Тема 10. есть (д. 4, явл. 5). Она сразу понимает, о ком идет речь, когда прохожие рассуждают о том, что гроза эта уж непременно кого-нибудь убьет

есть (д. 4, явл. 5). Она сразу понимает, о ком идет речь, когда прохожие рассуждают о том, что гроза эта уж непременно кого-нибудь убьет. В этот миг вновь появляется старая барыня, вы­крикивающая слова о соблазне красоты: «В омут лучше с красо­той-то!» (д. 4, явл. 6). В пьесе разговор о приметах тотчас сопро­вождается явлением живой приметы, «реализованной метафоры».

В момент свидания произносит Катерина слова о грехе, ко­торый «камнем ляжет на душу» (д. 3, сц. 2, явл. 3). «Камень» этот вызывает ожидание реки и омута. Катерина гибнет, идет ко дну. На одном уровне драма разыгрывается, на другом она постоян­но подготавливается, как «гроза», собирается. Эти постоянные взаимопереходы и превращения слов, реплик, устойчивых вы­ражений и составляют сквозную символическую основу текста.

Внутритекстовые преобразования, «генерирование» смысла не являлись для НА. Добролюбова предметом критического рас­смотрения. Не предназначенный для постижения «внутренней фор­мы» произведения или слова, социологический метод воплощает другую возможность прочтения искусства.

Опираясь на идеи русских разночинцев-демократов и кон­цепции К. Маркса и Ф. Энгельса, позднее Г.В. Плеханов, П. Ла-фарг и В.И. Ленин заново и более жестко сформулировали ос­новные положения социологического подхода. Так, например, в статье «Добролюбов и Островский» (1911) Г.В. Плеханов кри­тиковал просветительские элементы в мировоззрении критика, восходящие, по его мнению, к философии Л. Фейербаха. Апел­ляцию Н.А. Добролюбова к отвлеченному, «естественному» ра­зуму Плеханов объяснял отсутствием у него «классовой точки зрения»¹³. К идеям Г.В. Плеханова близки, например, и положе­ния некоторых работ Д.Н. Овсянико-Куликовского, одного из самых значительных представителей психологического подхода в литературоведении.

Начиная со второй половины 20-х годов XX века, в Советс­кой России все большую значимость приобретал тезис о «клас-

¹³ А.Н. Островский в русской критике: Сборник статей / Под ред. Г.И. Вла­дыкина. — М., 1948. С. 419. Добавим, что для становления социологического метода в России большое -значение имели работы П.Н. Сакулина «Новая русская литература* (1908); «Социологический метод в литературоведении» (1925).

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

совом» понимании литературы. Закрепилось понимание искус­ства слова как «зеркала» жизни, призванного отражать и вос­питывать эту жизнь в соответствии с идеологией победившего пролетариата. Позднее писателей станут называть «инженерами человеческих душ» (И. Сталин).

Социологизм, представленный в трудах А.В. Луначарского, В.М. Фриче или П.С. Когана, не был чем-то абсолютно одина­ковым или однородным. Разные авторы отличались разной сте­пенью одаренности, масштабности. Однако именно концепции «вульгарного социологизма» легли в основу деятельности цело­го ряда творческих объединений, обусловили принципы множе­ства исследований и изданий. Так, в первой советской «Литера­турной энциклопедии» последовательно проведена установка на то, что «классовый генезис поэзии» принципиален. Подчерки­валось, что противоречия в идеологии писателей «пронизывают» и форму их произведений¹⁴. Наиболее последовательные и огра­ниченные представители вульгарного социологизма жестко и прямолинейно связывали художественное мышление писателя, вплоть до деталей стиля, с его классовыми корнями, отношени­ем к политической борьбе, считая эти параметры определяющими для понимания творчества в целом.

Однако социологический метод, глубоко связанный с классичес­кими традициями русской литературы и культуры, к вульгарным и крайним формам не сводится. Вне социологического мышления нельзя понять концепцию «диалога» в творчестве М.М. Бахти­на. Безусловно, социальный компонент не является в научном мышлении М.М. Бахтина главным или единственным. Однако важность его также неоспорима. Так, в поздних заметках «К ме­тодологии гуманитарных наук» (1974) ученый размышляет о со­циальной, внесловесной «обусловленности» произведения, связанной с «внетекстовым интонационно-ценностным контек­стом». М.М. Бахтин подчеркивает, что этот контекст в «своих наиболее существенных и глубинных пластах» остается «вне дан­ного текста как диалогизующий фон его восприятия». Таким

¹⁴ В.М. Фриче критикует «портретно-биопсихологический» метод Г. Бран-деса за невнимание к общим условиям эпохи, а работы позднего Ф. Брюнетьера за «формально-имманентную точку зрения». См.: Литературная энциклопедия / Отв. ред. В.М. Фриче. - М., 1930. С. 575, 592.

108 Тема 10

образом, социальный аспект произведения понят здесь как не­что лежащее вне текста, но причастное диалогу с ним¹⁵.

В 30-е годы интересное изложение принципов «социологи­ческой поэтики», далекое от крайностей вульгарного социоло­гизма, дал друг М.М. Бахтина В.Н. Волошинов. В блестящей статье «Слово в жизни и слово в поэзии» автор стремится по­нять «...особую форму социального общения, реализованного и закрепленного в материале художественного произведения...»¹⁶. Принцип диалога, общий для ряда ученых круга М.М. Бахтина, определяет положения этой теории.

Однако вполне понятно, что на суждениях молодого Вален­тина Волошинова лежала жесткая печать времени. Так, в духе эпохи он выдвигает тезис о «внутренней, имманентной социо-логичности любых идеологических образований». Эстетические явления он понимает как разновидность социальных. Слово, по его мнению, всегда выступает в высказывании, захватывая при этом какую-то определенную внесловесную ситуацию. Автор, слу­шатель и герой объединены, таким образом, единым «простран­ственным и смысловым кругозором», который В.Н. Волошинов определяет как «подразумеваемое», данное всем участникам об­щения. Этот кругозор определяет и «общность основных оценок», подразумеваемых теми, кто творчески созерцает художественное произведение («хоровая поддержка»). Общность оценок детер­минирует интонационный и жестовый ряд, интонационную об­щность, характерную для взаимоотношений автора произведе­ния, его героя и слушающих.

Заметим, что рассуждения эти отнюдь не лишены оснований. Именно интонационная общность соединяла A.M. Горького и читателей его «Песни о Буревестнике» (1901), позволяя последним с большой легкостью переходить от иносказания к конкретно-историческому пониманию смысла произведения. В призыве «Пусть сильнее грянет буря!..» современники без труда угадывали призыв к революции. Однако слово в произведении, как не раз

уже отмечалось в этой книге, связано не только с «хоровой под-

----------------------------

¹⁵ Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Второе издание / Сост.
С.Г. Бочаров. - М., 1986. С. 389-390.

¹⁶ Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук / Сост.
Д.А. Юнов. - СПб., 1995. С. 61-84.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД 109

держкой», но и с внутритекстовым художественным контекстом. Слово соотносится не только с реальностью, лежащей вне текста, но и с реальностью самих слов, составляющих этот текст.

Ощущая заданность своих построений, В.Н. Волошинов пы­тается смягчить их. Так, по его мнению, идеологическая оценка в художественном произведении вовсе не должна выражаться в форме поучений или сентенций. Это снижало бы поэтический смысл целого. «Оценка должна остаться в ритме, в порядке раз­вертывания изображенного события; она должна осуществлять­ся только формальными средствами материала». Отметим, что В.Н. Волошинов делает и обратный ход: «...в то же время, не переходя в содержание, форма не должна утрачивать связи с ним, отнесенности к нему...». Здесь возникает важный момент: явля­ется эта «отнесенность» формы к содержанию моментом социо­логическим или имманентно-поэтическим? Автор статьи разре­шает это противоречие, вводя понятие «иерархичности» струк­туры формы. В качестве основного выдвигается требование «адекватности стиля», которое имеет в виду «оценочно-иерар­хическую адекватность формы и содержания». Закономерно, что В.Н. Волошинов сочувственно вспоминает классицистские и нео-классицистские теории, разделявшие стиль на «высокий и низ­кий». Художественная форма раскрывала там свою «активно оце­нивающую природу». Содержание и форма должны быть «рав-нодостойны». Выбор содержания и выбор формы — это один и тот же акт, определяющий основную позицию творящего, кото­рая продиктована одной и той же социальной оценкой. Таким образом, оценочность, притом сквозная, данная извне (как «хо­ровая поддержка» и «подразумеваемое» и изнутри — в иерархич­ности структуры формы), определяет сущность социологической поэтики. Эту мысль иллюстрирует и следующее определение: «...поэтическое произведение — могущественный конденсатор не­высказанных социальных оценок: каждое его слово насыщено ими. Эти-то социальные оценки и организуют художественную форму как свое непосредственное выражение». С точки зрения форма­лизма или структурализма можно было бы заметить, что здесь не учитывается особый характер коммуникации в искусстве (Р. Якобсон, Ю. Лотман). Как известно, сообщение в поэтической речи направлено в наибольшей мере на само «словесное выра-

ПО Тема 10

жение», «знак», на сам принцип «поэтической номинации» (Ян Мукаржовский). Произведение конденсирует не только «невыс­казанные социальные оценки», но и контекстуальные поэтичес­кие значения (Ю.Н.Тынянов, Я. Мукаржовский, Г.О. Винокур).

Однако, по мнению В.Н. Волошинова, формальный подход к искусству пренебрегает ролями слушателя и героя, которые яв­ляются «постоянными участниками события творчества». Зада­ча социологической поэтики состоит, по мнению В.Н. Волоши­нова, именно в том, чтобы «...объяснить каждый момент формы как активное выражение оценки в этих двух направлениях — к слушателю и предмету высказывания — герою».

Автор подчеркивает, что значение, смысл формы относится не к материалу, как полагают формалисты, а к содержанию. Он приводит при этом следующее разъяснение: «...можно сказать, что форма статуи не есть форма мрамора, а форма человеческо­го тела, причем она «героизирует» изображенного человека, или «ласкает», или, может быть, принижает его (каррикатурный стиль в пластике), т.е. выражает определенную оценку изображенно­го». Таким образом, ясно, что социологическая поэтика прони­кает внутрь произведения со стороны восприятия, подключая смысловой, оценочный и интонационный кругозор слушающе­го. Чисто лингвистический анализ художественного произведе­ния не правомерен с точки зрения этого подхода¹⁷.

В финале очерка В.Н. Волошинов переходит к анализу «внут­ренней речи». «Стиль поэта рождается из не поддающегося кон-

¹⁷ Далее В.Н. Волошинов анализирует моменты содержания и формы. Для содержания наибольшее значение имеет «ценностный ранг» изображенного события и его носителя — героя, «...взятый в строгой корреляции к рангу творящего и созерцающего». Отношения между автором и героем В.Н. Волоши­нов сопоставляет с иерархиями политической и правовой жизни: господин — раб, товарищ — товарищ. «Царь, отец, брат, раб, товарищ — как герои высказывания — определяют и его формальную структуру». Возникает «удель­ный иерархический вес героя», который определяется в свою очередь «невыс­казанным основным ценностным контекстом». Здесь заложена одна из неточ­ностей рассуждения: традиция жанра и стиля, инерция жанра, автоматизация типов повествования могут существенно влиять на отношения автора и героя, на выбор последнего. Внутрилитературные закономерности обладают своими собственными механизмами, своими каналами художественной коммуника­ции, которые прямо не соотносятся с внеположенной социальной реальностью. См.: Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук... С. 78—79.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

тролю стиля его внутренней речи, а эта последняя является про­дуктом всей его социальной жизни». Самая интимная внутрен­няя речь уже содержит установку на слушателя, который «...мо­жет быть только носителем оценок той социальной группы, к которой принадлежит сознающий».

Кругозор автора замкнут и принципиально ограничен идео­логическим и социальным горизонтом данного момента исто­рии. В.Н. Волошинов не допускает мысли, что возможно обще­ние и понимание между носителями разных идеологических оценок, разных языковых и культурных сознаний, не пересека­ющихся или далеко отстоящих друг от друга в системе рангов социальной иерархии. Перед нами сознание монолитное и прин­ципиально ограниченное, что вовсе не отрицает таланта иссле­дователя.

Очерк В.Н. Волошинова указывает одновременно на силу и слабость социологического метода. Полемика «формалистов» с учеными круга М.М. Бахтина могла бы быть исключительно про­дуктивной. Однако их сближение или синтез в 30-е годы были решительно невозможны. В дискуссию о литературе вмешалась тогда идеология. В перспективе обе эти крупные школы решаю­щим образом повлияли на развитие теории литературы в нашей стране и во всем мире.

Многие идеи В.Н. Волошинова и близких ему литературове­дов оказали воздействие на исследователей следующего поколе­ния. Социологические мотивы в литературоведении совсем не всегда были данью политической и научной конъюнктуре. Так, на зависимость героя от социальной среды указывал выдающийся советский литературовед ГА. Гуковский (1902—1950). Он писал, например, что в «маленькой трагедии» Пушкина не Сальери яв­ляется подлинным убийцей Моцарта, а «историческое бытие»¹⁸.

¹⁸ См.: Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. — М., 1957. С. 301. Цит. по: Лотман ЮМ. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. — М., 1988. С. 89—90. Ю.М. Лотман поясняет далее, что для. каждого человека «...социокультурная ситуация не только раскрывает некото­рое множество возможных путей, но и дает возможность разного отношения к этим путям...». «Мощному нивелирующему воздействию среды может быть противопоставлена столь же мощная сила духовного сопротивления личности, поскольку сама среда не только создает человека, но и активно создается им».

112 Тема 10

Однако именно исследования Г.А. Гуковского являются за­мечательным примером преодоления социологического метода изнутри — отчасти вопреки собственным установкам. В блестя­щей книге «Пушкин и русские романтики» ученый четко сфор­мулировал положения социологического метода¹⁹. Он подчерки­вал, что определенность в «классовом смысле» необходима, по­скольку никто не может «выпрыгнуть из классовой борьбы». Ис­следователь акцентировал мысль, что важнейшим завоеванием литературы XIX века на ее пути от романтизма к реализму яви­лось сочетание историзма с «анализом социальной дифферен­циации», изображение «зависимости» психики человека от ис­тории и социума.

Конечно, понятие «типизация» также занимает в этом иссле­довании важное место. Однако следует помнить о научном, об­щекультурном и политическом контекстах, влиявших на созда­ние этой книги. Как известно, Г.А. Гуковский полемизировал с представителями вульгарного подхода к литературе²⁰. Оппонен­ты Г.А. Гуковского отказывали в ценности любому явлению ис­кусства, которое не совпадало с их пониманием реализма.

В XX веке основы социологического метода формулировали представители разных философских и идейных тенденций. «Со­циологией литературного вкуса» занимался в 20-е годы в Герма­нии Л. Шюккинг. В 30—50-е годы XX века Б. Брехт, В. Бенья-мин, Т.В. Адорно и М. Хоркхеймер были влиятельными пред­ставителями социологического метода в философии и литерату­роведении. Их теории очень далеки от вульгарного социологиз­ма²¹. После второй мировой войны Т.В. Адорно, М. Хоркхеймер и Г. Маркузе выступили с критикой капиталистического обще­ства потребления, предложив свое понимание искусства в совре­менном обществе. Хорошо известны исследования по социоло­гии искусства, принадлежащие Ш. Ладо и Э. Сурьо. Во второй половине XX века социологический метод не раз соединяли с

¹⁹ См.: Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. — М.,1995. С. 23—311.

²⁰ Имеется в виду книга Б. Мейлаха о русском романтизме, закрепившая на
десятилетия деление романтизма на «революционный», гражданский (прогрес­
сивный) и «реакционный».

²¹ Укажем лишь на один пример: Benjamin. Uber Kafka: Texte, Briefzeugnisse,
Aufzeichnungen / Hrsg. V.H. Schweppenhauser. — Fr.a.M., 1981.

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

элементами структурализма (Л. Гольдман). Эта тенденция сохра­няется и в конце XX века. Происходит слияние лингвистики (се­масиологии) и социологии. Вероятно, можно говорить об очеред­ном витке обновленного позитивизма в гуманитарных науках. Ряд фундаментальных трудов по социологии искусства (40—70-е годы XX в.) принадлежит А. Хаузеру, который возвращается к теоре­тическим построениям марксизма, решительно дистанцируясь от его политической практики. Хаузер опирается на понятия «ба­зис» и «надстройка», вводя в понятие «базис» не только «мате­риальные», но и «духовные составляющие», связанные с инди­видуальным сознанием людей»²².

Вплоть до 80-х годов XX века в литературоведении социа­листических стран в качестве основы социологического метода

был принят исторический материализм К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина. Сошлемся на исследова­ния известного теоретика Г. Лукача, превосходно образованного ученого, знатока классической не­мецкой философии.

Размышляя над специ­фикой искусства, Г. Лукач опирается на марксистско-ленинскую теорию отраже­ния²³. По мнению ученого, искусство представляет со­бой «собственный мир» (eine eigene Welt), обладаю­щий «завершенностью» (Abgeschlossenheit) и «непос­редственностью» (Unmittelbarkeit). Однако в силу разных причин Г. Лукач не

²² Hauser Arnold. Soziologie der Kunst. — Mtinchen, 1974. S. XV.

²³ Lukdcs Georg. Kunst und objektive Wahrheit // Lukacs Georg. Probleme des
Realismus. — Berlin, 1955. S. 5—46.

g-3683

114 Тема 10

мог остановиться на положении, повторявшем известные мысли В. фон Гумбольдта и Г.В.Ф. Гегеля. Г. Лукач совершил следующий шаг. По его мнению, «непосредственность» отражения, этот «собственный мир» произведения искусства является лишь «не­обходимой иллюзией» (ein notwendiger Schein — «видимость», «кажимость»). Другими словами, подлинной действительностью является лишь материалистически понятая реальность.

Будучи теоретиком, прошедшим большую школу диалекти­ческого мышления, Г. Лукач исследует — вслед за Г.В.Ф. Геге­лем —- «взаимоопрокидывание», взаимопереход содержания и формы, а также переход содержания в форму (das Umschlagen des Inhalts in Form). Ученого интересует соотношение обобщен­ного и конкретного в литературе. Он вплотную подходит к опи­санию символического характера искусства, но не употребляет, не может употребить этот термин. В этом случае ему пришлось бы вновь и вновь уточнять, что он понимает под «отражением». Лукач вынужден мыслить в жестко заданных параметрах, под­разумевающих сочетание диалектики содержания и формы с принципом «партийности» в литературе.

Подводя итоги, отметим, что складывавшийся в работах НА Доб­ролюбова социологический метод был менее жесток, более обоб­щен и открыт, чем, скажем, постулаты в более поздних трудах Г.В. Плеханова или, тем более, В.М. Фриче. Социологические мо­тивы в мышлении М.М. Бахтина, напротив, определили его кон­цепцию «диалога», ставшую одной из центральных в литературо­ведении XX века. Опасен не социологический метод сам по себе, а его возможный диктат, «единоначалие». Литература — открытая система. Система ее истолкований подразумевает множественность подходов, их внутреннюю незавершенность и открытость.

Вопросы к теме: 1. Перечитайте статью Н.А. Добролюбова «Что та­кое обломовщина?». Приведите примеры «со­циальной типизации».

2. Согласны ли вы с тезисом, что в «Моцарте и Сальери» А.С. Пушкина не Сальери является

СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ МЕТОД

подлинным убийцей Моцарта, а «историческое бытие»? (Г.А. Гуковский)

3. Определите элементы системы «литература», связи и отношения между которыми можно ис­следовать с помощью социологического метода.

Литература по теме

1. Добролюбов Н.А. Литературная критика. — М., 1979.

2. Маркс К., Энгельс Ф. Об искусстве. — 3-е изд. — Т. 1—2. — М., 1976.

3. Плеханов Г.В. Литература и эстетика. Т. 1—2. — М., 1958.

Дополнительная литература

1. Писарев Д.И. Литературная критика в трех томах / Сост: Ю.С. Со­
рокина. — Л., 1981.

2. Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук / Сост.
Д.А. Юнов. - СПб., 1995.

3. Georg Lukdcs. Der russische Realismus in der Weltliteratur. — Berlin, 1952.

4. Arnold Hauser. Soziologie der Kunst. — Miinchen, 1974.

Тема 11 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: психология, восприятие, ощущение,