Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом

Вера есть сущность, осуществление, основа, непоколебимость того, на что мы надеемся. Это уверенность, доказательство невидимого.

Много раз за последние сорок пять лет я сталкивался с физическими симптомами болезни в своем теле, что опровергало мое свидетельство. Диавол говорил через мой разум: «Ты лжешь». Но я отвечал ему: «Моя вера производит осуществление. Моя вера дает мне уверенность в невидимом. Нет, я не вижу исцеление, и я не ощущаю его. Но моя вера дает мне уверенность в этом». По мере того как я продолжал исповедовать исцеление и славить Бога, это становилось сущностью!

Молитва — это тот самый момент, когда вы называете несуществующее как существующее. Не обращайте внимания на то, что болезнь может прогрессировать, а физическое состояние ухудшаться. Держитесь вашего исповедания веры — называйте несуществующее существующим!

Тем вечером много лет назад моя молодая подруга сказала: «Брат Коннер не молился молитвой веры. Вот в чем была причина».

Тот факт, что брат Коннер помазал меня елеем и что в его церкви всегда находилась бутылочка елея на кафедре, указывал на то, что они верили в Послание Иакова (5:14). Вот почему, будучи баптистом, я чаще ходил в их церковь, чем в свою.

В конечном счете вы видите, что моя вера определяет мои благословения. Иисус сказал слепым: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» Когда они ответили: «Да, Господи», Он прикоснулся к их глазам и сказал: «По вере вашей да будет вам» (Мф. 9:27-29).

Я сказал Имоджинии: «Я исцелен верой и в следующий раз, когда ты увидишь меня, ты это заметишь». Я знал, что проявление было на подходе.

Тем вечером, когда я лежал в кровати, как и раньше, один мой глаз был закрыт, а другой открыт. Диавол сказал: «Ты не исцелен. И теперь ты выставишь себя дураком перед всеми».

Я ответил: «Мистер диавол, я буду лежать здесь и хвалить Бога пока не засну».

Было уже за полночь. Поэтому я начал славить Господа, говоря: «Я хочу поблагодарить Тебя за то, что прошлым вечером я был исцелен».

На следующее утро я увидел, что мое лицо выпрямилось и стало таким, как сейчас. После завтрака я направился в дом Имоджинии. Я улыбнулся ей, с моим лицом было все в порядке.

— Ну, — сказала она, — я вижу — ты исцелился.

— Да, — сказал я, — прошлым вечером, когда брат Коннер помазал меня и помолился.

— Но ты не был исцелен, когда ушел оттуда, — настаивала она.

Если бы я попробовал исцелиться по ее вере, тогда это никогда бы не материализовалось. Она поверила этому, только когда увидела.