Глава 10. – Господи, за что же все это?

– Господи, за что же все это? – бормотала про себя Эмилин, прыгая на одной ноге и с отчаяньем глядя в спину своему спутнику: Черный Шип уверенно шел шагах в пятидесяти впереди. Кожаная сумка оттягивала девушке плечо, на пятке образовался волдырь, а последний привал был еще утром.

Черный Шип без устали ровной походкой, быстро и уверенно шагал вперед. Уже через час спутница его начала неумолимо отставать, но он лишь иногда оглядывался, чтобы удостовериться, что она еще идет за ним. Изнуренная, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать, Эмилин наконец‑то решила остановиться – ей уже было безразлично, согласится ли на это ее спутник.

Оглянувшись вокруг, она в одно мгновение забыла и о неудобной, натирающей ноги обуви, и о раздражающей неутомимости Черного Шипа. Откинув капюшон, девушка медленно шла по залитой солнцем поляне, по щиколотку утопая в зарослях розового весеннего вереска и лютиков. Высокие темные утесы, нависающие над долиной, уже остались позади, а сейчас природа стала еще более дикой и прекрасной.

Слева впереди расстилались широкие, словно уснувшие, болота, усеянные розовыми цветами и окаймленные темной полосой леса. Чуть ниже блестела серебряная река. Справа же узкое ущелье рассекало землю. Услышав приглушенный шум, Эмилин подошла ближе и осторожно посмотрела вниз. Водопад яростно скатывался по скалистой стене и на самом дне узкого оврага превращался в озеро – примерно в восьмидесяти футах под ее ногами.

Черный Шип ждал, остановившись, закутанный в длинный коричневый плащ с поднятым капюшоном. Плащ этот скрывал его почти полностью – открытыми оставались башмаки, борода и часть левой руки. А за спиной висели лук и колчан со стрелами. Постояв с минуту, он не выдержал и направился назад, к девушке.

– Это место называется «Водопад Мерси», – пояснил он. – Легенда утверждает, что оно святое и оберегает его фея, которую зовут именно так – Мерси. Считается, что вода из пруда приносит счастье, но пить ее надо только здесь – нельзя уносить с собой.

– Давай остановимся и попьем, – попросила Эмилин, взволнованная магической силой воды.

– Конечно, – с готовностью согласился ее спутник. – Нам как раз пора отдохнуть.

Черный Шип начал уверенно спускаться по крутой тропинке с покрытого мхом склона, а Эмилин старалась не отстать от него. Они пробирались между нагромождений камней, влажных от брызг водопада. В каждой расщелине рос папоротник. Вместе с кустами горных роз и золотой камнеломкой он причудливым узором покрывал склон. Сам водопад был не очень велик – он скатывался с края утеса, перепрыгивая через вековые камни и разбиваясь на мельчайшие брызги, а потом, уже лишенный своей бешеной силы, стекал в спокойный пруд.

– Да уж! – воскликнула Эмилин, усаживаясь на камни, нависающие над озером как раз напротив водопада. – Самое подходящее для феи место! Как будто сидишь на дне колодца! – Она подняла голову и взглянула на край утеса, который, казалось, парил в небе.

– Довольно шумный колодец, – ответил Черный Шип. Им обоим приходилось почти кричать, чтобы расслышать друг друга. Он скинул с плеча лук и присел рядом с ней, спустив ноги с утеса. Эмилин посмотрела вниз:

– Там глубоко?

– Очень, – ответил ее спутник. – Хочешь пить? Улыбнувшись, девушка кивнула. Черный Шип ловко повернулся и лег на живот, опустив сложенные руки в воду. Зачерпнув полную пригоршню, он снова сел и протянул ей руки. Эмилин с сомнением смотрела на него. Он понял:

– К сожалению, миледи, у меня нет с собой серебряного кубка.

Эмилин ничего не оставалось, как взять его руки в свои и, наклонившись, сделать несколько глотков. Вода оказалась холодной и хранила вкус и запах его рук, а еще – дыма, кожаной одежды и лавандового мыла, которым снабдила их Мэйзри. Девушка опустила глаза.

– Спасибо, – еле слышно произнесла она. Он медленно опустил руки. Потом снова зачерпнул воды и напился сам. Провел мокрой рукой по лицу и непослушным волнистым волосам. В эту минуту сходство с бароном бросалось в глаза, хотя девушка считала, что лесной рыцарь гораздо красивей своего кровного брата. Глаза ее повелителя казались совсем зелеными – лишь немного светлее, чем растущий вокруг мох. Выражение лица, да и сама фигура принадлежали человеку свободному и раскованному, живущему в согласии с самим собой и окружающей природой. А этого совсем нельзя было сказать о Николасе Хоуквуде.

– Давайте здесь поедим и отдохнем, миледи, – предложил он.

Эмилин согласно кивнула и развязала сумку.

– Мэйзри славно снабдила нас, – проговорила она, расстилая на камне небольшую скатерть. Достала головку сыра, буханку черного хлеба, лук, сушеные яблоки. – В последнее время я отнимаю у вас слишком много времени, – как бы извиняясь, заметила она, нарезая хлеб и сыр ножом, который Черный Шип снял со своего пояса.

– Это время посвящается вам без малейшего сожаления!

– Черный Шип, – продолжала девушка. – Что же все‑таки вы делаете в долине?

– Я лесник, миледи, а это значит, что приходится следить за всем вокруг: например, чтобы во время охоты не убивали слишком много королевских оленей и диких кабанов.

Эмилин удивленно взглянула: она прекрасно знала, что охота на королевских оленей вообще за‑прещена. Очевидно, кое на что он смотрел сквозь пальцы.

– Тем, кто охотится на мелкую дичь, выдаю лицензии. Время от времени удается остановить вырубку или поджог, исключения здесь – только то, что разрешено монахами. Докладываю хозяину о состоянии земель и делах арендаторов. А поскольку я не единственный лесник в долине, работа совсем не переутомляет меня.

Он слегка пожал плечами.

– Ваш хозяин – аббат?

– Да. – А вы никогда не встречаетесь с Николасом Хоуквудом? – Его ресницы опустились.

– Нет.

Девушка нахмурилась, явно пытаясь выстроить в уме какую‑то логическую цепочку.

– А как могло получиться, что Уайтхоук до сих пор не знает лесника по имени Черный Шип здесь, в Арнедейле?

Быстрая и лукавая улыбка неожиданно осветила лицо ее провожатого.

– Лесник очень осторожен, миледи! Он старательно избегает графа. Повторяю – он в долине не один.

Покончив с едой, Эмилин собрала остатки пищи и снова упаковала их, а нож отдала хозяину. Засучив рукава, тоже легла и опустила руки в воду, собираясь попить. Вода оказалась такой приятно‑прохладной, мягкой и бодрящей, что девушка решила ополоснуть лицо. Выбившиеся из кос золотые прядки прилипли к щекам.

Черный Шип лежал, опершись головой на локоть, и внимательно наблюдал за милой фигуркой. Глаза его, однако, казались непроницаемыми. Наконец он заговорил:

– Как вы думаете, миледи, ваш дядя сможет вам помочь?

Она села и долго задумчиво смотрела да молочный туман водопада.

– Надеюсь. Во всяком случае, если кто и поможет, то именно он.

– Если он пошлет апелляцию Папе о расторжении помолвки, пройдут месяцы, прежде чем придет ответ. Разве вы сможете столько ждать?

Она пожала плечами.

– Все, что бы я ни делала, навлечет на меня и мою семью гнев Уайтхоука. Думаю, что и короля Джона тоже. – Девушка покачала головой. – Может быть, мне лучше было вернуться к Шавену – тогда, когда он еще в первый раз искал меня.

– Когда я увидел вас, миледи, вы были тяжело ранены и не могли никуда и ни к кому возвращаться.

– Да что толку сейчас рассуждать? Я же следовала велению своего сердца, решив отправиться к дядюшке. Уже ничего изменить нельзя. – Она расправила складки своего плаща. – Моя нянюшка Тибби всегда говорила, что обдумывать поступки – не в моем характере. Я бросаюсь головой в омут сразу – не рассуждая. И на сей раз я поступила точно так же.

Черный Шип сел рядом и, размахнувшись, закинул остаток ломтя хлеба далеко на скалу – сию же минуту прилетели какие‑то маленькие птички и принялись за еду.

– А какое решение в этой ситуации было бы мудрым, миледи? Мудро ли выходить замуж за человека, известного своей жестокостью? Такое замужество значительно хуже тюрьмы.

Он повернулся и взглянул на свою спутницу.

– Самое мудрое – это, конечно же, скрываться, что вы и делаете. Вам удастся вернее помочь своей семье, будучи на свободе, – это понятно. Вы сопротивляетесь несправедливому и жестокому приказу – пусть даже он исходит от короля. Я вижу в этом лишь смелость – вовсе не глупость.

Эмилин слушала, наклонив голову.

– Смелый, истинно смелый, – это вы. У вас хватило мужества восстать против несправедливого лорда. И сейчас находятся силы продолжать борьбу… в качестве Лесного Рыцаря. – Она подняла глаза. – Мне Мэйзри рассказала.

Черный Шип кивнул – казалось, он вовсе не возражал против того, что она в курсе этих подробностей.

– Восемь лет назад тот юноша, которого вы запомнили, сражался с Уайтхоуком, словно демон – со всем пылом молодости. – Он покачал головой. – Это веление сердца, а не разум. И не смелость.

– А сейчас – Лесной Рыцарь?

– Сейчас это уже, скорее, необходимость, чем убеждение.

Черный Шип улыбнулся и нежно сжал руку девушки – пожатие не оставило ее равнодушной.

– Вы можете гордиться тем, что нашли в себе силы противостоять королевским приказам, – тихо проговорил он. – Сейчас то же самое делают немало мужчин‑баронов. Король Джон оскорбил, унизил и ограбил своих подданных и должен получить по заслугам. Вы восстали, насколько позволяют ваши возможности, – так же, как восстали бароны.

– Я, конечно же, слышала о противостоянии короля и его подданных. Но мне вовсе не приходило в голову, что короля можно свергнуть.

Рыцарь убрал руку, и Эмилин тут же почувствовала, что ей не хватает его тепла. Голос ее друга неожиданно стал тверже и холоднее – у Эмилин даже похолодело в груди:

– Вовсе не свергнут, миледи! Просто власть его может быть взята под контроль. Все жестокие и неправые действия короля Джона можно – ну как бы это сказать – ограничить. Он должен подчиняться законам страны, как и любой ее гражданин.

– Но разве смогут несколько баронов сделать это?

– Не несколько. Это почти все бароны севера и многие молодые землевладельцы Англии. В последнее время против выступают даже те, кто раньше поддерживал короля.

– Значит, все уже решено? Черный Шип кивнул.

– Они собираются в Лондоне, чтобы осадить столицу и объявить гражданскую войну. Я думаю, что самое лучшее – это убедить короля Джона уважать старые законы Генриха Первого. Тогда ему придется лишь поставить свою подпись под хартией, подобной той, прежней, но приспособленной к нуждам настоящего и будущего.

– Я слышала об этой хартии, – ответила Эмилин. – Мне о ней рассказывал брат. А отец однажды сказал, что если старые законы возродятся, то королю Джону уже не удастся действовать такими же дикими методами, как он делает это сейчас.

Девушка внезапно выпрямилась – какая‑то мысль пронзила ее:

– Черный Шип, а если король согласится с предъявленными требованиями, его прежние прегрешения будут как‑то компенсированы? Воздается ли тем, кто пострадал?

– Бароны потребуют многих изменений, миледи. Например, они собираются пресечь этот дикий способ наживы: выкупы, похищения, заключение в тюрьму. Конечно, будет восстановлено в какой‑то мере имущество пострадавших семей – таких, как ваша, которые в результате беззакония остались без крова и без средств.

– Так, значит, король все‑таки расплатится за свои прегрешения?

– Потерянные жизни уже не вернешь, но имения и деньги можно возвратить – по крайней мере наследникам. Бароны хотят точно определить все права – чтобы король Джон больше не имел возможности злоупотреблять своей властью. В хартии будет определена и судьба женщин‑вдов, а также тех, кого выдают замуж против воли. – Черный Шип со значением взглянул на Эмилин.

Девушка нахмурилась, раздумывая.

– Если Хартия Свободы будет действительно принята, у моей семьи появится шанс выжить. – Она взглянула на своего спутника с надеждой. – Может быть, надо просто подождать, пока бароны завершат начатое дело? Реально ли это, Черный Шип?

– Хартия вполне вероятна, – осторожно ответил он. – Уже совсем скоро наступит момент решающей схватки. К концу лета, в крайнем случае к осени, новые законы вступят в силу.

Эмилин вздохнула с облегчением и, подтянув колени к груди, устроилась поудобнее.

– Значит, мы сможем вернуться к себе в Эшборн к осени или к зиме.

Но Черный Шип движением руки остановил ее:

– Потише, миледи. Король Джон непредсказуем. Даже если он подпишет хартию, то может потом и не сдержать своего слова!

– Но ему же придется подчиниться своему собственному решению! И приказ, касающийся моей семьи, окажется аннулированным: Гай станет свободным, дети вернутся ко мне, а моя помолвка с Уайтхоуком будет расторгнута. – Полная надежд, девушка светло улыбнулась.

Черный Шип вздохнул.

– Возможно, что компенсации и будут произведены, – медленно, задумчиво произнес он. – Но почему‑то я в это не верю. Не забывайте, что в этом деле замешан и Уайтхоук. Он фаворит короля и, разумеется, не поддерживает, да и не может поддерживать баронов. А, кроме того, Уайтхоук всегда добивается своего – ему наплевать на законы. – Рыцарь наклонился к девушке: – Даже если вы заточите себя в монастырь, он найдет вас и заставит выйти замуж.

Эмилин невольно нахмурилась.

– Неужели даже если я уйду под защиту своего дядюшки и церкви, Уайтхоук сможет на мне жениться?

– Он сможет провозгласить свое право на это. Черный Шип наклонился еще ниже; Эмилин никогда еще не доводилось видеть такие густые и черные ресницы, такие зеленые глаза.

– Но должен же быть какой‑то путь исправить все это.

Он долго молча смотрел на нее, потом наконец произнес:

– Есть только один путь.

Эмилин сидела, уютно свернувшись на солнышке, как сквозь сон, слушая шум водопада, плеск воды в пруду, щебетанье птиц.

– Скажите же, какой, – попросила она.

– Если вы выйдете замуж за другого прежде, чем Уайтхоук сможет вас найти, он тогда уже не будет иметь никакой власти. – Голос мужчины казался глубоким и гулким, четко слышный на фоне водопада.

– Неужели подобный брак будет иметь силу? – сердце Эмилин тяжело билось.

Черный Шип отвернулся, но не смог скрыть глубокого румянца:

– Для церкви брачный обет значительно серьезнее, чем помолвка. – Он снова взглянул на Эмилин, и глаза его напоминали грозовое облако – их переполняли чувства.

Девушка выдержала этот взгляд, но каждый удар сердца был для нее подобен удару молота. Так значит, этот красавец‑рыцарь готов жениться на ней и этим расторгнуть помолвку с ненавистным Уайтхоуком! Слова эти, так и не сказанные, повисли в воздухе.

Эмилин опустила глаза и посмотрела на воду – ей самой казалось неудобным, что она ждет от него предложения. Его отказ в тот памятный вечер до сих пор обжигал ее самолюбие, и вся ситуация казалась унизительной и безнадежной. Неожиданно для себя самой девушка вспылила.

– Не говорите больше об этих нереальных условиях! – со слезами в голосе почти закричала она. – Неужели вы считаете, что у меня есть подходящий для этого человек? Где тот, кто несколько лет назад просил у отца моей руки? Этого не знаю ни я, ни вы. – Девушка вскочила на ноги – все напряжение последних недель наконец‑то нашло выход. – У меня нет другого пути, как отправиться вслед за сестрой в монастырь! Так пусть случится то, что должно случиться! – Она подхватила сумку и побежала по тропинке.

Черный Шип тоже поднялся – схватил Эмилин за руки и крепко‑накрепко прижал ее к своей груди. Она пыталась оттолкнуться, почти рыдая от обиды, гнева и бессилия.

– Я не могу допустить этого! – прошептал он. – Я женюсь на тебе!

Девушка смотрела ему в глаза, не мигая.

– Ты?! – Ее сердце едва не выпрыгнуло из груди. – Ты?!

– Да, именно я и никто другой! – повторил Черный Шип. Сейчас его глаза уже не напоминали небо перед грозой: в них сверкали молнии. – Если, конечно, ты не возражаешь против лесника.

Целый поток доводов в пользу этой свадьбы пронесся в голове Эмилин. Но тут же заговорил и другой – трезвый голос, призывающий к осторожности. Она тяжело вздохнула и посмотрела на свое го друга.

Ей ни разу не приходилось видеть Черного Шипа в гневе. Его вид встревожил ее: сейчас он так напоминал своего кровного брата – барона Николаса – и их общего отца, славящегося своей жестокостью. Это сходство с холодным и неласковым бароном, да и гнев друга окончательно вывели Эмилин из себя.

– Неужели ты надеешься таким способом отдать долг моему отцу? Или лишний раз уязвить Уайтхоука? – Не успев произнести эти горькие слова, она тут же пожалела о них.

Черный Шип еще сильнее прижал ее к себе и, запрокинув ее лицо, накрыл ее губы поцелуем. Но в поцелуе этом не оказалось и тени нежности – ничто в нем не напоминало той ночи на скале высоко над долиной. Все существо девушки с готовностью приняло страсть – она чувствовала горячее, полное жизни тело мужчины. И только позднее, когда схлынул первый порыв, вернулась способность думать и рассуждать.

Неожиданно Черный Шип отпустил ее.

– Предложение сделано, миледи, – коротко произнес он. – Вы можете его обдумывать до тех пор пока мы не окажемся перед воротами Вистонберийского аббатства. – Он наклонился, чтобы поднять лук и колчан со стрелами, и молча начал подниматься по тропинке в гору.

Путники направлялись к реке, сверкающей вдалеке серебряными искрами. А справа широкий поток стремился туда, откуда они шли, – в ущелье, там он разбивался о скалу и превращался в водопад. Черный Шип свернул к этому потоку – за ним простиралась низкая равнина, по которой и можно было добраться до реки. А река укажет путь к монастырю

Не останавливая свой бурный бег, поток стремился к краю ущелья. Папоротник, травы, тонкие деревца покрывали его берега нежным зеленым занавесом, несущим свежесть и прохладу.

Черный Шип осторожно ступил на влажный камень. Жестом позвав за собой и Эмилин, он начал переходить реку.

Эмилин смотрела ему в спину – буря в ее душе еще не улеглась: резкое, так не похожее на традиционные, предложение ее спутника, жаркие поцелуи – от всего этого вполне могла закружиться голова. Девушка уже поставила было ногу на скользкий камень, чтобы пойти за Черным Шипом, но в этот момент внимание ее привлек какой‑то звук. Прислушавшись, она не обнаружила ничего странного и пошла дальше, морщась от холодной воды – и ноги, и подол юбки намокли моментально.

Черный Шип уже стоял на противоположном берегу, а она была еще в начале своего пути через поток, когда пронзительный крик явственно разнесся над водой.

– Эй, вы! Стойте! Остановитесь!

Эмилин обернулась. На той стороне, с которой они едва успели уйти, стояли три всадника в гряз‑но‑красных, цвета ржавчины, плащах.

– Леди Эмилин Эшборн! Остановитесь! – По низкому голосу она узнала Жерара, одного из конвойных Шавена.

Черный Шип повернулся и мгновенно вставил в лук стрелу. А когда всадник направился к воде, он прицелился и натянул тетиву.

– Идите сюда, леди Эмилин! – еще раз позвал Жерар.

Эмилин в нерешительности и тревоге остановилась. Она видела, что Черный Шип готов выстрелить – благо цель была неподвижна.

– Оставь девушку в покое! – внятно произнес он.

– Иди к черту! – прорычал Жерар. В руке его, прямо над головой лошади, блеснул лук. Стрела просвистела, едва минуя Черного Шипа, но рыцарь и бровью не повел.

– Если выстрелю я, сержант, то уж не промахнусь, – негромко предупредил он.

Через мгновение и другие всадники – а Эмилин узнала Роберта и Этьена – направили коней к реке. Эмилин повернулась было, чтобы все‑таки перейти поток, но поняла, что приведет преследователей прямо к Черному Шипу. Поэтому она побежала вниз по течению. Конвойные тут же бросились за ней.

Вода оказалась неглубокой – она едва доходила до колен, поэтому Эмилин подобрала подол и бежала свободно и быстро. Кожаная сумка подпрыгивала за спиной в такт шагам. Дно реки было неровным – камни покрупнее и помельче сбивали ноги сквозь тонкую подошву, но девушка ничего не замечала.

Краем глаза она видела Черного Шипа: он бежал по берегу с луком в руке и что‑то кричал ей. Но она слышала только свое собственное громкое дыхание, плеск воды и сопение коней за спиной.

Внезапно на плечо легла тяжелая рука, потом соскользнула и схватила девушку за косу. От неожиданного толчка Эмилин едва не упала.

Спотыкаясь, она изо всех сил старалась удержаться на ногах. Коленкой наткнулась на камень, но коса в руке всадника не дала ей упасть. Боль пронзила голову и шею – Роберт резко потянул ее к себе. Полотняная накидка упала с головы прямо в воду.

Неожиданно эту борьбу прервала стрела: просвистев мимо головы Эмилин, она вонзилась в грудь воина. Он вскрикнул, выпустил косу и упал с коня. А Эмилин, скользя и спотыкаясь, побежала дальше вниз по течению. Жерар снова крикнул, потребовав остановиться. Девушка оглянулась и увидела, что Роберт лежит в воде вниз лицом, а Жерар и Этьен продолжают погоню.

Один из них оказался уже совсем близко и требовал, чтобы беглянка немедленно остановилась: он тоже протянул руку к ее косе. Стрела попала как раз в эту руку – всадник вскрикнул и подался назад. Тут же воздух прорезала еще одна стрела, которая вонзилась в крутой откос. Она предназначалась Черному Шипу. Эмилин поискала его глазами.

В тени берез, росших вдоль берега, ее друг и спаситель бежал, стараясь держаться с ней на одном уровне.

– К берегу! – долетели до нее слова. – Беги к берегу!

Свернув влево, девушка бросилась к нему, не обращая внимания ни на бурлящую холодную воду, ни на скользкие и острые камни. Она слышала, что ее продолжают преследовать. Еще одна стрела вонзилась в землю между корнями дерева – совсем близко от ее ноги. Но Эмилин продолжала карабкаться по склону к Черному Шипу.

Он протянул ей руку и, дернув, поставил рядом с собой на краю обрыва. А уже через мгновение оба бежали. Неожиданно взорам их открылось непреодолимое препятствие: берег обрывался, а поток срывался с отвесной скалы. Беглецы резко остановились на самом краю, не представляя, что же будет дальше, и со страхом обернулись назад.

Конвойные приближались неторопливо, как будто даже лениво – в этой медлительности была угроза: не оставалось ни малейшего сомнения в том, что это западня. Черный Шип обнял спутницу за плечи и с ней вместе отступил на самый край обрыва. Нервно оглянувшись, девушка увидела за своей спиной лишь воздух, наполненный брызгами, и услышала оглушительный шум водопада.

Еще ниже поток исчезал в гремящем тумане. На краю обрыва зеленела трава, безмятежно цвел вереск. Эмилин взглянула на Шипа – тот стоял так близко к обрыву, что казалось – каблуки его сапог висят в воздухе. Он тоже взглянул на нее, и девушке показалось, что головой он слегка кивнул в сторону водопада. Но нет, такого просто не могло быть! Конвойные остановили коней. Кровь струилась из руки Этьена – весь его рукав потемнел.

– Так, значит, это ты – тот негодяй, который украл у лорда Уайтхоука невесту! – проговорил, наконец, Жерар.

– Сержант, – обратился к нему Черный Шип. – Леди искала избавления по своей воле.

Едва переводя дух, Эмилин стояла в кольце его рук, устало, почти равнодушно глядя на всадников.

– Я думаю, она с удовольствием вернется к своему суженому. – Жерар протянул девушке руку в кожаной перчатке. – Миледи, Уайтхоук будет счастлив снова увидеть вас в безопасности.

Черный Шип сжал ее плечо. Она взглянула на него, и он опять едва заметно указал головой в сторону обрыва. Эмилин не могла поверить: он явно предлагал ей прыгать.

– Леди Эмилин! – прорычал Жерар. Девушка нервно взглянула на конвойного, потом снова обратила взор к Черному Шипу.

А Черный Шип в это мгновение пробормотал что‑то похожее на «Давай». Рука его оказалась на талии Эмилин, и он решительно шагнул в сторону обрыва, увлекая ее за собой.