Глава 14. В первую минуту никто из них не мог произнести ни слова, слишком уж неожиданной оказалась встреча

В первую минуту никто из них не мог произнести ни слова, слишком уж неожиданной оказалась встреча. Гарри машинально отметил, что Малфой похудел ещё больше и выглядел едва ли не более измождённым, чем на суде. Его худые, побелевшие пальцы конвульсивно сжимали прижатые к груди книги, и Гарри с изумлением прочитал на корешке одной из них «Стандартная книга заклинаний. Часть седьмая». Неужели Малфой собирается вернуться в школу? Это предположение было настолько безумным, что Гарри с трудом сдержался, чтобы не покачать головой. Малфой, бывший Пожиратель смерти, в Хогвартсе? Это невозможно. Мелькнуло воспоминание: «Я предлагаю начать новую эру, эру милосердия и всепрощения». Где он слышал эти слова? Да ведь он сам их и сказал на суде, вспомнил Гарри и с лёгким стыдом подумал, что сам же первый не допустил для Малфоя возможности всего лишь завершить образование. А, собственно, почему бы и нет?
Но люди… Вряд ли кто-то простит Малфою все его прегрешения и станет общаться с ним как ни в чём ни бывало. Гарри внутренне поёжился: уж он-то знал, что значит быть отверженным. Только у него всегда были Рон и Гермиона, вся семья Уизли, Невилл, Полумна, а кто есть у Малфоя? Нельзя не признать, что с его стороны требовалась немалая смелость, чтобы рискнуть поехать в школу.
Молчание затянулось, оно висело в воздухе, такое плотное и осязаемое, принося с собой чувство страшной растерянности и неловкости. Каждый боялся что-то сказать, потому что эти слова стали бы первыми после довольно важных событий и поэтому заложили бы основу для их дальнейшего общения в какой бы то ни было форме. Гарри не мог представить, что они и впредь будут перекидываться оскорблениями и издёвками, это казалось глупым и невозможным. Всё-таки Драко не хотел выдавать их Беллатрисе, когда они оказались в поместье Малфоев, Гарри понимал, что ни он, ни Нарцисса тогда уже не поддерживали Волан-де-Морта, мечтая только, чтобы всё это закончилось. Но и просто поздороваться они, кажется, тоже не могли. Небрежно бросить «привет» и пройти мимо, как будто так было всегда?
- Драко, ты готов? Отец ждёт нас уже… - раздался знакомый голос, но уже без намёка на былую надменность, и к ужасу Гарри из-за ближайшей книжной полки появилась Нарцисса Малфой.
Она остановилась как вкопанная, застыв с протянутой к плечу сына рукой. Гарри отметил, что несмотря на все неурядицы, свалившиеся в последнее время на её семью, Нарцисса выглядела безупречно: светлые волосы были уложены в замысловатый пучок на затылке, две завитые пряди красиво обрамляли лицо, струящаяся светло-фиолетовая мантия подчёркивала точёную фигуру. Её глаза чуть расширились, когда она окинула взглядом стоявших перед ней ребят, в остальном же она осталась невозмутимой и ничем не выдала своего волнения. Если она вообще была взволнована.
Гермиона обернулась и умоляюще посмотрела на Гарри, словно прося его предпринять что-то, но перед тем маячила напряжённая спина Рона, почти скрывавшая его от глаз Малфоев, и он не хотел начинать разговор, находясь в подобной позиции.
- Добрый день, - Нарцисса произнесла это таким светским и отрепетировано любезным тоном, что на какую-то долю секунды Гарри даже обманулся: ему показалось, что она и впрямь не имеет ничего против вот такой случайной встречи в книжном магазине.
- Здравствуйте, - выдавил из себя Гарри, выступая чуть вперёд. Рон с удовольствием уступил ему своё место, инстинктивно становясь поближе к Гермионе и одновременно закрывая собой Джинни, как будто опасался нападения. Гарри видел, что это не укрылось от Малфоя, но такой знакомой пренебрежительной усмешки не последовало, как будто Драко полагал, что такой жест теперь в порядке вещей.
- Вы тоже решили вернуться в школу? – вежливо поинтересовалась Нарцисса, и Гарри внезапно задался вопросом, как же нужно воспитывать детей в чистокровных семьях, чтобы, даже разговаривая с неприятелями, они выглядели максимально вежливо и подчёркнуто дружелюбно. Ведь и Сириусу наверняка пытались привить подобные манеры. И Драко тоже. Но вряд ли можно было сказать, что их родителям это удалось в полной мере.
- Да, - тоненьким голосом ответила Гермиона, и Нарцисса перевела на неё вежливый взгляд. Она никогда не смотрела на Гермиону так: без брезгливости, презрения и пренебрежения, как будто она и не человек вовсе, а только досадная ошибка природы. – Хотелось бы сдать ЖАБА.
Во взгляде Драко тоже не было и следа былой неприязни, но до невозмутимости и сдержанности своей матери ему было очень и очень далеко. Гарри почти физически ощущал исходившие от него неуверенность и даже страх, страх перед ними, перед тем, как они могли себя с ним повести.
Нарцисса кивнула с лёгкой улыбкой и снова перевела взгляд на Гарри:
- Ну что же, мы, пожалуй, пойдём, да, Драко? До встречи, мистер Поттер, мисс Грейнджер, мистер Уизли, мисс Уизли.
Они попрощались нестройным хором, с трудом удерживаясь от того, чтобы не переглянуться. Такая манера общения была для Гарри непривычна. Он не мог смотреть в лицо человека, к которому относился плохо, и мило с ним разговаривать, будто они лучшие друзья. Хотя, поведение Нарциссы нельзя было назвать притворством, скорее, это была вежливость, принятая среди представителей чистокровных семей. Гарри представил, как это должно было всегда раздражать Сириуса с его-то характером.
Малфои уже вышли из магазина, когда Гарри в голову пришла одна мысль.
- Подождите меня, я сейчас, - бросил он и, не отвечая на удивлённые вопросы, бросился догонять Нарциссу.
- Миссис Малфой! – выкрикнул он, заметив её изящную фигуру в светло-фиолетовой мантии на другой стороне улицы и опасаясь, что она может трансгрессировать, а тогда возможность поговорить будет потеряна.
Она изумлённо посмотрела на него, и Гарри запоздало подумал, что вряд ли такая манера общения принята в высшем волшебном обществе, но ему было наплевать.
- Что-то случилось, мистер Поттер? – чуть приподняв тонкие брови, спросила она, когда он, запыхавшись, затормозил перед ними с Драко, стараясь отдышаться.
- Нет, всё в порядке, - Гарри пытался перенять у неё манеру светского, безразличного разговора, но, наверное, у него был не подходящий для этого вид: волосы после пробежки наверняка стояли дыбом, очки сбились на сторону, и Гарри быстро их поправил. – Я только хотел спросить вас о вашей… сестре.
Нарцисса вздрогнула и внимательно посмотрела на него, не произнеся ни слова.
- Об Андромеде, - уточнил Гарри, и Нарцисса чуть расслабилась, хотя, казалось, удивилась ещё больше. – Мне просто интересно… То есть, я хотел бы узнать… Не изменилось ли ваше отношение к ней ввиду последних… ммм… событий?
Нарцисса молчала так долго, что Драко тревожно взглянул на неё, но не смог ничего прочесть по лицу матери.
- Я… - Нарцисса замялась на секунду, - я, возможно, могла бы пересмотреть наши отношения с Андромедой, но… я совсем не уверена, что этого хочет она.
- Андромеда говорила, что у вас есть шанс помириться, - настойчиво сказал Гарри, - она ни в чём вас не винит. Именно вас.
Он специально выделил последние слова, чтобы она ни в коем случае не подумала, что Андромеда будет счастлива, если сестра вдруг вздумает прийти в компании мужа или сына.
- Я слышала, что она потеряла мужа и… дочь? – Нарцисса опустила голову, и Гарри показалось, что ледяная броня её самообладания дала лёгкую трещинку.
- Да, это так, - подтвердил он. – Вы когда-нибудь видели То… Нимфадору?
- Нет, - Нарцисса покачала головой. – Я только слышала, как её описывала Белла. Знаю, что она обладала способностями метаморфа.
- Вы знали, что она вышла замуж за Римуса Люпина? Знали, что у них родился сын? – Гарри понимал, что не имеет никакого права задавать ей все эти вопросы, но, отвечая на них, миссис Малфой выглядела куда более искренней и человечной, чем раньше.
- Да, Белла ужасно злилась, - тихо произнесла Нарцисса. – Она не могла простить Нимфадоре брака с оборотнем.
- Ну, она ей отомстила сполна, - сухо бросил Гарри, не считая нужным особо заботиться о её сестринских чувствах к Беллатрисе.
- Что вы имеете в виду? – растерянно спросила Нарцисса, заглядывая Гарри в глаза взглядом, полным страха.
Драко сделал странное движение в его сторону, как будто собирался броситься на него, и Гарри успел понять, что Драко либо знал правду, либо только что догадался о ней и пытался уберечь мать от жестокого удара, когда произносил:
- О, всего лишь то, что Беллатриса убила её.
Нарцисса была так неподвижна, что её можно было принять за статую. Гарри даже показалось, что она не дышала. Она не знала, понял он, она ничего не знала. Так и не проронивший ни слова Драко обнял мать за плечи, и Нарцисса не выдержала. С её губ сорвался не то вздох, не то всхлип, и она закрыла лицо руками.
- Нет, нет, Белла не могла, - услышал Гарри её бормотание, - она не могла так поступить.
Но она поверила, это было видно. Иначе, что бы стоило ей обвинить его во лжи, бросить ему в лицо любое оскорбление, заступиться за сестру. Нарцисса знала Беллатрису, знала, на что та способна, и ни на секунду не усомнилась, что так всё и было.
- Андромеда всегда будет ненавидеть её, - простонала Нарцисса, почти повисая на Драко, который перехватил все свёртки в одну руку и старался успокоить мать. Гарри молча забрал у него связку с книгами, и Малфой бросил на него почти что благодарный взгляд.
Нарцисса быстро взяла себя в руки, и вспышка прекратилась так же резко и неожиданно, как и началась. Она просто выпрямилась, достала палочку, произнесла какое-то заклинание, и все следы слёз тут же исчезли с её лица.
- Прошу простить мне эту слабость, - голос Нарциссы звучал совершенно спокойно, и если бы Гарри только что не видел собственными глазами, как она рыдала, то никогда бы в это не поверил. – Я сама мать, я знаю, что такое страх потерять своего ребёнка, но не могу даже представить, что должен чувствовать человек, который это испытал на себе. Я не представляю, что чувствует сейчас Андромеда. Ведь она живёт с осознанием того, что её дочь убита руками её же сестры, родной сестры, с которой они вместе росли, делились секретами… Как она могла!
Гарри вздрогнул. Он не ожидал, что эта философская тирада закончится таким звериным, отчаянным криком.
- Это же была её родная племянница! Такая же, как Драко… - Нарцисса лихорадочно сжала руку сына. – Значит, она могла бы точно так же убить моего сына, не посчитавшись с голосом крови, не посчитавшись с моими чувствами?
Гарри подумал, что могла бы. И убила бы, если бы её обожаемый Тёмный Лорд ей это приказал. Малфой поглаживал мать по спине, глядя себе под ноги. Он молчал словно воды в рот набрал, и Гарри уже готов был предположить, что он онемел. Или, может быть, он находился под действием Силенцио. Хотя, его мать рядом, она бы не позволила никому так поступить с её сыном, если только не наложила заклинание сама, чтобы Драко не наболтал лишнего… Размышления Гарри прервал снова спокойный голос Нарциссы:
- Мне лучше отправиться домой. У меня в последнее время огромные проблемы с нервами. Всего хорошего, мистер Поттер. И спасибо.
Гарри кивнул. Ей не требовалось объяснять, за что именно она его благодарит, это было ясно без слов. Хотя бы за возможность сегодняшней встречи, за возможность идти рядом с сыном, держать его за руку, говорить с ним. Если он вообще разговаривает, конечно.
- Увидимся в школе, - Драко произнёс эти слова так тихо, что Гарри вполне мог бы подумать, что ему послышалось, но он видел, как шевелились губы Малфоя, ошибки быть не могло. Было несколько непривычно слышать эту фразу без обязательного «Поттер» в конце, произнесённого фирменным тоном Малфоя, но в общем и целом, это был прогресс, если взять в расчёт предыдущие полчаса, за которые Драко не произнёс ни слова. И это явно была заявка если и не на дружбу, то на более менее нормальное общение. И Гарри не имел ничего против.
- Увидимся, - кивнул он и пошёл обратно к книжной лавке, надеясь, что друзья ещё не начали волноваться по поводу его долгого отсутствия.
Хотя, если бы начали, то их разговор с Нарциссой был бы обязательно прерван Роном с палочкой наготове, это уж как пить дать. У Гермионы бы хватило такта не прерывать разговора, Джинни бы и вовсе вмешиваться не стала, а вот Рон в таких ситуациях всегда вёл себя как слон в посудной лавке. Один прошлый день рождения чего стоил: Джинни, её комната, поцелуй и… Рон. Гарри улыбнулся своим воспоминаниям. Если раньше этот момент казался ему достаточно грустным, ведь Рон испортил такой романтичный момент, то теперь он причислял его к самым счастливым минутам своей жизни. Тогда Джинни ещё любила его…
Друзья действительно начали проявлять признаки беспокойства, и Рон действительно уже порывался отправиться на поиски Гарри, но его остановила Гермиона, интуитивно почувствовавшая, что разговор наверняка носит несколько личный характер, раз Гарри не завёл его при всех. И хотя все трое чуть не лопались от любопытства, ему не задали ни одного вопроса, за что он был очень благодарен. У него не было полной уверенности, что Нарцисса попытается установить контакт с сестрой, но в глубине души всё же жила надежда, что в это нелёгкое для обеих время сёстры смогут снова обрести друг друга. Особенно он хотел бы этого для Андромеды, ведь у неё не осталось никого из близких, кроме малыша Тедди.
- Малфой какой-то странный, вам не показалось? – спросил Рон, бросая на Гарри быстрый взгляд, когда они уже двигались по садовой дорожке в Нору. – Тихий такой.
- Ну, Рон, он пережил много такого, о чём и подумать страшно, - задумчиво ответила Гермиона. – Такие события меняют людей. К тому же, знаете, ещё в поместье Малфоев мне показалось, что если бы у него была такая возможность, если бы его родителям ничего не угрожало, он перешёл бы на нашу сторону.
- Да, - включился в разговор Гарри, - мне тоже так показалось. Он явно жалел, что нас поймали и даже пытался помочь.
Повисла тишина, нарушаемая только звуком их шагов. Гарри с опозданием подумал, что вот опять они обсуждают что-то, чего до конца не может понять Джинни. И никогда не сможет, даже если сто раз выслушает самый подробный рассказ.
- Когда Беллатриса меня… пытала, - Гермиона очень быстро, почти неразборчиво, проговорила эти слова, и испуганно покосилась на Рона, который моментально напрягся. – Малфой… он… ну, в общем, по тому, как он всегда относился ко мне, я думала, что ему было бы приятно посмотреть на такое, но нет. Знаете, он отворачивался… Один раз мне даже показалось, что он вот-вот что-то скажет…
- Ты преувеличиваешь, Гермиона, - не выдержал Рон. – Конечно, Малфой не хотел сделать ничего подобного, если ты имеешь в виду, что он хотел за тебя заступиться. Этот хорёк просто не способен на такой самоотверженный поступок.
- Может быть и так, - как-то слишком уж быстро согласилась Гермиона, начиная понимать, что испортила Рону настроение напоминаем о пытках. – Ты наверное прав, потому что я не могу ясно вспомнить даже, где именно стоял Малфой из-за…
Рон остановился так резко, что Гарри не успел среагировать. Он впечатался другу в спину и выронил свёрток с книгами, одна из них уголком упала в грязь.
- Предупреждать же надо! – рассерженно начал Гарри, слегка толкая Рона в плечо. – Что ты…
Рон его не слышал. Он смотрел только на Гермиону и даже не заметил, что Гарри налетел на него. Судя по ужасному выражению, появившемуся на его лице, Рон сейчас заново переживал ту страшную сцену в подвале Малфоев, когда они наиболее остро чувствовали свою беспомощность, слыша крики Гермионы и понимая, что ничего не могут сделать.
- Рон? – голос Гермионы звучал испуганно, она робко положила ладонь Рону на плечо. – Не надо. Извини, что я заставила тебя вспомнить.
Она насильно заставила Рона опустить голову, чтобы иметь возможность заглянуть ему в глаза. Вот, то, о чём Гарри и говорил, глаза почти чёрного цвета.
- Как будто я хоть на секунду могу об этом забыть, - Рон говорил так, будто ему что-то сильно сжимало горло, и Гарри подумал, что так оно и есть: Рон находился в стальных тисках ненависти, несвойственной его натуре, и это медленно уничтожало его изнутри. Такая ненависть обязательно должна найти выход, и Гарри опасался, что если Рону вдруг удастся встретиться с Руквудом или кем-то другим из Пожирателей, то он сполна отомстит им за всё. Даже за то, к чему они лично не имели никакого отношения.
- Что это вы там стоите? – крикнула появившаяся на крыльце миссис Уизли. – Заходите в дом, сейчас будем ужинать.
Гарри услышал лёгкий вздох облегчения, и перед ним к дому прошествовала Джинни, немного раздражённая, как ему не показалось. Ну что же, он виноват, они все виноваты, не стоило обсуждать это при Джинни. Но ничего не поделаешь, и этот случай не станет последним. Ошибка уже сделана, напомнил себе Гарри. Хотя, он и сейчас был уверен, что поступил правильно, не взяв Джинни в поход за крестражами. По крайней мере, она жива и здорова, а как бы закончился поход для неё, никто не может сказать.
Мистер Уизли был уже дома и сидел в своём любимом кресле-качалке, рассеянно глядя в горящий камин. При виде вернувшихся ребят он немного оживился и стал расспрашивать, как они провели день и кого встретили в Косом переулке. Почему-то никто не захотел говорить о Малфоях, так что разговор иссяк достаточно быстро. Рон поднялся в комнату Джорджа в надежде немного поднять брату настроение рассказами о том, как много людей осаждают его закрытый магазин. Хотя Гарри считал, что это опасная тема, которой, возможно, пока что не стоило бы касаться, он оставил свои соображения при себе. Рон вернулся довольно скоро, и по его обескураженному виду Гарри догадался, что Джордж не проявил ни малейшего энтузиазма при этой чудесной новости.
- А где Перси? – спросил Рон, плюхаясь в соседнее с отцом кресло. Обычно мистер Уизли и Перси возвращались с работы вместе, и Перси тут же поднимался в комнату Джорджа, чтобы хотя бы ненадолго сменить Чарли. Необходимость в охране Джорджа от самого себя уже отпала, но постоянно находиться при нём вошло у Перси и Чарли в привычку, которой они всё ещё неукоснительно придерживались. Единственное, Перси наконец-то избавился от своего заклинания и теперь спокойно спал всю ночь. Изменения были налицо: страшные круги под глазами почти пропали, а кожа, которая приобрела у него какой-то зеленоватый цвет, снова вернулась в нормальное состояние.
- Он сказал, что ему нужно задержаться, - ответил мистер Уизли, потягиваясь и зевая. – Наверное, не успел что-то доделать.
Миссис Уизли как раз вошла в гостиную, чтобы объявить, что ужин готов, когда в комнату через окно влетел серебристый шар света, при ближайшем рассмотрении оказавшийся патронусом, в котором Гарри сразу узнал принадлежащую Кингсли рысь.
- Артур, - раздался в гостиной голос Министра, - как и обещал: сообщение подтверждено. Через двадцать минут на месте. Подумай ещё раз как следует.
Мистер Уизли привстал, с него слетела всякая сонливость, и Гарри поразился тому, каким жёстким вдруг стало его всегда довольно добродушное лицо.
- Артур, что это значит? – со страхом спросила ничего не понявшая миссис Уизли. – О чём он говорит?
- Ни о чём серьёзном, Молли, - мистер Уизли смотрел на жену пронзительным взглядом, как будто пытаясь передать ей какую-то мысль на расстоянии. Гарри даже показалось, что он едва заметно кивнул головой, и миссис Уизли сразу побледнела.
- Папа, это как-то касается Руквуда? – очень спокойно спросил Рон, но от его голоса у Гарри мурашки пробежали по телу. Только не сегодня, когда Рон и так в плохом настроении, когда он и так озлоблен до предела, пожалуйста, только не сегодня.
- Нет, не касается, - ответил мистер Уизли, надевая мантию, которую ему подала миссис Уизли. – Но, даже если бы это и касалось Руквуда, это ни в коей мере не касалось бы тебя.
В этот раз Рон промолчал. Мистер Уизли направился к двери, но на пороге обернулся и пристально взглянул на жену.
- Артур, не ходи! – вырвалось у миссис Уизли, и она бросилась к мужу, крепко вцепившись ему в рукав. – Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится! Я просто не переживу!
- Мама, что происходит? – спросила напуганная Джинни, в то время, как мистер Уизли мягко, но настойчиво пытался разжать пальцы жены, железной хваткой сжимавшие рукав его мантии.
- Молли, возьми себя в руки, - бормотал он, - ради детей… Я должен, ты же знаешь, что должен…
- Ради детей, ради меня, останься дома, - уже рыдала миссис Уизли, и Гарри окончательно убедился, что речь идёт о беглых Пожирателях. Он обменялся тревожным взглядом с Гермионой, побледневшей и крохотными приставными шажками придвигавшейся поближе к Рону.
- Молли, ну перестань, я тебя прошу, - мистер Уизли без всякой надежды взглянул на Гарри, видимо, ожидая от того какой-то помощи, но Гарри и пальцем не шевельнул: он был целиком и полностью на стороне миссис Уизли. Нечего Артуру там делать, пусть о Пожирателях заботятся авроры. – Молли, отпусти меня, пожалуйста, - и мистер Уизли попытался оттолкнуть жену, но та только с плачем повисла у него на шее, перекрывая от него выход из дома своим телом.
- Папа, пожалуйста, не ходи, - просила и Джинни. – Останься с нами, я тебя прошу.
Гарри никогда не слышал у Джинни такого умоляющего голоса. На месте мистера Уизли он бы моментально сдался, услышав просящие нотки в её тоне.
- Я всё равно уйду, Молли, и ты это прекрасно знаешь, мы с тобой это тысячу раз обсуждали! – мистер Уизли начинал сердиться. – Поэтому перестань плакать и отпусти меня. Я тебе обещаю, что не буду принимать ни в чём участия, я только прослежу, чтобы…
Он осёкся и взглянул на Рона, стоявшего совершенно неподвижно с окаменевшим лицом, глядя на отца бездонными чёрными глазами. Мистер Уизли вздрогнул под его взглядом. Наконец, ему удалось разжать руки миссис Уизли, и она отступила на шаг назад, спрятав руки за спину.
- Прости меня, Артур, - вытирая слёзы, решительно сказала она. – Я не должна была устраивать такой сцены, мне очень жаль. Конечно, ты иди, я и слова больше не скажу. Только будь осторожен, ладно? Обещаешь?
Мистер Уизли только кивал, идя по дорожке в окружении родных, в ответ на все просьбы Джинни, иногда бросая несколько обеспокоенный взгляд на неестественно спокойного Рона. Гарри был уверен, что Рон обязательно попробует уговорить отца взять его с собой, он никак не ожидал, что друг так легко откажется от всех своих планов мщения. Идущая рядом с Гарри Гермиона тоже выглядела обескураженной и не спускала с Рона напряжённого взгляда, ожидая взрыва.
- Всё, мои дорогие, - мистер Уизли остановился в конце дорожки и решительно посмотрел на жену, - я пошёл. Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста, я скоро вернусь.
Миссис Уизли кивнула. Нижняя губа у неё задрожала, но она сжала зубы и не позволила себе снова расплакаться. Лицо Джинни выражало тревогу и страх, но она постаралась улыбнуться, чтобы поддержать отца в его решении. Рон стоял рядом, не сводя с мистера Уизли внимательного взгляда и сложив руки на груди. Гарри подумал, что, возможно, он всё-таки ошибся, и Гермиона снова оказалась права: Рон не так уж и изменился, просто битва и смерть брата наложили отпечаток на его характер. Может быть, он и не думает больше о мести…
Мистер Уизли сделал шаг назад, поднял руку и помахал всем на прощание, а потом крутанулся на месте, трансгрессируя в ему одному известное место. И тут произошло несколько вещей сразу: очертания фигуры мистера Уизли стали расплывчатыми, и в ту же секунду Рон резко прыгнул вперёд, вцепившись обеими руками в мантию отца, послышался громкий хлопок, и оба исчезли.
- НЕЕЕЕЕЕЕЕТ! – раздался страшный крик Гермионы.