Глава 29. Дженни говорила долго, запивая рассказ этой удивительной водой из кубка – как тот наполнялся, она не замечала

Дженни говорила долго, запивая рассказ этой удивительной водой из кубка – как тот наполнялся, она не замечала, только ловила краешком глаза движение теней. Чаклинги кружили вокруг них, точно мотыльки, которых притягивал свет ее слов, и в какой‑то момент Дженни поняла, что они сидят повсюду – закатились под помост, утаились в углах, умножая их синеву, приютились в складках шкуры – подальше от нее, а несколько чаклингов примостилось под громадными коленями Смора. Девушка улыбнулась, но едва она обратила на них внимание, как пугливые тени прыснули во все стороны, и она так и не смогла разглядеть – на кого же они похожи.

– Их трудно увидеть. Они очень осторожны, – сказал великан. – Только поэтому они смогли сохраниться… от таких, как ты, дочь Магуса.

– Они немного похожи на ниссе. Я тут видела одного, – нейтрально заметила Дженни, умолчав о том, какой вышла их встреча.

– Ниссе давно живут рядом с людьми. Они и по сей день рядом с вами – немногие из тех, кого пощадили Дети Полудня. А вот чаклинги сумели укрыться сами. Они друзья мне.

– Почему ты называешь людей Детьми Полудня?

– Потому что вы Дети Полудня – жаркого и нетерпеливого! – Глаза Смора блеснули. – Жадного и ненасытного, как свет Солнца в зените, который стремится проникнуть повсюду, везде оставит отпечатки своих теплых пальцев. А мы – альвы, тролли, йотуны и прочие, народ Скрытых земель, мы Дети Восхода. Мы первыми ступили на камень, воды и воздух этого мира. Мы видели, как он рождается, мы пестовали его и рождались вместе с ним. А потом пришли вы… и все отняли.

– Но… дед говорил, что Магус возник, чтобы соблюдать нейтралитет, – растерялась Дженни. – Чтобы защищать людей от Первых и Первых от людей.

– Потом, потом, когда нас оттеснили на край любимых нами земель, когда нам оставили клочки наших огромных владений, о да! Тогда Магус стал нас защищать! А после… нам навязали этот Договор, и мир раскололся. Понимаешь ли ты, дитя человеческое – мир, некогда единый, раскололся! Нас выпихнули в Скрытые земли, отправили в ссылку почти в несуществующее, в тени, в блики, в пустоту! Нас отторгнули от мира, который дал нам жизнь!

В голосе великана звучали отчаяние и скорбь – неподъемнее горы Грелдалстинд.

– Не понимаю. Что значит – в пустоту? Я думала, Скрытые земли – это вроде как параллельный мир, такая же Земля, только рядом.

Смор долго молчал, потом сказал:

– Твои спутники проснулись. Тебе надо идти. Чаклинги тебя проводят. Не пугай их, не говори, где вы находитесь – иначе мне придется вернуть вас обратно.

– Но…

– Мы продолжим разговор завтра, Дженни Далфин. Мне нужно подумать. Слишком давно я не сталкивался с людьми… тем более с людьми Договора.

Он встал, и облик его на миг переменился – мимо Дженни стремительно пронеслось что‑то невероятно огромное, блеснули, разворачиваясь, тугие кольца, синяя и белая чешуя, вставшая дыбом, между зубьями которой свистел ветер, колоссальное тело, от изгибов которого дрожали горы, рванулось… и исчезло.

Смора не было. Девушка посидела немного, приходя в себя и допивая воду. Она не поняла, что это было. В голове гремели и ворочались тяжелые слова великана, и Дженни пыталась их совместить с тем, что рассказывал дед. Кто из них говорил правду, а кто лукавил? Или они оба давали свою версию событий, далекую от подлинной?

Дженни шла за чаклингом, который танцевал перед ней, будто маленький вихрь. Казалось, что он играет с ней – чуть‑чуть задерживается на месте, чтобы она могла разглядеть его, но едва она начинала различать очертания рук, ног, контуры лица, как он срывался с места, и Дженни не могла уверенно сказать – что же она увидела?

Чаклинг привел ее к залу, где лежали мальчики, и укатился. Девушка задумчиво огляделась – пожалуй, она никогда не смогла бы найти сюда дорогу. Смор водил ее по своим чертогам несколько часов, а вернулась она за пять минут. Это место не было создано человеком. Как она объяснит это Арвету? Дженни вздохнула и вошла.

Арвет не спал. Он сидел на помосте и недоверчиво разглядывал зал. Рядом с ним лежал его нож – длиной с ладонь, с загнутым вверх концом.

«С чего бы Арвет достал ножик? – задумалась Дженни и рассмеялась про себя. – С кем он воевать собрался? С чаклингами?!»

– Привет. – Юноша увидел ее, попытался спрыгнуть на пол, но Дженни опередила его, прижала ладонь к груди, остановила.

– Сиди! – твердо велела она.

– Но рана почти не болит… – заворчал Арвет.

– Вот когда я скажу, что ты здоров, тогда и будешь скакать. – Дженни сунула ему остатки угощения чаклингов. – Погрызи орешков. А я сейчас посмотрю в рюкзаке что‑нибудь съедобное.

– Там, во втором отделении, – рассеянно сказал Арвет, расщелкивая орех. – Слушай, что произошло? Откуда Бьорн взялся? Зачем он на нас напал? Что с ним случилось? Я что‑то ничего не понимаю. А ты?

Дженни помедлила, потом подняла честный синий взор:

– Я тоже.

– Ну а где мы? Это что, какая‑то ледяная гостиница?

Девушка понятия не имела, что у них в Скандинавии существуют гостиницы изо льда – как будто им тут камней не хватает, чтобы дом построить! Но на всякий случай слегка кивнула – да, мол, гостиница изо льда. Обычное дело.

– Странно, – озадачился Арвет. – А на карте никаких обозначений нет. Только открылись, что ли?

Он встал, чуть морщась от боли в простреленном плече, и, игнорируя негодующий вопль Дженни, прошелся по залу.

– Хотел бы я знать, как они сделали такое освещение, – кивнул он на сполохи света, гуляющие по своду. – Дорогая гостиница, очень.

– Да уж, не меньше пяти звезд, – поневоле хихикнула Дженни. За спиной Арвета торопливым вихрем проскочил чаклинг. – Нашла!

Она вытащила банку рыбных консервов:

– Садись. – Юноша получил вилку, салфетку и был усажен обратно на помост. – Ешь, и хватит шляться по пустым помещениям.

Арвет ел сосредоточенно и аккуратно, Дженни отрезала ему хлеба и стала наблюдать за процессом. К ее удивлению, это было довольно приятно, словно она сама ему ужин приготовила.

«Что за чушь в голову лезет, – озабоченно подумала она. – Надо сообразить, как Арвету голову заморочить, чтобы он не догадался, где находится, а я про какую‑то еду думаю!»

Дженни задумалась. А может быть, и не стоит особенно стараться – ведь Арвет так твердо стоит на ногах, что вряд ли поверит в каких‑то там чаклингов.

Она повернулась к нему:

– Доел? Может, еще банку достать?

Арвет не слышал ее. Он пристально смотрел в дальний угол, и кусок трески подрагивал на вилке. Дженни проследила за направлением его взгляда и охнула – в углу копошился чаклинг, крутился у стены, следил за струением света.

– Арви!

Юноша подскочил, и филе трески в собственном соку звучно шлепнулось на пол с вилки.

– Ты чего едой раскидываешься?

– Я… но ведь это ты крикнула… – Арвет нахмурился, но в углу уже никого не было – Дженни скорчила такое зверское лицо, что всех чаклингов как пылесосом вымело из зала. Как Арвет смог их увидеть?!

– Показалось, что там в углу что‑то есть. Какое‑то существо.

– Может, кошка?

– Ну да, может быть, – неуверенно согласился юноша и решил поменять тему – к большому облегчению Дженни. – Слушай, а почему к нам никто не приходит?

– Так персонала нет! Один сторож, и все. Гостиница еще не запущена.

– А называется она как?

– Не знаю, – Дженни пожала плечами. – Какая разница?

– В общем, никакой, – согласился Арвет, но тут же снова вскинулся: – Нам же надо двигаться дальше! Вдруг твой опекун за нами и сюда заявится? Мне совсем не хочется, чтоб он в меня снова стрелял.

– Не бойся, сюда он не проникнет. Поверь мне! А сейчас отдохни.

Дженни с большим трудом уложила его и села рядом, накрыла одеялом грубой некрашеной шерсти.

Арвет бросил на нее взгляд, почему‑то порозовел и уставился в потолок.

– Очень странное место, – сказал он через некоторое время. – Эта подсветка… не могу понять, как они добились этого эффекта. И никакого персонала, кроме сторожа. Он, наверное, полицию уже вызвал?!

Арвет опять приподнялся:

– Надо ноги делать!

– Да лежи ты! – разозлилась Дженни. – Никто никого не вызвал. Все нормально, отдыхай.

– Откуда ты знаешь? – Юноша недоверчиво огляделся. – Очень дорогое место и очень странное. Здесь должно быть дико холодно, но даже пар изо рта не идет! Мне здесь не нравится. Позови этого сторожа.

– Зачем? – Дженни растерялась. Она вообразила, как может выглядеть встреча Арвета и Смора, и ей стало нехорошо.

– Хочу с ним поговорить.

– Что за упрямство! Поверь мне – ты в безопасности. Сюда за нами никто не придет и никто нас не найдет. К тому же его нет сейчас…

– А куда он делся?

– Пошел наружу, – выкрутилась девушка. – Что‑то там со снегом… или льдом… или горами. Я не поняла. Отдыхай! Вот встанешь на ноги и все про всех выяснишь.

Арвет нехотя лег. Потом начал ворочаться. Сон к нему, очевидно, не шел. Дженни понятия не имела, сколько времени они уже пробыли в доме Смора. Время вообще не ощущалось, казалось, что под синими сводами оно еле течет, что здесь вечное сегодня, и даже минуты сменяют друг друга с большой неохотой, примерзая к предметам, людям, пространству и не желая с ними расставаться.

Дженни села на пол рядом с ложем Арвета, откинула голову на его одеяло и тоже стала смотреть в потолок – в калейдоскоп холодного света, вращающийся над ними.

– Скажи, ты меня ждала? – неожиданно спросил юноша, когда Дженни совсем уже уплыла по волнам этого светового океана. – В приюте? Думала, что я за тобой приеду?

Девушка несколько секунд пялилась в потолок, потом плюнула и решила сказать правду:

– Нет. Я думала, что меня бросили все, что я никому не нужна. Что нет ни одного человека, который бы помнил обо мне. Знаешь, раньше, в цирке, бывало накатывало… Если поругалась с кем‑то… Хотелось, чтобы никто обо мне не помнил, не приставал с требованиями. Я была бы одна в мире – свободная и сильная. А потом… В приюте страшно захотелось домой. Чтобы хоть кто‑то вспомнил обо мне. Но никого не было. Девчонки устроили бойкот, потому что я там поцапалась кое с кем, все завертелось… так что ты совсем вылетел из головы.

Арвет мерно дышал. Холодные блики кружились на его лице.

– Эй, ты что, обиделся? Арвет!

– Эта штука усыпляет не хуже снотворного, – юноша зевнул. – Прости. Я задумался… и, кажется, задремал. Что ты говорила?

– Ничего особенного. Спи дальше! – Дженни поднялась. Она думала, ему важен ответ, а он уснул!

Девушка вздохнула – и чего она завелась? Ему плечо прострелили из‑за нее…

– Спи, тебе надо сил набираться. – Она поправила одеяло, разгладила складки и вышла.

Все равно было очень обидно.

Она не видела, что на соседнем помосте Бьорн давно уже лежит с открытыми глазами.

* * *

Человек в теплом лыжном комбинезоне прыжками спускался вниз с горы. С кошачьей ловкостью он перемахивал с камня на камень, на открытых, обметенных ветром склонах, скользил по льду и легко ступал по плотному насту, не проваливаясь. Единственное, что замедляло его движение – открытые равнины, полные свежего снега. Там он проваливался по пояс и тяжело брел, с усилием поднимая ноги.

Он был высок, этот человек, но худ, точно обглоданная кость. Он и цветом лица был схож с костью – молочно‑белые скулы, без единой кровинки, узкий подбородок, мраморный выпуклый лоб. Ветер развевал снежно‑белые волосы, выбивающиеся из‑под шапки. Глаз его не было видно за зеркальными лыжными очками, но они сверкали багровым огнем альбиноса. Комбинезон болтался на человеке. Он подходил ему по росту, по длине рукавов и штанин, хорошо сидел в плечах, но трепетал на животе, как незакрепленный парус на ветру.

Человек был безоружен. Он шел уже давно. Сначала вдоль едва заметного лыжного следа, потом уперся в одну из лап ледника и стал там кружить, рассматривая изрытый снег. Человек старательно избегал тени, и когда выяснилось, что след уводит под толщу ледового языка, чью морщинистую белоснежную шкуру пронизывали глубокие синие трещины, досадливо отпрянул назад.

На костистом лице отобразилась лютая злоба.

– Ушла… – щелкнул он зубами. – Все равно настигну.

Он двинулся по каменистому склону вдоль ледника легкой рысью хищника, привыкшего долго гнать добычу. На одном месте, в ложбине, полной снега, он замер, повел носом. Присел на корточки и принялся раскапывать снег. Перчатки он снял, и кисти с длинными загнутыми ногтями казались белее свежего снега. Наконец, закопавшись по пояс, он нашел цель. Рука его молниеносно метнулась и ухватила извивающееся темное нечто:

– Не дергайся!

Тень, косматая размытая тень билась в его руках, бледно‑алые полупрозрачные когти полосовали воздух и били человека в грудь. Но лишь бессильно отскакивали, а белые руки держали крепко и прозрачные ногти все глубже погружались в призрачное тело.

– Как далеко ты забрался, дружок, – заворковал человек. – А ведь у нас с тобой одна цель, одна, да. Надо бы нам объединиться. И я даже знаю как, да. Знаешь… пожалуй, я тебя съем. Да.

Демоний издал неслышный тончайший вой, когда человек стал раздирать его призрачное тело и рвать острыми зубами туманную плоть.