Глава 21. Exciter

Глава о том, как у Мартина Гора случился первый творческий кризис, о том, что он задолжал своей техасской подруге после 11 лет в Англии и о том, почему Гор рекомендовал группам, играющим у него на разогреве, носить защитную одежду

История создания альбома Exciter началась с творческого кризиса, а история самого творческого кризиса — с идеи, которая когда-то была уже отвергнута группой Depeche Mode. После выпуска четырех успешных синглов с февраля по октябрь 1997 года, парни вспомнили о том отложенном на дальнюю полку плане, который предлагался в качестве вынужденной меры, когда студийная работа над альбомом Ultra зашла в тупик. Спустя десять лет они решили выпустить вторую компиляцию лучших хитов Depeche Mode.

Несмотря на то, что после выздоровления Дейва Гэана в группе воцарились равновесие и стабильность, Мартин Гор все еще опасался проверять свою команду на прочность, запустив новый крупный проект. Выпуск сборника синглов казался ему не таким рискованным мероприятием, даже несмотря на то, что на этот раз пластинка должна была стать минимум двойным альбомом и охватить втрое больший период, чем его предшественник Singles 81>85, который тем временем был перевыпущен после доработки дизайна: группа решила убрать «детсадовское» фото с обложки.

Первой ласточкой, появившейся в преддверии выпуска новой компиляции, стала прохладная и элегантная песня Only When I Lose Myself, которая лишний раз продемонстрировала сложные взаимоотношения Мартина с самым непостижимым из всех человеческих чувств. «Я всегда воспринимал любовь, как особую форму зависимости», - говорил он. «Людям нравится рассказывать о своей независимости. Мое отношение к любви – иное. Для меня любовь – это сильная зависимость одного человека от другого».

Но намного сильнее, чем Only When I Lose Myself, к новому сборнику привлекли внимание приуроченные к его выходу концерты. 2 сентября 1998 года Depeche Mode отправились в четырехмесячный тур по Америке и Европе. Оформление сцены, разработанное Антоном Корбайном для этого тура, было более чем спартанским. Но это никак не сказалось на бурном ликовании изголодавшихся по концертным выступлениям фанатов, которые не видели Depeche Mode на сцене с того самого момента, когда группа решила поберечь здоровье и воздержаться от тура после выхода Ultra.

Во время этого ревю группа предстала перед поклонниками окрепшей и еще более сплоченной и представила публике двух своих новых участников, которые заняли пустующее место Алана Уайлдера: ударника Кристиана Айнера, а также музыкального единомышленника и любимого аккомпаниатора Мартина Гора, клавишника Питера Гордено.

Начало тура и бурное обсуждение собственной компиляции Depeche Mode совпало с выходом трибьюта For The Masses: An Album Of Depeche Mode Songs. Рок- и поп-звезды записали каверы на песни Мартина Гора, причем некоторые из этих каверов приобрели впоследствии достаточно широкую известность, что не так часто случается с проектами такого рода. В записи пластинки принимали участие такие величины как Smashing Pumpkins, Rammstein, Deftones и The Cure. «Мартин Гор — фантастический сонграйтер», - мечтательно рассказывал Джеф Турцо из группы God Lives Underwater, которая решила сделать кавер на композицию Fly On The Windscreen. «Он написал так много замечательных песен. А мы слушали их и думали: блин, ну почему нам не пришли в голову подобные идеи? Его песни так просты и одновременно филигранны». От такого почитания и преклонения Гор почти терял дар речи: «Разве это не огромная честь для тебя, как для музыканта, когда целая плеяда знаменитых команд собирается, чтобы перепеть твои песни и еще раз продемонстрировать тебе, какое влияние оказала на них твоя музыка?»

Однако именно это массовое почитание повергло Гора в тяжкие раздумья. Его слава летела впереди него, одновременно все выше и выше поднимая планку. После завершения Singles Tour в декабре 1998 года Гор заперся в своей студии в Хертфордшире и начал сочинять песни для нового альбома Depeche Mode. По-крайней мере, он намеревался заняться сочинительством. На деле же Мартин часами просиживал перед чистым листком бумаги, безо всякого удовольствия перебирал гитарные струны или отстраненно наигрывал что-то на пианино. Впервые в жизни он узнал, что такое творческий кризис. «Чем дольше ты пишешь песни, чем больше их у тебя, - говорил он позже, - тем сложнее создавать по-настоящему интересные вещи. Прошло много месяцев, прежде чем я смог «родить» хоть что-то. И чувствовал я себя при этом так, как будто никогда в жизни не написал ничего стоящего».

Дэвид Гэан расценил творческий кризис Гора, как реакцию отторжения на многолетний отработанный алгоритм написания песен. «Возможно, - говорил он, - этот процесс навевает на Мартина скуку». Флетчер умудрился разглядеть в происходящем структурную проблему: «Мне кажется, что Мартину не очень-то нравится творческий процесс. Он пишет не постоянно и написал не так много песен. По-настоящему он берет себя в руки только перед тем, как отправиться в студию, и только там начинает серьезно работать». У менеджера группы Джонатана Кесслера тоже было свое объяснение причин всех тех затруднений, которые испытывал сонграйтер. «Мартин непомерно давит сам на себя, когда пишет. У него в голове песни возникают намного быстрее, чем ложатся на бумагу». На самом деле сочетание всех трех аспектов привело Гора в ступор. Ответственность за то, что десятый альбом Depeche Mode Exciter в течение почти полугода высился перед уже готовым капитулировать сонграйтером мертвой грудой многообещающих набросков, лежала только на нем одном.

Идея, которая спасла положение, неожиданно пришла в голову Дэниелу Миллеру. Он отправил к Гору двух его старинных приятелей: продюсера Depeche Mode Гарета Джонса и клавишника Пола Фригарда. По необходимости «палочки-выручалочки» впрягались в процесс написания песен, выступая в соавторстве и подстегивая мотивацию Гора. Много лет спустя Фригард вспоминал, что к началу совместных сессий осенью 1999 года Гор представлял собой чрезвычайно жалкое зрелище: «Дошло до того, что он внушил себе, что больше никогда не напишет ничего достойного внимания». Гарет Джонс так описывал их встречу с Гором: «Мартин — как робкий дух, сквозь который пробивается сияние настоящей музыки. Но вот дверь почему-то захлопнулась дверь, и сияние угасло. Это повергло его в депрессию». Джонс считал, что первым шагом для выхода из творческого кризиса должно было стать устранение давления на самого себя. «Мы попытались сделать так, чтобы все, что его окружало, способствовало творчеству. Мы экспериментировали с песнями в здоровой, ненапряженной атмосфере. Иногда даже занимались групповыми медитациями, слушали музыку, ели вместе и почти не выходили из студии».

Порочный круг разорвался непосредственно в процессе написания песен. Фригард заявился в студию Гора, когда тот безуспешно сражался за фортепиано с ранней версией I Feel Loved. Клавишник предложил Мартину взять гитару, а сам занял его место за клавиатурой. И… «Это помогло ему раскрыться», - рассказывал музыкант. «Он никогда в жизни не позволял себе играть в присутствии других людей «сырые» вещи. Но он сделал над собой усилие, оковы упали, он сказал: «У меня есть идея по тексту этой песни!» и «А вот это нужно изменить!». Меня это очень впечатлило тогда, потому что я наблюдал за тем, как этот талантливый человек вновь обрел веру в себя. Наблюдал за тем, как работает его голова». Те же впечатления были и у самого Мартина. «Мы с Дейвом и Флетчем втроем торчали в студии и — ничего!», - рассказывал он. «Но когда в студию пришли Пол и Гарет, сидели и ждали, когда же им найдется применение, я подумал: «Дайте мне два часа, и я напишу песню, которая станет отправной точкой». В тот момент для меня это было очень важно».

Если сказать честно, то произошедшее стало для Гора настоящей революцией. Открытость, не свойственная замкнутому чудаку Мартину, обескуражила даже его давних соратников и друзей. Дэниел Миллер вспоминал: «Мартин вообще не из тех, кто охотно раскрывает карты. Услышать новую вещь от него можно, только если он на сто процентов в ней уверен. И мы понятия не имеем, сколько по-настоящему хороших песен он от нас таким образом утаил».

Как бы то ни было — песни полились из него рекой, как только с помощью Джонса и Фригарда ему удалось выйти из творческого тупика. В благодарность за это Гор сразу же пригласил Джонса принять участие в работе над Exciter в качестве инженера звукозаписи. После этого состоялась встреча с Дэвидом Гэаном. Полностью реабилитированный фронтмен привез с собой из Нью-Йорка не только грандиозные планы относительно нового альбома, но и тайную надежду, что на этот раз на пластинке появятся и его собственные песни. Правда, он ничего не сказал Гору об этом своем желании вплоть до окончания студийной работы. На то были свои причины.

«В течение многих лет я периодически писал песни, но ни одну так и не доделал», - рассказывал Дэвид в 2003 году в вебмастеру Depeche Mode Дэниелу Барасси. «Первой написанной мной песней, которую я отважился показать Мартину, стала Closer (позже она станет бисайдом сольного сингла Гэана I Need You). Во время работы над Ultra я сыграл Гору демоверсию этой композиции, и мне показалось, что вещь ему понравилась. Был момент, когда я поверил даже, что эта песня войдет в альбом. Я был очень воодушевлен. Три дня летал как на крыльях, но потом группа собралась, чтобы в процессе ожесточенной дискуссии выбрать песни для Ultra. Про Closer было сказано, что она не гармонирует с остальными композициями. Мы тогда, помнится, сыграли парочку с Тимом Сименоном».

У Гора о той ситуации сложилось аналогичное впечатление, которым он поделился в 2005 году в одном из своих интервью: «Я никогда не пытался загнать Дейва в рамки. Особенно в его желании проявить себя более активно. Во время записи Ultra он принес весьма неплохую песню, но она, к сожалению, не гармонировала с остальными композициями, отобранными для пластинки. Дейв признал это. Тот случай был единственным, когда он предложил мне какую-то песню собственного сочинения».

Поведение Дейва стало для Гора доказательством того, что он похоронил свои амбициозные намерения однажды выступить в роли сонграйтера. Дэвид же со своей стороны не предлагал больше никакие идеи из опасения вновь нарваться на отказ. Даже годы спустя, когда они уже работали над альбомом Exciter, впечатление о тех неприятных переживаниях никак не желало тускнеть: «Меня тогда это сильно задело. Я чувствовал себя так, словно меня отбросили на несколько лет назад».

Мартин мог бы избежать множества неприятностей и неблагоприятных отзывов в СМИ, если бы перед началом студийной работы над Exciter вызвал на разговор своего фронтмена, вместо того, чтобы в очередной раз «замолчать» начинающийся конфликт в лучших традициях группы Depeche Mode. Гор мог бы предположить, что Гэан в создавшейся ситуации очень нуждался в поддержке. Тем более, что собственный творческий кризис, который ему пришлось с таким трудом преодолеть, лишний раз подтвердил, что написание песен — явление не само собой разумеющееся, и что создание каждой песни — это борьба. В общем, хандра Гэана могла бы вообще не коснуться Гора, тем более, на глазах общественности.

Ущемленное самолюбие Дэвида заставило его предусмотрительно воздержаться от того, чтобы предложить Гору новые песни для альбома Exciter, написанные им за то время, которое прошло с момента выхода Ultra. Потому что, как ему казалось, любые переговоры привели бы их к одному единственному выводу: его песни, написанные в классическом роковом стиле, скорее, не смогли бы органично вписаться в проникнутую футуристичной атмосферой электронную пластинку. Тем более, что занимался записями приглашенный по рекомендации Дэниела Миллера Марк Белл. Свою работу в качестве продюсера он начал в 1997 году с альбома Bjork Homogenic и после этого боевого крещения длительное время сотрудничал с эксцентричной исландской певицей.

«Несмотря на то, что демозаписи новых песен были достаточно серьезно проработаны», - вспоминал Гор, - «нам все равно хотелось превратить их в нечто особенное. Мы вспомнили про Марка». Белл счел предложение музыкантов за честь и отправился вместе с ними в лондонскую студию RAK. Именно в этой студии была записана стартовая композиция альбома Dream On — расслабленная блюзовая вещь, заново определяющая прохладную сдержанность в понимании группы Depeche Mode.

Для второй сессии музыканты мужественно отправились в студию, ставшую свидетелем их позора во время записи Ultra, а именно — в нью-йоркскую студию звукозаписи Electric Lady Studios. Спустя некоторое время музыкантов навестили представители их американского лейбла Reprise, которые хотели получить достоверную информацию о текущей ситуации и согласовать с парнями собственные планы по выпуску новых пластинок. Этим визитом они, сами того не ведая, привели Гора в угнетенное состояние. Потому что чем сильнее ему хотелось, чтобы изысканная и нежная Dream On стала первым синглом и провозвестником выхода альбома Exciter, тем больше он понимал, что звукозаписывающая компания отдаст свое предпочтение хитовой танцевальной I Feel Loved. Гор дал указание Беллу пропустить динамичный трек во время демонстрации нового материала, и его хитрость удалась: Dream On стала первым синглом Exciter. «Эта песня странным образом напоминала мне о семидесятых, в ее гармониях слышалось что-то от Кросби, Still & Nash», - пояснял Гор. «После всех этих лет нам только на пользу пойдет нечто столь необычное, особенно в качестве первого сингла альбома».

Заключительная композиция Goodnight Lovers тоже стала своеобразным соревнованием Гора с одной из его любимых групп. Мягкий, схожий со спокойным сердцебиением ритм, клавишное наполнение, сопровождаемое причудливым эхом, приглушенный, нежный голос Гэана и фоновый «гудящий» баритон Гора вызывали ассоциации с колыбельной, написанной тремя сентиментальными отцами для своих детей. Даже Белл во время записи этой песни попросил музыкантов представить себя на месте отцов, поющих колыбельную. У Гора было несколько иное понимание этой композиции. «Мне чудилось в ней что-то, свойственное группе The Velvet Underground», - говорил он. Гор давно уже являлся поклонником арт-рок-команды и Лу Рида. Особенное удовольствие он получил от прослушивания совместного проекта этой группы и немецкой певицы Nico The Velvet Underground & Nico 1967 года. Композиция Goodnight Lovers стала попыткой Гора сымитировать песню I’ll Be Your Mirror, используя при этом средства Depeche Mode. «Очень сложно воплотить в жизнь нечто подобное, но мы попросили Дейва петь очень мягко, почти шепотом. Музыкальные эффекты и манера его пения создали нужную атмосферу. Я был очень доволен полученным результатом».

После сессий в Нью-Йорке Гор в последний раз вернулся в британский Хертфордшир, и вскоре весь его дом оказался завален коробками, в которых обычно перевозят вещи при переезде. Что только не сделаешь ради любви всей твоей жизни! «Моя жена – американка, она прожила со мной 11 лет в Англии», - говорил он газете Metro. - «Но теперь сказала, что с нее хватит».

Горы уехали из Хертфордшира и купили виллу в популярном калифорнийском курортном городке Санта-Барбаре. Мартин сразу же организовал дома музыкальную студию, а Сюзанна занялась разработкой линии дамского белья «Boisvert Lingerie», параллельно обдумывая планы открытия собственного спа-салона. В 2001 году салон «Aviva Spa» был открыт. Своим названием он обязан именам двух дочерей Мартина и Сюзанны Авы и Вивы. «Конечно, я скучаю по своим друзьям и таким бессмысленным вещам как футбол», - говорил Гор. «Но если отвлечься от всего этого, то жизнь, кажется, наладилась. В отличие от калифорнийцев я не помешан на здоровом образе жизни, но тут даже погода способствует отличному самочувствию. Классно каждое утро просыпаться от лучей солнца, падающих через открытое окно».

Вскоре остальные музыканты группы получили возможность увидеть Гора в его новом окружении. В конце 2000 года он — загоревший, постройневший и в зеркальных солнечных очках, сползающих на кончик носа — встречал Дэвида, Эндрю и всю остальную команду, прибывшую в Санта-Барбару для третьей студийной сессии. Работа в Sound Design Studios стала, пожалуй, самой расслабленной за всю их карьеру. По странному стечению обстоятельств именно в этой ненапряженной атмосфере была записана самая душная, пропитанная клаустрофобией вещь The Dead Of Night. Настоящий сгусток инферно, замешанный на индустриальных битах и искаженном вое синтезаторов. Даже вокал Гэана казался пропитанным ядом, когда он пел в микрофон:

We are the dead of night
We’re in the zombie room
We’re twilight’s parasites
With self-infected wounds

О чем именно повествовали эти строки, Гор открыл журналу Flaunt. В свойственной ему манере Гор рассказал о лондонском ночном клубе Browns, который теперь — через годы и расстояния — казался ему еще более странным и причудливым.

«Печальное было зрелище», - говорил он. «Клуб занимал три этажа — в подвале веселилась обычная публика, звездульки средней руки – на первом этаже, а на самом верху, в так называемой «Красной комнате» тусовались настоящие випы. Они только и делали, что одурманивали себя самой разнообразной наркотой, несмотря на заявления в прессе, что ни у кого из тамошних завсегдатаев нет с этим никаких проблем. Поэтому я и окрестил «Красную комнату» «Комнатой зомби». Там все говорили либо слишком быстро, но при этом ни о чем или просто тупо таращились в пустоту перед собой. Пока ты тусуешься с этими людьми — они твои лучшие друзья. Но на следующий день, если ты встретишь кого-то из них на улице, они вряд ли припомнят, как тебя зовут».

Ни музыкальная составляющая, ни текст The Dead Of Night не позволяли этой композиции органично вписаться в альбом. Она выделялась из ряда подобранных для пластинки песен, пожалуй, даже больше, чем танцевальная I Feel Loved и мощная I Am You, тоже немного не вписывающихся в общее светлое настроение альбома. Тот, кто не воспринял The Dead Of Night как камень, взбудораживший спокойную водную гладь, увидел в ней связку между по-настоящему волшебной балладой When The Body Speaks и инструменталом Lovetheme, плавно переходящим в темпераментную и страстную Freelove.
Заслуженно или нет, но по результатам обзоров вышедший в свет 14 мая 2001 года Exciter побил рекорды своего предшественника Ultra. Американский медиа-эксперт Майкл Паньотта в своей статье к выходу коллекционного издания Exciter в 2007 году расценил воодушевление критиков по поводу этого альбома, как результат смены поколений в редакционных офисах. «Молодые журналисты постепенно вытеснили старичков», - писал он. «Теперь у руля оказались люди, выросшие на пластинках Speak&Spell и Construction Time Again». Журнал Rolling Stone мечтательно описывал «неземное настроение и чистоту» новой пластинки Depeche Mode, USA Today увидели в Dream On «самый лучший сингл, написанный Мартином Гором со времен Enjoy The Silence». NME вообще молитвенно преклонили колени: «Осталось не так много групп старой когорты, которые на двадцатом году своего существования способны создать настолько свежий и независимый альбом. И нет ни одной группы, умеющей так искусно соединить не подверженный капризам моды соул и андеграундую музыку в стиле техно. И если в наше время сумасшедшей музыкальной мешанины и засилья поп-культуры кому-то понадобится серьезная, взрослая музыка, то это должна быть музыка Depeche Mode».

Парни из Depeche Mode тоже позволили себе немного ностальгии, пригласив в Exciter Tour по Европе своего старинного коллегу по звукозаписывающей студии Mute и пионера электро-попа Фрэнка Тови, известного как Fad Gadget. «Я услышал, что Фрэнк вновь выступает как Fad Gadget, исполняя с новой командой старые хиты», - рассказывал Мартин. «Я предложил остальным пригласить его с нами в тур. Я подумал, что именно так круг замкнется. Ведь когда-то мы стали известны благодаря тому, что играли у него на разогреве». Тови согласился, несмотря на то, что в качестве разогрева Depeche Mode он подвергался определенной опасности. «Некоторые из групп, игравших у нас на разогреве, фанаты забрасывали монетами, чтобы те быстрее ушли со сцены», - рассказывал Гор. «Мы предупредили об этом Фрэнка, и он тут же распорядился изготовить плексигласовые щиты и защитные шлемы. Правда, уже на втором шоу выяснилось, что в этих ухищрениях не будет нужды». Фанаты прекрасно знали о той роли, которую Fad Gadget сыграл в становлении Depeche Mode, и относились к нему с уважением. Кроме того, большинство из них видели Фрэнка Тови в последний раз: он умер в апреле 2002 года в возрасте 45 лет от острой сердечной недостаточности.

У тому моменту уже был смонтирован и готов к выходу в свет документальный фильм Антона Корбайна One Night In Paris. Если бы не это обстоятельство, Depeche Mode обязательно включили бы фрагмент выступления Фрэнка в этот двойной DVD, чтобы почтить его память. А так — фильм был полностью посвящен выступлению группы в Париже в Palais Omnisports 9 и 10 октября 2001 года. Концерты проходили в экстатическом угаре — что для группы, что для поклонников. Только один момент постоянно менялся: после совместного исполнения Waiting For The Night Гор выбирал новую песню для сольного исполнения и просил Гордено аккомпанировать ему. На первом парижском концерте это была It Doesn’t Matter Two (она-то и попала на DVD), на втором — Sister Of Night. На концертах в других городах Мартин исполнял Judas, Surrender или Condemnation, The Bottom Line, Dressed In Black или неизменную любимицу публики — песню Somebody.

Кстати, именно Somebody стала когда-то отправной точкой подобных сольных номеров. Во время Singles Tour Гор и Гордено выступали перед поклонниками с этой песней. Ежевечернее бурное ликование публики и натолкнуло их на мысль использовать эту же идею во время Exciter Tour. Однако во втором туре основной «фишкой» стал эффект неожиданности. Даже сами музыканты удивлялись своей смелости: «Внезапно мы начали исполнять каждый вечер разные песни», - вспоминал Гордено. «Бывало, что и репетировали-то их всего за полчаса до того, как выйти к двадцатитысячной толпе».

Гор и Гэан на сцене являли собой образец единства. На время концертов они словно забывали все те недомолвки, которые рано или поздно должны были столкнуть их лбами. Журналист NME, присутствовавший на одном из двух берлинских концертов, так описал свои впечатления: «При всем внутреннем напряжении Depeche Mode кажутся такими сплоченными, какими не были уже лет десять. В наше время бесцветных мега-шоу и вульгарных суперзвезд перед лицом такого профессионализма можно только снять шляпу».

В то время, когда в ноябре 2001 года в Хорватии и Германии гремели заключительные концерты Exciter Tour, на другой стороне Атлантики одна живая легенда решила устроить небольшую авантюру. Джонни Кэш, общепризнанный король кантри, решил перепеть Personal Jesus для своего альбома American IV: The Man Comes Around, который должен быть появиться год спустя после триумфального выступления Depeche Mode в Мангейме. И все было бы прекрасно, но об оказанной ему чести Гор узнал только тогда, когда Кэш песню уже исполнил и записал. В интервью London Times Гор кокетливо рассказывал, что его, как автора и правообладателя этой песни, попросту поставили перед свершившимся фактом. «Думаю, что такие величины как Кэш не спрашивают разрешения». По словам Гэана реакция Гора на готовый кавер короля кантри была такой:

Гор: «Да, хороши дела».
Гэан: «Мартин, да ты подумай только! Это все равно, что сам Элвис взял бы и перепел одну из твоих песен!»

Нанести предательский удар в спину рокеру Мерилину Мэнсону, чья кавер-версия той же песни, что так приглянулась Кэшу, могла на любого нагнать суеверной жути, Гор поручил Флетчеру. Тот во время нашей встречи в 2005 году ответственно заявил под диктофон: «Кавер Джонни Кэша на песню Personal Jesus — самая большая награда, которую мы только могли себе вообразить. А ты слышал кавер Мэнсона? Вот это уже не копия. Это караоке!»