Онтология познания или гносеологический онтологизм

Для русской религиозной философии теория познания имеет не менее основополагающее значение, чем для классической немецкой. Однако только в русской философии подлинное знание и жизнь в высшем понимании — одно и тоже, так как факт познания сам по себе не просто факт бытия, раскрывающий истины эмпирической реальности, но и то, что позволяет раскрыть надприродную человеческую сущность, обнаруживая духовные истины. Проблема познания в русской философии вырастает
из понимания незавершенности человеческой личности, ее бесконечного стремления к запредельному, а также ее способности выходить за границы самой себя. Н. А. Бердяев писал: «Религиозная философия предполагает соединение теоретического и практического разума, достижение целостности в познании. Это есть познание совокупностью духовных сил, а не одним разумом. Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что философское познание есть познание целостным духом, в котором разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической расчлененности».

В русской религиозной философской мысли проблема познания вырастает в проблему поиска идеала цельного знания, вытекающего из принципа всеединства и идеи богочеловечества, как соединения научного, религиозного и философского знания, представляющего собой синтез чувственного опыта, рационального мышления, эстетического восприятия, нравственного опыта и религиозного созерцания. Только цельное знание позволяет человеку познавать подлинное бытие мира и сверхрациональные божественные истины. Цель подлинной философии, по мнению русских религиозных мыслителей, состоит в возможности выработать такой всесторонний синтез. Способом достижения такого синтеза становится интуиция. Своеобразие русского типа мышления состоит в том, что оно изначально основывается на интуиции. В связи с этим в русской религиозной философии находит свое развитие такое направление как интуитивизм, виднейшим представителем которого был Н. О. Лосский. Называя свою концепцию интуитивизмом, Н. О. Лосский понимает под ним учение о том, что познаваемый объект непосредственно включается познающим субъектом в его личностный мир, но при этом остается существующим независимо от акта познания. Главное преимущество последнего состоит в том, что он устраняет разобщенность между познающим субъектом и познаваемым объектом. Согласно интуитивизму, знание представляет собой не копию и не символ предметной реальности, а есть сама действительность, жизнь, бытие, подвергнутое дифференцированию путем сравнения.

Центральная идея интуитивизма связана с его принципиальным антидогматизмом. Наша духовная жизнь состоит из переживаний, под которыми можно понимать все: и законы Ньютона, и ощущения боли, и увиденную картину, и рождение мысли. Если с этих позиций подойти к знанию, то необходимо констатировать отсутствие всякого разделения
на «я» и «не-я» в непосредственно данном. Вместе с тем общим свойством образов, наличествующих у нас, является то, что в них всегда выражается некое отношение к тому, что можно назвать объектом знания. Представление есть обязательно представление кого-либо о чем-либо. При этом объект или трансцендентен, т.е. находится вне сознания, или имманентен, включен в состав сознания. Объект познания присутствует в знании непосредственно, он дан нам таким, каков он есть на самом деле. Эту исходную данность внешнего мира сознанию Н. О. Лосский называет интуицией. «...Интуиция есть непосредственное восприятие познающим субъектом
не только своих чувств и хотений, но даже и предметов внешнего мира
в подлиннике, т. е. не посредством субъективных образов, символов
или конструкций нашего рассудка, а так, как они действительно существуют во внешнем мире». Согласно философии Н. О. Лосского, интуиция, как непосредственное созерцание других сущностей является в этом мире возможной, так как и человек является сверхвременным и сверхпространственным бытием, тесно связанным с целым миром. В таком понимании интуиция становится способом обретения цельного знания, позволяющего реализовать принцип всеединства и богочеловечества.

Как уже отмечалось ранее, глубочайшие и наиболее значительные идеи были высказаны в России не в систематических научных трудах, а в совершенно других формах, например, литературных. Поэтому можно утверждать, что русская философия, с одной стороны, лишена чистой рациональности, свойственной западноевропейской философии, с другой — туманного иррационализма, характерного для восточного мировоззрения. Хотя систематизированное и понятийное познание не кажется русскому уму второстепенным, но все же является схематичным, не способным дать полную и живую истину: истина для него неотрывна от правды, справедливости, а рациональное от переживаний.

В русской философии был установлен совершенно новый критерий истины и соответствующая ему познавательная способность. Таким критерием стало понятие опыта, но не как опыта чувственной очевидности,
а как жизненно-интуитивного постижения бытия в сочувствии и переживании. «Русский дух решительно эмпиричен: критерий истины для него — всегда в конечном счете опыт… Опыт означает для русского в конечном счете то, что поднимается над жизненным опытом. Что-то «узнать» — означает приобщиться к чему-либо посредством внутреннего осознания
и сопереживания». Выдающиеся русские философы рассматривают духовную жизнь человека не просто как особую сферу мира явлений или область субъективного. Напротив, они всегда видели в ней некий особый мир, своеобразную реальность, которая в своей глубине связана с космическим и божественным бытием. Духовность здесь выступает как основа человеческого бытия.

Человек укоренен в мире, а тайны мира заключены, прежде всего,
в самом человеке. Мир очеловечен, и его невозможно постигнуть вне человека — такова основная идея русской религиозной философии. Реальность представляется как бы состоящей из двух слоев. Первый — эмпирический, существующий вне нас, материальный мир, объективная реальность, частью которого является человек. Второй слой — идеальный, к нему относится то, что образует форму предметов и выражается в структуре, в числовых и геометрических соотношениях, в логической подчиненности и соподчиненности, в отношениях причины и следствия, качества и количества, противоречия и единства, целого и части, в явлениях добра, красоты и т. п. Помимо этих двух сфер: эмпирической и идеальной, существует еще и внутренний мир человека, который представляет собой особый род реальности. Внутренний мир человека, взятый в целом, — не меньшая реальность, чем явления материального мира. Например, упрямство или каприз отдельного человека, антипатию или враждебное отношение иногда сложнее преодолеть, чем материальные препятствия. А с другой стороны, доброжелательность, добросовестность, любовь окружающих нас людей есть часто большая опора в жизни человека, чем все материальные блага.

Внутренний мир человека также можно разделить условно на два уровня: мир внешних переживаний, связанных с физическими ощущениями, и мир глубинных переживаний, выражающих природу человеческого существа. Переживания первого рода можно отнести к душевным,
второго — к духовным. Духовная реальность — это мир переживаний, имеющих глубоко интимный характер, он непосредственно доступен только самому человеку, это и есть подлинное содержание его «я». С ним связано трансцендирование — «выхождение» за пределы предметного мира. В акте трансцендирования человек, выходя «во-вне», погружается «во-внутрь», в исконную глубину и почву самого непосредственного
самобытия.

Подразделение реальности на несколько уровней позволяет русским философам выделить их значение и сущность. При сопоставлении реальности духовной и материальной первичной оказывается реальность духовная. Эта реальность более полновесна и значительна для человека, чем эмпирическое бытие. Человек в известном смысле может отстраниться от эмпирической реальности, уйти от нее, потерять связь с нею, но он никуда
не может уйти от реальности внутренней, от реальности собственного
«я». Ибо все внешнее и объективное существует для человека, доступно
и имеет значение только в отношении к первичному внутреннему духовному бытию. Итак, оценка духовной реальности как первичной в русской философии трактуется не как порождаемость материального духовным,
а как приоритетность внутреннего духовного мира человека в сравнении
с эмпирическим материальным бытием. Таким же образом сфера идеального есть основа сферы эмпирической, т. к. являет собой вечные сверхвременные феномены, «мир идей» по отношению ко всем конкретным материальным системам.

Человек познает предметный слой реальности прежде всего эмпирическим путем, где чувственное связано с рациональным. Знание, реализуясь в понятиях, неизбежно раскрывает и идеальные образования, заключенные в эмпирической реальности, и через них человек попадает во вневременное бытие. При этом рациональное знание есть вторичное по отношению к переживанию, интуиции, постигающей предмет в его реальности и человеческой значимости. Самое важное знание для человека — это не знание-мысль, как итог бесстрастного внешнего наблюдения реальности, а знание, рождающееся в человеке, вынашиваемое им в глубине жизненного опыта, в котором соучаствует весь внутренний мир человека.