Глава 31

Чудовищная трапеза придала охотнику сил. Он двинулся дальше. Он искал Дженни Далфин. Когда‑то его звали Клаус Хампельман, и он был куклой и шефом безопасности Альберта Фреймуса, главы ковена Западной Англии. Теперь же он – охотник, и у него всего лишь одна добыча – Дженни Далфин. Он будет гнать ее до края мира и дальше. Но сейчас Дженни вне его досягаемости – она здесь и одновременно не здесь, сокрыта в этих льдах, словно в потайном кармане пиджака фокусника. Давняя сила этих мест пока еще непреодолима для него. Что ж… надо ждать. Всего лишь ждать – и обязательно найдется лазейка. Охотник уселся на черный камень, источенный водой и ветром, его трещины складывались в причудливое лицо. Наверное, в представлении людей так мог бы выглядеть тролль, которого застало солнце. Охотник засмеялся.

– Кусок камня. – Он потянулся. – Здесь нет троллей. Никого нет. Даже мышей. А жаль. Закусить не мешало бы… Теперь уже чем‑нибудь живым.

Слабое зимнее солнце несильно, но надоедливо жгло незакрытые участки лица. Он бы предпочел идти по следу ночью, а днем отлеживаться под снегом. Но нельзя было терять времени. Девчонка уходила все дальше. Охотник широко зевнул, обнажая заостренные зубы, и решил, что имя… имя «Клаус» он себе оставит. Он привык к нему.

Слабый шорох привлек его внимание. Тот, старый мистер Хампельман, никогда бы не услышал его, не почуял бы в воздухе тонкий шлейф терпкого мышиного запаха. Где‑то под снегом шуршал лемминг. Жирный норвежский лемминг!

Охотник облизнулся. Да уж, прежний шеф безопасности не унизился бы до того, чтобы полевать[30], как какая‑то тощая норвежская лисица. Но консервы, готовые армейские пайки, газовая горелка, снайперская винтовка и арктический спальник остались далеко позади, притороченные к снегоходу. Сейчас у него только узкий обоюдоострый кинжал, с черною рукоятью и в черных же ножнах на плоской металлической цепи. Этот дедовский кинжал – единственное, что оставил себе после преображения охотник Клаус. Теперь он сам себе оружие, смертоносное и безотказное.

Клаус примерился и одним точным ударом выбросил лемминга на поверхность. Вторым ударом он хотел еще в воздухе сломать зверьку позвоночник, но упругий и до крайности мускулистый грызун увернулся и, приземлившись на снег, пустился наутек. Охотник большими прыжками понесся следом, но путь лежал через ложбину, переметенную снегом, и он завяз, потерял темп. Юркий комочек пестрого меха докатился до скалы и шустро‑быстро завернул за нее.

– Все равно поймаю… – пригрозил охотник.

За черной скалой невидимый и нахальный грызун взвизгнул и тут же замолк. Клаус втянул воздух, но ветер дул от него. Кто бы там ни был, он находился в выгодном положении, с подветренной стороны, и воздушные потоки рисовали для него отчетливую картину – камни, лед, снег, и Клаус, завязший в этих снегах.

О хотник азартно потер руки. Просто отлично! Там, за скалой его ожидает добыча покрупнее лемминга. Лисица или рысь, себе на погибель поднявшаяся в эти скудные жизнью земли. Надо спешить, зверь наверняка почуял его и ждать не будет.

Клаус с удвоенной энергией двинулся вперед, торопясь настигнуть неведомое животное. Очень хотелось свежатинки.

Рыжий зверь запрыгнул на скалу. Это было существо размером с рысь, но тело его – приземистое, длинное, мускулистое, было длиннее рысиного, а лапы толще и короче. И конечно же ни у одной рыси не могло быть такого толстого пушистого хвоста, длиной равного длине тела. Зверь немного походил на снежного барса, но шерсть его была коричневых и рыжих тонов, и даже дальтоник не перепутал бы ее с нежной белизной и черными подпалинами барса.

Это был не барс. Это существо вообще не относилось к породе кошачьих, Клаус знал это точно. Это была мадагаскарская фосса.

– Я думал, мне померещилось, – засмеялся охотник. – Думал, под машину простой кот бросился. До чего ж ты живучая тварь!

Лас не стал вступать в разговоры, пасть его была занята останками лемминга. Фосс проглотил грызуна, облизнулся, сел на скалу и смерил охотника безразличным взглядом янтарных глаз.

– Живучесть – это у вас фамильное. – Клаус подбирался к скале. Рука его давно лежала на рукояти клинка. Еще немного, и он окажется на дистанции верного броска. – Твоя хозяйка тоже никак умереть не может. Ты ее ищешь? Не волнуйся, я передам привет.

Лас оскалил клыки, прижал уши к голове. Толстые его лапы легко переступили по камню, и Клаус замер на миг. Затем, уже не таясь, извлек нож и пошел дальше. Мельхиоровый орел на рукояти ножа распростер крылья и обжигал ладонь.

Метать клинок в подобную цель – зря тратить силы. Фосса способна поймать белку прямо на ветке, неужели она будет смиренно ожидать, пока в нее вгонят нож?

«Нет, надо сойтись с ней вплотную, это самый верный способ!» – Клаус разметал снег и запрыгнул на скалу.

Лас прижался к слоистому камню, рыжим цветком на черном фоне, и раскрыл алую пасть, полную жемчужных клыков.

– Я из тебя коврик сделаю, – пообещал охотник.

Отражение Ласа в его солнечных очках подернулось легкой дымкой, словно воздух вокруг фоссы стал стремительно нагреваться.

Они прыгнули навстречу друг другу, сшиблись над камнем и рухнули вниз. Охотник с размаху вогнал нож в брюхо фоссы, но зверь извернулся и отбросил его ударом задних лап. Клаус рухнул на камни, но сейчас же вскочил. Полосуя клинком воздух, он двинулся вперед. С когтей левой руки в снег капала красная кровь.

Охотник облизал пальцы и засмеялся. Лас ударил хвостом по ногам. Через весь правый бок у него протянулись глубокие царапины, но кровь уже не текла. Охотник остановился. Зверь рос. Он уже не умещался на камне, и по шкуре его бродили светлые язычки пламени. С камня закапала вода – лед и снег отступали перед жаром Ласа.

«Быстрее! – Охотник оскалился и прыгнул вперед. – Пока он еще полностью не обрел форму…»

Удар пламенной лапы отшвырнул его назад, охотник завыл, когда на нем вспыхнул комбинезон. Он перекатился через скальный гребень и зарылся в снега. Лас одним прыжком перемахнул ложбину, ударил еще раз, но в снегах уже никого не было. Охотник растворился на необъятных просторах Йотунхеймена.

Лас презрительно фыркнул. Он бы нашел этого труса, но ему надо искать Дженни. Он фыркнул еще раз, отряхнул лапы и побежал вдоль края ледника. Запах Дженни исчезал среди этих льдов. Он вернулся к обычному виду, и издалека казалось, что вдоль необъятной стены ледника бежит рыжая кошка.

Лас бежал так до вечера, без устали, пока не увидел человека. Человек сидел прямо на льду, на сиреневой лапе ледника, в одной рубашке и штанах, и смотрел на закат. Ветер ерошил его тонкие белые волосы. Лас покружил вокруг странного человека и осторожно приблизился.

– Привет, – сказал человек. – Что ты тут делаешь? Я вот на закат смотрю.

Фосс принюхался.

От него пахло Дженни. Пахло льдом. И еще чуть уловимо пахло мертвым‑но‑живым.

Лас прижал уши.

– Он выпускает меня только раз в день. На закате.

Человек поглядел на него. Улыбнулся – слегка кривоватой улыбкой, словно внутри до боли была сжата какая‑то мышца.

– А я знаю, зачем ты здесь. Ищешь ее?

Лас в нетерпении покружил перед ним, издал требовательный урчащий звук.

– Прости, я не понимаю, – развел руками человек. – Еще не научился. Ее здесь нет. Она уже ушла.

Лас сел, заколотил хвостом по камням.

– Пойдем. Есть короткий путь. Я проведу.

Человек встал, бросил последний взгляд на исчезающее солнце. Махнул рукой, и стена ледника разошлась, вывернула свое синее нутро в узкой щели.

– Идем. – Человек еще раз улыбнулся, мягко и болезненно. – Так я ей хоть чем‑то помогу.

Лас, поколебавшись, нырнул вслед за ним в ледник, и через мгновение от щели не осталось и следа.