Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Пока учимся, но уже не хочется. Вставали тяжело. Я хоть и проснулась, но подняться не было силВставали тяжело. Я хоть и проснулась, но подняться не было сил. – Может, перейдем на домашнее обучение? – спросила я мужа. – Подъем! Подъем! Петушок пропел давно! Детки в школу собирайтесь! – раздавался его бодрый крик из коридора. Он держал в руках музыкальную игрушку-петушка, который истошно кукарекал… Убила бы… Собрались, ушли. Я их проводила, не приходя в сознание. Пошла забирать… Вася скатился с лестницы, свалил на меня портфель с курткой и умчался под дерево играть с мальчишками в «цуефа», аналог нашей «камень-ножницы-бумага». – Первый «А», подойдите все сюда, – позвала нас, родителей, Светлана Александровна, – буду давать домашнее задание. Дашенька, дай мне свои тетрадочки, – попросила она у девочки. – Здесь нужно раскрасить, а здесь прописать, – высоко подняв тетради, говорила учительница. Тетрадь была образцово-показательной. Рисунки аккуратно раскрашены, палочки ровненькие, кружочки один к одному. Дашина мама стояла гордая, как будто это она нарисовала и раскрасила. Васину тетрадь никогда бы не показали. Я успокаивала себя тем, что есть много достойных людей, которые не только пишут, как курица лапой, но еще и с ошибками. – А у Тома Круза вообще дисграфия. Или дислексия, я точно не помню, – сказала мне мама Васиного друга Димы. Видимо, она подумала о том же, о чем и я. Васю с Димой, как самых высоких, посадили на задние парты. Неудивительно, что они подрались, сломали друг другу карандаши и поменялись тетрадями. О чем нам и сообщила Светлана Александровна. Мы с Диминой мамой кивали и говорили: «Они больше не будут». Димина мама сама виновата – нечего было спрашивать, как они себя вели и что делали. Вася с Димой тем временем отломали от дерева по ветке и дрались, как на шпагах. Вася бился так, как играет в теннис. Делал замах и лупил смэш. А Дима дрался как мушкетер. Стоял в позиции и даже вскинул левую руку. Оба – мокрые, с торчащими из штанов рубашками. У Димы еще и галстук-бабочка съехал набок и висел, как бант у пуделя. – Что ж вы делаете? – кинулась к ним какая-то бабушка. – Это я виновата, – сказала девочка Настя. С Настей Вася познакомился еще первого сентября. Сегодня они с Димой решили, что Настя – самая красивая. Светлана Александровна отвлеклась на проблемы активности и неактивности других первоклассников, мы с Диминой мамой дружно сказали: «Пасиб, дсвиданья, Сланасанна» и прытко поскакали к воротам. Вася, Дима, Настя и примкнувший к ним Антон висели на заборе. Упитанный Антон высоко не залез. Его бабушка тянула внука вниз за штанину и обещала «надавать по жопе», как только снимет с забора. Антон, понятное дело, слезать не хотел и дрыгал ногой, которую схватила бабушка. Бабушка отцепилась от штанины и надавала ему прямо на заборе, благо попа была рядом, прямо перед глазами. – Вася, слезай, пойдем домой! – крикнула я. – Дима, слезай, – сказала его мама. Няня позвала Настю. А потом был жуткий скандал. Оказалось, что Диме и Насте – в одну сторону идти, а Васе – в другую. Получалось, что Дима провожает Настю. – Вон, видишь, Настя за угол повернула. Она одна идет, – успокаивала я сына. – Расскажи, что в школе было. – Нет, с ней Дима! – кричал Вася. – Я тоже хочу Настю провожать! – Завтра пойдешь, сейчас мы ее уже не догоним, – пыталась договориться с сыном я. – А Дима? – перестал кричать Василий. – Что Дима? – не поняла я. – А если Дима тоже захочет? – Тогда договоритесь и провожайте Настю по очереди. Чем кормили-то? – Какавой и кашей. Я не ел, потому что каша была по вкусу как пюре из картошки. А какаво мне понравилось. Бабушка мне такое дает. Мы с Димой поменялись – он мне какаво, а я ему кашу. – Вася, не какаво, а какао, – поправила я. – Какая разница? – не понял ребенок. – А на уроках? Что делали? – Не помню. Какаво помню, а на уроках не помню. Домашнее задание опять делали с криками. Вася сказал, что он не будет писать и раскрашивать. Раскрашивают девочки, Настя, например, а они с Димой решили не раскрашивать. И если не написать пропись, то ничего не будет. Светлана Александровна не заметит. Антон не написал, и ему ничего не было. – А зачем вы тетрадями поменялись? – спросила я, вспомнив рассказ учительницы. – А какая разница? Там же все одинаковое. Только цыплят мы с Димой в разные цвета раскрасили. Я в синий, а он в зеленый. – А где вы видели синих и зеленых цыплят? Они же желтые. – Мне желтый цвет не нравится. И Диме, наверное, тоже. – Надо сделать домашнее задание. Я не хочу, чтобы тебя Светлана Александровна ругала, – сказала я, когда мы пришли домой. – Она не будет ругать. Она всем говорит «молодец». – А ты руку поднимаешь на уроке? – Нет. – А почему? – И так много кто поднимает. Учительнице есть из кого выбрать. – Но ты же знаешь ответ? – Знаю. – Тогда тоже поднимай руку. Как же тогда учительница узнает, что ты знаешь? – Мама, она же не глупая. Она же учительница. Она про первый класс все сама знает. Я поднимал руку, один раз, только она меня не спросила. – Потому что вас много. – Вот и я тебе говорю про это. – Так, хватит мне зубы заговаривать. Делай уроки. – А может, потом? – Потом будет суп с котом. – С настоящим? – Нет, присказка такая. – А что такое присказка? В общем, он своего добился. Я полезла в книжный шкаф, нашла книжки и долго рассказывала сыну, что такое пословица, поговорка и присказка. С примерами. Чем одно отличается от другого. Сын слушал и играл в рыцарей. – Так, все, теперь уроки, – сказала я, когда окончила свою лекцию о народном творчестве. – Я есть хочу, – жалобно проговорил Вася. – Ладно, пойдем поедим. А потом за уроки. Мы ели. Вася даже съел две ненавистные ему котлеты – так сильно ему не хотелось идти делать домашнее задание. – Все? Наелся? – А чай с тортиком? – Вася, ты правда хочешь чай или ты время тянешь? – Правда хочу. – Ребенок смотрел на меня такими голодными и искренними глазами, что я поверила. – Что ты не пьешь? – Горячий. Я подбавила холодной воды. – Пей. – Теперь холодный. Я поставила кружку в микроволновку. – Не сладкий. – Добавь сахар. – А лимона нет? Когда я рылась в холодильнике в поисках лимона, до меня дошло, что я стала старой и легковерной. Потом Вася решил убрать книги с пола и собрать своих рыцарей в коробку. Отмазка сработала. А потом у него иссякла фантазия и он, вздыхая, потягиваясь и подволакивая ногу, сел за стол. Еще минут десять ушло на копание в пенале, затачивание карандашей, открывание и закрывание ручки, игру в баскетбол из-под чупа-чупса. Он включал и выключал лампу, надувал воздушный шарик, смотрел в окно, ковырял в носу, разглядывал то, что наковырял. Потом ему на глаза попались ножницы, и он отстриг ими сначала лист цветной бумаги – по краю, как бахрому, а потом и край тетради по математике. – Уроки! – призывала я. – Ты так каждый день будешь делать? Давно бы уже закончил. Потом он написал мне записку, которую можно было читать только с армянским акцентом: «Нибуду нихачу хачу в рыцарев играт».
|