Оставайся голодным

Этот тип псевдобогемности характерен для всей отрасли программного обеспечения, а не только для Microsoft, но если сравнить Microsoft с другими высокотехнологичными компаниями, то он покажется очень странным местом, подобным выдуманному городку Лэйк-Уобегон. Его сотрудники летают обычными самолетами и останавливаются в приличных, но не слишком дорогих сетевых отелях. В корпорации нет отдельных обеденных залов для высшего руководства. Почти у всех сотрудников небольшой — три на четыре метра — кабинет с недорогой мебелью. Офис Гейтса, конечно, больше по размеру, но журналисты, посетившие его, всегда отмечают, что он ничем особенно не примечателен: в нем нет ни мрамора, ни другой роскоши.

Несмотря на все истории о баснословных фондовых опционах, которые получают сотрудники Microsoft, у них достаточно скромные зарплаты[62]. Начинающий программист зарабатывает здесь 80 тыс. долларов в год. Зарплата Билла Гейтса в 1999 году была 369 тыс. долларов в год — ничуть не больше, чем получают генеральные директоры других фирм, расположенных в штате Вашингтон. Microsoft — это такое место, где вы получите свой десерт только после того, как съедите и первое, и второе.

Наподобие того, как это происходит в маленьких городках, община Microsoft ведет отсчет времени, ориентируясь на значимые местные события (чаще всего такие события — это меморандумы, рассылаемые по электронной почте). Сотрудники-ветераны могут рассказать, что решающим моментом в утверждении бережливости в корпорации Microsoft стал разосланный по электронной почте в 1993 году «Меморандум о креветках и классных программистах». После того как главный технолог Натан Мирволд написал, что в компании сегодня «гораздо чаще увидишь блюда креветок, чем классных программистов»[63], директор по персоналу Майк Мюрей разослал меморандум о вреде расточительности, воплощенный для него в такой относительно дорогой еде, как креветки. В Microsoft креветок сравнивают с IBM, упадком Римской империи и всем тем, что делает большие организации неэффективными. Inside Out («Наизнанку»), книга, которая была выпущена в честь двадцать пятой годовщины Microsoft, отлично иллюстрирует этот аспект системы корпоративных ценностей:

«На всякий случай хотим напомнить главный секрет, помогающий всегда оказываться впереди стаи: нужно стараться не растолстеть, „всегда оставаться голодным“. Творчеству способствуют трудности и лишения, вот почему мудрое и бережливое использование ресурсов стало традицией ведения бизнеса корпорацией Microsoft с самых ранних дней ее существования, когда, если честно признаться, и выбора-то особого не было. Это и сегодня наше кредо по одной простой причине: если вы будете полагаться на богатство, а не на сообразительность, вы рискуете утратить свое преимущество». [64]

В той же книге можно найти и более лаконичный девиз: «Излишества мешают добиться успеха»[65].

Для внешних наблюдателей эта боязнь расслабиться — одна из самых необъяснимых сторон корпоративной культуры Microsoft. Уже давно любимая тема для обсуждений топ-менеджеров Microsoft — возможная гибель компании. «Если мы примем неверные решения, — сурово предупреждал Билл Гейтс на праздновании 25-летнего юбилея корпорации, — все, что мы выстроили за двадцать пять лет, может быть потеряно».[66]

«Однажды кто-то может застать нас врасплох, — пишет Гейтс в своей книге Business@the Speed of Thought («Бизнес со скоростью мысли»), — однажды какой-нибудь дерзкий новичок вытеснит Microsoft из бизнеса».[67]

Это не просто персональная мания Гейтса. Смотрите, что пишет Стив Боллмер: «Наш новый конкурент может появиться внезапно, из „ниоткуда“ и за одну ночь выбить нас из бизнеса».[68]Или Джеффа Рэйкс: «Если мы перестанем предлагать новые решения, чтобы соответствовать запросам потребителей и технологическому прогрессу, нас в любое время могут вытеснить из бизнеса».[69]Может быть, корпорацию Microsoft и можно назвать заносчивой, но уж никак нельзя назвать самодовольной.

Внешние наблюдатели могут усмехнуться, услышав подобную риторику. Microsoft — это слишком большой «воздушный шар». Если даже кто-то проткнет в нем дырку, пройдет немало времени, пока из него выйдет весь воздух. Хотя в долговременной перспективе и Гейтс, и Боллмер абсолютно правы. Компании обычно недолго удерживаются на самом верху. Компании, живущие благодаря инновациям, и погибают оттого, что не отреагировали вовремя на инновации.

В корпоративной культуре Microsoft преподаватель Гарвардской школы бизнеса Клэйтон М. Кристенсен играет такую же роль, как рок-звезды в поп-культуре. Сотрудники корпорации приходят на важные совещания с книгой Кристенсена The Innovator's Dilemma («Дилемма новатора»), чтобы, когда понадобится, найти в ней нужную цитату.[70]Основная идея Кристенсена — те самые бизнес-планы, которые приносят успех корпорации, могут потом помешать ей вовремя принять некоторые типы революционных изменений. Это «разрушительные» технологические прорывы, которые помогают новичкам-«Давидам» победить корпоративных «Голиафов». Короче говоря, эта книга полностью соответствует параноидальным страхам Microsoft.

В книге The Innovator's Dilemma используется как основная модель ситуация в отрасли производства компьютерных жестких дисков. Из семнадцати компаний, выпускавших жесткие диски в 1976 году, выжила только одна (IBM) — все остальные или прекратили свое существование, или были куплены конкурентами.[71]Умело используя парадоксы, Кристенсен объясняет эти неудачи хорошим менеджментом. Ушедшие в историю компании столь много внимания уделяли запросам своих клиентов и потребностям своих инвесторов, что оказались не способными эффективно отреагировать на важные изменения в технологии.

Книга Кристенсена — это «евангелие» приверженцев идеи cluelessness («неведения»). Суть ее в том, что никто не может быть достаточно прозорливым для того, чтобы предсказать появление новых «взрывных» технологий и их эффект. И компаниям, и их клиентам необходимо понять, как эти радикально новые технологии будут использованы. Попытка решения этой задачи на жаргоне компьютерщиков называется «массированным параллельным процессом». Пробуются самые разные возможные применения новых технологий, но только немногие из них будут потом реализованы.

В книге The Innovator's Dilemma рассказывается такой анекдот. Через несколько лет после того, как группа Шокли в компании AT&T изобрела транзистор, в эту «материнскую компанию», которой принадлежала лаборатория Bell Labs, где работал Шокли, обратился японский бизнесмен, остановившийся в одном из дешевых отелей Нью-Йорка. Он хотел получить лицензию на производство транзисторов. Корпорация AT&T затягивала принятие решения, но он был настойчив и, наконец, сделка была заключена. После подписания лицензионного соглашения один из сотрудников AT&T спросил японского бизнесмена, что его компания собирается делать с этой технологией. Тот ответил, что собирается выпускать маленькие радиоприемники.

«Не понимаю, зачем кому-то могут понадобиться маленькие радиоприемники?» — спросил топ-менеджер AT&T.

«Ну посмотрим», — ответил японский бизнесмен. Его имя было Акио Морита, а его компания называлась Sony. Маленькие транзисторные радиоприемники Sony стали первым удачным коммерческим применением транзисторов[72].

Логика была плохим помощником в предсказании этого успеха. Разве не логично предположить, что качество звука — это самое важное для воспроизведения музыки? У первых транзисторных приемников это качество было просто ужасным. Зачем людям могли понадобиться трещащие и шумящие транзисторные приемники, если они могли слушать музыку с отличным качеством звука в своих гостиных, где у них уже давно были радиоприемники величиной со стиральную машину?

Как писал Кристенсен: «Рынки, которые пока еще не существуют, нельзя анализировать. Их должны вместе открыть производители и клиенты. Возможные способы использования на рынке радикально новых „взрывных“ технологий, когда эти технологии еще только разрабатываются, не просто неизвестны — они в это время еще непознаваемы» [73].