Fandom Bleach 2012. — Где ты? — заорал Ичиго, а потом сорвался с места и побежал

— Где ты? — заорал Ичиго, а потом сорвался с места и побежал. Перед глазами мелькали пройденные и не пройденные улицы, гранитные чаши пересохших фонтанов и карусели с цветными лошадками. Под ногами и над головой горели два огромных солнца, и Ичиго щурился от ослепительного света. А потом увидел кровь. Она была на руках и на одежде, он был перепачкан ею весь, с головы до ног, как будто купался в ней или тащил кого-то окровавленного. Ичиго зажмурился и вдруг вспомнил имя. Гриммджо Джаггерджак. Арранкар из Эспады. Планета 203-17. Реанимационный блок. И проснулся.

— Твою мать!

Тяжело дыша, он сел, глядя в противоположную стену каюты и унимая бешено бьющееся сердце.

После гибели мамы отец кричал во сне. Редко. Ичиго тогда выходил попить воды и прислушивался. Наверное, он умирал вместе с ней — много раз. Иссин тогда, словно чувствовал, выходил тоже, они вместе пили воду, и он каждый раз, нервно улыбаясь, говорил:

— Приснится же такое…

А потом начинал нести какую-нибудь чушь, за которую хотелось дать по шее, и Ичиго, конечно, давал, потом они в шутку дрались, опрокидывали еще воды, и Ичиго как-то забывал, почему вообще просыпался, и почему отец кричал во сне.

Сейчас он словно видел перед собой лицо Иссина. Тот беззвучно шевелил губами, и Ичиго выдохнул в безмолвной тишине каюты:

— Приснится же такое…

Он снова упал на койку и прикрыл глаза. Картинки из сна слегка подернулись дымкой, но уходить не желали, как это обычно бывало с его снами. Слушая тихий ровный гул двигателей и всем телом чувствуя их успокаивающую работу, Ичиго улыбнулся. Ерунда все это.

Запястье кольнуло сообщение, и Ичиго активировал дисплей. На вспыхнувшем перед лицом экране поплыл текст сообщения: отчет о маршруте, отчет о системах корабля, отметка о принятии рапорта о приземлении на планету, отчет о состоянии арранкара… Сообщение с пиктограммой чрезвычайной срочности выскочило поверх строки с отчетами, и Ичиго сгруппировался. Кровь хлынула к голове, он чувствовал, как на щеках выступил румянец.

Он читал сухие строки общей тревоги и ничего не понимал. Сообщение ссылалось на секретную директиву, к которой у него не было доступа, и в главной своей части не касалось ни его, ни его корабля. Зато он узнал, что на Сейрейтее усилены меры безопасности, закрыт влет для всех, за исключением дипломатических представителей, и проводится уже третье внеочередное собрание Совета 46.

До собрания ему совершенно точно не было дело, а меры безопасности смущали мало — в ближайшее время он на Сейрейтей точно не собирался, а там шинигами уже разберутся со своей проблемой, какой бы она ни была.

Ичиго подтвердил прием сообщения, оделся и отправился в пилотный отсек. И только когда открылись двери, поймал себя на том, что торопится туда именно потому, что в памяти стоит все та же картинка из сна — он не может найти дорогу к своему кораблю. Проклятье. Только проблем с головой ему и не хватало. Лейтенант Котецу будет счастлива.

Успокоившись, он сел в кресло пилота и облегченно выдохнул. Натянул шлем, активируя визор, и перешел на ручное управление. Автоматический навигатор — это, конечно, отлично, но надо же, в конце концов, привыкать к своему кораблю? На каждое движение рук корабль отзывался так чутко, что Ичиго едва не пел. Настроение, сумбурное и сумрачное после сна, сейчас казалось безоблачным. Даже мысли, все еще крутившиеся вокруг привидевшегося города, были легкими. Например, мысль об имени.

Каждый пилот давал своей машине имя — это знал каждый. Даже шинигами, далекие от каких-либо ритуалов, серьезные практически во всем, именовали свои корабли. Что уж говорить о людях, молодой расе, вынесшей в космос мешанину из суеверий, множества религий и прочих, мало поддающихся объяснению вещей.

Ичиго не был исключением. Может, он и не стал бы заниматься такими глупостями, но у него и Зета имя вышло как-то само. Бортовой номер корабля произносить было слишком долго, поэтому корабль превратился сначала в Зет-двести-один, потом просто в Зет, и, наконец, стал стариной Зетом, верным товарищем, без которого Ичиго не мыслил своей жизни.

Он улыбнулся. В конце концов, жизнь Зета оказалась не такой уж короткой: двадцать лет — немалый срок для корабля. И погиб он, как подобает, на посту, а не на грохочущей свалке по переработке машин.

В общем, имя кораблю придумать стоило. Но Ичиго представления не имел, как именно его назвать. Можно было бы, конечно, подождать — и имя бы пришло само, пусть не сразу, пусть за год-другой полетов. Но Ичиго было мучительно некомфортно от своего безымянного корабля. Иногда казалось, что тот снисходительно посмеивается, глядя на него, как на мальчишку.

Он еще раз проверил маршрут — до очередной точки оказалось всего-ничего. Наблюдательная станция, чей объем почти полностью занимал огромный телескоп, медленно вращалась вокруг крупного астероида. Переправляя двум молчаливым шинигами ящики с провизией, он то и дело ловил на себе косые взгляды. Но каждый раз, когда он пытался перехватить такой взгляд, шинигами отворачивались.

Только в самом конце, когда Ичиго уже прощался и прятал диск с подтверждением о передаче груза, один из них негромко заметил, словно ни к кому не обращаясь:

— Необычной формы, шикай, верно? Широковат.

— Да, — точно так же отстраненно, отозвался в стену второй, — любопытная машина.

На борт он вернулся изрядно взвинченным и несколько минут успокаивался, прислонившись лбом в холодной поверхности внутреннего шлюза. Какого хрена, спрашивается? Немного утешало то, что они теперь будут маяться от любопытства, пытаясь понять, как так получилось, что «шикай» пилотировал человек.

Отстыковываясь от станции, Ичиго мрачно продемонстрировал ей средний палец, и плевать, что придурки этого не увидят. Потом проверил очередной маршрут и поставил на автоматическое управление: из медблока пришло сообщение, что состояние пациента изменилось.

Он шагал по узкому коридору и думал, что полную проверку придется отложить — хрен знает, что там у арранкара. А отвлекаться от него надолго не хотелось бы. Хотя все усиливающийся гул его беспокоил.

В медблоке на первый взгляд ничего не изменилось. Ичиго подошел к реанимационной кювете и замер: похоже, электронный хирург знал свое дело. Грудь, еще несколько часов назад раскрытая, словно шкатулка, сейчас была покрыта скользкой массой и мерно вздымалась. Похоже, будет здоровенный кривой шрам — в функции реанимационного комплекса явно не входила программа пластической хирургии. Зато мелкие шрамы было почти не видно, настолько они аккуратно оказались зашиты.

По телу Гриммджо время от времени проходила судорога, и он едва заметно кривился — похоже, от боли. Ичиго притянул к себе монитор с отчетом и углубился в его изучение: восстановительные процедуры закончены, поврежденные ткани обработаны, аппарат искусственного дыхания отключен. Еще шел целый список восстанавливающих препаратов, которые кололись Гриммджо, но их Ичиго изучать не стал, отметив только больше количество успокаивающих и обезболивающих средств. Похоже, организму арранкаров их требовалось намного больше, чем человеку.

Дочитав до конца, Ичиго вздрогнул: программа медблока предлагала ему перевести пациента из режима реанимации в режим интенсивной терапии. Ичиго поколебался, посмотрел на еле дышащего Гриммджо, запросил дополнительную информацию о возможных осложнениях, изучил дальнейшую программу восстановления. И отдал команду «Подтвердить через час, если не будет ухудшения состояния».

Ичиго смотрел на Гриммджо и думал о дополнительных инструкциях, выданных электронным хирургом. Гигиена, кормление, уход. Всего этого в его программе практически не было — за исключением внутривенного кормления. Навороченный комплекс, как выяснилось, не мог быть нянькой. Ну твою же мать.

Ладно, у него оставался целый час, чтобы подготовиться морально. А после, если Гриммджо останется стабильным, нужно было приступать к неожиданно свалившимся на голову обязанностям. Пока же… Ичиго решил, что кормление не помешает и ему. На одном кофе долго не протянешь.

В пищевом отсеке было прохладно. Ичиго выбрал в морозильной камере упаковку с подходящей для обеда порцией, сунул ее разогреваться и прислушался. Здесь было почти тихо, не то что в пилотном отсеке, зато под ногами ощутимо вибрировало. Все-таки что-то странное творилось с защитной системой или с двигателями. Надо было проверить как можно скорее. Он присел и приложил ладонь к полу. Вибрации не ощущалось, зато ощущалось привычное тепло. Ерунда какая-то. Ичиго пообещал себе, что займется этим сразу, как только разберется с арранкаром, и сел обедать.

Ичиго вздрогнул всем телом и чуть не выронил вилку. Обернулся так стремительно, что поплыло перед глазами, и облегченно выдохнул, никого не увидев за спиной. Показалось, будто окликнул кто-то шепотом. Это все сон. Никак не шел из головы. Вроде и забылся уже, а все равно всплывает вот такой хренью. Да еще вибрация эта, и гул, и арранкар — действует на нервы.

Он залпом допил чай, выкинул упаковку и, хлопнув ладонью по столешнице, поднялся. Рассиживаться было некогда.

URL

· U-mail

· Сообщество

· Профиль

В 22:43