Глава 38. Невозможно представить такое, как ни старайся!

Невозможно представить такое, как ни старайся!

Бриттани ожидала увидеть десятки космических кораблей: прекрасные, легко создаваемые компьютерные модели, безотказно действующие на доверчивых дурочек. В конце концов это космический порт. Но нет. Ноль. Пустота. Ничего. Даже корабль, который она только что покинула, уже растворился в безбрежном пространстве. Они оказались в небольшом вагончике, который подвез их к длинному тоннелю‑трубе, заканчивающемуся большим круглым зданием. Оглядевшись, Бриттани заметила, что тоннель окружен высокой стеной.

Нужно признать, здание было впечатляющим. Нечасто видишь потолок на высоте десятого этажа. Правда, людей здесь оказалось не много, и те разгуливали в странной одежде.

– Это всего лишь терминал, – донесся голос Марты из прибора связи на бедре Бриттани. – Для всех прибывших. Корабли не причаливают, пока не понадобится ремонт. Им вредно опускаться.

– Поэтому они висят в воздухе, зря расходуя топливо. Ну конечно.

Марта, не обратив внимания на ее скептический тон, спокойно напомнила:

– Топливо в том виде, каким ты его знаешь, давно устарело. Корабль может вечно работать на одном, неистощимом камне гаали. Они подсоединяются к этой трубе, чтобы высадить пассажиров, по другой трубе доставляют необходимые припасы, а потом возвращаются к первой и парят над центром, пока не дождутся очередных пассажиров. Зрелище впечатляющее, особенно со стороны. Но это здание было построено, чтобы не напоминать людям о том, что другие миры все‑таки существуют, и поэтому находится очень далеко от городов, даже Ша‑Ка‑Ра.

Прекрасный предлог не показывать ей Центр посещений на расстоянии. Должно быть, их иллюзии действуют только в коротком диапазоне.

Тут Бриттани заметила другие тоннели, похожие на те, из которого они вышли. Всего их было десять. Достаточно, чтобы вместить большое количество пассажиров, прибывших в одно и то же время. Но пока не выходил никто, кроме тех, кто прилетел вместе с ней.

Они направлялись к большому открытому выходу, вернее, широкому коридору, соединяющемуся с еще одним большим строением. Нигде ни одного окна, так что непонятно, что творится снаружи. Интересно, почему это ее не удивляет?

– Этот Центр сам по себе как маленький город, по крайней мере так может показаться тебе. Города шакаанцев не так велики, как ваши, – продолжала Марта, взявшая на себя роль гида. – Он занимает две квадратные мили. Половина принадлежит порту, еще один большой сектор отведен под товарные склады. В секторе поменьше – покои для послов, охраны, персонала и посетителей, которые долго не задерживаются. Ну, а последний отсек предназначен для ремонтных мастерских, запасных частей и всего, что может понадобиться такому большому автономному комплексу.

– Планета не содержит его?

– Нет. Большая часть населения вообще отказывается признавать его существование. Центр организован и управляется Лигой. Отец Далдена – единственный шодан, который общается с Центром регулярно. Все остальные шоданы – только по необходимости.

Бриттани уже знала, что шодан – примерно то же, что и мэр города, а еще точнее – средневековый лорд, безраздельно правящий своим крохотным королевством. К нему идут с жалобами, он принимает решения, важные для жизни города, вдовы и сироты просят у него защиты, и все же любой воин может вызвать его на поединок и в случае победы отнять должность, которая не является наследственной на Кан‑ис‑Тра в отличие от таких стран, как Ба‑Хар‑Ан, родины Фалона. Но даже в этом случае сын, желающий пойти по стопам отца, должен выйти на бой со всеми претендентами.

– Спокойно, детка, сейчас встретишься со свекром и свекровью, – предупредила Марта.

– Что?!

Бриттани застыла как вкопанная. Далден остановился и ободряюще улыбнулся. Он уже заметил пару, стоявшую в конце коридора. Мужчина был велик, как Далден, с такими же золотыми волосами и так же красив. Проведя три месяца в обществе пятидесяти воинов, Бриттани уже поняла, что они предпочитают носить кожаные штаны, называемые браками, и запахивающиеся туники.

Женщина была почти одного роста с Бриттани, с длинными черными волосами, собранными в конский хвост, и в странном наряде, состоящем, казалось, из прозрачных зеленых шарфов, ниспадавших один на другой таким образом, что почти не просвечивали. Концы доходили до обутых в сандалии ног. С плеч спускался белый плащ. Ослепительная красавица, ничего не скажешь. И молода, слишком молода, чтобы быть матерью взрослого мужчины.

– Не волнуйся, керима, – успокоил Далден. – Марта со вчерашнего дня находилась на связи с Броком. Родители ждали нас и, узнав, что мы наконец дома, поспешили навстречу. Они тяжело перенесли разлуку, но Марта все рассказала им о нас, верно?

– Еще бы!

Шанель, вырвавшаяся вперед, уже обнимала родителей. Воины, прилетевшие с ними, кивали и проходили мимо, стараясь не задерживаться.

– Ты иди. Я немного соберусь с мыслями, – попросила Бриттани, стараясь улыбнуться. Ничего не поделаешь, уж очень ей не по себе. Далден, похоже, тоже нервничает, вполне нормальная реакция. Всякий жених беспокоится, придется ли невеста по душе родителям. Разумеется.., будь все это на самом деле. Черт побери, ну до чего же он хорош! Вникает в мельчайшие детали, на которые Бриттани наверняка не обратила бы внимания.

Но стоило Далдену отойти чуть подальше, она прошипела, обращаясь к Марте:

– Могла бы по крайней мере подобрать кого‑нибудь постарше на роль его матери. Если пытаешься убедить, что именно она родила Далдена, можешь не трудиться. Она не старше, чем я. Да и он тоже, если уж на то пошло!

Марта громко рассмеялась:

– Ха! Годы были милостивы к Тедре в отличие от других гуманоидов. Впрочем, шакаанцы старятся очень медленно благодаря здоровому питанию и чистой природной среде, но у Тедры есть еще одно преимущество: годы работы в Службе безопасности на Кистране. Она до сих пор поддерживает прежний режим каждодневных тренировок, превративших ее тело в смертоносное оружие, то есть считающееся смертоносным в других мирах. Но ей сорок четыре. Поверь, я знаю, недаром она принадлежит мне!

– А мне казалось, что дело обстоит как раз наоборот и это ты принадлежишь ей.

– Зависит от точки зрения, – пробормотала Марта.

Но Бриттани все равно не поверила, что эта красивая пара и есть родители Далдена. Так почему же она трясется от страха?

Да потому что вторая фаза плана «убедить любой ценой», очевидно, началась. Затея с «кораблем» не помогла. Теперь в игру вступили новые актеры и новые декорации, на этот раз неизвестной планеты Ей следовало бы радоваться. Больше всего она опасалась, что окажется в собственной постели. Одна. Но видимо, до этого пока не дошло.

– Занавес! Время показа! – хмыкнула Марта, когда новые родственники устали дожидаться Бриттани и пошли навстречу.

Марта всего лишь остроумничала, но намек оказался не в бровь, а в глаз. Именно так и чувствовала себя Бриттани. На сцене. И спектакль разыгрывается исключительно для нее. Актеры следуют сценарию и импровизируют по мере необходимости. Настоящая итальянская комедия масок!

– Добро пожаловать на Ша‑Каан, Бриттани Каллахан, и в нашу семью.

О Господи, как чудесно звучит! Ее родные давно разъехались по всей стране и редко видятся друг с другом. Обмениваются письмами, разумеется, но Бриттани так не хватает их близости, она так скучает о тех благословенных временах, когда все жили вместе, на ферме! Она уже успела усвоить, что все ша‑каанские роды живут вместе и дети, становясь взрослыми, остаются в том же городе, а иногда и в том же доме. Женщины иногда следуют за спутниками жизни в другой город или страну, но это – редкое исключение, поскольку воины стараются выбрать спутницу жизни, знакомую им с детства.

Теплые руки крепко обняли Бриттани. В ушах зазвучал приветливый шепот:

– Расслабься, детка, мы здесь никого не судим. Когда воин делает свой выбор, назад дороги нет, поэтому ему лишь желают счастья. Некоторым нужно несколько лет, чтобы решиться. Некоторые мгновенно понимают, что нашли свою половинку. Так или иначе, именно это им дано знать наверняка. Жаль, что женщины не наделены таким даром.

Очередная шутка? Недаром Тедра улыбается. Поставила все с ног на голову и рада? Не случайно женская интуиция вошла в поговорку! Это мужчинам нужно бог знает сколько времени, чтобы понять, любовь это или просто увлечение. Конечно, всякое бывает, но обычно считается, что именно женщины способны безоглядно отдаться чувству.

Вблизи Тедра казалась еще моложе. «Годы пощадили» – это слабо сказано. Однако из нее выйдет совсем неплохая свекровь. А вот насчет Чаллена она не уверена: он выглядит весьма устрашающе и буквально сверлит ее глазами, зато лицо абсолютно непроницаемо.

Тедра строго выговаривала Далдену:

– Шесть месяцев вдали от тебя? Никогда больше, Далден! Что бы там ни утверждали Древние, сердце в разлуке не становится нежнее: его разрывают боль и тоска. Никогда больше. И твой отец, как ни странно, на моей стороне. Единственный раз в жизни.

– Не жалуйся, женщина, иначе могут подумать, будто я вечно с тобой спорю, – пробурчал Чаллен. – Это бесстыдная ложь, как тебе самой хорошо известно.

– Неужели? Ты соглашаешься со мной, лишь когда это выгодно тебе! – огрызнулась Тедра.

Муж расплылся в довольной улыбке и, притянув жену к себе, громко шлепнул по попке. Бриттани поморщилась, вообразив, как, должно быть, больно Тедре.

– Мы обсудим вопрос о наших разногласиях позже! – объявил Чаллен.

– Да ну? – бросила Тедра. Ловко вырвавшись, она схватила Шанель за руку и зашагала к входу в здание Чаллен и Фалон побрели следом. Замыкали процессию Далден и Бриттани.

– Не расстраивайся, детка, – жизнерадостно посоветовала Марта. – К их шуточкам не сразу привыкаешь

– Шуточки, вот как? Ну да, точно Далден искоса взглянул на нее:

– Марта права, но речь идет скорее о матери. Это к ней необходимо привыкнуть. Она ведет себя не так, как подобает ша‑каанским женщинам.

Бриттани остановилась и вызывающе подбоченилась.

– И как, по‑твоему, должна себя вести ша‑каанская женщина? Улыбнуться и поблагодарить за то, что ее избили?

Далден недоуменно захлопал глазами, но тут вмешалась Марта:

– Притормози, девочка. Помнишь, что я тебе говорила? Тедра очень сильна и вынослива. Она и не почувствовала этого шлепка. Поверь, Чаллен никогда бы не причинил ей боль! Большинство воинов относятся к своим женщинам именно так!

– И ты тоже? – выпалила Бриттани, повернувшись к Далдену.

– Естественно! – вознегодовал он, явно не ожидая такого оскорбительного вопроса.

– Естественно, – сухо повторила Бриттани. Но они толкуют о физической боли, не душевной, которая может быть в сто раз мучительнее. Какова точка зрения воинов на это обстоятельство? То, что не оставляет синяка, не может болеть?

Похоже, на второй стадии плана делается упор скорее на эмоциональный, чем визуальный фактор. Чтобы она захлебнулась в тревогах и волнениях и сама не заметила, когда начнет верить во все это? Именно так они намереваются действовать?