Проблема осуществления притязаний

Если «Картер содействовал падению своей популярности, обещая сделать больше, чем мог» (Wayne, 1980), то Рейган привел ситуацию к тому, что «американский народ недоволен и республиканским, и демократическим правительством, смена их в Белом доме не помогает стране решать самые насущные проблемы» (Miller, 1982). Будучи не в силах быстро решить их, элита прибегает к изощренным приемам[74]. Для этого активно используются и социально‑экономические, и политические акции, и чисто надстроечные механизмы[75]. Не останавливаясь на их анализе, отметим, что способы воздействия на настроения остаются прежними: кроме манипуляция притязаниями, это возможности (мнимые и реальные) их осуществления.

И в нашем обществе долгие годы господствовал манипуляторский подход по отношению к массовым настроениям. Начиная с середины 20‑х годов XX века, после завершения революционного периода с его вниманием к настроениям и всей психологии масс, власти начали либо жестко предписывать настроения, либо подавлять их. Вот слова из выступления А. А. Жданова на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц‑стахановцев: «Но мы крепко по этим настроениям ударили, одернули, призвали к порядку… дали им понять, что партия не остановится ни перед чем»[76].

Осуществлялось двойственное воздействие на массовые настроения. С одной стороны, проводилось пропагандистское взвинчивание притязаний для поддержания «социалистического энтузиазма». Не имея возможности подкреплять притязания достижениями, возможностями реализации, пропаганда шла на фальсификацию, на искусственное раздувание успехов, якобы соответствующих притязаниям. С другой стороны, репрессивный аппарат убирал инаконастроенных.

В основе манипуляторского подхода лежит нежелание считаться с массовыми настроениями, ставка только на нормативные, «общественные» настроения. До сих пор слышны отголоски этого: «настроение… не может ни рассматриваться как надежный и полноправный партнер органов государственного управления, ни тем более обладать по отношению к ним какой‑либо директивностью». Автор «предупреждает» о возможных опасных для власти проявлениях настроений: «Специфика настроения такова, что оно зачастую импульсивно, подвержено неоправданным колебаниям, порой основывается на неверной информации, на предрассудках, бывает недостаточно ответственным и адекватным». Сказанное справедливо, однако вывод вызывает сомнения: он строится не по принципу «снизу вверх», от настроений масс к политическому решению, а наоборот. Массовое настроение «обладает огромным энергетическим потенциалом, который – в случае его совпадения с политической линией либо управленческой стратегией – может, в конечном счете, обеспечить успех всего дела». В таком контексте массовые настроения (как, впрочем, и общественное мнение) «являются объектами воздействия системы государственного управления» (Оболонский, 1989).

Итак, с одной стороны, воздействие на настроения идет через формирование потребностей и интересов, притязаний людей, с другой – через создание возможностей для реализации притязаний и ожиданий. Целенаправленное формирование завышенных ожиданий и неосуществимых притязаний приводит к массовому недовольству, что может повлечь социально опасные последствия. Сдерживание притязаний в определенных рамках, напротив, стабилизирует настроения, придавая им реалистичность, не допуская слишком большого отклонения массовых политических настроений от нормативных общественных.

Целенаправленное воздействие на реальные возможности удовлетворения потребностей и притязаний также носит двоякий характер. Например, лишение того или иного правительства экономической или продовольственной помощи обычно провоцирует появление оппозиционных, антиправительственных настроений. Наоборот, поддержка тех или иных режимов извне способствует экономическому, в первую очередь, обеспечению их программ и обещаний, поддерживает создаваемые ими притязания, развивая настроения в пользу данных правительств.

В вопросе управления массовыми настроениями логически возможны два подхода, дополняющие и обогащающие друг друга:

– через воздействие на сегодняшние настроения влиять на перспективы политической реальности; через сегодняшнюю психологию идти к завтрашней действительности;

– через сегодняшнюю действительность влиять на завтрашние настроения масс;

– через нынешнюю общественно‑политическую данность воздействовать на ту психологию людей, которая сыграет роль в будущем.

Нет смысла в поисках того, какой «ход» более эффективен, – настоящее и будущее, реальность и психология связаны неразрывно. Влияние на людей через управление пропагандой, формирование слухов и других аналогичных явлений вместе с управлением реальными условиями жизни дают один результат: изменение потребностей и возможностей их реализации, т. е. изменение настроений и, через них, объективных реалий жизни.