Процессуальное право. Общая тенденция развития процессуального законодательства и судебной практики предшествующих веков — постепенное увеличе­ние удельного веса розыска в ущерб

Общая тенденция развития процессуального законодательства и судебной практики предшествующих веков — постепенное увеличе­ние удельного веса розыска в ущерб состязательному суду, т. е. замена состязательного принципа следственным, инквизиционным — при­вела к полной победе розыска в начале правления Петра I.

Суд призван был стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установ­ленный порядок. От судебных органов требовалось, чтобы они стре­мились не столько к установлению истины, сколько к устрашению. В этом плане для государства более важно покарать иногда и неви­новного, чем вообще никого не покарать, ибо главная цель - общее предупреждение («чтоб другим не повадно было так воровать»). Этим задачам и отвечает процессуальное законодательство эпохи Петра I.

Ужесточение репрессий, свойственное переходу к абсолютизму, отражалось и в процессуальном праве. Усиливается наказание за «процессуальные преступления»: за лжеприсягу и лжесвидетельство теперь вводится смертная казнь.

В начале своего царствования Петр совершает решительный по­ворот в сторону розыска. Именным Указом 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвиде­телей и о пошлинных деньгах» полностью отменяется состязательный процесс с заменой его по всем делам процессом следственным, инквизи­ционным (см. схему 34). Сам по себе Указ 21 февраля 1697 г. не создавал принципиально новых форм процесса. Он использовал уже известные, сложившиеся на протяжении веков формы розыска.

Схема 34 Уголовный процесс в России при Петре I (инквизиционная форма)

Закон очень краток, в нем записаны лишь основные, принципи­альные положения. Следовательно, он не заменял предыдущее зако­нодательство о розыске, а наоборот, предполагал его использование в широких пределах. Это видно из Указа 16 марта 1697 г., изданного в дополнение и развитие февральского указа. Мартовский указ гово­рит: «а которые статьи в Уложенье надлежат к розыску и по тем стать­ям разыскивать по прежнему».

УУказ 21 февраля 1697 г. был дополнен и развит «Кратким изобра­жением процессов или судебных тяжеб». «Краткое изображение про­цессов», основываясь на принципах указа 1697 г., развивает их при­менительно к военной юстиции, военному судопроизводству, явля­ясь, таким образом, специальным законом по отношению к общему закону. Первое издание этого памятника появилось еще до 1715 г., возможно, в 1712 г. Во всяком случае, оно в виде отдельной книги продавалось в марте 1715 г. Очевидно, что законодатель хотел опреде­лить в нем военное судоустройство и процесс в военных судах. В пользу этого говорит и само содержание закона. Этот закон применялся в нево­енных судах по Указу Петра Сенату 10 апреля 1716 г.

Поскольку «Краткое изображение процессов» имело ограничен­ную сферу применения и было именно кратким, нельзя сказать, что Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса, пол­ностью потеряло силу.

Вместе с тем отдельные элементы состязательности все же сохра­няются: возможность для сторон проявлять некоторую инициативу в движении дела, обмен челобитной и ответом, определение круга спорных вопросов и доказательств и др. Впрочем, «чистого» следст­венного процесса, очевидно, не бывает.

Можно отметить в рассматриваемом документе такую тенден­цию: инициатива сторон сужается за счет расширения прав суда, в то же время деятельность суда и оценка им обстоятельств дела все жест­че регламентируются законом, для проявления собственного усмот­рения и какой-либо инициативы судей почти не остается места. Воля сторон и воля суда поглощаются и заменяются волей законодателя. В этом и проявляется укрепление абсолютизма с его стремлением со­средоточить управление всеми областями жизни в руках одного лица — самодержавного монарха.

«Краткое изображение» посвящено почти целиком вопросам су­доустройства и процесса. Изредка встречаются статьи (и даже по­следняя глава), содержащие нормы материального уголовного права. Отделение процессуального права от материального - большое дос-

тижение русской законодательной техники начала XVIII в., не из­вестное еще Соборному Уложению.

Вместе с тем еще не разграничиваются уголовный и гражданский процесс, хотя некоторые особенности уже намечаются (например, в порядке обнародования приговоров). Общий ход процесса, названия процессуальных документов и действий в принципе одинаковы и для уголовных, и для гражданских дел.

В отличие от Соборного Уложения «Краткое изображение» весьма четко построено. Вначале идут две главы, носящие как бы вводный характер. В них даются основная схема судоустройства и некоторые общие положения процесса. Затем идет последователь­ное изложение хода процесса, своеобразно разделенное на три ос­новные части.

Формулировки закона несравненно более четки, чем в Соборном Уложении. Пожалуй, впервые в русском праве часто даются общие определения важнейших процессуальных институтов и понятий, хотя и не всегда совершенные. Законодатель нередко прибегает к перечис­лению, классификации отдельных явлений и действий. Некоторые статьи закона содержат в себе не только норму права, но и ее теорети­ческое обоснование, иногда с приведением различных точек зрения по данному вопросу.

Таким образом, по своей законодательной технике «Краткое изображение» стоит достаточно высоко. Вместе с тем нужно отметить и один внешний недостаток закона. Это уже упоминавшееся при­страстие законодателя к иностранной терминологии, обычно совсем не нужной и не всегда грамотной.

Закон закрепляет стройную систему судебных органов, не из­вестную до Петра I, довольно четко регламентирует вопросы под­судности. Для осуществления правосудия создаются уже специаль­ные органы. Однако они все еще не до конца отделены от админи­страции. Судьями в военных судах являются строевые командиры, в качестве второй инстанции выступает соответствующий началь­ник, приговоры судов в ряде случаев утверждаются вышестоящим начальством. Нет пока деления на органы предварительного след­ствия и судебные органы.

В соответствии с этим в процессе отсутствует деление на предва­рительное производство и производство дел непосредственно в суде.

Определенным диссонансом к предшествующему законодатель­ству звучит именной Указ от 5 ноября 1723 г. «О форме суда». Этот указ отменяет розыск и делает суд единственной формой процесса.

Вопрос, чем вызвано столь резкое колебание в законодательстве, до сих пор остается неясным.

Для характеристики изменений, которые вносит Указ «О фор­ме суда», важно определить его соотношение с «Кратким изобра­жением процессов». Если буквально толковать Указ, то получается, будто он отменяет все предшествующее процессуальное законода­тельство, в том числе и «Краткое изображение процессов». Однако Владимирский-Буданов утверждал, что Указ «О форме суда» перво­начально применялся лишь в невоенных судах, военная же юсти­ция продолжала пользоваться «Кратким изображением процессов». Затем соотношение применения этих законов изменилось: Указ стал применяться в делах гражданских, а «Краткое изображение» — в уголовных, причем как в военных, так и невоенных судах. Но в дальнейшем эта двойственность форм процесса не удержалась: «Как узаконения, так и практика решительно наклонялись в сторо­ну инквизиционного процесса». Очевидно, общие тенденции раз­вития абсолютизма все же требовали господства розыска, хотя, мо­жет быть, и не в такой безграничной форме, как это предусматри­валось Указом 1697 г.

Говоря об эволюции процессуального права при Петре I, сле­дует иметь в виду и еще одно обстоятельство, отмеченное В.О.Ключевским: бесплановость, сумбурность и противоречивость всех реформ Петра I, в том числе и в сфере судоустройства и судо­производства.

Новый шаг в развитии процессуального права был сделан Ека­териной II, особенно ее «Учреждениями для управления губерний». Создав сложную, но достаточно четкую систему сословных судов, она тщательно регламентировала формы их деятельности. Особен­но подробно в этом законе рассмотрена многоинстанционная систе­ма обжалования приговоров и решений. Например, решения уездного суда могли обжаловаться в верхний земский суд, а решения этого суда по определенному кругу дел — в губернские судебные палаты. Аналогичная система обжалования была установлена для городских и крестьянских сословных судов. Верховным кассационным судом оставался Сенат. Более четко намечается отделение гражданского судопроизводства от уголовного. Создаются специальные уголов­ные и гражданские судебные органы. В верхнем земском суде, гу­бернском магистрате и верхней расправе предусматривались два департамента — уголовных и гражданских дел. Судебная система губернии увенчивалась палатой уголовного суда и палатой граждан­ского суда.

Строгое разграничение подсудности по сословиям не означало вместе с тем такого же различия в процессуальных нормах. Возбуж­дение дел и их прохождение по инстанциям в принципе было оди­наковым.

Уголовное дело возбуждается всегда в суде первой ступени, т.е. в уездном суде, городовом магистрате или нижней расправе. Эти органы вправе и решать дела, но в пределах своей компетенции. Из их ведения исключены преступления, за которые может последо­вать смертная или торговая казнь, а также лишение чести. Произ­водство по таким делам передается в суды второй ступени, т. е. в верхний земский суд, губернский магистрат или соответственно в верхнюю расправу.

В этом случае суды первой ступени выступают как следственные органы. Суды второй ступени, разобрав дело по существу, выносят приговор, но при этом обязательно посылают его на ревизию в палату уголовного суда.