Глава 87

Свернувшись на диване в роскошном салоне самолета, Джулия смотрела в чернильно‑черную ночь за окном. Лишь изредка в непроглядной тьме мелькали отдельные огоньки. Она ничего не понимала. Зак сидел напротив нее, небрежно расстегнув смокинг и положив ноги на кофейный столик, – ну прямо олицетворение безграничного терпения. Сразу после приема он запихнул ее в самолет Фаррела, даже не дав переодеться в дорожный костюм, а теперь не только отказывался отвечать на вопрос о том, куда же они все‑таки направляются, но даже не предпринимал попыток поцеловать ее.

– Боюсь, что я буду выглядеть ужасно нелепо в вестибюле гостиницы в свадебном платье, – наконец сказала она, пытаясь хоть как‑то его расшевелить.

– В самом деле? – улыбнулся Зак. Джулия кивнула. Ей действительно очень хотелось поскорее примерить один из ее замечательных новых нарядов.

– Я бы могла переодеться за считанные минуты. Но Зак был непреклонен:

– Я хочу, чтобы и ты, и я прилетели на место именно в этой одежде. Ты же видишь, я тоже не переодеваюсь.

– Но почему?

– Подожди, и ты все поймешь сама.

– Иногда я тебя совсем не понимаю, – грустно вздохнула Джулия, но смирилась с неизбежностью.

Но она действительно все поняла. Поняла в ту самую секунду, когда вышла из самолета на небольшую взлетную полосу, затерянную среди величественных гор.

– Колорадо! – только и смогла произнести она, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. – Это же Колорадо!

Машина медленно поднималась по узкой горной дороге, так памятной Джулии. Они снова направлялись к их уединенному убежищу в горах. Туда, где вместе провели ту невероятно сумбурную, незабываемую неделю.

Пока Зак переносил багаж и разводил огонь в камине, Джулия подошла к огромному окну и попыталась определить то место, где они когда‑то строили снежного монстра.

Зак подошел сзади и обнял ее за талию… В темном стекле, как в зеркале, отразилась удивительно красивая пара – хрупкая невеста в белом свадебном платье и высокий темноволосый жених в смокинге. Некоторое время Джулия и Зак Смотрели на свое отражение. Заметив слезы на глазах жены, Зак наклонился и нежно поцеловал ее в шею.

– Почему ты плачешь?

Джулия смахнула слезы и проглотила комок, застрявший в горле.

– Потому что, – прошептала она, испытывая бесконечную нежность и признательность к стоящему рядом человеку за те сентиментальные воспоминания, которые он таким замечательным образом оживил, – что бы ты ни делал, это Просто само совершенство. Как, впрочем, и ты сам.

– Нет, – прошептал Зак, покрепче прижимая жену к себе. – Это ты у меня совершенство во всех отношениях.

– Я обязательно сделаю тебя счастливым, – голос Джулии слегка дрожал от переполнявших ее эмоций. – Вот увидишь.

– Ты уже сделала меня счастливым. Еще в тот самый первый вечер, когда ты сидела на диване и весело щебетала о всяких несообразиостях в футбольных правилах. Помнишь?

Джулия улыбнулась, но в это время в неровном свете камина блеснуло обручальное кольцо, которое Зак носил теперь на безымянном пальце левой руки. Прижавшись щекой к этой руке, она коснулась губами кольца.

– Я люблю тебя, Зак, – прошептала она. – Я люблю твой голос, твои руки, твою улыбку. Я хочу, чтобы у нас было много детей… и жизнь, заполненная смехом и радостью… Я хочу принадлежать тебе, быть с тобой, любить тебя.

Неистовое желание, усиленное неделями воздержания, охватило Зака. Прижав Джулию к себе, он с обжигающей страстью поцеловал ее в губы.

– А теперь, дорогая жена, – сказал он, – почему бы тебе не отправиться в постель вместе со своим мужем?

Муж. Жена. Джулия начинала постепенно привыкать к этим замечательным, уютным, ласковым словам. Они снова и снова всплывали в ее сознании, даже после того, как Зак отнес ее в постель и начал ласкать со страстью, любовью и нежностью, накопившимися за долгие месяцы разлуки. И Джулия отвечала ему с таким же пылом. Когда же наконец он вошел в нее, она крепко обвила руками его плечи и прошептала:

– С возвращением домой, Зак.

И только позже, удовлетворенные и счастливые, они наконец до конца осознали, что лежат в той же самой постели, в которой несколько месяцев назад не смели даже думать о будущем. Нежно поглаживая спину Джулии, Зак думал о долгой и счастливой жизни с женщиной, которая любила его, доверяла ему и научила его прощать. С возвращением домой, сказала она.

Что ж, только теперь, впервые в жизни, он почувствовал, что это такое – иметь дом и семью. Джулия была его домом, его семьей.

ЭПИЛОГ

Джулия лежала в одной из палат Медицинского центра «Седар‑Синай», уставленной огромными букетами великолепных роз всех цветов радуги, и прижимала к груди новорожденного сына. И впервые за два дня, прошедших со времени родов, крошечный великолепный младенец, которого сотворилк они с Заком, не владел ее вниманием полностью и безраздельно.

Еще несколько минут назад рядом с ней толпились медсестры, которые тоже хотели посмотреть церемонию вручения «Оскаров». Но потом наступило время кормления, и они разбежались по своим палатам, оставив Джулию наедине с сыном и телевизором. Честно говоря, она была этому очень рада. Скоро должны вручать «Оскара» лучшему актеру года, и хотя Джулия ни на секунду не сомневалась, что его получит Зак, она все же хотела во время объявления победителя остаться одна.

– Смотри, Ники, – обратилась она к сыну, разворачивая его к экрану. – Вот сидят твои будущие крестные, Мистер и миссис Фаррел. А твой папа сидит справа от них, только на этот раз камера его не показывает.

Однако Николаев Александра Бенедикта, судя по всему, в данный момент гораздо больше волновало то, что его почему‑то оторвали от материнской груди. Поэтому Джулия пристроила его обратно и вновь переключила свое внимание на телевизионный экран.

«Последняя интермедия», которую Зак снял уже после их свадьбы, не только побила все кассовые рекорды, но и была выдвинута Академией на получение «Оскара» сразу по нескольким номинациям. Зак уже получил «Оскара» за лучшую режиссуру, а Сэм Хаджинс – за лучшую операторскую работу. Кроме того, «Оскаров» получили композитор и мастер по спецэффектам.

Зак очень хотел остаться с ней и посмотреть церемонию по телевизору, но Джулия была неумолима. Исчерпав все аргументы, она выдвинула последний, решающий довод – он должен туда пойти хотя бы из элементарного уважения к людям, которые вместе с ним работали над «Интермедией».

На самом‑то деле Джулия считала, что этот вечер должен стать вечером его триумфа и ни она, ни ребенок, ни вмешательство потусторонних сил не должны лишать Зака этих минут. Кроме того, сегодня утром ей прислали сигнальный экземпляр книги, которую она написала и гонорар от которой собиралась передать в Фонд ликвидации неграмотности среди женщин. Ей очень хотелось показать эту книгу Заку и узнать его мнение, но, с другой стороны, она так разволновалась, что даже взяла с Салли обещание, что та ни словом не обмолвится Заку о книге.

Начали вручать «Оскара» за лучший сценарий, и Джулия радостно рассмеялась, когда было объявлено имя Питера Листермана.

– Смотри, Ники, – снова обратилась она к сыну после того, как Листерман быстрым шагом вышел на сцену. – Это наш Пит. И он победил. Ты, кстати, ему очень обязан: ведь именно благодаря Питу ты являешься единственным в мире обладателем детского стульчика, как две капли воды похожего на стул, на котором режиссер сидит во время съемок. И на его спинке, как положено, написано твое имя.

Пит был одним из любимцев Джулии. Отчасти потому, что из всех членов съемочной группы он чаще всего бывал у них в доме, а главное потому, что у него сложились очень интересные отношения любви‑ненависти с Дебби Сью Кэссиди. Началось все в тот день, когда Зак и Пит никак не могли придумать более удачную концовку, и тогда Дебби со своим обычным спокойствием и невозмутимостью объявила, что у нее есть неплохая идея. Под флегматичной внешностью Пита скрывался вулканический темперамент, и от неминуемой смерти Дебби спасло только то, что Заку очень понравилась ее идея. Действительно понравилась. И после того как Пит, по его указанию, с помощью Дебби разработал эту идею, у фильма появилась совершенно новая, неожиданная развязка, которая сыграла не последнюю роль в огромном успехе ленты.

Получив «Оскара», Пит сначала, как полагается, поблагодарил за оказанную ему честь, после чего закончил свою короткую речь самым неожиданным образом:

– Я также хотел бы поблагодарить мисс Дебби Кэссиди, чья помощь в создании сценария была поистине неоценимой.

– Пит, дорогой, ты просто золото! – воскликнула Джулия, покрепче обнимая Ники. Невероятное упорство Дебби, ее стремление учиться, невольное восхищение и наставничество Пита – все это поистине сотворило чудо.

А минутой позже Джулия уже забыла и о Дебби, и о Пите и вообще обо всем на свете. На сцену вышли Роберт Дюваль и Мэрил Стрип. Им предстояло объявить лучшего актера года.

– Перекрести свои пальчики, золотце, – обратилась Джулия к сыну и поцеловала крохотный кулачок.

Мэрил Стрип улыбнулась в объектив и начала зачитывать список претендентов.

– Кевин Костнер за фильм «Конец радуги».

– Курт Рассел за «Выстрел в ночи», – продолжил Дюваль.

– Захарий Бенедикт за «Последнюю интермедию».

– И Джек Николсон за «Миротворца», – закончил Дюваль.

Джулия ощутила какое‑то странное, необъяснимое покалывание в затылке.

Достав содержимое конверта, Дюваль широко улыбнулся и объявил:

– «Оскара» получает Захарий Бенедикт за фильм «Последняя интермедия»!

Бурные аплодисменты зала постепенно перешли в овацию, а камера в это время показывала высокого темноволосого мужчину, который стремительно шел по проходу к сцене. Дюваль на долю секунды замешкался, а потом объявил:

– «Оскар» вручается представителю Зака, Мэтью Фаррелу…

Внезапно Джулия поняла причину странного покалывания в затылке…

Не оборачиваясь к двери, она откинулась на подушки и, улыбнувшись, спросила:

– Ты здесь?

– И как ты только догадалась? – раздался за ее спиной насмешливый голос.

Повернув голову, Джулия наблюдала за тем, как Зак подходит к кровати. Смокинг небрежно перекинут через плечо. В левой руке поблескивает золотая статуэтка, которую он получил за лучшую режиссуру.

– Вообще‑то предполагалось, что в данный момент ты будешь получать своего второго «Оскара», – напомнила Джулия, свободной рукой обнимая его за плечи. – Мои поздравления, дорогой.

Стараясь не потревожить спящего сына, Зак поцеловал жену сначала в губы, потом в щеку, потом в шею.

– Я там, где я хочу быть. И с теми, с кем хочу быть. Джулия легонько погладила его по щеке.

– Мы с Ники ужасно гордимся тобой, – нежно сказала она. Глядя на чистое прелестное лицо жены и на сына, свернувшегося клубочком у нее под боком, Зак ощутил непривычное покалывание в глазах и понял, что сейчас просто расплачется от счастья.

– Он заснул, – сказал он охрипшим от волнения голосом. – Может быть, мне положить его в кроватку?

– Попробуй, – улыбнулась Джулия, осторожно передавая ему сына.

Уложив Ники в колыбельку, Зак со вздохом облегчения сбросил узкие туфли и вытянулся на кровати рядом с Джулией.

– Спасибо тебе за сына, – прошептал он, привлекая ее к себе. Он почувствовал, что еще немного, и его захлестнет поток эмоций, а потому оглянулся по сторонам в поисках чего‑нибудь, за что бы можно было ухватиться, как за спасательный круг. И нашел. На столике рядом с кроватью лежала книга.

– Что ты читаешь? – спросил он.

Неоднократно, еще тогда, когда книга только писалась, Джулия порывалась обсудить ее с Заком, посоветоваться, но каждый раз в последний момент передумывала. Будучи очень высокого мнения о литературном вкусе мужа, она боялась, что любая критика с его стороны может вообще отбить у нее охоту к писательству. Но, очевидно, время расплаты пришло.

Набрав в грудь побольше воздуха, она сказала:

– Это моя книга. Сигнальный экземпляр. Его только сегодня прислали из типографии.

– Так что же ты мне сразу не сказала! – Зак потянулся к столику. – Это же просто замечательно.

– Я не хотела ничем отвлекать тебя. Сегодня же такой день.

Тронутый ее совершенно ненужной заботой, Зак повертел книгу в руках, внимательно рассматривая обложку.

– Красиво, – наконец сказал он. Распустившиеся розы на фоне грязновато‑розового мрамора действительно смотрелись очень красиво.

– А как тебе нравится название? Зак улыбнулся.

– «Само совершенство», – вслух прочитал он. Джулия молча кивнула.

– Мне очень нравится. А почему ты решила назвать ее именно так?

– Это‑то как раз объясняется очень просто, – прошептала Джулия, глядя ему в глаза. – Ведь эта книга о тебе.

Зак почувствовал почти непереносимый прилив нежности. Сжав жену в объятиях, он зарылся лицом в ее волосы. Джулия была рядом с ним, когда весь мир заклеймил его как преступника. Она любила его тогда, когда ему нечего было предложить ей взамен. Она научила его прощать. Она радовалась его успехам, поддерживала его, когда он был прав, и упрямо противостояла тому, что считала не правильным. Она открыла для него совершенно новую, незнакомую жизнь, полную смысла, смеха и любви. И вот теперь она подарила ему сына.

Зак вспомнил слова стихотворения, которое однажды Дебби Сью Кэссиди посвятила его жене:

Мир наполнился светом дня,

Многоцветьем красок.

Убегает тьма от огня,

Жизнь светла и прекрасна.

Мир наполнился светом дня,

Разомкнулись вежды.

И на смену мечтам и снам

Вдруг пришла надежда.

Благодаря Джулии.

– Не плачь, любимый, – прошептала Джулия, обвивая рукой его шею. – Ты же еще не читал моей книги. Может быть, она не так уж и плоха, как ты подумал.

И в одно из самых удивительных, мучительно‑сладостных, трогательных мгновений своей жизни Зак расхохотался.