Философия жизни О. Шпенглера

Все философские идеи известного немецкого философа сфокусированы практически в одной его работе (но какой!) — знаменитом «Закате Европы». При знакомстве с этой работой возникает ощущение, что она менее всего напоминает строгий философский трактат с системой своих категорий (как, например, «Наука логики» Г. Гегеля), логически выводимых одна из другой. «Закат Европы» — это скорее эссе, свободное размышление автора по поводу философских и исторических проблем, с многочисленными экскурсами в историю, культурологию, естественные науки. О. Шпенглер, далее, использует понятия, взятые из обыденно-житейского обихода, которые и несут у него основную концептуальную нагрузку: «жизнь», «душа», «судьба», «рок», «переживание» и т. д. Наконец, при характеристике исторических и социальных процессов автор «Заката Европы» постоянно обращается (возможно, даже излишне навязчиво) к терминам «рождение», «расцвет», «взросление» и т. д. Это дает основание его противникам, прежде всего философам-марксистам, утверждать, что О. Шпенглер неправомерно биологизирует историю, применяет для изучения общества неадекватный понятийно-категориальный аппарат.

Попробуем вначале прояснить возникающие вопросы. Во-первых, только что приведенные якобы биологические термины («рождение», «взросление» и т. д.) на самом деле взяты совсем не из биологии. Все эти понятия применимы и используются при характеристике любой сложной системы: так, можно говорить о рождении новой инженерной или математической идеи, термин «расцвет» в одинаковой мере может характеризовать и цветок, и человека, и цивилизацию. Во-вторых, специфически биологических (научных) понятий у О. Шпенглера фактически нет (таких как «популяция», «биологический вид», «наследственность»), а следовательно, о каком-либо переносе биологической терминологии в сферу обществоведения говорить не совсем корректно. В-третьих, биолого-житейские понятия у О. Шпенглера — это своего рода философемы, смыслообразы (очевидно, заимствованные у древнегреческого философа Гераклита), имеющие глубокое философское содержание: например, когда немецкий философ использует понятие «жизнь», то речь идет не о биологической интерпретации этого понятия («жизнь как способ существования белковых тел»), но о жизни как специфическом способе бытия человека, общества, истории. В-четвертых, с помощью указанных понятий решаются проблемы философского характера, в частности, проблема соотношения материального и идеального. И наконец, житейские и биологические понятия нередко имеют у О. Шпенглера метафористический смысл, используются
по аналогии.

Таким образом, обвинение О. Шпенглера в биологизации исторических и социальных процессов вряд ли состоятельно. Тогда в чем же причина такого нередко встречающегося обвинения? На наш взгляд, те житейско-биологические понятия, которые в самом деле используются О. Шпенглером, по существу, превращаются им в философские понятия и категории
и несут глубокое философское содержание, выражают философскую проблематику, интерпретируются через философскую терминологию («становление», «ставшее» «противоречие» и т. д.). Иначе говоря, здесь присутствует именно философская концепция, данная в не совсем привычной форме.

Но обратимся непосредственно к содержанию этой концепции.
Как уже говорилось, О. Шпенглер — один из авторов философского направления, получившего название философия жизни. В отечественной марксистской философии это направление всегда получало только отрицательную оценку и характеризовалось как ненаучное: историко-философский процесс был представлен, как правило, именами И. Канта,
Г. Гегеля, Л. Фейербаха, т. е. непосредственными предшественниками
К. Маркса. Что же касается философии жизни, то она зачислялась по ведомству малозначительных и малопродуктивных философских направлений, обитавших где-то на обочине «большой» философии. Это совсем
не так, и, как нам представляется, философия жизни — достаточный теоретический соперник линии Кант-Гегель-Фейербах, вполне способный составить ей конкуренцию, в особенности же в области социальной философии. Не случайно же современная философия все чаще обращается к идеям Ф. Ницше, В. Дильтея, О. Шпенглера.

Совершенно естественно, что исходной, центральной категорией философии жизни будет понятие «жизнь». Мы встречаемся со следующим затруднением: ни у В. Дильтея, ни у Шпенглера нет определения этого понятия, хотя на нем базируется вся философия жизни. Интересно отметить, что и в философских энциклопедиях, и в словарях (там, где речь идет
о философии жизни) жизнь обычно характеризуется как трудноопределяемое понятие. Как же в данном случае поступить?

При характеристике этой категории О. Шпенглер исходит из того,
что каждый человек интуитивно понимает, что такое жизнь, постоянно оперирует этим понятием, но дискурсивно выразить собственное знание затрудняется. И это, кстати, не единственный случай: мы знаем, что такое добро, любовь, но определить содержание этих феноменов точно и однозначно обычно не удается.

О. Шпенглер поступает в данном случае так: имеющееся у человека смутное, приблизительное, интуитивное понятие жизни проясняется
им постепенно на протяжении всего «Заката Европы», наполняется все новыми характеристиками, рассматривается с разных точек зрения, в разных контекстах. И в конце концов читатель начинает понимать, что же такое жизнь как философская категория в интерпретации этого философа.

Исходным моментом у О. Шпенглера в трактовке жизни является истолкование ее как «пере-живания» жизни. Черточка (дефис), поставленная здесь вопреки всем правилам грамматики, вовсе не случайна: она позволяет сосредоточиться на двусоставном содержании этого слова. Согласно материализму, жизнь есть объективный процесс проживания человеком определенных событий, определенных последовательных состояний в некотором пространственно-временном континууме. Человек обычно субъективно воспринимает, изучает, оценивает этот объективный процесс. Главное — не путать сам процесс жизни с ее идеальным, субъективным воспроизведением.

Например, я встречаю человека, которого давно не видел, и переживаю чувство радости по этому поводу; и если встреча с человеком есть факт жизни, то радость — переживание данного факта. По-иному считает
О. Шпенглер. Переживание жизни и есть сама жизнь, ибо вне переживания (чувства радости, горести, восхищения) жизнь есть ничто, чистая возможность. Нельзя расчленить жизнь на объективный процесс и его переживание, они синкретичны, едины, слитны: переживая жизнь, я проживаю жизнь и, наоборот, проживая жизнь, я живу, существую. Чтобы пояснить эту мысль, приведем такой пример: больной человек проживает совершенно иную жизнь, чем здоровый не только потому, что он чувствует себя иначе, чем второй; все поступки, мысли, действия заболевшего определяются его недугом.

Такое понимание реальности, считает О. Шпенглер, имеет преимущества перед материализмом и идеализмом в их явном выражении, поскольку первый настаивает на первичности материи, реальности, второй — первичности сознания, идеального. По мнению немецкого философа, в жизни нет ни первичного, ни вторичного. Она есть единый процесс объективного и субъективного: убери переживание жизни из самой жизни — она обессмыслится, станет пустым описанием ситуации. Жизнь есть именно пере-живание, про-живание, в-живание, вы-живание и т. д.

Эта идея О. Шпенглера имела значительный резонанс в западной философии. В частности, другой известный философ, М. Вебер, утверждает, что К. Маркс совершает ошибку, когда разделяет социальную реальность на общественное бытие и общественное сознание, поскольку такое разграничение некорректно: любое материальное действие или событие сознательно, а любая идея имеет материальное воплощение. Марксисты могут возразить, что общественное бытие и общественное сознание — это абстракции. Однако, продолжает М. Вебер, все дело в том, что данные абстракции выходят за пределы рационального понимания процесса абстрагирования, поскольку признак сознательности является для общественного бытия главным, конституирующим, и вне этого признака определение социальной реальности (общественного бытия, по терминологии К. Маркса) невозможно. Подобно этому слово, например, есть единство знака и смысла, но не есть либо знак, либо смысл.

Но вернемся к концепции жизни автора «Заката Европы». По своей сути жизнь антиномична, амбивалентна, трагична. Антиномия — это противоречие между двумя одинаково истинными положениями (например, всякий предмет и движется, и покоится). А жизнь буквально пронизана антиномиями: жизнь есть становление, движение, реализующееся через ставшее, неподвижное, застывшее. Эта мысль поясняется О. Шпенглером следующим примером: художественное произведение должно иметь совершенную, отточенную, законченную форму, но законченность, завершенность есть признак отсутствия творчества (которое всегда поиск, творение), признак ограниченности, т. е. ремесленничества, противостоящего истинному художественному творчеству. И все-таки эти антиномичные тенденции каким-то удивительным образом уживаются, соседствуют
в любом выдающемся произведении искусства.

Амбивалентность — это двойственность переживания, когда один факт вызывает одновременно противоположные чувства (мы говорим: «очаровательный негодяй», «плохой хороший человек», «умный дурак»). Жизнь имеет своей главной интенцией (направленностью) совершенствование, развитие, развертывание форм, событий, этапов. Но для чего? Для того, чтобы в конечном счете перейти в дряхлое состояние, обесцениться, умереть, исчезнуть. Отсюда становится ясным, почему жизнь изначально, глубинно трагична: родиться, состояться для того… чтобы умереть, уйти
в небытие. Трагичность — постоянное ощущение и ведущий мотив творчества О. Шпенглера. Больше того, его мировоззрение — это пантрагизм. Думается, что эта идея немецкого философа была воспринята, развита
и оформлена в целостную концепцию современным экзистенциализмом.

Следовательно, по мнению О. Шпенглера жизнь, — не просто существование человека, восприятие и познание процесса жизни. Жизнь — это про-живание жизни, ее творение, творчество субъекта, это единство многообразных определений и проявлений процесса существования субъекта, воплощенного в форме человеческой культуры, высший образец
которой — художественное, эстетическое творчество.

Отметим, что такое определение дает некоторые интересные аспекты
в понимании смысла жизни. Широко известно выражение «смысл
жизни — в самой жизни». По мнению О. Шпенглера, смысл жизни должен вытекать из развертывания собственных интересов, потребностей, представлений человека, чтобы быть смыслом жизни именно этого, всегда особенного человека. Смысл человеческого существования, далее, всегда индивидуален. Казалось бы, это совершенно очевидно и не требует развернутой аргументации. Но еще недавно истоки смысла жизни выводились
из той социальной среды, в которой существует человек, из интересов того социального класса, к которому принадлежит субъект. Концепция
О. Шпенглера радикально противостоит таким представлениям и выводится из всегда индивидуальной жизни человека, переживания им бытия; общество лишь задает границы и корректирует всегда единичный, неповторимый смысл жизни. Эта мысль тоже оказалась востребованной современной философией: представляется, что теория социального действия (одна из основополагающих теорий современной социальной философии и социологии) имеет своим истоком в том числе и философию О. Шпенглера.

Другим основным понятием (категорией) немецкого философа является понятие «душа». По частоте употребление этого слова, пожалуй, находится на первом месте. Причем «душа» — это не столько понятие, сколько живой образ, философема, а порою метафора. Душа характеризуется
им в разных аспектах, с разных сторон.

Так, по отношению к жизни душа определяется негативно: отсутствие души в жизни есть небытие. Позитивное же понимание души раскрывается как совокупность возможностей, осуществляемых через процесс жизни.
До жизни душа бессознательна, бесформенна, бесцельна, она дремлет.
Но вот душа пробудилась, создает великую культуру (язык, вероучения, науку, искусство, государство), наиболее развитую форму жизни. Исчерпав свои возможности, душа успокаивается, вступает в дремотное состояние, умирает. Таким образом, душа — это витальное начало жизни, это порыв, стремление, творческое начало, ведущее направление жизни, определяющее ее совокупную форму, содержание, этап.

Душа непосредственно противостоит «миру» (третья важнейшая категория О. Шпенглера). Мир — царство механических законов, причинно-следственных связей; это жизнь, в которой умерла душа, реальность, в которой душа «выработала» свои возможности. Таким образом, мир есть область неорганической природы, которой отказано в развитии.

Различие между органическим (жизнь) и неорганическим (природа) мирами характеризуется с помощью категорий «становление» и «ставшее». Их диалектика такова. В основе всякого ставшего, возникшего лежит процесс становления. Прежде чем появиться, обрести себя, реальность должна состояться, пережить процесс становления, возникновения, созревания. Но становление не просто противостоит ставшему: они враждебны. Любое становление превращается в трагедию: ведь становление имеет внутри себя цель — превратиться в ставшее, «завершенное», мир. Осознание этого обстоятельства порождает в душе страх, предчувствие конца, трагическое ощущение. Вот почему душа и мир находятся в состоянии напряженности, конфронтации, вражды: мир — это «портрет», фотография души в старости, судьба, которая ожидает душу.

Дальнейшее разъяснение понятий «душа» и «мир» осуществляется путем привлечения и разработки других важнейших категорий. Если сущностью души является становление, то источником этого становления является прафеномен, прасимвол, первопроявление. Термин «прафеномен» взят О. Шпенглером у И. Гете, бывшего не только поэтом, но и выдающимся философом. У Гете это понятие несет некоторый биологический смысл: прафеномен — это, в частности, зерно, зародыш, из которого впоследствии разовьется зрелый организм. У Шпенглера этот термин теряет свою биологичность и означает, как он пишет, «идею становления в чистом виде». Так, душа есть прафеномен культуры, культура — прафеномен истории, мораль — прафеномен социального бытия. Прафеномен, прасимвол, следовательно, есть носитель направления и форм развития объекта, носитель его судьбы. В прафеномене словно «записано» все будущее развитие явления, все повороты его судьбы.

Мысль эта интересная, но спорная, ибо построена на идее преформизма. Преформизм — теория, утверждающая, что развитие организма целиком и полностью определяется и предопределяется заложенными в его первоначальной клетке данными. Например, из семечка сосны вырастает сосна, а не береза, причем определенной формы, размеров, индивидуальных особенностей. Однако, как показывает практика, не меньшее влияние на развитие объекта оказывает внешняя среда, случайности, воздействие других объектов.

Итак, мир и душа существуют, по О. Шпенглеру, посредством разных форм: душа — через культуру, общество, историю, мир — через природу, неорганическую реальность. Символами и формами существования общества будут направление и время. Возникающее из прафеномена общество реализуется через одноразовые, неповторимые события, которые неумолимо стремятся к развитию, становлению, развертыванию. Эти события наполнены жизненным порывом, усилием, переживают муки рождения, они устремлены во времени. Но движение общества во времени — это
и есть его история. Иное дело мир, природа. Символами и формами бытия природы являются протяженность и пространство. Эти формы выражаются через такие свойства реальности, как повторяемость, похожесть, возможность бесконечного воспроизведения одного и того же. Поэтому, говорит Шпенглер, мир, взятый в качестве времени, есть история, мир же, взятый
в качестве пространства, есть природа.

Может показаться, что предпринятое О. Шпенглером разведение природы и истории (общества) некорректно, ибо и в природе существуют неповторимые, уникальные явления. Природа также существует во времени, ибо в ней что-то изменяется, возникает, исчезает. Чтобы последовательно и доказательно провести свою мысль, немецкий философ использует следующие аргументы. Во-первых, в природе действительно есть неповторимость, особенность, индивидуальность вещей (даже две песчинки, две капли воды непохожи друг на друга). Но эта индивидуальность, непохожесть не касается сущности природной вещи, это внешняя, поверхностная несхожесть, безразличная к их существованию, судьбе. Сущность же исторического события именно в его неповторимости, своеобразии. Например, поход Наполеона на Россию в 1812 г. есть событие единичное, неповторимое, имеющее чисто внешнее сходство с нападением Гитлера на СССР
в 1941 г., преследовавшее совершенно иные цели и задачи.

Во-вторых, и природа (мир), и общество (история) существуют во времени, однако это существование принципиально различно. Для природной вещи важно иметь пространственные характеристики — ширину, длину, высоту. Время же выступает как относительно безразличный момент
ее бытия, ведь изменение во времени вызывает в такой вещи чисто количественные, внешние изменения (скала и через сто лет скала, лишь немного изменившаяся в пропорциях). Для социальных процессов время является конституирующим, образующим его сущность. Например, Россия допетровская и Россия петровская — совершенно разные государства. В своей сущности история — это время, а время — история. Таковы исходные понятия философии жизни О. Шпенглера, позволяющие понять его философию истории.