Поцелуй ветра

Джанет Дайли

Поцелуй ветра

OCR & SpellCheck Anita

«Поцелуй ветра»: Эксмо; Москва; 1996

ISBN 5‑85585‑946‑0

Оригинал: Janet Dailey, “Touch The Wind”

Перевод: Т. Картавенко

Аннотация

Юная Шейла Роджерс никак не может добиться согласия родителей на брак с Брэдом Таунсендом. Очаровательная и богатая Шейла влюблена в Брэда, который торопит девушку с решением. И тогда Брэд и Шейла решают пожениться тайно и без промедления. Для этого они и отправляются в небольшой мексиканский городок. Но волею случая новая жизнь Шейлы начинается совсем не так, как она мечтала. Она не могла и предположить, какие приключения и перемены ожидают ее впереди…

Джанет Дайли

Поцелуй ветра

Браслеты весело звякнули на руке Шейлы Роджерс, когда она захлопнула дверцу своего голубого «тандерберда». Она стремительно направилась к отелю, в котором работал Брэд Таунсенд. При этом копна ее тщательно уложенных медно‑рыжих волос изящно всколыхнулась.

В воздухе — ни единого движения ветерка. Перекрытые плотиной волны Колорадо позади высокого здания отеля были подобны зеркалу, на котором отчетливо проступал алый отблеск заходящего техасского солнца, и Шейла сразу же ощутила прохладу февральских сумерек.

Шейла взглянула на свои часики. Было около пяти. Значит, она опять опаздывает. Она капризно вздернула плечиком: ничего, Брэд подождет. Опаздывать для нее было в порядке вещей. Причем делала она это совершенно бессознательно.

Шейла никогда не считала себя существом избалованным, хотя признавала, что родители действительно во всем потакали своей единственной любимой дочери.

Но Брэд не собирался ей потакать. Он не был похож на прежних ее поклонников. Может быть, поэтому она и влюбилась в него. Брэд, конечно, разозлится на нее за опоздание, но Шейла знала, как заслужить его прощение.

При этой мысли на ее чувственных губах, в самых уголках рта, появилась загадочная улыбка. И эта ее улыбка в сочетании с блеском светлых глаз придавала ее облику необычайное очарование и таинственность.

Шейла заметила Брэда, лишь когда подошла к нему совсем близко. Он стоял у входа, беседуя с одним из служащих отеля. Когда их глаза встретились, в его взгляде она прочла осуждение. Выходит, он видел, как она вышла из машины и направилась ко входу в отель, однако же не счел необходимым окликнуть ее. Чтобы наказать ее за опоздание, он решил пожертвовать драгоценными минутами, пока она там, внутри, разыскивала бы его.

Шейла резко остановилась и, тяжело дыша, уставилась на Брэда. Его белокурые волосы небрежно спадали на загорелый лоб. В не лишенных приятности чертах лица угадывалась мужская сила, а подбородок выдавал в нем натуру высокомерную и самонадеянную. Высокий, хорошо сложенный, этот божественный красавчик заставил учащенно биться не одно девичье сердце. Униформа же лишь подчеркивала его мужские достоинства — шерстяной блейзер поверх тонкого белого пуловера в сочетании с темными брюками великолепно смотрелись на нем.

Каждый раз, встречаясь с Брэдом, Шейла испытывала одни и те же чувства. Сначала легкое недоумение — как это она могла забыть о его потрясающей привлекательности, затем раскаяние — зачем она постоянно заставляет его ждать, хотя и не специально, без всякого умысла.

Правда, и сейчас она не ускорила шаг и грациозной, слегка расслабленной походкой двинулась вперед. Ее губы сложились в улыбку, обольстительную и немного смущенную. Браслеты опять звякнули, когда она подняла руку, чтобы поправить прическу.

— Прости, дорогой, я опоздала. — У нее был низкий приятный голос, а обольстительная ласковая интонация, которой она умело пользовалась, действовала безотказно.

Брэд Таунсенд не ответил на ее улыбку. Он кивком головы попрощался со своим коллегой и тут же так крепко стиснул пальцами руку Шейлы, что у нее перехватило дыхание от боли. Не говоря ни слова, он властно повел ее к боковому входу.

— Брэд, мне больно! — воскликнула Шейла, когда они остановились; ей хотелось думать, что он причиняет ей боль не намеренно, а потому, что не осознает своей истинной силы.

Он мгновенно ослабил хватку, потом обнял ее за плечи и властно притянул к себе.

— Мне не нравится тратить время на ожидания, — проворчал он шепотом, обдавая ее горячим дыханием, и впился губами ей в рот.

Поцелуй был сладострастным и в то же время болезненным — словно Брэд наказывал ее. Шейла инстинктивно противилась его настойчивой властности, хотя именно эта его властность возбуждала ее. Его объятия гасили малейшие попытки сопротивления, от них ее бросало в жар.

Побежденная, Шейла откинула голову, подставляя для поцелуя шею.

— Прости меня, — бормотала она, стоя с закрытыми глазами, не чувствуя под собой ног. — Я не хотела опаздывать.

— Ну, ты всегда так говоришь, — прошептал он, зажав губами мочку ее уха.

Ее руки скользнули ему под блейзер и обхватили его, ощущая излучаемый его телом жар и напрягшиеся мышцы на спине и плечах. Тем временем его руки деловито сомкнулись на ее талии, и Брэд властно притянул ее к себе.

Его гладко выбритый подбородок источал пьянящий запах, и она с наслаждением вдыхала его.

— Я собиралась уйти после окончания занятий, но меня попросили задержаться, — оправдывалась она.

Он поднял голову.

— Ну и какой же профессор задержал тебя на этот раз? Впрочем, это неважно, важно, что ты любимица своих преподавателей, — сказал Брэд, скривив губы в усмешке.

— На этот раз это был Бентон. — Шейла сделала вид, что не заметила его ехидной усмешки. — Он сделал несколько замечаний по моей курсовой работе.

— А я был вынужден ждать, пока ты наговоришься с этим выжившим из ума стариком! — не унимался он.

— Я же сказала, что сожалею об этом.

— Пожалуй, мне следует выяснить, насколько искренне твое раскаяние, — небрежно произнес Брэд. В его карих глазах она прочла желание.

Беззвучно смеясь, она разомкнула объятия и слегка отстранила его от себя.

— Тебе же через несколько минут надо заступать на дежурство, — напомнила ему Шейла, хотя ей вовсе не хотелось с ним расставаться.

— Конечно, — согласился Брэд, наклонив пониже голову, чтобы было удобнее ласкать ее чувственный рот, — но, когда я занимаюсь с тобой любовью, ни о какой спешке не может быть и речи.

У нее запылали щеки. Но не от стыда, а от старого как мир искушения и страха перед непознанным.

— Что ты такое говоришь? — пробормотала она.

— Ну, на работу я могу и опоздать, — добавил он многозначительно, и ее сердце забилось сильнее.

— Нет, — ответила Шейла, хотя и не отдавала себе отчета в том, чему именно она противится.

Он все еще продолжал искусно ласкать ее, пока наконец ее губы не разомкнулись для долгого страстного поцелуя. Но Брэд сдержался и продолжал разжигать в ней страсть. Не в состоянии больше выносить дурманящую власть его рта и бесплодное ожидание поцелуя, Шейла запустила пальцы в его золотистые волосы и пригнула к себе его голову:

Теперь, когда ее захлестнула страсть, мучительно искавшая выхода, он яростно впился в ее губы. Их поцелуй длился бесконечно долго, пока Шейлу не охватила безумная волна желания. Его язык грубо и бесцеремонно раздвинул губы, вторгся в рот, заставив сжигавшее ее адское пламя забушевать с новой силой, ей казалось, что в этом мире не существует никого, кроме них двоих, но это было не так.

— Кончай, Брэд! — услышала она чей‑то сердитый голос. — Уже начало шестого.

Шейлу как будто окатило ледяной водой, когда Брэд внезапно прервал поцелуй и поднял голову. Шокированная присутствием постороннего человека в момент, когда она совсем потеряла голову, Шейла поспешно скользнула за спину Брэда, заслонившего ее от любопытного взгляда своего сослуживца.

— Я буду через несколько минут. Скажи боссу, что я уже здесь, но помогаю кому‑то там завести машину.

— Ладно, я скрою твои грешки. — В голосе безошибочно угадывались гнусные намеки. — Позови меня, если понадобится помощь.

— Пошел к черту со своей помощью, — самодовольно рассмеялся Брэд.

Послышались удаляющиеся шаги. Внезапно возникшее чувство отвращения заставило Шейлу высвободиться из объятий Брэда. Хотя слабость, вызванная переполнявшей ее страстью, не прошла, она все же заставила себя сделать несколько шагов в сторону. Он снова приблизился к ней сзади и обнял за талию.

Его горячее дыхание обожгло ей затылок. Неудовлетворенная страсть отозвалась резкой болью в низу живота. Шейла старалась обрести свой обычный слегка высокомерный вид. Но его руки словно прожигали ее сквозь одежду до самой кожи.

— Ты что, стесняешься? — притворно сочувственным тоном прошептал он. — Том всего лишь наш поцелуй заметил, и ничего больше.

— Да не в этом дело. — Шейла отвернулась в сторону, избегая его домогательств.

Брэд моментально воспользовался ее замешательством и уткнулся в шелковистые завитки ее волос на шее. От его прикосновения ее чувства опять взметнулись вихрем, она ощутила его руки на животе и прижалась спиной к его груди.

— Я думаю, ты не соображаешь, что делаешь со мной, — чуть слышно выдохнула Шейла.

— А что я с тобой делаю? — хохотнул Брэд и, отодвинув прядку ее волос, зашептал ей прямо в ухо: — Ты сама меня провоцируешь, Шейла Роджерс. — Он еще крепче обнял ее за талию и прижался к ней так плотно, что она явственно ощутила, как жаждет ее его мужское естество. — Ты только распаляешь меня своими поцелуями, а как доходит до дела, сразу даешь задний ход. А я сейчас же готов затащить тебя в любой номер, чтобы ты наконец стала моей. — Его руки шарили по ее груди.

— Нет!

— Да я и не собираюсь. — Брэд внезапно повернулся к ней лицом, и она увидела жесткое, пугающее выражение его лица. — За последние несколько недель ты уже столько раз совращала меня, хотя на словах всегда отвергала мои домогательства, да‑да, и не отрицай!

Гнев заставил ее покраснеть. Его хвастливое признание о том, что стоит ему захотеть, и он в любое время может овладеть ею, потрясло ее, впрочем, она не сомневалась, что так оно и есть на самом деле.

— Тогда почему же ты не совращаешь меня? — вызывающе спросила она.

— Потому, маленькое испорченное чудовище, — насмешливо начал оправдываться он, — что я не собираюсь плясать под твою дудку, как все остальные. И если мы займемся любовью, то только с твоего согласия, а не потому, что мне удастся прорвать твою оборону. И если между нами возникнет близость, то только потому, что ты попросишь меня об этом, вот так‑то! И меня совершенно не волнует, когда мы поженимся, до того или после, но ты сама должна позвать меня.

— Ничего себе! — Шейлу жутко разозлили его слова о том, что это она, Шейла, должна просить его об одолжении.

Брэд рассмеялся и не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем. Шейла некоторое время еще пыталась сопротивляться, но поцелуй подействовал на нее завораживающе, и она опять с готовностью отвечала Брэду, мгновенно забыв про свою гордость.

Наконец он прервал поцелуй, но не мог погасить самодовольного блеска карих глаз при виде ошеломленного и смущенного выражения ее лица. Брэд изобразил одну из своих обезоруживающих улыбок.

— Скажи мне, что ты меня любишь, — потребовал он, вновь обнимая ее.

— Я люблю тебя, — тут же послушно отозвалась она.

— Обещай мне, дорогая, что всегда будешь любить меня и повиноваться мне, — продолжал он.

Ее рот открылся, чтобы послушно вторить его словам, но тут она заметила алчный огонек, сверкнувший в его глазах, и сразу же вспомнила свой недавний спор с родителями.

— Обещаю, — все же ответила она, поколебавшись немного.

Ее неуверенность озадачила его, и, обхватив обеими руками ее лицо, он испытующе посмотрел ей в глаза.

— Я рассказала своим родителям о нас.

— И что же? — Его рот вытянулся в тонкую жесткую линию.

— Они считают, что мы преждевременно заговорили о свадьбе, — заключила Шейла.

Он внезапно выпустил ее из объятий и отступил на шаг, явно демонстрируя свое недовольство.

— Я для тебя недостаточно хорош, да? Это они тебе сказали, отвечай! — потребовал он яростно и тут же, не дожидаясь ее ответа, продолжал: — Так в чем же дело? Я слишком беден для их драгоценной доченьки? Я думаю, они настраивают тебя против меня, потому что мне потребовалось семь лет, чтобы пройти четырехлетний курс в колледже. Это что же, моя вина? Моя вина, что у меня не было богатенького папеньки, как у тебя, и мне приходилось на время прерывать учебу, чтобы заработать деньги?

— Брэд, пожалуйста, не надо. — Шейла никак не могла прервать его гневную тираду. — Да они не говорили мне ничего подобного. Они просто думают, что не очень разумно жениться прямо сейчас. Ты весной должен закончить обучение, и я…

— … и они боятся, что им придется содержать нас… вернее, меня! Они наверняка думают, что я хочу на тебе жениться из‑за денег. Ты же понимаешь, что они могут сделать со своими деньгами, да?

— Но дело ведь не в деньгах. — Шейла прекрасно чувствовала, как болезненно реагирует Брэд на всякие разговоры о деньгах. — Они считают, что нам следует годок повременить, чтобы ты мог получить диплом и начать работать, не заботясь о содержании жены. Год не такой уж большой срок, если мы в самом деле любим друг друга.

Взгляд его темных глаз пронизывал ее насквозь.

— Скажи мне честно, Шейла, родители одобряют твой выбор?

Она непроизвольно медлила с ответом. Отец отрицательно отнесся к Брэду. И только благодаря поддержке матери удалось добиться его согласия на год отсрочки. Шейла понимала, что отец согласился в надежде, что за это время они с Брэдом и сами передумают вступать в брак.

— Твое красноречивое молчание и есть ответ на мой вопрос, не так ли? — сухо заключил он.

— Но они и не отвергли тебя, это точно, — горячо заверяла его Шейла. — Они же не знают тебя так хорошо, как я. Кроме того, я для них все еще остаюсь маленькой девочкой. Им трудно свыкнуться с мыслью, что я стану женой человека, который им абсолютно чужд.

— И ты согласилась ждать год?

— Конечно, нет, — ответила она.

— Ну, ты, как я вижу, не очень огорчена этим бредом, — заметил он, расстегнув пиджак и уперев руки в бока.

Шейла протестующе взмахнула рукой, звякнув браслетами.

— Что же ты мне предлагаешь? Бить себя в грудь и рыдать?

— Я думаю, они считают меня охотником за твоим приданым. — Его голос был полон едкого сарказма.

— Мои родители ни в чем тебя не подозревают. — Шейле с трудом удавалось сдерживать себя. — Я допускаю, что мой отец не доверяет тебе, но мама старается развеять его сомнения. Они не совсем одобряют мой выбор, но и против тебя в принципе ничего не имеют.

— И они думают, что я за это должен быть им благодарен? — язвительно проговорил Брэд.

— Ты даже не пытаешься их понять! — с упреком проговорила Шейла.

Брэд был явно зол.

— Скажи, как ты поступишь, если они не разрешат тебе выйти за меня замуж? — решительно спросил он, глядя на нее в упор.

— Но они же не запрещают мне!

— А если вдруг не разрешат?

Она стиснула зубы от злости:

— Если не разрешат, я все равно выйду за тебя!

— Надеюсь, что так оно и будет! — воскликнул Брэд и усмехнулся, но тотчас же снова принял серьезный вид. — Впрочем, я не удивлюсь, если ты со временем передумаешь.

— Если и передумаю, то уж, во всяком случае, не под влиянием родителей. — Она попыталась высвободиться из его объятий. В этот момент он был неприятен ей.

Но Брэд продолжал сжимать ее руки. Потом повернул лицом к себе, и чем сильнее она вырывалась из его объятий, тем крепче он держал ее в своих тисках. Его пальцы вцепились ей в плечи.

— Ну, теперь ты от меня не уйдешь!

Шейла, не дрогнув, в упор посмотрела на него.

— Отпусти меня. Я хочу уйти!

— А я тебя не отпущу. — В его глазах она увидела какое‑то странное, незнакомое ей прежде выражение. — Ты моя, и я не собираюсь тебя отпускать.

Ее вдруг охватил страх.

— Ты делаешь мне больно, Брэд. — Она надеялась, что он не почувствовал паники в ее голосе. — Отпусти мою руку.

— Значит, все дело в деньгах, так ведь? — Он слегка ослабил хватку. — Конечно, после того, как ты привыкла получать от жизни все, что можно, тебе уже не улыбается жить на одну зарплату, экономя на каждой мелочи, чтобы позволить себе что‑либо лишнее. Из‑за этого ты и не хочешь выходить за меня, так ведь? Потому что я не смогу дать тебе то, к чему ты привыкла.

— Неужели ты не способен думать ни о чем, кроме денег! — негодовала Шейла. — Я не собираюсь провести остаток жизни в раскаянии от того, что родилась в зажиточной семье. Я в этом не виновата. Я не выбирала себе родителей!

— Но тебе никогда не приходилось жить в бедности. — Он глубоко вздохнул. — А мне приходилось. Мне все время надо было сражаться и карабкаться, даже подворовывать, чтобы получить то, что хочется. Мне ничего в жизни даром не давалось. Наоборот, у меня постоянно отнимали то немногое, что мне удавалось урвать. А теперь у меня собираются отнять тебя!

Шейла нахмурилась.

— Меня у тебя никто не отбирает.

— Как же! — зло усмехнулся он. — Узнав, что мы хотим пожениться, твои родители наверняка постараются очернить меня в твоих глазах. Они заплатят каким‑нибудь типам, чтобы те рассказывали обо мне всякие гадости, пока ты в них не поверишь. Вот увидишь!

— Неправда, мои родители не такие.

— Конечно, они невинны, как белые лилии, как ты сама. — Он презрительно усмехнулся.

— Они совершенно не похожи на тех монстров, какими ты их пытаешься представить, — раздраженно проговорила Шейла.

— Ты или совершенно наивна, или слепа. Я…

Он не договорил, потому что его окликнул нетерпеливый мужской голос:

— Брэ‑эд!

— Чего тебе, Том? — отозвался Брэд, даже не пытаясь скрыть раздражения.

— Я не могу всю ночь отдуваться за тебя, — недовольно произнес его напарник. — Тебе лучше появиться на работе, пока тебя не хватились.

— Сейчас появлюсь, — раздраженно пообещал Брэд.

— Советую поторопиться, — донеслось до него.

Шейла была рада, что их прервали. Она не желала больше выслушивать саркастические замечания Брэда и его бездоказательные обвинения в адрес своих родителей. Ей захотелось поскорее уйти отсюда.

— Иди, Брэд, — пробормотала она подавленно. — Да и мне уже пора.

— Не уходи, Шейла. — Он положил руку ей на плечо и попытался повернуть ее к себе. Шейла старательно отводила взгляд.

— Зачем мне оставаться? Мы уже все сказали друг другу.

— Шейла! — Он помедлил, словно пытаясь найти предлог, чтобы убедить ее остаться, потом коротко рассмеялся. — Ты знаешь, я подумал, что сегодня мы в первый раз по‑настоящему поругались.

— Не я начала эту ссору. — В отличие от Брэда она не находила в их размолвке ничего смешного.

— Глупо, правда? — спросил он и принялся осторожно и нежно поглаживать ее по щеке. Но Шейлу больше не трогали его ласки, она была не в состоянии перейти от гнева к нежности. — Никогда не думал, что мы можем вот так поссориться, — проговорил Брэд с виноватым видом. — Я просто потерял голову.

— Да, и этого оказалось достаточно, — сухо заметила она.

— Шейла, взгляни на меня.

Когда она не послушалась его, он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Его славное, симпатичное лицо молило о прощении.

— Как мне заставить тебя понять, что я чувствую?

— Ты уже дал мне понять это, — заверила его Шейла. — Ты ясно дал мне понять, что не веришь в мою любовь к тебе, и думаешь, что мои родители настраивают меня против тебя.

— Да нет же, это совсем не так. Ты что, не понимаешь? — Брэд честно и открыто смотрел ей в лицо. — Шейла, ты единственная, кем я по‑настоящему дорожу. Я так боюсь тебя потерять. Я…

Он сокрушенно покачал головой. Его искренность невольно тронула Шейлу.

— Брэд, — повернулась она, откликнувшись на его мольбу.

В его бархатистых темных глазах вспыхнула радость.

— Ты ведь понимаешь меня, правда? Понимаешь, что я чувствую?

— Никто не в силах отнять меня у тебя. — Ее губы дрогнули, и она улыбнулась.

— Я сделал тебе предложение, — сказал Брэд.

— И я приняла его, — ответила она.

— Да, — согласился Брэд. — Но, к сожалению, я не могу предложить тебе ничего, кроме моей любви. Ради такой малости тебе придется пожертвовать многим.

Он нежно водил пальцем по ее шее. Шейла чувствовала, как его прикосновения снова берут ее в плен.

— Для меня это совсем не малость, дорогой, — улыбнулась она.

— Любовь не даст нам крышу над головой. Одной любовью сыт не будешь, — продолжал он. — Для этого нужны деньги, а у меня их нет.

— Ш‑ш‑ш! — Шейла приложила пальцы к его губам. — Я больше не хочу слышать о деньгах.

Брэд поцеловал ей пальцы, потом задержал их в своей руке.

— Увы, без денег в нашей жизни не обойтись. И как ни противно об этом говорить, избежать этой темы невозможно.

— Меня она не волнует. — Шейла подняла руку и убрала волосы у него со лба. — Скажи, что ты любишь меня, Брэд.

— Я люблю тебя. — В подтверждение своих слов он поцеловал ее долгим поцелуем. — Целый год! — жалобно произнес он. — Я не могу ждать целый год.

— Я понимаю, — вздохнула Шейла, прижавшись лбом к его подбородку. Потом неохотно высвободилась из его объятий. — Ну все. Тебе надо спешить, иначе у тебя будут неприятности.

Он коротко поцеловал ее напоследок.

— Если этой ночью не буду дежурить, забегу к тебе.

— Я буду дома, — пообещала Шейла.

— И лучше, если ты будешь одна, — шутливо заметил он.

— Я подумаю об этом, — засмеялась она и направилась к выходу, не поцеловав его на прощание. Это только задержит его, их прощание и так затянулось.

Когда Шейла села за руль своего «тандерберда» и включила зажигание, Брэд все еще стоял в дверях. Он поднял руку в прощальном приветствии. Выезжая со стоянки, Шейла помахала ему в ответ. Оказавшись в потоке машин, она с удивлением обнаружила, что напевает грустную песенку, в которой говорится об ушедшей любви. Шейла раздраженно сжала руль, недовольная тем, что песня напомнила ей о ссоре с Брэдом, вместо того чтобы напоминать об их примирении.

Деньги… Как глупо ссориться из‑за такой ерунды, думала она. Почему Брэд без конца твердит о деньгах? Потому что горд, как все бедняки, или это просто навязчивая идея? Во время ссоры ей на какое‑то мгновение показалось, что он не в своем уме, и ее охватили сомнения.

Стекла в ее машине были опущены, и Шейла подставила лицо свежему ветру. Все хорошо, сказала она себе. Брэд — это необработанный алмаз, его нужно лишь огранить, и тогда он идеально впишется в ее мир. Вот и все. Стоит приложить лишь чуточку усилий, и они станут великолепной парой. С ее деньгами и связями ее родителей их ждет прекрасное будущее. Яркое, сверкающее и безоблачное.

Войдя в холл, Шейла с наслаждением ощутила, как ее туфли утонули в мягком пушистом ворсе кремового ковра. По всем стандартам дом ее родителей, выдержанный в фермерском стиле, принадлежал к разряду роскошных особняков, но для Шейлы он был просто родным домом.

В холле бесшумно появилась служанка. Шейла протянула ей свою сумку и портфель из дорогой кожи, в котором она носила учебники и тетради.

— Отнеси их в мою комнату, Роза, — сказала она и, не дожидаясь, пока та кивнет в знак согласия, спросила: — Мама дома?

— Миссис Роджерс у себя, мисс.

— Благодарю.

Толстый ковер приглушил звуки шагов Шейлы, когда она, миновав широкий холл, направилась мимо спальни родителей к гостиной. На всякий случай она постучала в дверь спальни.

— Это ты, дорогуша? — послышался из‑за двери голос матери.

— Смотря кого ты называешь дорогушей — меня или отца, — рассмеялась Шейла.

— В данном случае я имела в виду твоего отца.

Констанция Роджерс распахнула дверь и остановилась на пороге, завязывая пояс длинного платья песочного цвета, которое очень шло ей.

— Сегодня мы устраиваем прием, и я попросила отца прийти домой пораньше, тебя я, разумеется, тоже рада видеть. Ты немного задержалась, дорогая?

Между матерью и дочерью существовало поразительное внешнее сходство, но при этом Констанция Роджерс казалась гораздо более изысканной. Ее светлые волосы с едва заметной проседью были замысловато уложены. Ее фигура была по‑прежнему стройной, хотя и несколько проигрывала рядом с девически совершенными формами Шейлы.

— Да, пришлось остаться после занятий, — кивнула Шейла.

Проницательные темные миндалевидные глаза матери внимательно осмотрели дочь, не упустив ни малейшей детали.

— Надо освежить помаду, милочка. Судя по всему, ты виделась сегодня с Брэдом, — заключила мать, и Шейла уловила в ее тоне легкое неудовольствие.

Шейла прошла в глубь комнаты, избегая пристального взгляда матери. Она прекрасно знала, насколько та проницательна. Хотя Констанция Роджерс предпочитала держаться в тени своего мужа, она сама была человеком по‑своему незаурядным. Ее ум, знание людей и талант заводить связи с нужными людьми обеспечили ее мужу успешную и стремительную карьеру.

— Да, я виделась с Брэдом, — призналась Шейла, усаживаясь на обитую бархатом кушетку. — И я хотела бы, чтобы ты поговорила о нем с отцом.

— Зачем? — спросила мать с обезоруживающей улыбкой, которая ни на минуту не обманула Шейлу.

— Чтобы убедить его, что нам с Брэдом совсем не обязательно ждать целый год, прежде чем пожениться, — спокойно ответила она.

— Но я не вижу в этой идее ничего плохого. — Констанция Роджерс подошла к креслу, стоящему рядом с кушеткой, поправила платье и осторожно села, стараясь не помять юбку.

Шейла скрестила ноги и с вызывающим видом спросила:

— Ты тоже против моего брака с Брэдом?

— Дорогая, я не собираюсь запрещать тебе выходить за него замуж хотя бы потому, что это самый верный способ бросить тебя в объятия этого мужлана. — У Констанции невольно вырвался смешок. — Правда, я никак не могу понять, что ты в нем нашла. В Техасе множество молодых людей, которые могут предложить тебе куда более устроенное и обеспеченное будущее. И любой из них с удовольствием станет твоим мужем, стоит тебе только пожелать.

— Но они мне не нужны. Мне нужен Брэд, — решительно проговорила Шейла, нетерпеливо теребя пальцами уголок диванной подушки.

— Почему ты хочешь выйти именно за него, когда вокруг так много других? — вздохнула Констанция. Уголки ее тщательно подмазанного рта дрогнули и сложились в грустную улыбку.

— Потому что он мне интересен, — не задумываясь, выпалила Шейла.

Это было правдой. Она никогда не была в нем до конца уверена. Он не собирался выполнять каждый ее каприз, не смотрел на нее с обожанием, а именно к такому отношению она с детства была приучена. Их связь была постоянной борьбой двух одинаково сильных характеров, в которой не было победителя. В этом была своя пикантность, но Шейла, конечно, решила выйти за него замуж не только по этой причине.

— А вот я не могу понять, почему вы с папой настроены против Брэда, — продолжала Шейла.

После небольшого колебания мать ответила ей так же искренне:

— Он чересчур самонадеян и спесив.

Шейла откинулась на спинку кушетки, в ее золотистых глазах вспыхнули искорки.

— Разве не то же самое говорили твои родители об отце, когда ты сбежала с ним? Ему тоже недоставало культуры, воспитания и политического чутья — и что же? Посмотри, каким человеком он стал под твоим влиянием.

— Как можно их сравнивать? — не сдавалась мать.

— Отчего бы и нет? — настаивала Шейла. — Брэд честолюбив.

— Мне кажется, правильнее было бы сказать — деньголюбив. Он слишком жаден до денег. — С этими словами на пороге комнаты возник отец Шейлы и, остановившись у кресла жены, поцеловал ее в подставленную щеку.

Оправившись от удивления, вызванного неожиданным появлением и репликой отца, Шейла ответила:

— Я не считаю это таким уж недостатком. В конце концов, папа, ты ведь тоже постоянно заботишься о том, как бы извлечь побольше прибыли.

— Вся разница в том, что я готов ради этого трудиться. А твой дружок предпочитает искать более легкие пути, — спокойно объяснил отец.

— Да как ты можешь так говорить, па? — возмутилась Шейла. — Разве ты не знаешь, каких трудов ему стоило получить диплом?

На загорелом лице отца появилась рассеянная улыбка.

— Видишь ли, меня всегда удивляло, почему будущий политолог должен зарабатывать себе на жизнь работой в отеле. Ведь он живет в столице штата, и мне кажется, если бы он проявлял настоящий интерес к профессии, то пошел бы работать в государственное учреждение.

— Блестящий ответ, господин судья. — Констанция Роджерс потрепала мужа по руке, уверенно лежавшей на ее плече.

— Брэд раньше работал в государственных учреждениях, но его служебное и учебное расписание не совпадали, — защищала своего возлюбленного Шейла.

— В самом деле? — недоверчиво и иронично поинтересовался отец. — Мне всегда казалось, что я умею разбираться в людях, и мне странно, что ты находишь в нем качества, которыми он ни в коей мере не обладает. Я не хочу, чтобы моей девочке причинили боль.

Эллиот Джон Роджерс обладал сильным, волевым характером, а Шейла как‑никак была его дочерью. И она не собиралась отступать.

— Никто из вас не понимает Брэда, — заключила она. — Вы просто не знаете его так, как я. И не желаете знать, иначе я доказала бы, что вы не правы.

— Шейла, ты ошибаешься, — запротестовала ее мать, но Шейла уже выбежала из гостиной.

Продолжать дискуссию не было никакого смысла, особенно в присутствии отца. С матерью Шейла еще могла бы договориться, но отец был человеком упрямым и никого не желал слушать, кроме своей жены. Шейла вернулась в свою комнату огорченная. Получить родительское одобрение оказалось не так‑то легко.

Она размышляла об этом весь вечер, даже когда ужинала в одиночестве и готовилась к занятиям. Она ждала звонка Брэда, ей хотелось услышать его голос. Но он так и не позвонил. В полночь Шейла легла в постель и закрыла глаза, надеясь, что сон принесет ей успокоение.

Что‑то внезапно разбудило ее. Она была не в силах оторвать голову от подушки и заставить себя проснуться. Наконец, поборов не отпускающую ее дремоту, она открыла глаза.

В спальне было темно. Единственное, что она могла разглядеть, был светящийся циферблат часов рядом с ее кроватью. Стрелки показывали начало четвертого, Шейла устало вздохнула и поглубже зарылась под одеяло.

Легкий стук прервал тишину. Казалось, кто‑то стучал в стекло. Шейла поднялась на локте и прислушалась, пытаясь понять, действительно ли слышала этот звук или ей только почудилось.

Стук повторился. Кто‑то явно стучал в балконную дверь, выходящую из ее спальни во внутренний двор. Никакой вор не станет таким образом извещать о своем приходе. Шейла сбросила одеяло и выскользнула из кровати, почти уверенная, что это Брэд. Никто другой не стал бы ломиться к ней среди ночи.

Босая, она подошла к стеклянной двери и потянула за шнур, чтобы приоткрыть зеленую штору, свисающую до самого пола. Луна осветила высокую фигуру за стеклом, в ее серебряном свете светлые волосы ночного гостя словно светились. Шейла отперла замок и впустила Брэда.

— Что ты здесь делаешь? — прошептала она изумленно. — В три часа ночи!

Лунный свет, озаряющий высокую фигуру Брэда, теперь освещал и Шейлу. Ее обнаженные ноги отливали шелковистым блеском — красная ночная рубашка едва доставала ей до колен. Брэд скользнул оценивающим взглядом по ее соблазнительному наряду с заманчиво расстегнутым воротом. Она мгновенно зажала воротник пальцами.

— Я знаю, который час, — улыбаясь все шире по мере приближения к ней, ответил Брэд. — Я только что освободился и пришел проведать тебя.

— Мог бы и позвонить.

Он положил руки ей на плечи, и ее тело тут же отозвалось на его прикосновение. Нехорошо, что Брэд находится в столь поздний — или ранний? — час в ее спальне, даже если они решили пожениться.

— Я не умею этого делать по телефону, — он прижался к ней губами в долгом сладком поцелуе, но не делал попыток обнять ее. — Ты все еще любишь меня, солнышко?

— Я не успела бы разлюбить тебя за такое короткое время.

Визит Брэда показался ей вдруг невероятно романтичным, как и то, что он проделал такой длинный путь на мопеде лишь для того, чтобы удостовериться, что она все еще любит его.

— Любишь? — настаивал Брэд, вынуждая ее произнести это слово.

— Да, — Шейла слегка встряхнула головой, — я все еще люблю тебя.

Он привлек ее к себе, уперся подбородком ей в макушку. В его объятиях она чувствовала себя любимой и защищенной. Он не требовал от нее страстных поцелуев. Казалось, ему просто хочется, чтобы она была рядом.

— Ты так рисковал, появившись здесь в столь неурочное время, — пробормотала она, разомлев от ласковых прикосновений. — Тебе в самом деле лучше было бы позвонить.

— Нет, мне стоило прийти, чтобы подержать тебя в своих объятиях и убедиться, что ты еще не передумала выйти за меня замуж. Так ведь? — Он зарылся лицом в ее взъерошенные волосы.

— Конечно, не передумала. Или ты думаешь, я имею обыкновение просто так принимать по ночам у себя в спальне мужчин?

— Надеюсь, что нет, — с напускной суровостью произнес Брэд, после чего добавил уже серьезно: — Возможно, мне следовало позвонить, но твои родители наверняка услышали бы звонок и догадались, кто звонит. А мне не хотелось, чтобы они подслушали наш разговор.

Шейла была озадачена.

— Почему?

Брэд ответил не сразу, он поднял руку и сжал ее щеку своей большой и теплой ладонью.

— Знаешь, ты ужасно красивая. Не так уж плохо заполучить тебя в жены. Правда, сперва придется обучить тебя некоторым штучкам.

— А из тебя мог бы получиться вполне сносный муж, — проговорила Шейла, возвращая ему шутливый комплимент, — но мы уклонились от темы. Так о чем ты хотел поговорить со мной?

— Наверное, все‑таки лучше было бы позвонить, — сказал Брэд, сверкнув в темноте белозубой улыбкой. — Так трудно сосредоточиться, когда держишь тебя в объятиях. Твои изящные плечики и соблазнительные формы все время уводят меня на запасной путь. — Его ладони скользнули по гладкому шелку и нашли ее руки. — Ну хорошо. Давай присядем и поговорим.

Брэд повел ее к кровати. Шейла уселась с краю, поджав под себя ноги. Выпустив ее руку, Брэд включил ночник на прикроватном столике, и мягкий свет высветил часть кровати.

— Ты ведешь себя очень загадочно, — пробормотала Шейла, стараясь скрыть свое смущение, когда Брэд сел на кровать на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Вовсе нет. — Спокойная улыбка смягчила твердую линию его рта. — С тех пор как мы расстались этим вечером, я все время думаю о нашем разговоре. Шейла, я не в состоянии ждать целый год!

— Да, это кажется целой вечностью, — тяжело вздохнув, согласилась Шейла.

Брэд наклонился к ней, чтобы придать большую убедительность своим словам:

— Нам лучше не тянуть с этим делом. Тебе уже двадцать лет, и ты не нуждаешься в родительском разрешении.

— Да, конечно, но…

— Так зачем ждать? Чтобы доказать твоим родителям, что мы любим друг друга? Конечно, было бы лучше получить их благословение, но, коль скоро его не дают и выдвигают нам условия вроде этого дурацкого года, мы обойдемся и без него. Как только мы поженимся, им придется смириться с твоим выбором.

— Ты предлагаешь бежать? — Она закусила нижнюю губу.

— Да, я не желаю ждать ни год, ни шесть месяцев, ни даже неделю, — торжественно провозгласил он.

— А как же с колледжем, с твоей работой? Где, наконец, мы будем жить? — возразила Шейла.

— Я понимаю, что жениться сейчас неразумно и нелогично, — согласился Брэд, запуская пальцы в свою белокурую шевелюру. — Возможно, нам стоило бы по крайней мере подождать лета, когда я получу диплом, но когда любовь считалась с доводами разума и логики? Это чувство подчиняется только физиологическим и эмоциональным законам. — Он перевел дыхание. — Может быть, женщины ощущают это иначе, чем мужчины. Не так остро, как я, например.

— Неправда, — сразу же возразила она, — я чувствую то же самое.

Некоторое время он молча смотрел на нее.

— Ты не представляешь, как мне хочется объявить всему миру, что эта прелестная женщина рядом со мной — моя жена, миссис Шейла Таунсенд!

— А ты не представляешь, как мне хочется это услышать.

Она никогда не думала, что он может быть столь романтичен. Деспотичен — да, в нем был силен собственнический инстинкт, но до сегодняшней ночи она не замечала в Брэде этой старомодной романтической жилки.

— Тогда давай убежим и поженимся завтра, в крайнем случае — послезавтра. Мы можем уехать в Мексику, процедуру можно оформить очень быстро.

— Это замечательная мысль, но… — Ее голос прозвучал неуверенно.

— Но что?

— Я… мне надо подумать.

Побег решал многие проблемы, но Шейла не была уверена, что это единственный возможный вариант, хотя в свое время ее мать предпочла именно его.

Он схватил ее за руки и крепко их сжал.

— Если ты беспокоишься о родителях, детка, тебе придется сделать выбор. Либо ты огорчаешь их, либо меня. Но их все‑таки двое, а у меня никого нет, кроме тебя.

Если он так ставит вопрос, то у нее действительно нет выбора. Он подвинулся к ней и обнял за талию. Шейла положила руки ему на плечи, ощущая пальцами твердые бугры мышц.

— Итак, убежим, Шейла, — не терпящим возражения тоном произнес он, становясь тем самым Брэдом, которого она знала и любила.

— Я согласна, — сдалась Шейла.

Она почувствовала, как властные руки потянули ее вниз, ощутила его влажные губы, прильнувшие к ее губам, и капитулировала, побежденная сладостью его страстного и в то же время нежного поцелуя. Ее подхватила теплая волна его любовного пыла, и кровь быстрее побежала по жилам. Ни один из прежних поклонников не умел так искусно будить в ней желание, как это удавалось Брэду.

Его ищущие губы скользнули по ее щекам, коснулись кончиков ее вздрагивающих ресниц, впадинки у виска, прихватили мочку уха, задержались в ложбинке под ней и только тогда, распалив ее до отчаяния, вернулись к се жаждущему рту. Она ответила ему бурным восторгом, взрывом чувственности.

Наклонившись к ней, Брэд бережно уложил ее на спину. Наконец ее голова опустилась на подушку, он начал снова срывать поцелуи с ее податливых губ, в то время как своевольные руки возбуждали в ней лихорадочное ожидание.

Шейла почувствовала, как его пальцы расстегивают пуговички ее алой ночной рубашки, и поняла, что не в силах сдержать этот натиск. Незастеленная кровать — слишком интимное место, чтобы после длинной серии страстных поцелуев кое‑что в программе осталось недовыполненным.

— Нет, Брэд, — слабо протестовала она, пытаясь охладить пыл своего возлюбленного.

— Да! — настаивал он, игнорируя ее сопротивление; его опытные руки ловко управились с остальными пуговичками. Он поднял голову, взглянул на нее, и в его сверкающих темных глазах она увидела разгорающийся огонек желания.

— Я не могу больше без тебя, Шейла, я хочу любви, я хочу тебя, Шейла.

Пока он нашептывал ей эти слова, его руки проникли под шелковистую ткань ее рубашки и нащупали нежную округлость ее груди. Шейла почувствовала, как напряглась ее грудь и как вся ее плоть с готовностью отозвалась на его ласковые прикосновения.

— Нет! — воскликнула она, безуспешно пытаясь отвести его руки.

— Не отвергай меня, солнышко. — Его губы прижались к ее губам, слились с ними, а руки продолжали нежно гладить ее грудь.

— У тебя такие прелестные, такие упругие груди. Я хочу ласкать их, смотреть на них, хочу знать, что они мои и только я могу к ним прикасаться.

Брэд провел большим пальцем по ее соску, потом еще раз и еще, пока он не стал твердым, как нераспустившийся бутон. Она задрожала, мучительное желание плоти парализовало ее волю. Ночная рубашка распахнулась, в ее алом обрамлении нежно белело обнаженное тело Шейлы, у которой не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.

Свет ночника озарял фарфоровую белизну ее груди и темные бутоны сосков, по которым скользил горящий взор Брэда. Он нежно сжимал их, легонько пощипывал, любуясь их твердой упругостью. Шейла невольно застонала, эти возбуждающие прикосновения доводили ее до исступления.

— Я вижу, тебе нравится это, моя маленькая порочная подружка.

Он взглянул на ее лицо и расплылся в довольной улыбке при виде ее лихорадочно пылающих щек и влажных, раскрытых в порыве страсти губ.

— Ведь это так приятно, правда?

— Да, да! — ответила она задыхающимся голосом.

Брэд склонился над подушкой. Перестав играть с соском, его пальцы сомкнулись вокруг ее груди. Сквозь полузакрытые веки она увидела, как он потянулся ртом к этой соблазнительно розовеющей выпуклости.

— Нет, Брэд, ты не должен… — начала Шейла и прерывисто вздохнула, когда он захватил сосок губами.

Его язык коснулся соска, потом стал кружить по нему, словно смакуя источающую сладкий сок виноградину. А когда Брэд слегка прикусил его, Шейлу пронзила боль, до удивления приятная. Мгновенно его рот раскрылся и полностью захватил сосок вместе с окружающим его розовым ореолом. Шейла ощутила нарастающую пульсирующую боль в чреслах, пламенеющая пустота требовала наполнения.

Неожиданно он снова переключил внимание на ее губы. Ненасытные, казнящие поцелуи смяли их, заставив ее трепетать из‑за неутоленной жажды. В его темных глазах зажглись злые огоньки.

— Я должен любить тебя, — сказал он глухо, — здесь, в твоей постели, прямо под носом у твоего папочки. Он этого заслужил.

Его рука потянулась вниз, поглаживая ее живот и опускаясь все ниже.

— Нет, Брэд. — На этот раз она протестовала более энергично. Шейлу не на шутку испугал его взгляд.

Его колено тем временем прокладывало себе дорогу между ее ногами. Внезапным молниеносным движением он прижал к матрасу ее сопротивляющееся тело. Шейла осознавала его превосходство в силе и понимала, что он овладеет ею, если того пожелает.

Брэд тихонько хохотнул.

— Я не стану принуждать тебя к любви, пока ты сама не попросишь меня об этом, запомнила? — Он уже не давил на нее с прежней силой. — К тому же, даже если я завладею твоим телом, я не поверю, что ты моя, пока мы не поженимся. Очевидно, твои старомодные принципы заразительны. У тебя не найдется подходящего белого платья для церемонии, моя непорочная Шейла?

Она расслабилась, поняв, что угроза миновала.

— У меня есть одно белое платье. Правда, летнее.

В его темных глазах появилось знакомое выражение.

— Ну, это не страшно. — Он поцеловал ее в щеку и прилег рядом с ней. Шейла стыдливо запахнула полы ночной рубашки, не заметив ироничной усмешки Брэда. Он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Завтра, в Мексике, ты станешь моей женой, правда? Хотя нет, — поспешил поправиться он, — не завтра — завтра уже наступило, — а послезавтра!

— Никто не может мне в этом помешать, — пробормотала Шейла со слабой улыбкой.

— Я кое‑что разведал вчера, когда дежурил. Все, что нам нужно, чтобы пожениться в Мексике, это удостоверение личности и туристская виза, — объяснил Брэд.

— У меня тонны всяких удостоверений. Студенческий билет, водительские права, кредитные карточки, паспорт. Мы будем счастливы вместе, дорогой, — мечтательно проговорила она, уютно устроившись на его руке. — Я знаю, так оно и будет.

— Но для этого нам надо расписаться. А это значит, что мы должны кое о чем подумать. — Он отодвинулся от нее и сел. — Есть одно дельце, которое в лежачем положении не решишь.

Шейла неохотно приподнялась и подоткнула под спину подушку, а Брэд повернулся лицом к ней. Она откинула пряди волос со щеки и плотнее запахнула ночную рубашку.

— Что это за дельце? — спросила Шейла, уверенная, что он все заранее обдумал. Брэд всегда все делал основательно.

— Во‑первых, надо решить вопрос с транспортом, — начал он. — На моем мопеде мы сможем добраться туда и вернуться обратно, и это обойдется не очень дорого. Но нам придется пересечь почти половину штата Техас, и ни мопеду, ни мне, ни тебе, ни нашему багажу это путешествие не понравится. Хоть я и не в восторге от этой идеи, но логика подсказывает, что лучше воспользоваться машиной, которую тебе презентовали родители. Она записана на твое имя? Мне не хотелось бы, чтобы у нас на границе возникли неприятности.

— Конечно, на мое, — заверила его Шейла. — Это моя собственность, и страховка тоже оформлена на мое имя.

— Раз уж мы собираемся в такую даль, чтобы зарегистрировать брак, было бы глупо не остановиться в Мексике на пару деньков, чтобы отметить это событие. Правильно?

— Разумеется! — Улыбка озарила ее лицо, глаза радостно засверкали. — Куда же именно мы отправимся?

— В Хуарес.

— В Хуарес? — повторила Шейла в замешательстве. — Для этого нужно целый день провести за рулем. Почему бы нам не пересечь границу в Ларедо или в Игл‑Пасс? До Хуареса так далеко!

— Потише, дорогая, — нахмурился Брэд. — Я хорошо разбираюсь в географии, но надо учесть и другие обстоятельства. Если твои родители что‑нибудь пронюхают и попытаются нас остановить, первое, что им придет в голову, — это ловить нас там, где ты сказала. Уверен, твой отец никогда не догадается, что я настолько «глуп», чтобы выбрать для этого дела Хуарес. Атавистическая психология, — заключил он с легким самодовольством.

— Может быть, ты и прав, — сказала Шейла. Тем не менее ей казалось, что Брэд слишком все усложняет. К тому же ей не нравилось, что он видит в ее родителях корень зла.

— Конечно, прав, а как же иначе? — решительно заявил он, и она не стала даже пытаться спорить с ним. Брэд напоминал ей маленького мальчика, увлеченного игрой. — В любом случае, — продолжал Брэд, — я знаю Хуарес лучше любого другого городка на границе.

— Я не была в Хуаресе с детства. Что ж, будешь моим гидом и познакомишь с местными достопримечательностями, — предложила она.

— Буду рад оказать тебе любую услугу. — Она заметила недвусмысленный блеск в его взоре, скользнувшем по ее фигуре и длинным ногам. — Конечно, при условии, что мы не станем терять драгоценное время, гоняясь исключительно за достопримечательностями.

Странно, но его намек не вызвал в ней особого возбуждения, и от этого она почему‑то почувствовала себя неуютно.

— Но мы же не будем безвылазно торчать в номере, — заметила она, недоуменно пожав плечами. — Нам придется выходить хотя бы для того, чтобы поесть.

— Возможно, — уступил Брэд, поджав губы. Он встал с кровати, отошел на пару шагов и остановился спиной к Шейле. — Но тогда возникает другая проблема.

— Какая же?

— Деньги.

Она замерла. Их недавняя размолвка все еще была свежа в ее памяти, она хорошо помнила его злость и сарказм, так поразившие ее.

— Кажется, мы решили больше не возвращаться к этому вопросу, — принужденно улыбаясь, проговорила она.

— Поверь, я вовсе не хочу обсуждать его, — жестко сказал он, потирая шею. — Мне нелегко говорить на эту тему. Я практически на мели. — Он тяжело вздохнул. — На этой неделе мне пришлось внести плату за аренду квартиры, и у меня осталось всего несколько долларов, а в следующий раз я получу деньги только через неделю.

— О‑о! — В ее возгласе он почувствовал сочувствие и понимание.

— Боже, как я ненавижу эти проблемы, — пробормотал Брэд. Потом решительно расправил плечи. — Шейла, нет ли у тебя каких‑нибудь средств помимо той суммы, которую ты получишь лишь по достижении совершеннолетия? Я не хочу, чтобы ты шла к отцу и просила у него деньги. Меня бросает в дрожь при одной мысли о том, что нам придется жениться на его деньги!..

Первой реакцией Шейлы было удивление. Он просит у нее деньги?! Он, такой независимый, такой щепетильный, не желавший брать у нее ни цента, в каком бы трудном положении ни находился, просит у нее деньги, чтобы они могли пожениться!

Хороший признак! Значит, она сможет убедить Брэда пользоваться ее деньгами и впредь, чтобы он мог спокойно закончить учебу и делать карьеру, не испытывая угрызений совести и не чувствуя себя нахлебником. Будущее рисовалось ей в самом радужном свете. Родители, конечно, огорчатся, когда узнают об их побеге, но она знала, что они скоро поймут ее, особенно когда их брак с Брэдом станет свершившимся фактом.

— У меня есть деньги, — объяснила она, — отец положил на мой сберегательный счет почти десять тысяч долларов. Предполагалось, что это научит меня практичности и даст возможность самостоятельно планировать все текущие расходы.

— Это в самом деле твои деньги? — переспросил Брэд, полуобернувшись к ней.

— Они в моем полном распоряжении, никаких других подписей, кроме моей, не требуется, — заверила его Шейла.

— Ладно. Тогда мы ими воспользуемся. Ты завтра же снимешь деньги со счета, и тогда это препятствие будет устранено.

— Слушай, а как быть с твоей работой и учебой?

— Занятия придется пропустить, а насчет работы я договорился с Томом, он скажет, что я болен. Так что это не проблема. — Он запустил руку в свою шевелюру. — Нам с тобой придется потрудиться на славу. А сейчас мне лучше уйти, чтобы мы оба смогли немного отдохнуть.

— Ты уже уходишь? — огорченно вздохнула Шейла.

— Пора, дорогая, — кивнул он. — Встретимся в четыре перед отелем и тогда обсудим все в деталях. — Он нежно поцеловал ее в губы. — Только помни — никому ни слова о наших планах. Не дай Бог, чтобы твои родители хоть что‑нибудь узнали.

— Да, ты прав, — неохотно признала она.

— Не забудь закрыть балконную дверь, — сказал он и широко улыбнулся. — Ты только подумай, солнышко, меньше чем через сутки мы уже будем мчаться в Мексику!

Она храбро улыбнулась в ответ. Когда он убрал руки с ее плечей, она почувствовала озноб. Ей стало совсем не по себе, когда Брэд скрылся в ночи и она закрыла за ним дверь. Все невесты нервничают перед свадьбой, постаралась успокоить себя Шейла.

Сидя в номере отеля в Хуаресе, Шейла, улыбаясь, ворковала по телефону.

— Да, мамочка, все так, как я сказала. — И она еще раз повторила то, что сообщила ей несколько секунд назад. — Двадцать минут назад мы с Брэдом официально зарегистрировали свой брак в гражданской регистрационной службе.

Брэд стоял позади нее, покровительственно обнимая ее за плечи. Шейла улыбнулась своему красавцу мужу. Его прикосновение растопило холодок, сковывавший ее весь этот день. Сейчас, оглядываясь назад, ей казалось, что все страхи напрасны и глупы.

— Ну, мамочка, не огорчайся. Мы с Брэдом будем очень счастливы. Мы собираемся провести двухдневный медовый месяц в Хуаресе, а потом вернемся домой. Мы слишком любим друг друга, чтобы ждать свадьбы целый год.

Закончив разговор, она тут же попала в объятия Брэда, крепко сомкнувшего руки на ее спине.

Он прижался губами к копне рыжеватых волос у нее на затылке.

— Они очень злились?

— Нет, — ответила Шейла, любуясь золотым обручальным кольцом на безымянном пальце. — Они не упрекали меня, просто огорчились, что мы их не поставили в известность заранее.

— Я рад, — посмотрел на нее Брэд. — Я рад за тебя. — В его голосе не было ни малейшего намека на лицемерие.

— Я тоже, — успела проговорить она, прежде чем он поцеловал ее.

— Следующее, что мы должны сделать, — он чмокнул ее в уголок рта, — это спуститься вниз и выпить по коктейлю «Маргарита» в честь нашего бракосочетания. Потом мы отправимся в ресторан, и у нас будет интимный ужин при свечах. Я заметил, что ты почти не притронулась к еде, когда мы останавливались на ленч, и мне вовсе не улыбается, чтобы сегодня ночью миссис Таунсенд упала в обморок от голода.

— Это ты про меня, да? Миссис Таунсенд. — Шейла внезапно посерьезнела. — Мне придется привыкать к новому имени.

— Знаешь, — прежде чем выпустить ее из объятий, предупредил он с напускной строгостью, — ты бы лучше подкрасила губки и пошла вниз. — Он шутя шлепнул ее по попке, когда она послушно отправилась исполнять его указание. — Погоди минутку, — окликнул ее Брэд, печально скривив губы, — у меня в карманах ни гроша. Ты же не хочешь, чтобы я провел свадебную ночь за мытьем посуды, расплачиваясь за наш праздничный ужин? Мне нужны деньги, которые ты сняла со своего счета. Дай мне их все сразу. А то неровен час кто‑нибудь свистнет твою сумочку.

— Как скажете, мистер Таунсенд. — Она достала из сумки конверт с деньгами и передала его Брэду.

Шейла взяла губную помаду, подошла к зеркалу и подкрасила губы розовым блеском. Увидев в зеркале, как Брэд открыл конверт и пересчитывает деньги, Шейла усмехнулась.

— Там все десять тысяч, — заверила она.

— Что? — Его быстрый взгляд поймал ее отражение в зеркале.

— Я надеюсь, ты не собираешься пересчитывать все? — Она заметила размазавшуюся в уголке рта помаду и аккуратно вытерла ее пальцем. — Я проголодалась.

— Нет… Конечно, нет, — торопливо ответил он и отвернулся от зеркала.

Его внимание вновь было занято солидной пачкой банкнот. Как зачарованный он опять принялся пересчитывать их. Шейла понимающе улыбнулась его отражению. Возможно, он никогда не держал в руках такую сумму. Ее взгляд скользнул по его рукам, и она почувствовала глухое беспокойство, заметив, как благоговейно его пальцы перебирают эти купюры. Она медленно повернулась и уставилась на него.

Брэд взглянул на нее и сразу же сунул деньги в карман брюк. Выражение транса исчезло, и на лице у него появилась обычная улыбка.

— Ты прекрасно выглядишь, Шейла, — одобрительно заметил он.

Наверное, ее воображение сыграло с ней злую шутку и ей все только померещилось.

— Я так рада это слышать, — улыбнулась она в ответ. — Ну что, пошли?

После двух выпитых на пустой желудок коктейлей у Шейлы приятно кружилась голова. Брэд выпил вдвое больше, однако казалось, это на него никак не подействовало. С каждым глотком крепкого коктейля с текилой он становился все более экспансивным и раскованным.

Заказав пятую порцию, он выудил из кармана банкноту и положил на поднос официанту. Шейле совершенно не нравилось его поведение; она никогда прежде не видела, чтобы он раздавал столь щедрые чаевые.

— Никогда бы не подумала, что ты так много пьешь, — сказала она небрежным тоном.

— Не каждый день женишься, — парировал Брэд с рассеянной и немного высокомерной улыбкой. — Такое событие надо как следует отметить. — С этими словами он в очередной раз поднес к губам стакан.

В ресторане отеля Шейлу покоробила подобная же сцена с чаевыми метрдотелю. Меню они обсуждали под его шестую «Маргариту». Шейла предложила заказать к мясу вино, и Брэд выбрал самое дорогое.

Во время ужина дуэт гитаристов остановился у их столика, собираясь исполнить для них серенаду. Брэд полез в карман, вытащил оттуда деньги и, вынув из пачки несколько банкнот, не считая, протянул музыкантам, как видно, намереваясь поразить их своим широким жестом.

Когда исполнители отошли наконец от их столика, Шейла высказала недоумение его неуместной экстравагантностью.

— Совершенно необязательно проявлять такую щедрость, Брэд.

— Я так счастлив, — сказал он, беспечно пожав плечами. — Поэтому мне хочется, чтобы все вокруг тоже были счастливы. — Он поднял бокал и провозгласил тост: — Хочу выпить за тебя, Шейла, и за наше великолепное будущее!

Она заставила себя улыбнуться и поднести бокал к губам. Вино не доставило ей никакого удовольствия. Она гнала от себя докучавшие ей дурные предчувствия, равно как и вспомнившееся ей замечание отца о том, что Брэд жаден до денег. Брэд просто потерял голову от счастья, думала она, пытаясь оправдать его. И это не имеет ничего общего с дурманящим голову упоением властью и богатством.

Когда официант убрал со стола тарелки, Брэд спросил Шейлу:

— Не подлить ли тебе немного бренди в кофе?

— Нет, — отказалась она и не удержалась от замечания: — Мне не нравится, что ты так много пьешь, прошу тебя, Брэд, остановись.

— Я совсем не пьян, — недовольно буркнул он. Потом понимающая улыбка осветила его красивое лицо. — Ах, ты о нашей брачной ночи беспокоишься, это ведь тебя волнует, правда? — Он самодовольно ухмыльнулся. — Ты волнуешься, что я сегодня ночью ни на что не буду способен? Уверяю тебя, мне еще ни разу не предъявляли претензий по этой части, ни трезвому, ни пьяному.

Щеки Шейлы залила краска гнева и отвращения. Она низко опустила голову и потупилась, ненавидя все, что превратило Брэда в совершенно незнакомого ей человека.

— О, девичье смущение окрасило лицо моей невесты‑девственницы! — рассмеялся Брэд.

— Брэд, прошу тебя, — гневно проговорила Шейла, призывая его говорить тише.

Он пожал плечами.

— Прости, любовь моя, — сказал он примирительно, но тона не сбавил.

Вернулся официант. Шейла еле удержалась от громкого вздоха облегчения, когда Брэд попросил счет вместо бренди и кофе. Хотя он и на сей раз отвалил слишком щедрые чаевые, потрясая на глазах у всех увесистой пачкой денег, Шейла уговаривала себя не обращать на это внимания.

Как только они оказались в номере, Брэд поцеловал ее в шею и прошептал:

— Я полагаю, что согласно традиции первой принимает ванну невеста, так что вперед, дорогая.

Ее багаж поставили на стойку рядом с ванной комнатой. Взяв вещи, Шейла заколебалась. Нет, не такой она представляла себе свою первую брачную ночь. Брэд вел себя не как пылкий любовник, а как совершенно незнакомый мужчина. Но теперь было уже поздно о чем‑либо сожалеть.

После ванны Шейла расчесала роскошные волосы цвета темного золота. В ее дорожной сумке была только одна ночная сорочка. У нее дрожали руки, когда она стала надевать ее. Тонкая ночная рубашка сверху была украшена кружевами, ее прозрачная ткань держалась на тонких тесемочках на плечах и переливалась всеми оттенками от светло‑голубого до бирюзового.

Борясь с охватившей ее дрожью, она открыла дверь и вошла в комнату. И тут остановилась как вкопанная, не в силах больше сделать ни шагу. Брэд развалился в кресле с бутылкой в одной руке и стаканом в другой. Он сбросил с себя пиджак и галстук, рубашка была наполовину расстегнута, обнажая грудь, покрытую светлыми завитками волос. Ее взгляд был прикован к бутылке у него в руке.

— Откуда ты ее взял? — Шейла знала, что в номере спиртного нет.

— Заказал. — Брэд внимательно и настороженно разглядывал ее из‑под полуопущенных ресниц. — Подойди ко мне, — скомандовал он, — я хочу посмотреть на тебя поближе.

Шейла повиновалась, ноги двигались сами по себе, независимо от ее воли. Остановившись перед его креслом, она безропотно позволила ему разглядывать себя. Его взгляд медленно опустился с ее лица до обнаженных плеч, проник сквозь пелену кружев к ложбинке между грудями и заскользил ниже, с вожделением созерцая ее талию, бедра, ноги.

— Повернись, — опять приказал он.

И опять Шейла почувствовала, что не может не повиноваться ему; ее сердце стучало, как у пойманного кролика, по спине побежали мурашки. Шейла ощущала себя товаром, тщательно изучаемым экспертом на предмет каких‑либо дефектов. Она услыхала звон поставленных на столик стакана и бутылки.

— Неплохо, — бормотал Брэд. Он погладил ее по ягодицам, и Шейлу передернуло от его прикосновения. Ничего похожего на ее прежние магические ощущения не было и в помине.

— Не волнуйся ты так, — бросил он, засмеявшись тихим грудным смехом, и повернул ее лицом к себе. Его руки утонули в кружеве, и тонкая ткань сорочки натянулась у нее на груди. — Какие же у тебя все‑таки прелестные грудки.

— О нет, Брэд, — сказала она прерывающимся голосом. Ее мутило от хмельного запаха, ударившего ей в нос.

Одной рукой он уже добрался до ее груди, и дремлющий сосок высунулся из‑под кружева. Шейла подняла плечи, инстинктивно защищаясь от его грубых прикосновений.

— Наверное, эта сексуальная голубенькая вещица стоила целое состояние, — заметил Брэд.

— Тебе нравится? — Шейла глубоко дышала, стараясь скрыть, что его близость ей неприятна.

— Нравится? Я бы сказал, да. — Брэд выпустил ее из объятий, подошел к столику, наполнил стакан и уселся неподалеку от бутылки с текилой. Здесь же стояло блюдце с ломтиками лимона. — Вообще‑то я собираюсь купить несколько таких сорочек, чтобы каждую ночь ты была в новой.

— В этом нет необходимости, — возразила она. В глубине души ее коробил его хвастливый тон.

— Быть может, ты права. — Он отхлебнул немного из стакана, прежде чем приняться за лимон. — А еще лучше, если ты вообще ничего не будешь надевать.

Шейла решительно подошла к столику и забрала у него стакан.

— Не пей больше, Брэд, — попросила она.

На долю секунды он вспыхнул, но потом раскинул руки, обнял ее и притянул к себе.

— Ты совершенно права и на этот раз. Зачем мне пить эту огненную водицу, если я могу опьянеть от прелестной моей женушки?

Его лицо приблизилось к ней вплотную, его тяжелое дыхание было ей неприятно. В последний момент она отвернула голову, и он промазал, поцеловав ее не в губы, а лишь в щеку. Но он, казалось, и не заметил этого.

Его руки все сильней сжимали ее, он жарко шептал ей в ухо:

— Ты даже не представляешь себе, как я сегодня счастлив, дорогая!

— В самом деле? — натянуто спросила она. Шейла, как ни старалась, не могла расслабиться в его объятиях.

— Когда сегодня я надел кольцо на твой палец, для меня открылись двери в совершенно новый мир, — разглагольствовал он. — Ты не представляешь, что значит сидеть без денег, Шейла. Всю свою жизнь я должен был целовать чью‑то задницу, чтобы продвинуться вперед, а потом делать за других грязную работу. Я устал кланяться этим богатым сволочам в отеле. — Шейлу потрясли его откровения. — А теперь благодаря тебе я могу послать к черту свою прежнюю жизнь. Мне никогда не придется заниматься тем, чем я занимался все это время.

Кровь отхлынула от ее лица, но потом ее щеки снова запылали так, как будто он надавал ей пощечин. Шейла теряла уверенность и мужество с каждой секундой — перед ней был совершенно неизвестный ей Брэд.

— Да, конечно, — через силу выдавила она.

Его рука отправилась в путешествие по ее хрупким плечам, тонкой талии и округлым бедрам.

— У тебя не только прекрасное лицо, но и потрясающее тело. Я еле дождался сегодняшней ночи, — продолжал Брэд, не обращая внимания на ее слабое сопротивление.

Ее руки были неподвижно вытянуты вдоль тела. Неожиданно Шейла подняла их, отстраняясь от Брэда.

— Брэд, нам надо поговорить, — сказала Шейла.

— Сейчас не до разговоров. — Он окинул нетерпеливым взглядом ее едва прикрытое тело. — Это наша первая брачная ночь — то, чего мы оба ждали и хотели. У меня никогда не было девчонки, которая бы так хотела потерять невинность. Ни за что не поверю, что ты трусишь.

— Дело не в этом. — Она старалась держаться спокойно и уверенно, но сомнения терзали ее.

— Да что с тобой случилось? — Он нахмурился и взял ее за локоть. — Тебе ведь уже давно хотелось заняться со мной любовью.

— Со мной ничего не случилось, — отве