Часть 2. СССР – 70-е годы

В эти годы стали происходить коренные изменения в сознании миллионов людей, связанные с новыми условиями и обстоятельствами быта, а также процессом размывания господствующих в то время пуританских установок. Многие люди стали жить в изолированных квартирах, что дало новые возможности и для любви, и для секса, и для брака. Стали интенсивнее проникать новые веяния со стороны стран Запада через СМИ, где через их идеологическое обличение можно было понять, что же там происходит. А там вовсю шли процессы сексуальной революции как в теории, так и на практике, отголоски которой доходили и до нас.

В стране стали появляться люди, профессионально занимающиеся сексологией, поскольку было признано, что советский человек должен быть во всём успешен и счастлив, а семья нуждалась в укреплении и в сфере интимной близости. Любовь во многом сохраняла свое романтическое обличие, но все чаще стало звучать, что любовь может и погубить человека, что у этой страсти две стороны.

Стало также распространяться мнение, что можно расторгнуть брак, если любовь ушла, не вызвав при этом общественного осуждения. Пожизненная супружеская верность стала больше идеалом, чем реальностью в отношениях, хотя и сохраняла свою нормативную ценность.

Всё меньше люди верили тем парам, которые с экрана телевизора на всю страну рассказывали о своём многолетнем семейном счастье, хвастались своей любовью и благополучием.

Девушки по-прежнему хотели выйти замуж, но уже не только и не столько «по любви», как «по расчёту», а иногда и «по залёту». Лучший жених тот, кто может обеспечить, а романтические мальчики с их слюнявыми поцелуями становились объектами насмешек. Мужчину украшали квартира, карьера, машина, дача и готовность выполнять все капризы и прихоти невесты. Высоко ценилось его почтение к будущей тёще, а также умение «забить гвоздь» в доме, быть строгим отцом для будущих детей.

Специфические сексуальные достоинства мужчин и женщин открыто не обсуждались, но в кругу друзей или подруг, речь об этом, конечно, шла, и в выражениях уже не стеснялись, как раньше. Словарный запас, обозначавший половые органы и их функции становился всё богаче, люди уже слышали о «Камасутре», хотя и не читали ничего подобного. Женщины стали задумываться на тему, не фригидны ли они, а слово «оргазм» перестало быть головоломкой. Оральный секс перестал быть символом крайнего извращения и морального падения человека, особенно для мужчины в активной позиции. Гомофобия продолжала существовать и «педиков» активно презирали, хотя многие установки «зоны» относительно «петухов» и их судьбы вызывали сожаления и протест. Появились переводы классиков западной прозы и поэзии; проходили выставки картин с эротическими сюжетами, на которых уже не хихикали, стыдливо прикрывая глаза.

Мужчины стали больше обращать внимание на свою потенцию и способность удовлетворять жену, что стало считаться элементом успешного брака. Рекомендация перед первой брачной ночью посетить женскую консультацию уже не казалась чем-то стыдным и унижающим невесту, хотя мужским здоровьем в те годы никто не занимался. Если в брак рождался ребёнок, то остальные аспекты мужской сексуальности были не важны, ибо главная цель брака была достигнута. Контрацепция особо не приветствовалась, а поскольку презервативы оставались крайне ненадёжными, то в ходу был прерванный половой акт, когда муж «кончал в тряпочку», хотя во многих случаях он не успевал это сделать.

Секс, как и раньше, считался делом молодых пар, а в зрелом возрасте заниматься им было непристойно, а публично интересоваться опасно. Ум и чувства людей должны быть отданы производству, детям, родителям, общественным организациям, а в последнюю очередь личной и интимной жизни.

Реакцией на это было стремление людей создать свой интимный мир сексуальных радостей, защищенный от чужих взглядов. Появляются ещё чёрно-белые фотографии интимных сцен, которые делались с помощью фотоаппарата с авто спуском и в тайне от всех распечатывались. Пары делали самодельные игрушки для секса, а появившиеся вибромассажеры для кожи, сразу нашли себе применение для ласк клитора, о котором тогда многие впервые узнали.

Стали появляться переводы западных учебников и учебных пособий по сексу, где описывались элементарные вещи, но они производили колоссальное впечатление на нашу неискушенную аудиторию. Многие начали понимать, что делают что-то не то и не так в сексе, а можно делать гораздо лучше, доставляя удовольствие не только себе, но и женщине. Мужчины тогда впервые слышали из женских уст самое страшное слово: «ещё!», а женщины стали произносить его всё чаще и настойчивее. В их лексиконе появляется и «куннилингус», а мужчина, делающий это умело и с удовольствием, превращается в секс-гиганта. Стала получать развитие техника анального секса, а некоторые женщины, особенно зрелого возраста, попробовавшие это, не хотели уже ничего другого к удивлению мужчин. Тогда уже супружеские пары стали практиковать, по взаимному согласию, обмен женами, кое-где уже происходит групповой секс. Некоторые мужья не только участвовали в нём, но и получали особое удовольствие от вида своих жён, сосущих член других мужчин и делающих им всё в «рабочие отверстия». Появляются любители «золотого дождя» и подсматривания за голыми женщинами. Ходят разговоры о копрофилах и некрофилах, что вызывает отвращение и какой-то болезненный интерес.

Появляется всё больший интерес к однополому сексу. Многие мужчины страстно желали хотя бы увидеть лесбийскую пару во время утех, что было мощным возбудителем. Это практически не осуждалось и не считалось изменой женщины.

Постепенно менялось отношение и к гомосексу у мужчин. Детские и подростковые гомосексуальные игры уже не считались пожизненным клеймом и оправдывались гормональной бурей этого возраста. Гомосексуальные эпизоды орального и анального секса между взрослыми мужчинами, если они были однократными, объяснялись выпивкой или отсутствием женщин. В ходу была сентенция: «один раз – не пидорас». Негативное отношение вызывали манерность поведения, женственный облик юноши, определённый стиль одежды, украшений и т.п. Таких презирали как «пидовок», в то же время секс двух брутальных пьяных самцов друг с другом без поцелуев и нежных слов мог считаться проявлением мужественности. При этом они могли менять роли и быть и активными, и пассивными в одно и то же время, что объяснялось отсутствием жён или их нежеланием удовлетворять мужей. Такой «дружеский» гомосекс, равно как и совместная мастурбация были запасным выходом в ситуациях хронической сексуальной неудовлетворенности. Мужчины начинают показывать друг другу фотографии своих жён или любовниц, как бы приглашая разделить их радость.

Появляется довольно разнообразный рынок проституции. Девочек можно было вызвать на дружескую пирушку и они проделывали то, на что были не способны добродетельные жёны. На всё была своя цена: самым дорогим был анальный секс и секс с двумя мужчинами. Обязательным было применение презерватива, так как угрозу ЗППП уже ощущали многие. Самым дешёвым был минет, а вот «с проглотом» уже стоило дороже.

Участились случаи спонтанного секса на танцах, вечеринках и в случайных компаниях. Пара уединялась, где могла, на несколько минут, женщина брала в рот, а затем становилась «раком» и мужчина буквально за секунды всовывал и еле успевал вытащить член, спустив свой фонтан на землю или на пол. Потом, успокоившись, возвращались в компанию или на танцплощадку. Таких накатов страсти отчасти боялись, а отчасти очень хотели, ибо это вспоминалось потом, как один из самых ярких эпизодов жизни. Это редко приводило к постоянным отношениям, но приносило чувство глубокой удовлетворённости. В глазах окружающих такой мужчина выглядел героем, а вот о женщине могли сказать, что она «слаба на передок».

К «недотрогам» отношение было достаточно презрительное: их считали либо «чокнутыми», либо «фригидками», хотя невест предпочитали искать среди «строгих».

Наверное, впервые в эти годы появляется практика обмена записками сексуального содержания. Электронных средств связи тогда не было, а вот странные слова, написанные на бумажке производили потрясающее впечатление. Фраза о желании мужчины лизать клитор понравившейся ему женщины привела к тому, что она сутки находилась в диком возбуждении, вследствие чего у неё возобновились месячные, которые закончились несколько дней назад. Обмен такими записками превращал скучный рабочий день в феерию, за которой следовало неукротимое желание.

В страну благодаря участившимся поездка за рубеж стали проникать западные порножурналы. Их прятали как сокровище и показывали самым доверенным людям. Впечатление было огромным: того, что там было изображено даже представить было невозможно и возбуждало это не на шутку. Естественно, многим хотелось попробовать всё это в жизни, но мешало отсутствие помещения. Правда, за 10 рублей можно было снять квартиру или комнату на несколько часов для сексуальных утех на старом диване или скрипящей кровати, но всё это напоминало ситуацию, когда собака прячет кусок уворованного мяса.

Сексуальность стала обсуждаться если не публично, то гораздо свободнее, чем раньше. Люди уже стали разбираться в терминах и понятиях, обозначавших половую жизнь, хотя такие разговоры даже между двумя могли вогнать в краску. Запретность хотя и преодолевалась, но люди очень боялись прослыть сексуально озабоченными, что угрожало их карьере и положению, особенно в зрелом возрасте. Им полагалось любить природу, внуков, Родину, партию, садовый участок и сочувствовать угнетённым народам всего мира. Приветствовались всевозможные невинные увлечения, коллекционирование, интерес к классическому искусству. Всё, что выходило за эти рамки, то есть интерес к телу и его функциям объявлялось «нездоровым» и «не нашим». Заниматься даже научной разработкой этих проблем было возможно только для одной цели – укрепление брака и семьи. Демографические проблемы тогда ещё никого не волновали, всё совершалось как бы «само собой», только квартирный вопрос оставался хронически нерешённым.

Если какие-то нестандартные сексуальные предпочтения человека становились предметом общественного осуждения, то делалось это на закрытых партсобраниях, а решалось однозначно в узком кругу. Такому человеку не было места ни в партии, ни на госслужбе, ни в армии, ни в правоохранительных органах, ни в образовании и воспитании. Он мог быть чернорабочим, вахтёром, лифтером, дворником или простым колхозником на селе, хотя ни в каком кодексе об этом не было сказано. Вокруг него образовывался заговор молчания с оттенком презрения за его необычность и ни о каком «исправлении» не могло быть и речи. Церковь тоже, разумеется, считала его тяжким грешником, который должен каяться до конца своих дней, хотя в те годы мало кто к ней обращался.

Тем не менее, шли глубинные процессы в умах и сердцах миллионов простых людей, для которых сексуальная жизнь не сводилась к брачному сношению ради деторождения или к оздоровительному сексу в последующем. Отчасти они были стимулированы волнами «сексуальной революции», которая тогда захватила западный мир и иногда проникала в наше общество. С другой стороны, шло саморазвитие сексуального самосознания: люди открывали для себя и своих партнёров новые горизонты в сексе, пугались их, но, тем не менее, пробовали и зачастую становились горячими сторонниками этих новаций. Этих «первопроходцев» далеко не всегда понимали, считали их развратниками, губящими нашу «правильную» молодежь, давали им идеологический отпор, но жизнь брала своё.

В полной мере эти тенденции проявились уже в 90-е годы, когда резко изменилась вся ситуация в стране и на нас обрушилось «сексуальное цунами», к которому большинство не было готово.