Annotation. Красавец Александр Маклейн и прелестная Кейтлин Херст ведут настоящую войну

Красавец Александр Маклейн и прелестная Кейтлин Херст ведут настоящую войну. Кейтлин уже выставила Александра дураком на потеху всему высшему свету, а он успел основательно подпортить ее репутацию. Теперь они условились о новом поединке. Каждому предстоит выполнить по три задания соперника, и тот, кто выиграет, вправе требовать от проигравшего все, что пожелает. Опасные и веселые приключения начинаются — и пока ни одна из враждующих сторон не догадывается, насколько короток путь от яростной ненависти до пылкой любви. Карен ХокинсПрологГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14Глава 15Глава 16Глава 17Глава 18Глава 19Глава 20Глава 21Эпилог

Карен Хокинс
Поединок сердец

Пролог

Еще не было на свете мужчины, который нуждался бы в женском руководстве больше, нем Александр, лэрд из клана Маклейнов. Старая Нора из Лох-Ломонда однажды холодным вечером трем своим внучкам.

— Итак, решено, — сказал Александр низким, звучным голосом, не скрывая радости. — Кейтлин Херст наконец заплатит за ущерб, который причинила мне и моему семейству. На его мужественном и чувственном лице безошибочно читалось выражение крайнего удовлетворения, и Джорджина, герцогиня Роксбург, порадовалась, что не она является объектом его мести. — Было нелегко привезти ее сюда, тем более если учесть, с кем мне пришлось водить компанию! — Она презрительно скривила губы, приглаживая длинные пряди рыжих волос щеткой с серебряной ручкой. — Не нравится мне дружба с простонародьем. — В самом деле? — Жестко очерченный рот сложился в подобие слабой улыбки. — Разве не приятно ненароком повстречать родственника? Щетка замерла на полдороге, прежде чем Джорджина отрезала: — Не понимаю, о чем вы говорите. Он насмешливо приподнял брови. Сделав над собой усилие, герцогиня продолжала приводить волосы в порядок. Хотя в душе она так и кипела от злости, да и от страха тоже. Однако чему тут удивляться? Александр, лэрд из клана Маклейнов, славился умением докопаться до самого дна чужой тайны. Ей бы давно следовало догадаться, что ее тайну он уже раскрыл. Пусть сегодня она герцогиня, но когда-то… Вся похолодев, Джорджина наблюдала за ним из-под ресниц. Он отвернулся к окну, и уходящий свет послеполуденного солнца освещал его лицо — зеленые глаза, смелую линию носа, твердые чувственные губы. Глядя на эти губы, она поежилась, вспоминая. — Значит, потеха начинается. — Он повернулся к ней лицом. — Как вам удалось уговорить миссис Херст принять приглашение и отпустить свою дочь в ваш замок? Слегка успокоенная, Джорджина надула полные губки: — Две недели ушло, чтобы она хотя бы согласилась меня выслушать. Вдобавок пришлось пообещать, что я буду приглядывать за ее драгоценной дочуркой, словно за собственным ребенком. — Она держала Кейтлин под замком месяца три. Мне и близко не удавалось подойти к негодяйке. — Александр окинул Джорджину взглядом, не лишенным искренней теплоты, и ее сердце затрепетало. — Благодарю за помощь. Я ваш должник, Джорджина. Она слегка изменила позу, чтобы распахнулся халат, открывая взгляду ее новое французское неглиже из тончайшего батиста, столь тонкого и прозрачного, что сквозь ткань проступали соски ее полных грудей. Любой мужчина потерял бы голову от желания, но только не Маклейн. Он по-прежнему сидел, откинувшись на спинку кресла на другом конце комнаты, скрестив перед собой длинные мускулистые ноги. Красивое лицо застыло в глубокой задумчивости. Невидящие глаза уставились куда-то в пространство, на чеканных губах слабая улыбка. Два года она донимала его, дразня с притворным простодушием, чтобы завлечь к себе в постель. Зато не прошло и трех месяцев, как ему все это надоело. Щеки Джорджины вспыхнули, и она судорожно вцепилась в серебряную ручку щетки, даже пальцам стало больно. — И что вы придумали для девчонки Херст? Вы ведь так и не сказали. Его взгляд сделался непроницаемым. — Кейтлин Херст передо мной в большом долгу. Она выставила меня на посмешище. С удовлетворением отметив, как зло сжались его губы, Джорджина сообщила с сочувствием, призванным скрыть ее триумф: — Все только и говорили, как малышка Херст объявила, что выйдет за вас замуж любой ценой. Так что вы оба сделались притчей во языцех для всего света. Лицо Маклейна окаменело. — И теперь я получу фунт мяса из ее мягкой, изнеженной задницы. Когда она приезжает? — На этой неделе. Я пошлю за ней карету. — Отлично. — Маклейн откинул голову на высокую спинку кресла, расправил широкие плечи и скрестил лодыжки в начищенных до блеска сапогах. — Кейтлин Херст весьма легкомысленная и несдержанная особа. Все, что требуется, — это устроить ей приключение сомнительного толка, и тогда от ее репутации останутся одни клочья. Только на сей раз рядом не будет ни ее сестры, ни моего братца. Некому будет ее спасать. — Только смотрите, будьте осторожны и сами не попадитесь в лапы священнику, как Хью! Джорджина была с Александром в ту ночь, когда он раскрыл план Кейтлин заманить его в брачную ловушку. Именно в результате ее злонамеренных действий брат Александpa и сестра Кейтлин были вынуждены пожениться, чтобы спасти репутацию девушки от окончательной гибели. Узнав о планах Кейтлин, Александр пришел в ярость, и это еще слишком мягко сказано. Он расхаживал туда-сюда по библиотеке, с бледным от гнева лицом, и ночное небо, которое только что было чистым и безмятежным, заволокли грозовые тучи. Даже сейчас, несколько месяцев спустя, Джорджина вздрагивала, вспоминая, какая страшная буря тогда разразилась. До нее доходили слухи о проклятии семьи Маклейн, но до того момента она им не верила. Он презрительно усмехнулся: — Да я скорей женюсь на посудомойке, чем на этой девице! — Вы слишком умны, чтобы она сумела сбить вас с толку, — проворковала Джорджина. — Надеюсь, мне не придется краснеть, когда она заявится в мой дом. Остальные гости могут потребовать объяснений, зачем я пригласила эту деревенщину. — Беспокоиться не стоит. Кейтлин провела сезон в Лондоне и показала себя вполне достойно. Это заметил даже Браммелл. Джорджина вдруг встревожилась: — Сколько Кейтлин лет? Двадцать, правильно? — Двадцать три. — Забавно. Между ней и вами та же разница в возрасте, что и между Гумбольтом и его молодой женой, — сказала она как бы между прочим, наблюдая за Маклейном сквозь частокол густых ресниц. У Александра вытянулось лицо. Джорджина спрятала улыбку. Виконт Гумбольт был лучшим другом Маклейна. К всеобщему удивлению, в возрасте сорока двух лет Гумбольт без памяти влюбился в девушку почти на двадцать лет моложе и женился на ней. Его мать, которая уже не надеялась увидеть сына женатым, от души благословила его на брак, но Александр был крайне сдержан в отношении такой неравной партии. Гумбольт, однако, не желал слышать ничего, что бы порочило его невесту. Нежданное счастье виконта было слишком быстротечным. Новоиспеченная виконтесса оказалась ненасытной. В течение последующих семи лет ее муж жил в череде нескончаемых публичных скандалов и унижений, и, кроме того, она его полностью разорила. В один прискорбный день деловой партнер Гумбольта нашел виконта мертвым, с дымящимся пистолетом в руке и запиской на письменном столе под пресс-папье. В письме виконт проклинал жену, но это вряд ли могло служить утешением тем, кто его по-настоящему любил. Смерть друга была отчаянным ударом для Маклейна. Даже теперь, четыре года спустя, стоило лишь упомянуть о тех событиях, как его глаза темнели, а губы становились совсем белыми от злости. — Меня не интересует Кейтлин Херст, если вы это имеете в виду! — рявкнул он. — Конечно, нет, — поспешила согласиться Джорджина. — У вас слишком изощренный вкус, чтобы заинтересоваться дочкой викария. Я всегда полагала, что Кларисса слишком молода и красива для Гумбольта. Ему следовало предвидеть, каков будет конец. Она хотела заполучить его деньги, и стоило ей добиться своего… Она с самого начала смеялась над ним. Александр старался сохранять спокойствие, хотя его глаза раздраженно сверкнули: — Возможно. Ее успокоило, что он не стал спорить. Маклейн никогда не флиртовал с молоденькими девушками, но вдруг Кейтлин Херст станет исключением? Какие бы чувства он к ней ни питал когда-то, сейчас от них наверняка остались одни воспоминания. После ее-то выходки, когда весь Лондон на все лады склонял имя Маклейна! Он порывисто вскочил: — Мне пора. Договорился о конной прогулке с герцогом Линвиллем. Нужно испытать его нового гнедого. Жадный взгляд Джорджины обежал широкие плечи и узкие бедра, схваченные полами отлично сшитого сюртука, мощные ноги. — Нравятся мои брюки? Она поспешно взглянула ему в лицо, ее щеки пылали, а на губах застыла улыбка, которая, как она надеялась, могла сойти за выражение лукавого подтрунивания. — Вините меня, что я предаюсь нежным воспоминаниям? — Нет, пока вы отдаете себе отчет — это всего лишь воспоминания, и ничего больше. — Он пристально взглянул на герцогиню. — Надеюсь, вы понимаете, что моя просьба о помощи — обычная просьба об одолжении, принятом между друзьями, и ничего больше, — мягко добавил он. Она вымученно рассмеялась: — Мы друзья и, надеюсь, ими останемся. По крайней мере сейчас. Маклейн поклонился. Глаза его смотрели с большей теплотой, чем два дня назад, когда он приехал. — Доброго дня, Джорджина. Увидимся за обедом. Уверенной походкой он направился к выходу. От вида его сильного, грациозного тела в движении у нее пересохло во рту. Затем он вышел, оставив после себя отчаянную и безнадежную пустоту.

Глава 1

Только женщине, что не ведает слова «нет», и дано завоевать Маклейна, особенно того, чье сердце сделано из камня. Старая Нора из Лох-Ломонда однажды холодным вечером трем своим внучкам.

— Настоящая, живая герцогиня? Кейтлин Херст рассмеялась, услышав причитания младшей сестры. — Да, настоящая, живая герцогиня, а вовсе не настоящая, но мертвая герцогиня! — О, ты ведь понимаешь, что я хотела сказать. Мэри бросилась на постель, где уже лежали дорожный саквояж, три бальных платья, стопка свежевыглаженных панталончиков и пара изрядно поношенных бальных туфелек. — Вот бы мне тоже поехать к настоящей, живой герцогине — да погостить у нее три недели! Кейтлин положила в стоящий на полу сундучок пару чулок, штопанных всего только раз. — Ты ведь не собираешься упрекать меня в том, что я хочу немного повеселиться впервые за многие месяцы? — Нет, Просто жалею, что мне нельзя поехать с тобой. — Лежа на кровати, Мэри раскинула руки в стороны. — Герцогиня в письме обещает, что будут прогулки в парке, конные вылазки, стрельба из лука, карточные игры. — Как раз это развлечение насторожило маму. — Конечно, но ведь папа тайком сунул тебе гинею, чтобы ты могла играть, значит, это не так уж неприлично. Кроме того, мама насторожилась не из-за карточной игры, а из-за бала-маскарада. Я даже думала, что она вовсе запретит тебе ехать, когда герцогиня сообщила, что необходим маскарадный костюм. — И мне пришлось пообещать, что я не надену маску и буду вести себя так, как и надлежит благовоспитанной молодой леди. Мэри повела бровью: — И ты на это способна? — Именно так и поступлю! — пылко воскликнула Кейтлин. Она не кривила душой. Она и вправду всегда старалась вести себя хорошо. Беда в том, что она забывала о благих намерениях, стоило ей выйти из себя. Кейтлин вовсе не хотелось нарушать правила поведения в обществе. Но стоило кому-нибудь бросить ей вызов или разозлить, как дух соперничества вспыхивал в ней огнем, чтобы возобладать над добрыми намерениями или осторожностью. Кейтлин затолкала в саквояж свою шаль — несколько энергичнее, чем требовалось бы. Боже правый, если бы только ей удалось обуздать вспыльчивость три месяца назад! Она бы не позволила Александру Маклейну спровоцировать ее на недопустимые слова и поступки. Но что теперь поделаешь? Разве что попытаться использовать эту счастливейшую возможность, чтобы восстановить в глазах света свою репутацию и честь семьи. Мэри погладила одно из платьев, разложенных на постели и приготовленных к тому, чтобы их завернули в бумагу и упаковали в саквояж. — Спорим, ни у кого из гостей герцогини не будет таких красивых платьев! Ты шьешь лучше, чем модистки с Бонд-стрит. Кейтлин улыбнулась: — Спасибо! Так приятно слышать! Я особенно горжусь этим серебряным; надену его на маскарад. — Оно смотрится на тебе отлично, хотя мама и заставила тебя сделать вырез поменьше. — Мэри скорчила гримасу. — Будь ее воля, и ты отправилась бы на маскарад, с головы до пят зашитая в мешок из-под картошки. Мама слишком уж тревожится, хотя ты… Щеки Мэри порозовели. Легкомысленное настроение Кейтлин вмиг улетучилось. — Никогда больше не допущу, чтобы дурной нрав взял надо мной верх! Ведь это из-за меня Трионе пришлось мчаться в Лондон, а потом еще и выйти замуж за… Сердце Кейтлин болезненно сжалось. Мэри схватила сестру за руку. — Но в конце концов все вышло к лучшему. Триона любит своего новоиспеченного мужа и говорит, что встретилась с ним лишь благодаря тебе. И маму ты сделала счастливой. Она суетится вокруг пары новобрачных, прямо как наседка вокруг единственного цыпленка. — И бабушка считает сущим благом все, что связано с семейством Маклейн, особенно если из этого может произойти такое чудо, как правнуки. — О, это было бы так… Из холла донеслись звуки тяжелых шагов — словно топало стадо телят. Быстрый стук в дверь, и на пороге возник их старший брат Уильям, за спиной которого маячили неожиданно элегантно одетый Роберт и слишком худосочный Майкл. Все трое были очень высокими, особенно Уильям, рост которого в двадцать один год достиг шести футов и четырех дюймов, а размах плеч вполне соответствовал росту. Долговязый шестнадцатилетний Майкл совсем недавно оправился после очередного приступа болей в груди. Он бросился в кресло возле камина. — Ну? — спросил младший брат, обводя взглядом комнату, заваленную платьями, туфельками и всевозможными побрякушками. — Я думал, ты уже успела собраться. Мэри фыркнула: — У Кейтлин было всего две недели; ты же понимаешь, что этого мало! Кейтлин одарила брата хмурым взглядом: — Вы явились нам мешать? Уверяю, нам и без того есть чем заняться, нежели развлекать вас всех. Роберт рассматривал постель с наваленными на нее предметами туалета через монокль, который купил совсем недавно. — Боже правый, женщина! Сколько барахла ты с собой берешь? Кейтлин сердито сощурилась: — А тебе обязательно пользоваться этой смешной штукой в глазу? — Это очень модно, — твердо заявил он, хотя вид у него был не вполне уверенный. — Возможно — для близоруких циклопов. Мэри захихикала, а Майкл с Робертом громко фыркнули. Потом Роберт сунул монокль в карман и заявил высокомерным тоном: — Лишь потому, что ты ничего не смыслишь в моде. — Она как раз смыслит! — возразила Мэри. — Ты же видел, какие она сшила платья! Кейтлин разгладила лежащее на постели голубое утреннее платье. — Если нужно будет посетить все запланированные герцогиней развлечения, мне не хватит платьев! Но придется обойтись этими. Я всегда могу поменять накидку и туфли, тут пришить, там приколоть какую-нибудь мелочь, так что у меня каждый раз будет новый наряд. — Кейтлин даже перешила свой старый костюм для верховой езды! — Мэри восхищенно погладила коричневый бархат амазонки, которую уже успели положить в дорожный саквояж. — Ты поможешь мне сшить такую же, когда вернешься? Майкл рассмеялся: — Куда ты будешь ее надевать? Мы тут можем прокатиться разве что на старой жирной кобыле сквайра. Мэри презрительно фыркнула: — Важно, какой всадник, а не какая лошадь! — Ты тратишь целые часы, чтобы сшить костюм, который и наденешь-то раз или два за месяц? Майкл, казалось, был поражен. — Пусть, если костюм мне идет. — Тщеславие — грех. Папа говорил нам это миллион раз. — Тщеславие не в том, чтобы красиво выглядеть; тщеславие — это когда ты думаешь, что ты настолько хорош, что уже не важно, во что одет! Так между Мэри и Майклом завязался спор, ставший более ожесточенным, когда Роберт и Уильям начали их подзадоривать. Кейтлин ни на что не обращала внимания. Она уложила в саквояж расшитую блестками шаль, которую купила три месяца назад в Лондоне. Неужели это было так давно? События того времени казались ей полузабытым кошмарным сном. Она смутно помнила балы и наряды гостей или великолепные блюда и городские увеселения, зато отчетливо помнила каждую секунду, проведенную в рискованном флирте с Александром Маклейном. Врезалось в память, как она позволила ему дать ей урок верховой езды. Она настояла, чтобы приличия ради с ними поехал один из конюших, но Маклейн легко и быстро отделался от него, то и дело посылая принести якобы оброненную перчатку или поискать шарф, который унесло ветром, хотя в тот день никакого ветра не было. Щеки Кейтлин залил жаркий румянец, когда она вспомнила, что и сама дурачила слугу. В то время она думала лишь о том, как приятно чувствовать на талии сильные руки Маклейна, и томилась жаждой его жарких поцелуев и… Кейтлин прогнала воспоминания прочь. Те дни давно миновали и значили не более, чем тот воображаемый ветер. Она заставила себя улыбнуться: — Я сошью тебе костюм, когда вернусь. Можно взять синий бархат с твоей мантильи, а еще старую золотую пелеринку для похода в оперу, которую мама хранит в сундуке на чердаке. Цвета отлично сочетаются, и если мы пришьем шелковые цветы туда, где материал немного вытерся, никто и не заметит. Я проделала то же самое с одним из моих перешитых платьев. Роберт хмыкнул, моментально оставив вид пресыщенного городского повесы. — Вы хотите обмануть сливки светского общества, нашив там и сям цветков? Да они тут же раскроют ваш обман. Кейтлин свернула шарф из темно-синего шелка и уложила его в саквояж. — Им ни за что не догадаться. Раньше-то сходило! — Она положила в сундучок пару атласных туфелек рядом с другими. — Только три пары! Жаль, что у меня их так мало. Уильям, который дожидался в дверях, приподнял брови, лениво подмигнув: — Интересно, сколько пар туфель нужно, чтобы просто съездить в гости? — Вообще-то это не просто поездка в гости, — возразила Мэри. — Это прием в замке настоящей, живой герцогини! — Мне бы по крайней мере по паре туфелек в цвет к каждому платью. Но придется обойтись и так. — Кейтлин уложила в сундучок последнее платье и осторожно его расправила, прежде чем опустить крышку. — Я все жду, что войдет мама и сообщит, что она передумала. — Она не передумает, — заметил Майкл тоном превосходства. Кейтлин воззрилась на брата: — Откуда ты знаешь? — Подслушал ее разговор с папой. Мама думает, что на несколько коротких недель тебя хватит, чтобы вести себя прилично. Кроме того, ты уже неплохо поработала над собственным характером. За последние три месяца ни разу не устроила сцен. — Он вдруг ухмыльнулся. — А еще она надеется, что ты встретишь подходящего жениха. Щеки Кейтлин вспыхнули. — Я не хочу никого встречать! Ей всего-навсего нужно восстановить честь семьи и доказать родителям, что она усвоила урок и больше не совершит столь ужасной ошибки. Но если честно, ей не давала покоя одна мысль. Просто в бешенство приводила! Никто, кажется, ни капли не усомнился в порядочности Маклейна, а ведь он не меньше Кейтлин виноват в злосчастной судьбе Трионы. Если б он не интриговал так намеренно, она не удостоила бы его ни малейшим вниманием. Однако стоило им встретиться, как он принялся дразнить ее и осыпать язвительными замечаниями. Вот ей и не хватило выдержки, чтобы пройти мимо! В одном она могла быть совершенно уверена: Маклейн в самом деле намеревался ее поцеловать, и он сам сказал ей об этом, когда они встретились в третий раз. Разумеется, она пролепетала какую-то глупость вроде «только попробуйте», и это стало началом конца. Несомненно, их влекло друг к другу, поэтому Кейтлин бросало в жар и она мечтала о вещах, которые прежде ей никогда не приходили в голову. Один поцелуй Маклейна превратил ее в дрожащее желе, распаленное страстью. Еще хуже, что она пристрастилась к его поцелуям, как к шоколаду, и принялась с риском для себя искать его внимания, преследуя его почти с той же настойчивостью, с какой не давал проходу ей он сам. В результате оба едва не переступили опасную черту, за которой уже не было спасения. Как странно! Именно воспоминания об этих поцелуях мучили Кейтлин больше всего. Каждую ночь, стоило закрыть глаза, она мечтала о них — жарких, страстных, решительных и… Нет. Все в прошлом. Кейтлин закрыла саквояж и поставила его рядом с сундучком. — Вот и все! Я собралась. Майкл кивнул на сундучок: — Там у тебя тоже одежда? Мэри нахмурилась: — Неужели ты думал, что она может уложить все платья и амазонку в саквояж? А теперь помоги Кейтлин снести вещи в переднюю. Герцогиня выслала за ней собственную карету, и она будет здесь с минуты на минуту. Роберт схватил саквояж и вышел из комнаты, бросив через плечо: — Спорим, лошадки там что надо! Уильям подхватил кожаный сундучок точно пушинку. — Я тоже хочу видеть лошадей. Ухмыляясь, Майкл легко вскочил с кресла и направился вслед за братьями. — Кейтлин, сказать маме, что ты уже спускаешься? — Да, пожалуйста. Я только хочу посмотреть, не забыла ли чего. — Очень хорошо. Подмигнув, он вышел. Мэри задержалась в дверях: — Ты ведь будешь писать, правда? — Каждые три дня. Мэри вздохнула: — Думаю, этого хватит. Но как бы мне хотелось поехать с тобой! Бросив на сестру грустный взгляд, Мэри вышла. Кейтлин взяла свою выцветшую шерстяную ротонду и толстый шарф. Она решила надеть их вместе с теплыми ботинками. Через два дня она будет в замке Баллох. Не доезжая немного до замка, сделает остановку и переоденется — и ротонда, и туфли найдутся помоднее, хотя не такие теплые. Она в последний раз оглядела комнату. Затем, убедившись, что ничего не забыла, Кейтлин вышла, тихо затворив за собой дверь.

Глава 2

Ох, деточки, никогда не верьте мужчине, который говорит, что умеет хранить тайну. Старая Нора из Лох-Ломонда однажды холодным вечером трем своим внучкам

Тремя днями позже Кейтлин отодвинула кожаную занавеску, прикрывающую окно кареты. Ледяной ветер немедленно ворвался внутрь, и она поежилась, плотнее закутываясь в тяжелую шерстяную ротонду. Подоткнула толстые шерстяные одеяла, которые прикрывали ноги. Спасибо этим одеялам и грелке в ногах; мерзли лишь щеки да нос. Ей еще ни разу не приходилось путешествовать с такой роскошью, однако поездка получилась на редкость долгой и утомительной. Недостаток скорости — вот расплата за удобства кареты. Кому-то роскошь кареты с лихвой возместила бы потерю целого дня в пути, но Кейтлин мысленно подгоняла лошадей, плетущихся по ухабистой, изрезанной колеями дороге. Казалось, карета останавливалась возле каждой гостиницы на пути. Что еще оставалось делать, кроме как наслаждаться теплым лимонадом, хрустящим хлебом с сыром! И слуги так угодливо суетились, наполняя ножные грелки горячими углями. Однако она ужасно устала сидеть без движения. Скорее бы приехать, в самом деле! Кейтлин повернулась к своей спутнице, горничной, которую прислала герцогиня, чтобы помогать ей и служить компаньонкой. — Мьюрин, сколько еще до замка Баллох? Мьюрин, худая, сухопарая молодая женщина, облаченная в традиционное черное форменное платье горничной и теплую накидку, открыла глаза и сонно заморгала, глядя в окно: — Почти приехали, мисс. Еще час, ну от силы два. — О, надеюсь. — Кейтлин принялась растирать ноги. — Я устала сидеть. — Устали, что ж, но подумайте, как хорошо, что вы задержались! А то бы уже приехали в замок, невыспавшаяся, голодная, как волк, и замерзшая, как сосулька. Кейтлин вымученно улыбнулась: — Конечно, вы правы. Просто мне неспокойно. Мьюрин устроилась поудобнее в своем углу. — Тогда поспите малость, мисс. Вам станет лучше, когда мы доберемся до места. Она закрыла глаза и вскоре захрапела. Увещевания служанки не помогли. Кейтлин по-прежнему было тревожно, и она с тоской всматривалась в пейзаж за окном. Дорога уже повернула прямо на север, и воздух становился холоднее с каждой минутой. Местность была дикой и прекрасной. Кейтлин поежилась и даже пожалела, что на последнем постоялом дворе переоделась в нарядный плащ и открытые туфли, предвкушая прибытие в замок. Через час дорога пошла круто в гору, огибая зеленовато-бурые холмы, за которыми внезапно открылись берега чудесного озера, схваченного по краям, словно льдом, серебристо-серыми валунами. Вода отливала глубокой глянцевой синевой, а скалистые холмы разукрасил цветущий вереск. Над озером, в обрамлении двух невысоких бугров, вставала древняя гора, заснеженная вершина которой бросала длинное отражение на его неподвижные воды. Кейтлин улыбнулась, чувствуя, как тревога в душе сменяется глубоким умиротворением. Это чувство показалось ей странным, словно она возвращалась домой. Хотя чему удивляться? Ее бабушка жила неподалеку отсюда, за полдня можно доехать. Ребенком Кейтлин часто бродила по холмам, похожим на эти, и вместе с Трионой сочиняла истории о легендарной семье Маклейнов. Бабушка питала странную любовь к Маклейнам, отчасти из-за того, что их замок можно было видеть прямо из окон ее дома. Кроме того, всеобщее любопытство вызывало проклятие семьи Маклейнов. Кейтлин тоже было любопытно — то есть было любопытно раньше, сердито одернула она себя. Пора забыть старые глупости; она больше не увидит распутного и нечестивого Александра Мак-лейна, что, несомненно, к лучшему. Мьюрин заерзала и потянулась, подавшись вперед, чтобы спрятать зевок, и выглянула в окно поверх плеча Кейтлин. — Ах, да мы почти приехали. — Отлично. Я никогда не бывала в настоящем замке. — Ну, по правде, так это не настоящий замок. Ее светлость говорит, что это «помещичий дом в форме замка», то есть дом обложили камнем и все такое, чтобы выглядел как замок. — Горничная покачала головой. — Что еще выдумают эти господа? Кейтлин указала на встающие вдали горы: — Моя бабушка живет неподалеку, на другом конце долины напротив замка Маклейн. Она лечит больных в деревне внизу. Лицо Мьюрин вдруг просияло, и она схватила руку Кейтлин. — Только не говорите, мисс, что ваша бабушка — почтенная Нора! — Да, это она. Мьюрин всплеснула руками. — Ваша бабушка спасла жизнь моей сестре, когда с ней приключилась лихорадка! Мы уж думали, она помрет. Но пришла достопочтенная Нора и заставила ее выпить какой-то ужасный отвар. — Горничная шмыгнула носом. — Сестра говорила, что на вкус он был точно хуже смерти, но вернул ее к жизни, и с тех пор она и дня не болела. Кейтлин кивнула: — У бабушки есть дар. — И то правда. Говорят, она делает свои зелья на чистой холодной воде этого озера, вот почему они обладают такой силой. Кейтлин улыбнулась, глядя на прекрасное синее озеро, неподвижное, как стекло. Высоко над ним парили клочья белых облаков. — Нужно навестить бабушку, раз уж я здесь. — Поедете к ней — и я бы с радостью отправилась с вами. — Карета покачнулась, когда они круто съехали с главной дороги. — Ох, вот и подъездная аллея! — Наконец-то! Затем, бросив взгляд на Мьюрин, Кейтлин как бы между прочим добавила: — Я слышала, герцогиня большая модница. Мьюрин надула щеки: — Это точно. И ей понравится ваше платье, не сомневайтесь! Сегодня за завтраком я только на него и смотрела. — Спасибо. Я скопировала фасон с одного платья, которое видела в Лондоне. Мьюрин захлопала глазами: — Вы сшили его сами? Вы, такая знатная леди? Кейтлин тихо рассмеялась: — Я дочка приходского священника, и почти все, что я привезла, сделано моими руками. В основном я брала выкройки из «Дамского журнала Аккермана». Мьюрин смотрела на нее во все глаза. — Если позволите, мисс, я вам вот что скажу. Вы совсем не такая, как остальные гости ее светлости. Не очень-то в обычае у ее светлости приглашать женщин, которые и помоложе, и покрасивше ее самой. Тут уж Кейтлин не смогла не рассмеяться. — Я ни разу не встречалась с ее светлостью. Она познакомилась с моей мамой на званом ужине, и за последние недели они весьма сдружились. Ее светлость настояла, чтобы мама отправила меня навестить ее в загородном имении, и вот я здесь. Брови Мьюрин сошлись на переносице. — Ее светлость вот так просто взяла и пригласила вас? Никак она задумала какую-нибудь га… — Горничная осеклась и притворно улыбнулась: — Разумеется, какое кому дело, что я думаю. Уверена, мисс, она будет рада вас видеть. В Кейтлин зашевелилось любопытство. Судя по поведению Мьюрин, герцогиня была вовсе не склонна к неожиданным и щедрым жестам. Тогда зачем же она позвала ее к себе? Приглашение в гости оказалось чудесной неожиданностью, и после многомесячного заточения Кейтлин было не до расспросов, но сейчас она терялась в догадках. Мама могла и не знать, что своекорыстные светские львицы ничего не делают просто так, но Кейтлин, которая провела два восхитительных месяца у тетки в разгаре лондонского сезона, знала, что почем, Может быть, у герцогини была дочь одного с Кейтлин возраста… или решительно не хватало пары для кого-то из гостей-мужчин. По сложившейся традиции хозяйка дома обязана была пригласить равное число мужчин и женщин, чтобы составить пары за обедом. Именно поэтому многие дамы из тех, что попроще и победнее, могли тем не менее вести активную светскую жизнь, несмотря на некоторое социальное неравенство. Трудно поверить, но, вполне вероятно, в округе не нашлось ни одной подходящей леди, чтобы занять пустующее место за столом. Что ж, так или иначе, Кейтлин едет в гости, и уж она постарается правильно воспользоваться этой счастливой возможностью. Мьюрин кивнула, глядя в окно: — Последний поворот к дому, мисс. Не хотите ли взглянуть на него издали? Кейтлин наклонилась вперед. Сначала она увидела только глухую стену густого леса, но затем сквозь облака пробилось солнце, деревья расступились, и взгляду открылся замок Баллох. — Красотища, правда, мисс? Кейтлин смогла лишь молча кивнуть. На холме возвышалось здание из серого камня, с башенками, которое было выстроено в баронском стиле, чтобы придать ему сходство с замком. Его стены согревали лучи послеполуденного солнца, хотя дул прохладный ветер. — Он новый, хоть и выглядит старым. Уж ее светлость постаралась устроить все по первому классу! Богатый дом, и кухни такие, что во всей Шотландии не сыщешь. Знаете, в каждой комнате для гостей есть даже ватерклозет. В восточном крыле, мисс. Как раз там вы и будете жить. — Как современно! И все-таки дом кажется старым и таким романтичным. — Кейтлин улыбнулась. — Так и ждешь, что из дверей вылетят танцующие эльфы, чтобы подхватить наш багаж! Мьюрин фыркнула: — Вместо эльфов, мисс, вы увидите лишь лакеев, то есть лентяев, каких свет не видывал, зато ужасных щеголей! Ее светлость не потерпит ничего другого. Она хочет иметь слуг, как в лучших лондонских домах, а с ней не поспоришь. — Ну, в ее положении это оправданно. Будь я герцогиней, уверена, вела бы себя точно так же. Мьюрин удивилась: — Правда, мисс? — Конечно. Вы бы не вынесли моих порядков. Я бы требовала всего самого лучшего, а слуги стояли бы по струнке. Разумеется, все это было бы ужасно весело, только если бы меня могли видеть братья и сестры. Горничная усмехнулась: — Вам бы стоило пригласить их посмотреть, как вы королевой управляетесь по дому… Колеса загромыхали по булыжной кладке аллеи, а затем кучер осадил лошадей, и карета встала под навесом подъездных ворот. — Ох, вот и приехали! Мьюрин схватила сумки. Кейтлин расправила юбки и поспешно оглядела руки в перчатках — застегнуты ли на запястьях? Ей вдруг сделалось не по себе. Она тут никого не знает, ни единой души. Конечно, еще до конца недели она найдет себе подруг среди других дам. Кейтлин воинственно вскинула подбородок. Если же она ни с кем не подружится, будет наслаждаться прогулками в окрестностях замка. Интересно осмотреть местность и восхитительное озеро. Дверца кареты распахнулась. Ступеньки были спущены, и лакей протянул ей руку в перчатке. Через несколько минут Кейтлин очутилась в самом великолепном парадном холле, какой только ей доводилось видеть. Паркетный пол так и сверкал, и сюда выходили многочисленные двустворчатые двери. Теплый оттенок дерева подчеркивали белизна и позолота длинного стола под огромным зеркалом в золотой раме. По обе стороны стола красовались два тяжелых раззолоченных кресла. Над головой поблескивала богато украшенная медная с золотом люстра, сияющая всеми огнями, хотя до наступления вечера было еще часа два. Распахнулась дверь в дальнем конце холла, за которой царила настоящая суматоха. Сновали туда-сюда лакеи с канделябрами, с переброшенными через руку льняными салфетками. Пробежала горничная с корзинкой свежесрезанных цветов и с пустой вазой под мышкой. Подошел безупречного вида дворецкий и поклонился Кейтлин: — Мисс… — Херст. Она расстегнула пуговицы перчаток, сняла ротонду и подала их ожидающему лакею. — Ах, мисс Херст. Мы вас ждем. Вошел слуга, в руках у него были саквояж и сундучок Кейтлин. За слугой по пятам шла Мьюрин. Дворецкий взглянул на горничную. — Ее светлость и несколько гостей сейчас в Розовой гостиной. Я провожу туда мисс Херст, а затем покажу ей ее спальню. — Спасибо, мистер Хей. — Повернувшись к Кейтлин, Мьюрин присела в неуклюжем реверансе. — Мисс, не хотите ли выкупаться до обеда? Это хоть чуточку поможет вам расслабиться с дороги. — О да, пожалуйста! — Скажу, чтобы вам приготовили ванну. И прослежу, чтобы распаковали вещи да принесли чашку чаю. В желудке у Кейтлин давно урчало, а по прошлому визиту в Лондон она отлично знала — обеда еще ждать да ждать. — Спасибо, Мьюрин. Это было бы чудесно. Горничная присела в реверансе и вышла, велев одному из лакеев отнести наверх саквояж и кожаный сундучок Кейтлин. Дворецкий откашлялся. — Мисс Херст, следуйте за мной, и я отведу вас к ее светлости. Она и несколько ее гостей только что вернулись с конной прогулки и пребывают в гостиной, обсуждая планы развлечений на завтра. — Разумеется. Дворецкий провел Кейтлин через анфиладу широких двустворчатых дверей, распахивая их перед ней, и возвестил, не поднимая тона: — Ваша светлость, прибыла мисс Херст. Поклонившись, он отступил в сторону, давая Кейтлин дорогу. Длина комнаты почти в три раза превышала ее ширину. Она сияла стеклами и зеркалами, обставленная мебелью в старинном духе. Вдоль двух стен шли огромные окна, и солнечный светлился в гостиную, пробиваясь между тяжелыми, украшенными фестонами и кистями шторами из шелка цвета бронзы. Стены напротив окон были оклеены изысканными обоями в нежной гамме розового, белого и коричневого, перемежаясь с высокими, от пола до потолка, зеркалами. Огромные диваны с желтовато-розовой обивкой располагались по бокам двух каминов, в которых ревел жаркий огонь, согревая комнату, а пол покрывал толстый розово-красно-коричневый ковер в тон обоям. Всю эту роскошь венчали три люстры из позолоченной бронзы, одна из которых была размером с диван. Кейтлин была готова раскрыть рот от изумления, но сумела взять себя в руки, обратив все внимание на группу, устроившуюся на двух диванах возле двери. Эффектная рыжеволосая дама смерила Кейтлин любопытным, но холодным взглядом. На ней был сапфирово-синий наряд, выгодно подчеркивающий ее формы классической статуи. Темно-рыжие волосы она зачесала наверх, дополнив прическу щеголеватой синей шляпкой, кокетливо сдвинутой набок. Рядом с этой восхитительной женщиной сидел высокий красивый мужчина с поразительными голубыми глазами, бесцеремонный взгляд которых обежал всю фигуру Кейтлин. Особняком сидели две дамы, одна молодая, с каштановыми волосами и ласковыми голубыми глазами, и другая, постарше, с резкими чертами лица и длинным носом. Рыжеволосая дама осмотрела Кейтлин с головы до пят. — Ну-ну, — лениво протянула она тихим голосом, словно говорила про себя. — Мне следовало догадаться раньше. Направляясь к дивану, Кейтлин застыла на полпути. — Прошу прощения? Лицо дамы приобрело замкнутое выражение, и она сухо улыбнулась: — Мисс Херст, я так рада, что вы приняли мое приглашение. Значит, это и есть герцогиня? Как она красива! Остановившись напротив дивана, Кейтлин присела в реверансе. — Ваша светлость, с вашей стороны было так любезно меня пригласить. При приближении Кейтлин сидевший возле герцогини мужчина встал и поклонился, пожирая ее глазами. — Джорджина, полагаю, меня следует представить. Губы герцогини сжались в нитку, но она улыбнулась: — Разумеется. Мисс Херст, это лорд Дервиштон. Должна предупредить — он весьма опасен. — Право, Джорджина! — Голубые глаза Дервиштона весело блеснули. Он взял руку Кейтлин и жарко поцеловал пальцы. — Мисс Херст, я очень рад. Не слушайте Джорджину. Она просто злится, что я обскакал ее на обратном пути к дому. — Вы смошенничали, — томно протянула герцогиня. Кейтлин освободила руку из цепких пальцев Дервиштона и вновь присела в реверансе. — Лорд Дервиштон, я весьма рада с вами познакомиться. Герцогиня махнула рукой в сторону двух дам, которые при появлении Кейтлин тоже встали: — Это виконтесса Кинлосс, моя близкая подруга. Женщина с резкими чертами лица захихикала: — Ох, Джорджина, скажете тоже! Она сделала небрежный реверанс, и в этот момент из-под ее юбок выскочила маленькая тощая собачка с огромным розовым бантом, которым был схвачен пучок длинной шерстки между огромными заостренными ушами. — Собачка! Можно мне… Кейтлин дружески протянула руку, но собака заворчала и бросилась на нее, наскакивая и оскаливая зубы. Если бы не мгновенная реакция лорда Дервиштона, который встал между собакой и Кейтлин, быть бы ей укушенной. Леди Кинлосс подхватила собаку на руки. — Спокойно, Маффин, спокойно! Собачонка тряслась от ярости, не сводя с Кейтлин выпученных глаз. — Простите, если я его напугала! Леди Кинлосс фыркнула: — Он не любит чужих. — Она поцеловала собаку в костлявую макушку. — Правда, Маффинчик? Герцогиня тихо рассмеялась. У нее был низкий, богатый модуляциями голос. — Как видите, мисс Херст, нами в замке Баллох помыкает дикий зверь. Надеюсь, вас это не смущает? Но Кейтлин гораздо меньше смущало присутствие злой собачонки, чем неуловимое ощущение недоброжелательства, исходящее от самой герцогини. Глядя на ее безупречно сидящий костюм для верховой езды, Кейтлин внезапно почувствовала себя помятой и грязной с дороги. Как она не догадалась надеть свежее платье, прежде чем предстать перед гостями! Однако Кейтлин знала — нельзя выказывать и намека на неуверенность. Если чему и научилась она в Лондоне, так это тому, что при проявлении малейшего признака слабости станешь мишенью для жестоких насмешек. Она вопросительно взглянула на даму помоложе, спокойно стоящую рядом с виконтессой. Герцогиня нахмурилась: — Ах да. Это мисс… Оддуэл. Молодая женщина улыбнулась: — Мисс Херст, я мисс Огилви. Герцогиня равнодушно пожала плечами: — Ну, значит, Огилви. Кейтлин сердечно улыбнулась мисс Огилви и получила в ответ не менее теплую улыбку. Ей сразу стало легче. Теперь у нее есть хотя бы один союзник. Она придвинулась чуть ближе к мисс Огилви. Леди Кинлосс поцеловала Маффина и опустила его на пол. Собака незамедлительно отступила в надежное убежище под юбками хозяйки, выставив оттуда головенку и сердито порыкивая на Кейтлин. — Тише, Маффинчик. Будь повежливей. — Виконтесса взглянула на дверь. — Интересно, где же остальные? Они собирались пройтись вниз к развалинам прежнего замка. Полагаю, им бы следовало вернуться еще раньше нас. Герцогиня пожала плечами — элегантный жест, открывающий взгляду нежную шею и восхитительные плечи. — Наверное, сделали остановку, чтобы полюбоваться садами. Маркиза Тремонт просто помешана на розах. Кейтлин нахмурилась. Как же мама, которая отлично разбиралась в людях, могла довериться этой бессердечной женщине? Не иначе, решила Кейтлин, мама поспешила, ведь она едва успела познакомиться с герцогиней. Хозяйка снова опустилась на подушки, сделав остальным знак последовать ее примеру. — Надеюсь, вы извините меня, — сказала Кейтлин. — Я бы хотела немного отдохнуть перед обедом. Герцогиня кивнула: — Его подадут в девять. Должно быть, для вас это ужасно поздно. — Скривив полные губы, она взглянула на леди Кинлосс: — Мисс Херст родом из жуткой провинции. Я побывала в тех краях месяц назад. Думала, умру там со скуки. Да как она смеет?! С губ Кейтлин был готов сорваться резкий ответ, но она сдержалась. «Я обещала маме не устраивать сцен. Но… ох!» Леди Кинлосс захихикала, прикрыв ладонью рот. — Может быть, мисс Херст предпочла бы кусок хлеба с сыром в шесть, чем барашка и лобстеров в девять! Ну уж хватит. Кейтлин заставила себя улыбнуться: — Да какое мне дело, когда у вас подают обед! Главное, его не пропустить. Никогда не упускаю случая побывать на хорошем обеде, обменяться любезностями с соседями, послушать, как кто-то ляпнет глупость… Леди Кинлосс сразу перестала улыбаться, а лорд Дервиштон рассмеялся: — Браво, мисс Херст! Отлично сказано. Теперь леди Кинлосс будет ломать голову, шутите вы или нет. Герцогиня сузила глаза: — Право, Дервиштон, не поощряйте эту девицу. Известно, что она очень несдержанна. Ее мать предупредила меня об этом. Кейтлин пришлось прикусить губу. Не то они все узнали бы сейчас, как она остра на язычок. — Ваша светлость, я очень даже умею сдерживаться. Лорд Дервиштон захихикал: — Те из нас, кому довелось целый день провести в седле, — он кивнул в сторону Кейтлин, — или путешествовать по нашим пыльным дорогам в карете, к девяти часам будут голодны как волки. — В самом деле, — произнесла мисс Огилви нежным голоском. — Я всегда испытываю с дороги ужасный голод. — Она улыбнулась Кейтлин. — Мне пришлось добираться до замка Баллох почти восемь часов. К счастью, я приехала как раз к чаю. А не то пришлось бы мне жевать ремень кареты! Кейтлин благодарно улыбнулась мисс Огилви: — Я рада, что дело не дошло до таких крайностей. — И я тоже. — Голубые глаза мисс Огилви весело мигнули. — Я думала, мне придется… Распахнулись двери, и в гостиную вошли две пары. Маффин снова зарычал и залаял, а лорд Дервиштон представил леди Элизабет, дочь герцога Аргайла, и ее спутника, лорда Далфура Берли. Оба были одеты по последней моде и сердечно приветствовали Кейтлин. За ними шли маркиз и маркиза Тремонт. Это была красивая чета. Благосклонно поздоровавшись, они тут же начали спорить друг с другом, как лучше разбить новый сад в одном из своих имений. Герцогиня с леди Кинлосс приветствовали новоприбывших с куда большей любезностью, чем Кейтлин. Впрочем, она не возражала. Она могла сейчас думать только о своей спальне, где ее дожидалась горячая ванна. Она с тоской оглянулась на дверь. — Если хотите, я вас провожу. Кейтлин обернулась. Рядом стояла мисс Огилви с застенчивой улыбкой на лице. Она улыбнулась в ответ: — Это было бы чудесно. Мисс Огилви взяла ее под руку. — Мне хочется спать. Я бы тоже отдохнула перед обедом. Кейтлин облегченно вздохнула и вышла вместе с ней. — Огромное вам спасибо! Я не знаю, куда идти… замок такой большой! — И красивый. Погодите, вот взглянете на спальни! Они декорированы в таких восхитительных тонах! Моя, например, изумрудно-зеленая, бронзового цвета кисти на портьерах и покрывалах. Впрочем, сами увидите. Лорд Дервиштон рассказывал, что в каждой комнате есть ватерклозет. Просто поразительно! Но едва они успели подойти к дверям, как навстречу им вышел высокий темноволосый мужчина. Волевое и чувственное лицо, жесткая линия рта, глаза зеленые, точно поросший мхом камень на дне холодной, как лед реки. Кейтлин знала это лицо — вот уже три месяца оно снилось ей по ночам, взывало к совести. — Александр Маклейн, — шепнула она, но ее голос утонул в приветственных возгласах герцогини и ее гостей. Маклейн одарил собравшихся улыбкой. Проходя мимо Кейтлин, он вдруг глянул на нее, и их взгляды встретились. Ее обдало волной нестерпимого жара, рвущего душу в клочья. Ей тут же вспомнились их поцелуи украдкой, каждое прикосновение, каждое из тех запретных мгновений, что они провели вместе за благословенные три недели, прежде чем его заносчивость и ее пылкая гордость чуть не привели к бесчестью семьи. Ее тело вздрогнуло — радостно, предвкушающее. Ах, Боже, ей не следует думать об этом! Он задержал на ней взгляд — лишь на мгновение. Затем, словно она была ему совсем безразлична, Александр прошел мимо, к ожидающим в глубине комнаты гостям. — Это грубо! — фыркнула мисс Огилви. — Ни словом не удостоил ни одну из нас! Но он сказал все, что хотел. Одного спокойного, сосредоточенного взгляда было достаточно, чтобы дать Кейтлин понять — пусть она трепещет в его присутствии, ему-то ее присутствие совершенно безразлично. Она не могла даже притвориться, что не смотрит, как он идет по толстому ковру через всю гостиную. На нем был сшитый у хорошего портного костюм для верховой езды, начищенные сапоги блестели. Сюртук безупречно облегал широкие плечи. Мисс Огилви шепнула Кейтлин на ухо: — Он, конечно, грубиян, этот Маклейн, но вынуждена признать — очаровательно красив! Она и половины не знает. Мисс Огилви любовалась профилем Маклейна, а он беседовал с герцогиней. — Единственная причина, почему папа отправил меня в гости к герцогине, так это потому, что надеялся — я смогу увлечь Маклейна. — И вам это удалось? — Ах, Господи, нет. Он слишком занят, не спускает глаз с… — Мисс Огилви покраснела и бросила на Кейтлин виноватый взгляд. — Сплетничать нехорошо. «Нет, пожалуйста! Давайте посплетничаем!» Однако мисс Огилви упрямо сжала губы. Потом она заговорила, но уже о прекрасных обедах, о том, что ей никогда раньше не приходилось пробовать черепаховый суп, и хорошо, если б его подали сегодня вечером. Кейтлин слушала вполуха. Ее взгляд был прикован к Маклейну, который сейчас разговаривал с лордом Дервиштоном. Странно! Маклейн, казалось, вовсе не удивился, встретив ее у герцогини. Наверное, она упоминала о том, что ее пригласили. Или… — Вам не кажется, — тихо сказала мисс Огилви, — что Маклейн похож на лорда Байрона? — Но вам же не доводилось встречаться с лордом Байроном? — Нет, но я видела портрет. Он смуглый, опасный и… Мисс Огилви поежилась. Кейтлин натянуто улыбнулась: — Байрон похож на жирного белого червяка, влюбленного в собственную слизь. Вытаращив глаза, мисс Огилви издала неуверенный смешок: — Неужели? — Я видела его несколько раз, когда гостила в Лондоне. По правде говоря, он довольно толстый и бледный. А еще шепелявит. — Он шепелявит? — Мисс Огилви была поражена. — Совсем не таким я его себе представляла! Каролина Лэм, должно быть, совсем сошла с ума, раз связалась с ним. — Они оба не в себе. И оба ужасно грубы. И вульгарны. Союз, заключенный в канаве, так сказать. У мисс Огилви задрожали губы: — Вы очень откровенны. — О, простите. Я… — Нет-нет! Ваши слова — как глоток чистого воздуха. Пожалуйста, не сдерживайтесь ради меня. Я тут уже неделю и за все это время не слышала ни единого искренне сказанного слова. — Это мой дар и мое проклятие, — улыбнулась Кейтлин. — Я очень рада, что смогу высказать все, что думаю, хотя бы одному человеку. Поверх плеча мисс Огилви она увидела, что Маклейн отошел от лорда Дервиштона и снова заговорил с герцогиней. Рыжеволосая красавица ленивым жестом протянула ему руку для поцелуя. Маклейн склонился над ней, улыбаясь хозяйке дома. Черные волосы упали ему на лоб. При виде этой сцены у Кейтлин засосало под ложечкой. Этот мужчина — просто ходячая угроза благополучию любой женщины. Мисс Огилви проследила взгляд Кейтлин. — Судя по тому, как ее светлость флиртует, ни за что не скажешь, что она замужем. Вчера весь вечер она подначивала Дервиштона говорить сущие непристойности. Надеюсь, Маклейн будет осторожен. — Не беспокойтесь о Маклейне — он и сам может кого угодно сбить с толку. И способен заставить женщину поверить — пусть всего на три короткие, незабываемые недели, — что она для него единственная в мире. — Не уйти ли нам наконец? — предложила она. — Я и впрямь очень устала. — Ах, конечно же! После долгого пути вам непременно хочется отдохнуть до обеда. Мисс Огилви взяла руку Кейтлин, и они направились к выходу. Кейтлин почувствовала, что Маклейн обернулся и посмотрел ей вслед. Взгляд зеленых глаз был прикован к ее спине, пока она шла к дверям гостиной. Ей ужасно захотелось обернуться. К счастью, они уже вышли в холл. Лакей проводил их до отведенных им комнат, всего в трех дверях от гостиной. Мисс Огилви предложила встретиться на лестничной площадке в половине девятого, чтобы вместе идти в столовую. — Чтобы найти столовую, уйдет никак не меньше получаса! Кейтлин не возражала. Попрощавшись с мисс Огилви, она вошла в спальню, где Мьюрин как раз вынимала ее вещи из сундучка и саквояжа. Горничная сразу же усадила ее поближе к камину, где Кейтлин ожидали чай и пирожные. Вскоре была и обещанная горячая ванна. Сидя возле потрескивающего огня, утоляя голод пирожными с чаем, вполуха слушая уютную болтовню горничной, Кейтлин сердито размышляла о Маклейне. Принесло же его в гости к герцогине! Если кто и знал, как вывести ее из себя и заставить говорить и делать то, что не подобает леди, так это Маклейн. Она со злостью вонзила зубы в пирожное. Черт, она не позволит ему испортить веселье и смутить ее покой. Пусть говорит и делает что хочет. На этот раз она не позволит себе безответственно следовать зову своего сердца. Кейтлин Херст будет руководствоваться доводами рассудка. И никакому смуглому, язвительному шотландскому лэрду не поколебать ее решимости.

Глава 3

Ох, деточки мои! Печально — но мужчина частенько и не догадывается, как сильна женщина, пока не разозлит да не распалит ее, на свою голову! Старая Нора из Лох-Ломонда однажды холодным вечером трем своим внучкам

— На этом все, милорд? Александр сердито взглянул на камердинера. Маккриди был просто образцовым слугой для джентльмена, но отличался крайне неприятным свойством — быть своему хозяину вместо совести. — Нет. Не все. Зачем ему совесть? Он покончил со своей совестью давным-давно. — Я просил тебя заняться еще кое-чем. Распахнув дверцы гардероба, камердинер сделал вид, что внимательно изучает его содержимое. — Ах да. Я велю начистить ваши сапоги для верховой езды и прослежу, чтобы отгладили бордовый жилет к завтрашнему обеду. — Я говорю совсем о другом, и ты это знаешь. Маккриди со стуком захлопнул дверцы шкафа. — Полагаю, вы имеете в виду то особое поручение? Александр сложил руки на груди. Камердинер вздохнул: — Очень хорошо. Я узнаю, в какой комнате поселили мисс Херст. — Сегодня же вечером. — Конечно. Сегодня же вечером. Несложное поручение, поскольку подобными же изысканиями как раз были заняты камердинеры лорда Дервиштона и виконта Фолкленда. Я слышал, когда ходил за крахмалом для ваших галстуков. Нужно просто спросить одного из них. — Когда это виконт Фолкленд успел увидеть мисс Херст? Она приехала всего несколько часов назад, а он только что вернулся с конной прогулки. — Он ее не видел. Лорд Дервиштон упомянул о том, как красива эта леди, и слуга Фолкленда сказал, что его хозяин уже строит планы. Повернувшись к зеркалу, Александр слегка поправил галстук. Значит, и Дервиштон, и Фолкленд уже ходят кругами, вынюхивая след вожделенного приза? Что ж, их ждет разочарование. Кейтлин Херст, может быть, и обладает чувственной грацией экзотической куртизанки, да все лишь насмешки ради. Целые долгие недели она держала его, Александра, на коротком поводке, всегда обещая нечто большее, поощряя к действию и резко осаживая, выдержав точно рассчитанный миг колебания. Как зеленый новичок, он клюнул на эту невинность под маской искусительницы. Но теперь он ее знает. Узнал, какова она, и это поможет ему не повторить прошлых ошибок. И все же ему никогда не доводилось встречать такой красавицы! Маленького роста, восхитительно сложена. Полная грудь, узкая талия и округлые бедра, которые так и притягивают руку мужчины. В обрамлении светлых волос, мягких, как шелк, карие глаза под густыми темными ресницами кажутся совсем темными и даже загадочными. Какое удивительное сочетание — очень светлые волосы, кожа цвета сливок и густой, насыщенный цвет карих глаз! Создана, чтобы воспламенить мужчину. Но еще поразительнее ее красоты была та врожденная грация, с которой она двигалась. Даже сегодня, когда Кейтлин выходила из гостиной, к ней были прикованы глаза всех присутствующих мужчин. Что-то в ее движениях было таким… вызывающе эротичным, таким… женственным. И эти женские чары она использовала, чтобы завлечь его на путь, который чуть не стал путем его погибели. Вместо Александра в ловушку угодил его брат. Маклейн зло прищурился. Из всех его братьев Хью был тем, кого он больше всех любил и на кого больше других полагался. Грегор, Дугал и Фиона были моложе и меньше участвовали в делах семьи. После смерти родителей ответственность за дела клана и благополучие четырех братьев и сестры легли на плечи Александра. Хью всегда был готов оказать посильную поддержку, даже в те мрачные времена, когда погиб Каллум. Хью был верный и знающий помощник, хоть и склонный делать гораздо больше, чем просят. Иногда его помощь превращалась в прямое вмешательство; именно так он угодил в силки, расставленные Кейтлин Херст. Он нахмурился. Как ей пришла в голову мысль испытать свои уловки на нем, Александре? Видит Бог, девица поплатится за подобную дерзость, и он сполна насладится местью — каждой минутой. Он покажет ей, что такое настоящий соблазн, и, после того как она окажется в его постели, уйдет прочь, бросив ее, снедаемую желанием… именно так, как она, несомненно, собиралась бросить его самого. Месть будет сладкой, очень сладкой. Но планировать лишь один значительный «свершившийся факт» — значит, лишиться половины удовольствия. Нет, он сначала поиграет с мышкой, насладится охотой. А что будет с ней после того, как он получит свой приз, не его забота. Тут он решил твердо. Отвернувшись от зеркала, Александр пронзил камердинера суровым взглядом: — Отныне я хочу знать все, любую мелочь, самый незначительный слушок насчет мисс Херст. — Даже то, что совсем не важно? — Важно или нет — я сам разберусь. Слуга поджал губы. — Скажем, просто для того, чтобы внести ясность. — Разумеется, — мрачно буркнул Александр. — Скажем, я услышал, как горничная с нижнего этажа говорит, что мисс Херст нравится, чтобы ее полотенца сушились возле огня, а не на веревке у окна, потому что из-за этого они становятся не такими мягкими. Конечно, вам не захочется выслушивать столь незначительные подробности. — Пусть даже тебе скажут, что она дважды чихнула или что предпочитает тосты без масла, — я хочу знать! Маккриди вздохнул: — Хорошо, милорд. — Из того, что ты сообщил, я вижу, что о ней охотно судачат на кухне. Что еще ты слышал? — Только, что камердинер Дервиштона сказал, будто его хозяин считает мисс Херст ангелом на земле. Ангелом на земле! Александр сунул руку в карман и достал массивные серебряные часы. Перевернул их и провел пальцем по выгравированной на тыльной стороне надписи. «Александру. Из Итона в прекрасное далеко. Чарлз». Сердце Александра болезненно сжалось. — Мне уже приходилось слышать подобные выражения, и они относились к одной замечательной женщине — юной, прекрасной и склонной флиртовать с любым, кто подвернется под руку. Как оказалось, это была дорога в ад. — Полагаю, вы говорите о виконте Гумбольте, — тихо сказал слуга. — Это потеря для всех нас, милорд. Александр убрал часы в карман, жалея, что нельзя так же просто избавиться от печали, разрывающей ему сердце. — Что еще ты слышал? Маккриди откашлялся: — Дервиштон взял в привычку называть ее «несравненной». Более того, его светлость думает, что эту леди легко расположить к себе. — Вот как? Почему он так решил? — Полагаю, на основании того, что леди сказала или сделала сегодня днем. — Камердинер фыркнул. — Следует ли понимать это так, что леди в некотором роде… доступна? — Нет. Вспыльчива — это да. Глуповата — несомненно. Но вовсе не доступна. Для этого она слишком непроста. Взять хотя бы то, как она двигается. — Александр покачал головой. — Впрочем, не важно. От нее так и жди неприятностей. — Рад слышать. Маккриди чопорно поджал губы. — А ты боялся, что я потеряю невинность? Александр дернул бровью. — Насколько мне известно, милорд, у вас ее никогда не было. Александр усмехнулся. — Положение может оказаться неприятным — слишком много петушков на одну курочку. Александр сдавленно рассмеялся: — Действительно. Но к счастью, меня мисс Херст интересует лишь постольку, поскольку я хочу взять реванш за нанесенное моей семье оскорбление. Маккриди застыл. — Она нанесла оскорбление семье Маклейн? — Именно. Это из-за нее брат был вынужден жениться. Маккриди насупился: — Но, милорд… Ваш брат, кажется, счастлив в браке. — Как всегда, Хью просто делает хорошую мину при плохой игре. Кроме того, дело не в этом. Дело было в том, что Кейтлин попыталась одурачить его, Александра. — Мисс Херст должна заплатить за собственную наглость! — отрезал он. — Разумеется, милорд. Если то, что вы говорите, правда, тогда я охотно выполню любое ваше распоряжение. — Мисс Херст не обычный противник. Тем, кто видит ее впервые, она может показаться милой девушкой, чувственной и невинной одновременно. Брови слуги поползли вверх. — Чувственной и невинной сразу? — Да, умопомрачительное сочетание, и, осмелюсь заметить, именно поэтому Дервиштон и остальные вышли на охотничью тропу. Дервиштон, при всех его замашках человека светского и искушенного, будет сильно удивлен. Кейтлин Херст посмотрит на глупца огромными карими глазами, похлопает длинными густыми ресницами — и готово. И в тот момент, когда он решит — дичь попалась, она прихлопнет его разящим замечанием, как муху. Маккриди надел на Александра вечерний фрак. — Во время обеда отправляйся на половину слуг и выведай о мисс Херст все, что можно. — С удовольствием, милорд. Сосредоточенный на предстоящей ему задаче, Александр вышел из спальни. К своему удивлению, на лестничной площадке он столкнулся нос к носу с Дервиштоном, который стоял, прислонившись к перилам, и лениво поигрывал моноклем. Молодой лорд улыбнулся и кивнул в знак приветствия, устремив взгляд в пустой холл. Значит, вот как? Александр почувствовал минутный приступ раздражения. — Дервиштон, вы кого-то ждете? Лорд сверкнул хищной улыбкой. — Здесь все кого-нибудь да ждут, не так ли? Кстати, полагаю, в эти минуты наша прелестная хозяйка, затаив дыхание, как раз дожидается вас в гостиной. — Сомневаюсь. Мы с Джорджиной давно не встречаемся. — В самом деле? А у меня сложилось впечатление, что… Глядя мимо Александра, Дервиштон замер с приоткрытым ртом. Судя по ошеломленному выражению его лица, Александр тотчас понял, что произошло. Он обернулся на легкий шорох и действительно увидел, что Кейтлин Херст идет к ним завораживающе грациозной походкой. Платье нежнейшего голубого оттенка, украшенное крошечными белыми цветочками, схваченное под грудью широким белым поясом, прическа из высоко зачесанных белокурых волос и серьги-жемчужинки, поблескивающие в ушах… Кейтлин казалась невинным, неземным созданием. Она остановилась и присела в реверансе, на губах заиграла улыбка: — Добрый вечер. Дервиштон, обычно в высшей степени выдержанный и обходительный мужчина, бросился ей навстречу и с жаром воскликнул: — Мисс Херст, позволено ли мне будет сказать, как вы сегодня прекрасны! Вы затмите любую из красавиц здесь, в замке Баллох! Бога ради, неужели мужчине обязательно изливать чувства подобным дурацким образом? Кейтлин бросила лукавый взгляд на Александра, прежде чем удостоить Дервиштона нежной улыбкой: — Благодарю, милорд. Поощренный глупец схватил ее руку и запечатлел на ней жаркий поцелуй. — Почту за честь, если разрешите сопровождать вас в столовую. Коридоры здесь весьма запутанные. Сомневаюсь, что по приезде вам вручили карту или компас! — Нет, к сожалению! Буду очень благодарна за помощь. — Ничто не доставит мне большего удовольствия. — Дервиштон просиял, словно ему преподнесли сундук с только что отчеканенными гинеями. — Но я делаю это не только ради вас, ной ради себя тоже. Если я войду в гостиную под руку с такой прекрасной женщиной, это значительно поднимет меня в глазах окружающих. Скрестив на груди руки, Александр наблюдал за ними, прислонившись к перилам лестницы. — Дервиштон, нет необходимости убеждать мисс Херст в том, что она красива. Скорее вор выпустит из рук добычу, чем она расстанется с этим мнением. Возмущенно застыв на месте, Кейтлин выдержала его взгляд. Ее прекрасные глаза сверкали от ярости. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. И этого короткого времени Александру хватило, чтобы вспомнить другие, куда более интимные моменты — те самые, когда он так глупо позволил себе забыться и поцеловать эти сладкие губы, сорвав ее тихий стон. Моменты, когда его руки блуждали по восхитительным изгибам ее тела, и он чувствовал дрожь ее желания. Моменты, когда сладость губ Кейтлин заставила исчезнуть весь мир, а ее тело жило в опасной близости от его собственного, и между ними были только шелка и атлас. Александр стиснул зубы. Все это в прошлом; сейчас карта легла по-другому. Он никогда больше не пойдет у нее на поводу. Сверкнув хищной улыбкой, он по-прежнему преграждал им путь, беззастенчиво разглядывая Кейтлин с головы до пят. Он позволил себе задержаться взглядом там, где не следовало, и был немедленно вознагражден, заметив, как порозовели ее щеки. Она раскрыла рот, словно собираясь дать ему гневную отповедь, но с видимым усилием взяла себя в руки и сдержалась. Ее гнев согрел ему душу. «Да, Херст, я знаю, как заставить тебя действовать сломя голову». Дервиштон в замешательстве переводил взгляд с Александра на Кейтлин. — Я вижу, вы уже встречались. Кейтлин фыркнула: — Брат лорда Маклейна женат на моей сестре. — Что? — Дервиштон нахмурился. — Ах да. Кажется, я слышал, что… — Он бросил взгляд на Александра, прежде чем смущенно улыбнуться Кейтлин: — Уверен… уверен, все это в прошлом. — Даже не представляете, в каком далеком, — холодно отозвалась Кейтлин, кладя ладонь на руку Дервиштона и улыбаясь ему так, что Александр в бессильной ярости сжал зубы. — Лорд Дервиштон, будьте так любезны и проводите меня туда, где мы будем обедать. Я должна была идти с мисс Огилви, но она порвала кружевной чулок, и ей пришлось вернуться к себе. Она просила передать герцогине, что придет позже, как только сможет. — Бедная мисс Огилви! Мы сейчас же дадим знать Джорджине. Уверен, она задержит начало обеда. — Дервиштон накрыл ее руку своей. — Позвольте мне. Ступеньки здесь довольно крутые. Александр оглядел широкий лестничный пролет и выразительно повел бровью. Лестница была решительно великолепна, ни намека на особую крутизну. — Умоляю, мисс Херст, хорошенько держитесь за руку Дервиштона, ведь я знаю, как у вас заплетаются ноги, стоит вам выпить слишком много шерри. Дервиштон растерянно захлопал глазами: — Шерри? Мисс Херст, я не знал, что вы выпили. — Я не пила. — Кейтлин бросила негодующий взгляд на Александра. — Сегодня вечером я не выпила и капли шерри. Александр протянул: — Помню, как в один прекрасный вечер вы выпили слишком, слишком много и признались мне в том, чего всегда хотели… — Идемте, лорд Дервиштон, — поспешно перебила Кейтлин. — Мисс Огилви рассчитывает на то, что я успею предупредить герцогиню. Дервиштон, очевидно, был разочарован — не удалось дослушать историю Ачександра. — Разумеется. Послав Александру гневный взгляд, Кейтлин прошла мимо, величественная, точно королева. Александр усмехнулся. Они были тогда на балу у Лингфельтов, и там царила ужасная духота. Лимонад — единственный напиток, предназначенный для молодых леди, — быстро закончился. Мучимая жаждой после танцев, Кейтлин осушила одну за другой несколько крошечных рюмок шерри. Вечер еще не закончился, когда она запнулась на верхней ступеньке длинного лестничного пролета, и Александр едва успел ее поймать — а то, чего доброго, полетела бы кувырком. И когда она очутилась в его объятиях, налегая на него своей соблазнительной грудью, Александр загорелся безумным желанием узнать вкус ее губ. Кейтлин была во власти тех же чувств; дрожащим голосом она призналась, что хочет лишь одного — чтобы ее целовали, и целовали страстно. Не раз в своей жизни Александр пользовался услугами опытных куртизанок, которые жаждали плотских утех, — и он охотно давал им требуемое. Были у него и обычные жен-шины — в основном замужние, которым хотелось изведать страсть; он шел навстречу их желанию. Но ни разу женщина не просила его о такой простой вещи, как поцелуй, столь чувственным, хрипловатым голосом, от которого он разгорелся, как никогда в жизни. Он немедленно увлек ее в нишу под укрытие длинных шелковых портьер и начал целовать — жадно, безжалостно. Она целовала его в ответ с таким пылом, что его кровь закипела. Тогда он впервые понял, как его друг Чарлз пал жертвой прекрасной женщины с холодным сердцем, на которой женился. Это было колдовство, причем худшего толка — подогретое страстью, питаемое восторгом и слепым желанием, и к тому же глупое — благодаря иллюзии, что его можно держать в узде. Неудивительно, что Чарлз подчинился. Тот поцелуй положил начало череде более рискованных встреч Александра и Кейтлин, и с каждым разом они заходили все дальше по дорожке, которую она проложила с таким умением. Он даже не понимал, что его заманивают в ловушку, пока не стало слишком поздно. «Черт подери, где была моя голова? Я не зеленый юнец, впервые оказавшийся в большом городе. Но каким-то образом она сумела ужом вползти в мою жизнь, и я… Я просто позволил ей это сделать!» В нем медленно закипал гнев. Краем сознания он отметил — где-то вдали прогремел гром, отголосок его собственной ярости. — Мисс Херст, — позвал он. — Позвольте вас предупредить. Подвалы Роксбургов славятся богатством выбора напитков. Возможно, вам стоит попросить к обеду лимонада, иначе, выпив чего покрепче, вы рискуете упасть кому-нибудь в объятия. Карие глаза гневно сверкнули, губы плотно сжались. — Спасибо, что заботитесь о моей безопасности, лорд Маклейн. Но я не собираюсь пить больше, чем требуют приличия. Я всегда поступаю именно так. — Всегда? — невинно поинтересовался он. Их взгляды встретились, и; к ужасу Александра, он почувствовал, как в нем нарастает жаркая волна, которая вздымалась все выше с каждым взволнованным подъемом ее груди, туго схваченной тонким шелко