумку с кольями.

— Эмма...

— Да, слушаю. — Она повернулась к Ангусу.

— Хочешь чего-нибудь выпить? У нас есть безалкогольные напитки. И я еще помню, как приготовить чашку чая.

— Кола вполне меня устроит. Только диетическую, пожалуйста.

Она обошла стол и села напротив мужчин. Затем положила ладони на сумку и медленно придвинула к себе.

Когда же Ангус повернулся к ней спиной, чтобы открыть холодильник, Эмма резко потянула сумку на себя, так что красные трусики свалились ей на колени. Но в тот же миг куда-то на пол упал листок бумаги, очевидно, лежавший на столе. Эмма чуть наклонилась, чтобы посмотреть, куда он упал.

— Значит, вам удалось убить четырех мятежников? — спросил у нее Джакомо.

Она прикрыла трусики ладонью и кивнула:

— Да, удалось.

— Поразительно!.. — Итальянский вампир приблизился к столу и сел напротив Эммы. — Смертная, убивающая вампиров!.. Вы, должно быть, бесстрашная.

— Она ничего не боится, — сказал Ангус. — И обладает ледяным хладнокровием, когда требуется. — Он поставил перед ней стакан колы.

О да, хладнокровие у нее ледяное... Только вчера ночью она рвала и метала, оказавшись в незнакомом месте без нижнего белья.

— Ничего удивительного. Она же Уоллис, — заметил Робби.

Эмма сомневалась, что ее знаменитому предку приходилось когда-либо прятать свое красное нижнее белье. Поставив сумку на колени, она незаметно сунула в нее трусики и наклонилась, чтобы подобрать упавший листок бумаги.

— Вы что-то уронили? — спросил Джакомо.

— Нет-нет. — Подобрав листок, она выпрямилась и сунула бумажку в сумку. — Меня комар укусил в ногу. Ужасно чешется.

— Кровососы... — улыбнулся Джакомо. — Вы их ненавидите?

Эмма нахмурилась и пробурчала:

— Яслышала, что некоторые из них являются разносчиками болезней.

Итальянец рассмеялся.

— Ангус, она мне все больше нравится.

— Пусть она тебе нравится на расстоянии, — ответил Ангус, грозно уставившись на друга.

Джакомо с улыбкой поднял свой стакан.

— За amore![8] — И выпил до дна.

— Мисс Уоллис, а как вы убивали мятежников? — спросил подошедший к ней Робби. — Мечом? Или с помощью ваших кольев?

— С помощью кольев. — Она отпила из своего стакана.

— Не позволите на них взглянуть?

Эмма поперхнулась и, откашлявшись, пробормотала:

— Мне... мне бы не хотелось.

— А мне показать не постеснялась, — пробурчал Ангус. — А некоторые из них мне даже пришлось уничтожить, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Джакомо снова рассмеялся.

— Неужели она пыталась тебя убить? Должно быть, эти колья весьма устрашающие. Может, все-таки покажете?

— Нет, я же сказала...

— Я покажу их тебе. — Молниеносным движением Ангус подхватил сумку с коленей Эммы, заглянул в нее и в изумлении захлопал глазами.

Джакомо с улыбкой поднялся со стула.

— Что там? Обнаружил какое-то секретное оружие?

— Нет, сувенир... — пробормотал Ангус, сунув в сумку руку. Вытащив два кола, он положил их на стол. — А это сувениры от убийцы.

И вернул сумку Эмме на колени. Она с облегчением вздохнула. Конечно же, можно было не сомневаться в том, что он поступит по-джентльменски.

Робби и Джакомо взяли каждый по колу и принялись их рассматривать.

— Слишком уж маленькие. — Робби покачал головой. — Я предпочитаю папаш. — Но он все-таки бросил кол себе в спорран.

— А я уповаю на кинжал. — Джакомо опустил свой «сувенир» в карман пиджака. — Что ж, нам пора. — Он поклонился Эмме. — Рад был с вами познакомиться, синьорина.

— Я тоже. — Эмма встала, прижимая сумку к груди. — Спасибо вам за то, что будете охранять парк.

Дождавшись, когда мужчины уйдут, она снова села и украдкой взглянула на Ангуса. Тот сделал глоток блисски и спросил:

— Как твои трусики попали в сумку?

Эмма посмотрела на него с упреком.

— Они были выставлены на кухонном столе для всеобщего обозрения. Поэтому мне пришлось их спрятать. Кстати, вспомнила... — Она извлекла из сумки листок. — На столе была еще и записка.

— Записка, вероятно, для меня. — Ангус протянул к листку руку.

Эмма решительно покачала головой:

— Если мои трусики, то и записка моя. — Она развернула листок.

— Нет, записка моя, — заявил Ангус. — Потому что твои трусики — мой боевой трофей!

Эмма поморщилась и фыркнула.

— Только не говори, что коллекционируешь дамское белье!

— Исключительно твое, любовь моя. — Ангус снова потянулся к записке. — И лишь в тех случаях, когда имел удовольствие лично его снять.

Эмма взглянула на него вопросительно. Осознавал ли он, что назвал ее «любовь моя»? Или это выражение было для него вполне обыденным, ничего не значившим? Но она что-то не припоминала, чтобы он когда-нибудь раньше использовал его...

В следующее мгновение Ангус вырвал листок из ее руки.

— Эй!.. — Вскочив на ноги, Эмма хлопнула сумкой по столу. Плут, вероятно, нарочно произнес такие слова, чтобы отвлечь ее. И обман вполне ему удался. Неужели он знал, какое значение она придавала этим его словам?

Эмма хотела выйти из кухни, но любопытство взяло верх. Приблизившись к Ангусу, она прочитала записку.

«Ангус, Фил нашел это в гостиной и спросил, кого из нас следует поздравить. Нам нужно поговорить.

Коннор».

«О Боже... — мысленно простонала Эмма. — Выходит, Коннор все про нас знает».

— Кто этот Фил? — спросила она.

— Один из дневных охранников. — Ангус скомкал записку, бросил в мусорную корзину и, повернувшись к девушке, заявил: — Мне было бы гораздо легче охранять тебя, если бы ты жила здесь.

Эмма уставилась на него в изумлении. Перебраться жить к вампиру? Он что, с ума сошел?

— Ангус, я очень ценю твою заботу, но мне не нужна охрана. Поверь, я сама справлюсь. К тому же я во всем и виновата...

— Нет, дорогая, ты так просто от меня не избавишься. — Он склонил голову к плечу и внимательно посмотрел на нее. — Знаешь, я чувствую, что у тебя участился пульс.

Черт бы его побрал! Он действительно все чувствует! Эмма со вздохом покачала головой:

— Нет, я не могу здесь остаться. Это даже не обсуждается. Если Шон меня тут увидит, то уволит с занесением в «черный список». Тогда я уже никогда не получу приличную работу, ту, которая мне нравится.

— Тогда будешь работать на меня. Твое жалованье, каким бы оно ни было у Шона, я удвою.

— Но дело вовсе не в этом. Я...

— И в этом — тоже! Кроме того, ты могла бы помочь нам найти Казимира. А это во много раз важнее, чем то, что ты делаешь для Шона Уилана. Чего он, собственно, хочет? Он тратит все время на поиски дочери, хотя та прекрасно живет со своим мужем. О, дорогая... У тебя еще громче забилось сердце. Я отчетливо это слышу. Эмма стиснула зубы.

— Мне не нужны твои замечания... о функционировании моего тела.

— Я просто хотел сказать, что ты борешься сама с собой. А в этом нет необходимости.

Эмма скрестила на груди руки.

— А ты считаешь, что я должна сдаться на твою милость? Должна жить с тобой, работать на тебя и выполнять все по твоей указке?

— Так было бы проще, поверь мне.

Пещерный человек! Это больше напоминало бы полную капитуляцию. Нет, она не могла на это пойти.

— Я должна жить так, как считаю нужным.

— Но ты ведь хочешь защищать невинных и уничтожать вампиров, несущих зло, не так ли? Если так, то твои цели ничем не отличаются от моих. — Он взял ее за плечи. — Неужели ты не видишь, что у нас с тобой очень много общего?

— Нет, я вижу только одно: ты хочешь, чтобы я стала твоей подчиненной. Потому что ты бессмертный, а я смертная, то есть существо низшего порядка. Боже милостивый, у тебя даже есть собственный замок! А у меня только крохотная квартирка.

— Хочешь жилище побольше?

— Нет! Я не хочу чувствовать неравенство. А рядом с тобой я буду постоянно его ощущать.

— Думаешь, я этим воспользуюсь? Я же поклялся, что буду оберегать тебя.

— Все слишком быстро... — Она отступила на шаг. — Неделю назад я ненавидела всех вампиров и убивала. И лишь совсем недавно научилась доверять тебе и... таким, как ты. Но я не могу... жить с тобой.

— Ты стыдишься меня?

— Нет! Вовсе нет! Но я должна себя защитить.

— Защитить от чего?! — закричал Ангус. — Я ведь поклялся, что не обижу тебя.

Эмма на мгновение закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, тихо сказала:

— Ангус, я знаю: ты говоришь то, что чувствуешь. Но это ничего не меняет: мы с тобой из разных миров. У нас нет общего будущего.

— К черту будущее! Мы живем сейчас!

— Ты будешь жить и сто лет спустя.

Ангус заскрежетал зубами.

— Ты отвергаешь меня, потому что я такой, какой есть? Господи, как же ей не хотелось его обидеть.

— Ангус, поверь, ты самый замечательный мужчина из всех, которых я знала. Но я должна защитить себя.

Он со вздохом шагнул к столу и, взяв свой стакан, осушил его одним глотком. Стоя спиной к Эмме, тихо проговорил:

— Я поклялся, что буду охранять тебя, и сдержу свое слово. Куда тебя сейчас доставить?

Сердце Эммы заныло и сжалось. «Но так будет лучше, — сказала она себе. — Да, уж лучше покончить со всем этим сейчас, пока еще не поздно».

— Если мятежники узнают мое имя, то наверняка придут ко мне домой, так что квартира Остина будет безопаснее. Если ты доставишь меня туда, со всем остальным я справлюсь.

— Я останусь до предрассветного часа. — Он наконец повернулся к ней лицом. — Не волнуйся, дорогая. Я буду в гостиной, и ты даже не заметишь моего присутствия.

«Наверное, он обиделся, — думала Эмма. — Слишком уж тихо себя ведет». Но Ангус сделал все так, как она просила. Сначала телепортировался с ней в ее квартиру, где она собрала все необходимые вещи, а потом доставил ее в жилище Остина. И даже расплатился за еду из китайского ресторана, которую она заказала на дом.

Когда они вошли в гостиную, Ангус молча уселся на диван. Эмма включила телевизор и нашла какие-то старые комедии ситуаций. Затем устроилась на другом конце дивана. Пульт дистанционного управления лежал на подушке между ними, но никто не прикасался к нему. Время от времени Эмма поглядывала на него украдкой. Во время смешных эпизодов он не смеялся — постоянно хмурился. И сидел так тихо... словно умер. Эмма чувствовала, что он ужасно нервничал, чувствовала в нем энергию, готовую вот-вот взорваться.

К половине пятого утра она начала зевать, прикрывая рот ладонью. Взглянув на нее, Ангус тихо сказал:

— Тебе необязательно бороться со сном. Я скоро уйду.

Она медленно встала и потянулась.

— Думаю, приму сначала горячую ванну, а потом лягу.

— Вот и хорошо. — Он взял пульт управления и переключился на канал погоды.

— Мне жаль, но «ЦВТ» здесь не идет, — сказала Эмма.

— Ничего страшного. — Ангус уменьшил звук до шепота. Очевидно, он и так все слышал. — Мои агенты работают по всему миру, и мне интересно, какая там у них погода.

— Наверное, тебе еще нужно знать точное время восхода солнца.

Он посмотрел на нее с раздражением, потом пробурчал:

— Спокойной ночи.

«Наверное, он все еще на меня дуется», — подумала Эмма, выходя из гостиной.

— Любимая...

Она замерла в дверях. А может, ей просто послышалось? Слово «любимая» прозвучало слишком тихо, и она не была уверена, что Ангус на самом деле произнес его. Возможно, оно прозвучало лишь в ее сознании. Она обернулась и внимательно посмотрела на него.

Он по-прежнему сидел на диване, уставившись в экран телевизора.

— Спокойной ночи. — Эмма закрыла за собой дверь. Наполнив ванну горячей водой и пеной, она разделась до белья и тут же вспомнила о красных трусиках в холщовой сумке. Уходя, не прихватит ли Ангус их в качестве трофея? А впрочем, какая разница? И вообще, не глупо ли она поступает, отталкивая его от себя? Может, у них все-таки что-нибудь получится?

Эмма расстегнула черный лифчик и в сердцах запустила его в дверь. Черт подери, почему она не может влюбиться в нормального парня?! Она сняла и черные кружевные трусики. Не предавала ли она своих родителей тем, что влюбилась в Ангуса? Или они посоветовали бы ей прислушаться к своему сердцу и открыть любви объятия? Ведь родители так сильно любили друг друга... И разве не хотели бы они, чтобы она испытала такую же любовь?

Эмма ступила в ванну и погрузилась в пышную пену. Запах жасмина немного ее успокоил, и она откинулась на спину.

— Мамочка, папочка, — прошептала она, — я совсем запуталась...

Ах если бы только она могла их услышать! В первые недели после их смерти ей казалось, что она слышит голос отца. Его голос... как бы возникал у нее в голове. Но потом это прекратилось и она осталась совсем одна.

Эмма закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем выдох. Она пыталась снять напряжение и открыть свое сознание для совета отца родного... или небесного. Любой совет она приняла бы с благодарностью.

Тут в воде лопнули несколько мыльных пузырьков подряд, и у нее защекотало грудь. А цветочный аромат наполнил всю ванную. Эмма невольно улыбнулась. Какой замечательный запах.

М-м-м... какая чудесная пена для ванны... Она подгребла к себе пышное облако пены. Казалось, пузырьки льнули к ее коже, щекотали и дразнили...

«Я рад, что тебе это нравится».

Эмма вздрогнула и замерла на мгновение. Потом приподнялась и выглянула из-за занавески — ей почудилось, что она услышала голос Ангуса.

— Ты где?

«Все еще на диване».

Теперь она поняла: его голос прозвучал у нее в голове. Выходит, Ангус забрался в ее мысли! Господи, она же открыла свое сознание!

«Нет, не закрывайся от меня. Ты такая красивая в моих мыслях...»

Почувствовав нежное прикосновение к груди, Эмма снова вздрогнула, но, взглянув на воду, ничего не увидела, кроме пузырьков пены, то и дело лопавшихся.

— Как ты это делаешь? — спросила она.

Ангус прикоснулся к ней... чем-то теплым и влажным. Языком?

— Что ты... — Она умолкла и откинулась на спину. Теперь уже у нее не было сомнений: Ангус целовал ее груди. Причем ощущения были невероятно острыми. Эмма прикрыла груди ладонями, но ощущения были все те же. Шумно выдохнув, она пробормотала: — Господи, что ты делаешь?

Но мог ли он ответить ей, если губы его сейчас... «Это называется вампирским сексом».

— Тогда почему я это чувствую? Ведь я... — Она умолкла, ошеломленная; ей подумалось, что Ангус теперь целует оба ее соска одновременно. Да, так и есть! Очевидно, он мог и это. Да еще и мысленно разговаривал в то же самое время. — Ангус, но я же не вампир. Почему я это чувствую?

«Но я вампир. И хочу доставить тебе удовольствие».

Она еще глубже погрузилась в воду, но это ничего не изменило. Даже в воде ее ощущения были те же самые, то есть чудесные и удивительные...

— Ангус, я тебе этого не разрешала! — заявила Эмма. «Но возражать не станешь. Ты же хочешь кричать, как кричала прошлой ночью». Теперь его руки ласкали ее груди. Потом еще одна рука скользнула к ее животу. Эмма застонала, наслаждаясь ласками, но вдруг, опомнившись, захлопала глазами.

— Ангус, сколько же у тебя рук?

«Столько, сколько представляю». Сейчас ее ласкали уже три руки.

А затем она почувствовала на шее что-то горячее и влажное. Его язык и губы.

«Ты готова?» Голос снова прозвучал у нее в голове.

Она со стоном развела колени.

— Ты меня соблазняешь, да?

«Люблю, а не соблазняю. — Он поцеловал ее в лоб. — Закрой глаза и наслаждайся».

Ее глаза закрылись словно сами собой. А руки Ангуса теперь были повсюду, они поглаживали ее и ласкали, заставляя то и дело стонать. Когда же губы его коснулись ее лона, Эмма вскрикнула и вцепилась в ботики ванны. «Невероятно, — промелькнуло у нее. — Ведь на самом деле все это происходит... в нашем воображении».

«Я обещал, что второй раз ты будешь кричать от моих губ».

— О Боже... — прошептала Эмма. — Все так реально... Упершись ногами в ванну, она со стоном приподняла бедра, желая большего. А напряжение с каждым мгновением все нарастало.

«Наслаждайся вместе со мной, любовь моя». Он крепко прижал ладони к ее ягодицам, и Эмма почувствовала, как в нее скользнул его язык.

Несколько секунд спустя она громко закричала и заметалась по ванне, выплескивая воду на пол. Ощущения были восхитительные, и Эмма наслаждалась ими еще какое-то время. При этом она даже услышала хриплые стоны Ангуса — они звучали у нее в голове, еще больше усиливая ее собственные чудесные ощущения.

Когда же дыхание ее наконец восстановилось, она чуть приподнялась, села и, взглянув на пол, увидела огромную лужу пенной воды. Медленно поднявшись на ноги, Эмма осторожно вылезла из ванны и замерла в нерешительности.

Возник совершенно естественный вопрос: что дальше? Для начала она возвела мысленный блок, отгородившись от Ангуса. Ей не хотелось, чтобы он вмешивался в ее мысли. Впрочем, сейчас эти мысли состояли в основном из восторженных восклицаний типа: «Как чудесно!» и «Какое блаженство!».

Закутавшись в банный халат, Эмма распустила волосы и снова задумалась. А что теперь? Вести себя так, как будто ничего не случилось? Но ведь случилось! Или, может быть, открыть перед Ангусом дверь спальни и пригласить его... для реального продолжения? Взбив волосы, Эмма взглянула в зеркало и прошептала:

— Что же теперь делать?

Покинув ванную, она приблизилась к двери гостиной и осторожно открыла ее. Ангус все еще сидел на диване, но телевизор был выключен. Тут он вдруг повернулся к ней и пристально посмотрел на нее. Глаза его пылали красным огнем.

— Мне пора, Эмма. Уже почти светает.

Она со вздохом пожала плечами. А он указал на ее мобильник, лежавший на журнальном столике, и тихо сказал:

— Я взял твой номер. На случай, если понадобится связаться с тобой.

— Да, хорошо.

— И еще пришлю кого-нибудь из дневной охраны — чтобы охраняли тебя. У мятежников связи с русской мафией. Тебе и днем может грозить опасность.

Она снова пожала плечами. Ангус же взглянул себе на колени и нахмурился.

— Придется сдать килт в чистку. — Он встал с дивана и взял свой спорран.

Вспомнив его хриплые стоны, прозвучавшие у нее в голове, Эмма уставилась на него в изумлении.

— Ангус, значит, ты...

— Спокойной ночи... любимая.

В следующее мгновение он исчез.