Разговор и угрозы

Громко хлопнула дверь. Тсунаеши не хотела никого видеть. Она просто заперлась в своей комнате, впервые послав всех к чертовой матери. Обжигающие слезы катились по щекам, а маленькие кулачки растирали их по щекам, стараясь унять боль в груди.

Предательница. Так ее окрестили друзья. И они были правы. Слишком правы, чтобы сама шатенка могла винить их в невольно брошеных словах. Она предала тех, кого так сильно любила. В их глазах это выглядело именно так. Только вот знал бы кто ее истинные мотивы. Если бы кто-то мог догадаться о том, что в ее хрупкой душе творилось на самом деле.

Ручки невольно сжимались в кулачки, а плечи подрагивали от бесконечных всхлипываний. Идея никогда не оправдывала средства, и Тсунаеши знала это. Она думала, что готова. Думала, что сможет с этим справиться. Но не смогла. И все, что оставалось ей, так это довести до конца то, что начала.

Даже объятья Скуало не спасли бы ее. Нет, не мог он укрыть от всего, что ожидало кареглазую под голубым покрывалом неба. Пепельноволосый часто забирал ее боль, но не мог полностью избавить шатенку от нее. Как бы ни пытался.

Распахнув окно, девушка стала разглядывать ночное небо. Оно напоминало о ее одиночестве. Вспоминались моменты, которыми так дорожила хранительница. Посиделки на крыше с Хаято и Такеши, побеги от Кеи, иллюзии Мукуро, которые он не раз показывал ей. Малыши, с которыми она стала почти неразлучной. Ламбо и И-Пин так часто прибегали в школу, только чтобы побыть с ней и получить пару конфет.

Больше такого не будет. Пришел август, а значит пришли перемены. Девушка знала, что, быть может, не сможет все это вытерпеть. Она не хотела смотреть, как ее семья сражается с друзьями. Это разрывало ей сердце.

Сменив варийскую форму на легкий сарафан, Облако выскочила из комнаты через окно. Мягко приземлившись на ноги, она направилась в сторону дома Отори. Что-то вело ее туда. Что-то говорило, что необходимо прийти. Кто-то ждал.

Улицы были уже пусты. Дом Варии находился на окраине Намимори. Так они могли скрываться от ненужных глаз. Только вот сама Тсунаеши чувствовала, что кто-то наблюдает. Кто-то знал о ней, о ее семье и о способностях. И это немного пугало, но сама шатенка успела привыкнуть.

В доме Савады горел свет. Там до сих пор не спали. Слышалась какая-то ругань, крики. Казалось, что женщина в чем-то упрекает мужчину. Но слов кареглазая разобрать не могла.

Хлопнула дверь, и на веранде показалась Нана, мать Отори. Она обхватила себя руками и поежилась, невольно оглядываясь. Видно было, что только что Савада с кем-то ругалась. В ее взгляде промелькнула печаль, что Тсунаеши удалось заметить.

- Нана-сан? - неуверено произнесла девушка.

Женщина подняла голову и посмотрела на говорившую. На лице невольно расплылась улыбка. Она кивнула головой и направилась в сторону хранительницы. Первым порывом Облака было убежать, но что-то подсказывало, что ей необходимо остаться.

- Тсунаеши, так? - спросила Нана, присаживаясь на ступеньки.

Девушка кивнула. Хоть она не так часто видела эту женщину, но какое-то тепло разливалось внутри, когда она находилось рядом с кареглазой.

- Почему ты так поздно тут?

- Я... - на мгновение шатенка замялась. Она присела рядом и прижала ноги к груди. - Скажите, а у Вас было такое, что решение, которое Вы приняли и считаете правильным, делало Вас предателем в глазах близких людей?

В карих глазах Савады отразилось понимание. Она знала. Слишком хорошо знала, что такое предательство. Может, Емитсу и успел забыть, но она не забыла, не смогла.

- Много лет назад у меня была дочь, - начала Нана. - Милая девочка. Она была младше Отори на год. Я очень ее любила. Моя дочь была немного неуклюжей и такой наивной, что многие удивлялись. Она радовалась всему и никогда не унывала. Словно солнышко, она освещала мою жизнь. Муж не сильно ее любил, ведь она слишком походила на меня. И не была серьезной.

- И что случилось? - спросила Тсунаеши.

Вспоминая тот день, на глаза женщины навернулись слезы. Она быстро вытерла их и продолжила:

- В один день у нас был фестиваль в городе. Я, она и Отори пошли на него. Отори с дочерью повздорили немного, но я постаралась помирить их. Отвернувшись на мгновение, чтобы купить сыну мороженое, я потеряла дочь в толпе. И сколько бы ни искала в тот день, не могла найти. Тот фестиваль был последним местом, где я видела ее. Мой муж прекратил поиски после трех месяцев, а я все надеялась, что она вернется. Даже сейчас я надеюсь, что еще увижу ее.

Почему-то на душе у девушки стало тоскливо и грустно. Она сочувствовала этой женщине и ее утрате. Ведь и она не знала собственных родителей.

- Я думаю, когда-нибудь Вы еще ее встретите, - с улыбкой сказала шатенка. - Она обязательно найдет Вас.

Нана благодарно улыбнулась и легонько сжала руку кареглазой.

- Не бойся быть непонятой. Если ты уверена, что поступаешь правильно, иди по этой дороге. Они поймут. Может, через время, но обязательно поймут, что ты хотела только лучшего.

- Спасибо Вам, - сказала хранительница, поднимаясь. - Я пойду.

Развернувшись, она побежала домой. Что-то подсказывало ей, что там ее ждет не очень хорошая новость. Быть может, даже не одна. И от этого щемило в груди. Никогда ранее Тсунаеши так не боялась.

На пороге ее уже ждал Бельфегор. Он крутил стилет на пальце, что свидетельствовало о волнении. Как только он заметил шатенку, тут же бросился к ней.

- Ты куда сбежала? Мы волновались. У нас проблемы... - пробормотал он, хватая ее за руку и заводя в дом.

На столе в гостиной стояла большая коробка, около которой столпились все хранители Варии. Увидев девушку, они тут же расступились. Во взгляде Скуало кареглазая успела уловить некий страх и волнение. Взглянув на содержимое коробки, внутри у Облака похолодело.

Фотографии. Много фотографий. Их тренировки, посиделки на праздниках, походы, ее прогулки с друзьями. И поверх этих фото лежали совершенно другие. Фотографии трупов ее семьи. Тсунаеши вскрикнула и закрыла рот ладонью. Ее тело сотрясалось от рыданий.

- Уберите это! - скомандовал Занзас.

Он тут же прижал названую сестренку к себе, закрывая от этого ужаса.

- Тсу, успокойся. Этого не будет, слышишь?

- Но там вы... Я не знаю, что мне делать... - бормотала сквозь слезы девушка.

- Патлатый мусор, забери ее. Быстро...

Около хранительницы тут же оказался Скуало и повел в ее комнату. Девушка всхлипывала и ежилась, словно от холода.

- Все будет хорошо. Это ничего не значит, понимаешь?

Но девушка не хотела слушать. Она знала, что это послание для нее. Кто-то знал. Знал слишком много.

Как только дверь комнаты открылась, послышался еще один вскрик. Шатенка вцепилась в футболку мечника, стараясь унять дрожь. Пепельноволосый удивленно застыл на пороге, прижимая возлюбленную к себе.

На всю стену красовалась надпись "Если ты не отменишь все, твоей семье конец!"

Права

Может быть, все могло бы сложиться иначе. Она просто осталась бы в Италии и не ввязалась во всю эту историю. Она могла бы не просить места Облака Варии, не приезжать в Японию, не знакомиться со всеми этими людьми. И никто не узнал бы о ее тайне. Никогда не узнал бы. Но нет, Тсунаеши просто не могла сидеть на месте, когда дело касалось ее близких. И в тот раз тоже.

Шатенка винила себя в том, что был организован Конфликт Колец. Винила слишком сильно. Ей не давала покоя мысль, что из-за этого ее друзья могут пострадать. Ведь Вария - не сборище простачков, а отряд убийц с таким опытом, что мало кому сравниться. Даже если они и не будут драться во всю силу, она понимала, что не избежать травм. И ей так же.

Но, стоя на дворе старшей Намимори, кареглазая больше не сомневалась. Она уверенным взглядом смотрела на всех, кто был рядом и кто стоял по ту сторону стены. Девушка была уверена, что разберется во всем. Что бы это ни было, кто бы ни угрожал ей, она все равно сможет справиться. Так ее учили, так она привыкла. Она - часть Варии, часть отряда убийц. А, значит, не должна бояться.

Ночь в слезах и попытках оттереть надпись со стены отрезвили ее. Хранительница поняла, что не просто так ей было доверено это место, не просто так Занзас послушал ее. Он не потакал ее пустым прихотям, если те не имели никакого смысла. И именно это послужило отправной точкой в решении шатенки. В решении стать сильной и увереной. Она разберется. Ради семьи и друзей. И никто не узнает.

Пара медовых глаз встретилась с изумрудными взглядом. Пепельноволосая тут же отвернулась, изображая отвращение. Но в этот раз злость Хаято не отдалась болью в груди Тсунаеши. Вовсе нет. Это помогло ей понять, что она поступает правильно. Именно так, как должна, чтобы уберечь ее. И это придавало сил.

Емитсу все не появлялся, и это начинало немного напрягать обе стороны. Часы показывали четверть девятого, а встреча была назначена на восемь. Все любили пунктуальность. А Внешний Советник показывал не самый лучший пример. Что ни говори, но заводиться начинали даже самые спокойные и уравновешенные ребята.

Наконец, ожидание было оправдано. На асфальте между двумя группами людей появился Савада Емитсу. И не один, а в компании высокого седого мужчины с тростью.

- Старик, ты что здесь делаешь? - возмущенно спросил Занзас, бросая раздраженные взгляды на прибывших.

Тсунаеши вопросительно уставилась на Бела, стоящего рядом с ней. Обладатель пшеничных волос расплылся в улыбке, покручивая стилет на пальце. Он явно был доволен.

- Прошу поприветствовать, еще один человек, который будет наблюдать за Конфликтом Колец. Девятый босс семьи Вонгола Тимотео, - представил своего спутника мужчина.

Сказать, что кареглазая была удивлена, ничего не сказать. У нее просто челюсть отпала. Она не ожидала, что сам Девятый наведается. У всех остальных удивление было не меньшим. Но таковы правила.

- Думаю, представлять вас друг другу не потребуется, - продолжил Савада. - Мы оба будем наблюдать и судить. И все вы обязаны следовать правилам. Беспрекословно. Никто не смеет ослушаться, не то победа перейдет к противникам.

Объясняя правила, мужчина все время смотрел на своего сына, словно пытаясь передать ему какое-то тайное сообщение. Тсунаеши наблюдала за этим зрительным контактом, пытаясь разгадать причину такого поведения. Что-то знакомое было в этом мужчине. Что-то, что она точно знала, но никак не могла вспомнить.

- У вас есть неделя. Ровно неделя на то, чтобы подготовиться. Тринадцатого числа в старшей Намимори в восемь мы объявим вам все правила и последовательность проведения Конфликта. До этого момента я не хочу слышать хоть об одной стычке между вами. Тот, кто нарушит запрет, тут же передаст свою половину кольца противнику.

Как только кольца оказались в руках Отори и Занзаса, двое мужчин поспешили удалиться, оставив Варию и хранителей Вонголы в одиночестве.

- Вам не жить, мусор! - бросил брюнет, смотря в глаза Саваде.

Тот не вздрогнул, но явно был не в восторге от заявления противника. Но ничего не мог поделать. Запрет действовал с той самой минуты, как у него в руках оказалась шкатулка с кольцами.

- Камикросс, травоядные! - Кея одарила всех испепеляющим взглядом и удалилась.

Все постепенно начали расходиться. И только Тсунаеши смотрела на тех, кто был ей дорог и отворачивался.

- Убирайся, продажная тварь! - взорвалась Гокудера, словив очередной взгляд шатенки. - Ты не часть нашей семьи. И я не хочу видеть тебя. Если бы не запрет, я бы вытрясла из тебя всю дурь. За то, что обманывала нас.

Облако посчитала нужным промолчать. Она просто улыбнулась и пошла прочь. Больше она не поведется на такое. Кареглазая приняла решение быть сильной. И не собиралась предавать себя саму.

Вслед ей раздавались ругательства и маты, но хранительница не слушала. Увереной походкой она двигалась к выходу из школы, гордо смотря вперед. И в ее взгляде больше не было сожаления. Переплетая свои пальцы с пальцами Скуало, она была уверена, что права.

Извращенец! (бонус)

- Знаешь, мне кажется, что Тсунаеши-тян что-то скрывает, - послышался голос Мукуро.

Хаято стояла около открытого окна и курила очередную сигарету за вечер. Она никак не могла осознать того, что лучшая подруга оказалась предательницей.

- Ну да, а ты разве не заметил? Она лгала нам. Лгала все это время. И, если бы не запрет, я бы придушила ее на месте. Таких не прощают! - огрызнулась пепельноволосая.

Она стряхнула пепел и повернулась к возлюбленному. Этот надменный иллюзионист часто выводил из себя, вел себя, словно последний извращенец, но как-то по-своему любил и понимал ее. Не так, как остальные. И всегда оказывался рядом, как только ей нужно было вылить на ком-то свою злость.

- Хаято-тян, может ты вернешься в постель. Мне тут очень холодно, - парень похлопал на месте около себя.

Но девушка будто бы не слышала его. Зажигая новую сигарету, она продолжала рассказывать о том, что Тсунаеши поступила, как продажная тварь. Что они не должны были доверять ей. И прочее в таком роде, а Рокудо старался не закатывать слишком часто глаза.

Почему-то ему казалось, что все не так просто. Что-то подсказывало о том, что у самой шатенки были причины для такого поведения и сокрытия правды. Да, не так уж и хорошо он знал Тсунаеши, но успел понять, что хранители для нее дороги. То, как она смотрела на них в первый день встречи, не могло не зацепить. Во взгляде было столько печали и сожаления. Она сожалела. Но о чем же?

- Знаешь, - вдруг голос пепельноволосой стал тихим и каким-то слишком печальным. - Я бы и хотела простить ее. Не верю, что она просто предала нас. Не такая она. Тсунаеши ни разу не спрашивала меня о мафии, об Отори или Вонголе. Такое ощущение, что она действительно хотела стать моим другом. Но зачем тогда все это представление?

Подрывница присела на край кровати, прикрывая лицо волосами. Мукуро приподнялся и сел около нее. Сквозь завес волос он увидел маленькие дорожки слез, что текли по лицу зеленоглазой.

- Хаято-тян, ну чего же ты плачешь? - спросил парень, кончиками пальцев вытирая ее лицо. - Если ты веришь в то, что она не виновата, может простишь ее?

- Я не могу. Она ведь предатель! Она стала на их сторону, - отмахнулась Гокудера.

Рокудо вздохнул и приобнял девушку со спины, положив свой подбородок ей на плечо.

- А ты не думала, что она всегда была там, по ту сторону стены? И просто пытается помочь... Ведь ты тоже это видела. Это сожаление, не так ли?

Пепельноволосая фыркнула. Соглашаться с этим противным иллюзионистом она не хотела, хоть и понимала, что он прав. Во всем прав.

- А теперь давай забудем о Тсунаеши. Хоть ненадолго, ммм?

Легкое прикосновение губ к обнаженному плечу девушки. Мелкая дрожь прошлась по телу. Хаято поежилась, но не оттолкнула парня.

- Тебе что, мало? Извращенец хренов! - пробубнила она, заливаясь краской.

Какой бы грубой, раздражительной и неприступной она ни была, ее, как и любую другую девушку, смущали такие вот действия. Тем более, со стороны человека, к котороу она питала светлые чувства, хоть ни разу и не призналась сама себе в этом. А ему так и подавно.

Поцелуи спускались все ниже, а лицо подрывницы становилось все краснее.

- Хватит, - вдруг резко сказала она, оттолкнув парня от себя.

Но это не сработало. В тот же миг Гокудера оказалась лежащей на кровати, а над ней нависало тело любимого иллюзиониста. В его взгляде читалось неистовое желание обладать ею, доставить удовольствие здесь и сейчас. И, хоть уже не раз они спали, Хаято, как в первый раз, заливалась краской и старалась отвертеться.

- Вредная. Вредная Хаято. Что же ты со мной делаешь, ммм?

Голос такой сладкий, что по телу пробежался холодок, а внутри что-то заныло. Нет, она и не думала признаваться, что хотела его. Хотела так сильно, что самой страшно становилось.

- Мукуро, отстань от меня! Только об одном и думаешь! - отмахнулась девушка, отворачиваясь.

- Но ты ведь думаешь о том же, я прав?

Зеленоглазая не нашлась что ответить. Но это уже и не было нужно. Простого поцелуя было достаточно, чтобы Туман все понял.

Как раньше, уже не будет (бонус)

- Эй, ты чего до сих пор не спишь? - послышался голос за спиной шатенки.

Она стояла на балконе и смотрела на ночное небо, усыпаное звездами. Ветер легко трепал подол сарафана, в который была облачена кареглазая. Во взгляде ее была какая-то грусть, но уже не та, что раньше. Она больше не боялась, не убегала. Облако уверено смотрела в лицо испытаниям и не думала о том, что ее считали предательницей.

- Просто не спится почему-то, - ответила она, обхватывая себя руками и стараясь согреться.

Скуало подошел и стал рядом. Его длинные серебрянные волосы были собраны в хвост, а рубашка была немного растегнута.

- Не боишься?

Тсунаеши покачала головой. Страх исчез давно. Даже перед тем, кто упорно преследовал ее все время и угрожал. Быть может, это было глупостью, но шатенке не хотелось об этом думать.

- Я просто устала бояться. Так что можешь не переживать об этом.

Улыбка осветила лицо мечника. Вот теперь он узнавал свою Тсунаеши, которая не пасовала перед препятствиями. С самой их встречи он видел в ней сильного человека. Даже четырехлетней малышкой она была уверенной и бесстрашной. Только она смогла без какого либо смущения и ужаса заползти на колени к Занзасу. Только она могла прожить столько времени в Варии и даже приструнить ее.

Теплые руки мечника обвили сзади талию девушки. Она была хрупкой, несмотря на то, что занимала пост офицера Варии. Каждый раз, когда ее отправляли на миссию, пепельноволосый переживал за ее безопасность. И пусть Тсу ни разу не убила человека, да и миссии были довольно простыми, капитан не мог избавиться от волнения.

- Со мной все будет в порядке, не волнуйся, - говорила кареглазая каждый раз, как уходила вместе с Луссом или Белом.

И ему приходилось верить. Что бы ни происходило в их жизнях, хранители учились доверять. Благодаря шатенке все они стали семьей, беспокоящейся друг о друге.

Тсунаеши повернулась лицом к возлюбленному. Она смотрела в его серые глаза и тонула в них. Почему-то каждый раз внутри у нее начинало ныть, как только взгляд мечника скользил по ее телу. Она понимала, ему хотелось больше, чем просто поцелуев и объятий. Он был мужчиной, взрослым мужчиной. И просто великолепным. Не раз Облако ловила себя на мысли, что была бы не прочь прикоснуться к его обнаженной груди. Мысли далеко не маленькой девочки, но ведь она давно его любила.

- О чем ты думаешь? - спросил Дождь, наклоняясь к ней ближе.

Такая маленькая и, в то же время, такая взрослая. Странно смотреть на нее и больше не видеть перед глазами ребенка, сжимающего подол платья в своих ладошках и умоляющего забрать с собой. Она уже давно не звала его Принцем. Где-то несколько месяцев. Тогда-то Ску и понял, что Тсунаеши, наконец, повзрослела и поняла все правила жизни. Теперь единственным принцем был Бел, которого радовала такая перемена.

Девушка опустила взгляд и немного залилась краской. Сказать человеку, которого любила столько времени, что хочет чего-то большего, было действительно трудно. А ведь хотела. Не ребенок, взрослая уже.

- Ску, я... - на мгновение шатенка замялась. Смущало. Действительно смущало. - Я хочу попробовать...

Слова звоном отозвались в ушах парня. Она действительно сказала это? Его маленькая Химе призналась в том, что хочет? И будто бы он должен быть счастлив, но как-то неприятно щемило в груди.

- Ты уверена?

Вопрос был лишним. Конечно же она не была уверена. Она так боялась того, что чувствовала, что сказать эти три слова было огромным усилием. Ведь будет больно, она знала. Но понимала, что вечно сбегать не сможет.

Не заставляя себя отвечать, кареглазая просто потянулась на носочках к губам парня и подарила ему поцелуй. Смущенный, робкий, но многословный. Боялась, очень боялась. Но хотела, как ничего другого.

Парень ответил, перехватывая инициативу на себя. Он приподнял девушку над землей, не разрывая поцелуй, и понес в комнату. Там теплее. И намного удобнее.

Тсунаеши следовала его движениям. Она старалась успокоить сошедшее с ума сердце и не краснеть, но не получалось.

- Не бойся, хорошо? - прошептал парень практически в губы возлюбленной.

Она кивнула. В мгновение ока сарафан оказался лежащим на полу. Тоненькими пальчиками и маленькими ладошками шатенка старалась прикрыться с непривычки, смотря в глаза мечнику. Он же медленно снял с себя рубашку и отправил вслед за сарафаном.

Теплые губы коснулись обнаженного плеча. По телу кареглазой прошелся холодок, но такой приятный. Она закусила губу. Скуало двигался плавно, осыпая ее тело поцелуями. Стараясь хоть как-то расслабить девушку и придать ей уверенности. Он касался губами оголенных участков кожи, заставляя обладательницу карамельных волос желать большего.

Нижнее белье и штаны парня полетели на пол. Лицо хранительницы залилось краской, но она все так же смотрела за действиями длинноволосого.

- Будет немного больно. Но не бойся, хорошо?

Столько заботы звучало в этих словах. Она и так знала, что будет больно. Она знала многое о сексе, так что слова мечника были бессмысленными. Но он не хотел сделать больно, хотел уберечь от ненужных мучений. И просил доверять, ведь знал, что в первый раз всегда страшно.

Боль накрыла с головой. Казалось, она повсюду. До ужаса захотелось закричать и заплакать, умолять его выйти из нее, отложить на другой раз. Но девушка лишь закусила губу, вытирая одинокую слезу. Она - офицер Варии. Она должна уметь терпеть боль. Ее могут пытать и издеваться, и будет намного хуже. Это - лишь часть привычного процесса, а она сильная и выдержит.

Движения не было. Скуало ждал. Он видел в глазах малышки Химе боль, но ничего не спрашивал. Просто ждал. Кивка или какого-нибудь другого жеста. Хоть чего-нибудь, чтобы знать, что она в порядке.

Сколько прошло времени, никто не знал. Для мечника это было часами, а для Тсунаеши - секундами. Но она наконец решилась. Сама попросила, значит не имеет права жаловаться.

Сквозь боль она чувствовала легкое наслаждение. Оно не затмевало того ужаса, что творился внутри ее, но делало его легче. На лице скользнула легкая улыбка, а слезы высохли. В первый раз все бывает больно. И она была к этому готова.

Целуя любимые губы, двигаясь вместе с любимым телом, Тсунаеши понимала, что теперь все будет по-другому.