Мона обижена

В одну из суббот перед обедом Мона, Милли и Мина сидели в кухне у окна, прижавшись носами к стеклу.

– Сейчас они придут, – сказала Милли.

– Уже недолго ждать, – подхватила Мина.

Мама готовила обед. Папа в сарае пилил дрова. А Мортен залезал на кухонную табуретку и прыгал с неё на пол, залезал и прыгал. Так он мог прыгать без устали целый день.

– Вот они! – вдруг крикнула Мона.

Из лесу вышла Марен с портфелем под мышкой, за ней шли Мартин и Марта, а за ними ещё два мальчика. Один из мальчиков был Мадс, а другого раньше никто не видел.

– Это и есть тот самый Уле‑Александр, – сказала Мона.

– Давайте убежим и спрячемся, – предложила Милли.

– Правильно! – Моне очень не нравилось, что Мадс подружился с этим мальчишкой.

Раньше они всегда играли вдвоём, она и Мадс, а теперь Мадс часто задерживался после школы. В субботу он и вовсе не пришёл ночевать домой, и всё воскресенье его не было. Такого никогда не случалось, пока он не подружился с этим Уле‑Александром. И Мона решила, что, когда Уле‑Александр придёт к ним в гости, она сделает вид, будто не замечает его.

Мина и Милли спрятались под столом, а Мона – в углу за папиной качалкой. Мортену тоже захотелось спрятаться. Он повалил табуретку и притаился за ней.

На крыльце затопало множество ног. Дверь распахнулась.

– Мама, мы голодные! – закричала Марен.

– Сейчас будем обедать, – сказала мама.

Самоварная Труба громко залаяла, как только Уле‑Александр вошёл в кухню. Она боялась чужих. Когда она немного успокоилась, Уле‑Александр подошёл к ней и сказал:

– Здравствуй, Самоварная Труба!

И она лизнула ему руку, словно хотела сказать, что теперь всё в порядке и он может оставаться у них сколько захочет.

Уле‑Александр поздоровался с мамой, с папой, который вошёл с полной охапкой дров, и с бабушкой. Потом он спросил:

– А где же все остальные? Марен, Марту и Мартина я знаю по школе, но Мадс говорил, что у него семь братьев и сестёр.

– Ку‑ку! Я здесь! – крикнул Мортен из‑за табуретки.

Уле‑Александр наклонился к нему:

– Так, один нашёлся.

Милли с Миной захихикали под столом, и Уле‑Александр без труда отыскал их.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, – сосчитал он, – одного ещё не хватает.

– Ку‑ку, вон она где спряталась, – сказал Мортен и показал на качалку.

Уле‑Александр заглянул за качалку и увидел Мону.

И Мортен, и Милли, и Мина смеялись, когда Уле‑Александр нашёл их, а Мона рассердилась и не захотела с ним здороваться. В это время вошла мама. Она несла громадную кастрюлю картошки с мясом, и Уле‑Александр забыл о неприветливой Моне, потому что он, как и все, очень хотел есть. Но после обеда, когда дети собрались гулять, он снова вспомнил о ней. Мона не пошла гулять. Она сидела на своём месте с таким видом, словно собиралась просидеть за столом весь день.

Мама стала мыть посуду, папа зевнул и сказал:

– Гляди‑ка, какой снег повалил, придётся вечером разгребать, а то и к дому не подойдёшь. Так что теперь надо немного отдохнуть.

Дети ушли, бабушка удалилась в свою каморку. Она, как и папа, тоже любила вздремнуть после обеда.

Мона медленно поднялась со стула, взяла кухонное полотенце и принялась вытирать вилку. Она задумалась и долго‑долго тёрла одну и ту же вилку. Вилка уже блестела; мама успела перемыть всю посуду, вытерла и тарелки, и вилки, и ложки, и чашки, и стаканы, а Мона всё стояла и тёрла свою вилку.

– Спасибо за помощь. Вот мы и кончили, – сказала мама.

В кухню вихрем влетела Милли:

– Мамочка, до чего нам весело! Этот Уле‑Александр такой смешной! Мы тоже всё время играли со старшими. Иди скорее к нам, Мона! Мы играем в прятки!

– Фу! – фыркнула Мона, но, как только Милли снова убежала на улицу, она потихоньку подошла к вешалке и оделась.

– Я вовсе не собираюсь с ними играть, ты не думай, – сказала она маме, – я только немножко посмотрю на них.

Мона осторожно вышла за дверь. Ей хотелось, чтобы никто её не заметил. Дети кричали громко и весело; по их голосам Мона поняла, где они. Она опустилась на четвереньки и поползла за сарай. Ну, вот наконец она в убежище! Вдруг голоса умолкли. Мона увидела, как дети разбегаются в разные стороны, и услышала голос Уле‑Александра, который громко считал.

Ага, значит, он водит! Ну, её‑то он уж, во всяком случае, не найдёт. Она может спокойно стоять здесь и следить за игрой, а если он придёт сюда, она спрячется за другим углом сарая.

Уле‑Александр досчитал до ста и крикнул:

– Я иду искать!

– Ку‑ку! Вот я! – сказал Мортен. Он не успел спрятаться и стоял рядом с Уле‑Александром.

– Палочка‑выручалочка за Мортена! – обрадовался Уле‑Александр. – Пойдём искать остальных.

Он немного побаивался, что не сумеет найти всех: ведь они в своём дворе знали, конечно, много укромных местечек. Уле‑Александру показалось, что он заметил чью‑то голову, которая на мгновение высунулась из‑за сарая. Он решил притвориться, будто ничего не заметил. Самое главное, не бежать туда сразу же. Он посмотрел сначала на небо, потом на лес и вдруг бегом помчался к сараю. Подбежав к нему, он услышал бормотание Моны:

– Меня‑то этому дураку ни за что не найти.

– Как бы не так! – крикнул Уле‑Александр и побежал к тому месту, где он водил. – Палочка‑выручалочка за… Как её зовут, Мортен? – тихонько спросил он у Мортена.

– Мона! – радостно подсказал Мортен.

– Палочка‑выручалочка за Мону! – громко крикнул Уле‑Александр. – Вот хорошо, что я нашёл тебя. А то как‑то неприятно, когда никого не можешь найти.

Теперь ему стало легче, и он быстро нашёл остальных. Всех, кроме Мартина, потому что Мартин сидел в лесу на самой высокой ёлке и его совсем не было видно среди пушистых веток.

Но Мортен показал на ёлку и сказал:

– Ку‑ку! Мартин, а тебя видно.

– С Мортеном нельзя играть в прятки! – рассердился Мартин.

Уле‑Александр посмотрел на высокие сугробы, окружавшие дом.

– Давайте разгребать снег? – предложил он. – У нас в Тириллтопене снег убирают машинами, но, по‑моему, гораздо веселее разгребать снег лопатой.

– Верно! Мы все будем разгребать снег! Вот папа обрадуется, когда проснётся! – подхватил Мадс.

Старшие взяли лопаты, младшие – совки, и работа закипела.

Они расчистили дорожку к сараю, к воротам и к маленькому домику с сердцем на двери.

Когда папа, поспав после обеда, вышел во двор, чтобы разгребать снег, и увидел дорожки среди сугробов, он так и просиял:

– У меня не дети, а золото!

– Это Уле‑Александр придумал, – неожиданно для самой себя сказала Мона.

– По‑моему, мы все должны проводить Уле‑Александра через лес, – предложил папа. – Я тоже пойду вместе с вами, раз мне не надо убирать снег.

И они все гуськом пошли по лесу. Папа шёл первый. Дорогу занесло, и он протаптывал в снегу тропинку.

Мона перестала сердиться и была даже рада, что Уле‑Александр пришёл к ним в гости.

Но Мортену было лучше всех, потому что он сидел у папы на плечах, и, хотя ветки щекотали ему лицо и за воротник попадал снег, он воображал себя королём, который едет верхом по лесу.