С днём рождения!

Утром пошёл снег. Узкая дорога вела от Вурцельбаха в долину, где вливалась в государственное шоссе, которое было ненамного шире. Сюзанна озабоченно поглядывала на часы. Через двадцать минут начиналось её дежурство. Внезапная непогода вряд ли позволит ей приехать на работу вовремя. Шоссе то и дело петляло, поднимаясь всё выше к перевалу. Снежные хлопья кружились в свете фар, падали на ветровое стекло и таяли на нём. Туда‑сюда без остановки двигались «дворники». По серо‑черному асфальту мела позёмка. По краям дороги уже образовались заносы. По обеим сторонам чёрной стеной стоял лес. Изредка попадались встречные машины. Дорожные знаки время от времени напоминали, что на этом участке обгон запрещён и скорость не более семидесяти километров в час.

Сюзанна плохо спала прошедшей ночью. Мысли кружились вокруг вчерашнего неожиданного распоряжения матери. То и дело возникало неясное чувство, что здесь что‑то не так, происходит нечто такое, что недоступно её пониманию. В конце концов она заснула. И это было самое лучшее, на что она могла употребить ночь. А утром она проспала.

Ночь была её врагиней. День был ей друг, им она владела полностью. Он был насыщен работой и ответственностью – до тех пор, пока снова не наступала ночь.

Она вздрогнула. Сквозь предрассветные сумерки сверкнул слепящий дальний свет фар. В зеркале заднего вида она заметила спортивный автомобиль, догонявший её на большой скорости. Из‑за встречного движения он не мог её обогнать и ехал за ней вплотную, агрессивно сигналя.

«Кто‑то опаздывает ещё больше, чем я», – подумала Сюзанна и прижалась вправо, насколько позволял подстерегающий на обочине снег.

Лес поредел. Справа и слева появились тёмные дома. Два школьника стояли на автобусной остановке. Впереди снова показались встречные машины. Начинался рабочий день. Сюзанна сбавила скорость до пятидесяти, как и полагалось в населённых пунктах. Это ещё больше вывело из себя её преследователя. Он прилип к её заднему бамперу, мигал фарами и беспрерывно гудел.

Населённый пункт кончился. Взгляду открылся простор поля, за которым виднелся край леса с одиноким деревенским рестораном. Дорога поворачивала влево, уходя в темноту, из которой уже светились огни встречных машин. Спортивный автомобиль выскочил сзади – водитель, должно быть, повредился умом! – набрал скорость и уже почти обогнал Сюзанну, но встречный грузовик приближался слишком быстро. Обгоняющий взял вправо, оттесняя Сюзанну с дороги. Она в панике затормозила, и её занесло на скользкой обочине. Перед глазами всё замелькало и закружилось. Грузовик, ожесточённо сигналя, промчался по встречной полосе. Сюзанна давила на тормоз, но машина не слушалась. Справа мелькнула планка ограждения. Глухой удар. Тело её по инерции рванулось вперёд, но ремень удержал её, и она больно ударилась о спинку кресла и подголовник. Её малолитражный «форд» пробороздил правым боком по ограждению и наконец остановился.

Она вышла из машины слегка контуженная. Вокруг была тишина. Её дыхание на холоде превращалось в пар. На землю ложились пушинки снега. В темноту удалялись красные задние огни грузовика. Сюзанна сделала несколько шагов, слегка подволакивая правую ногу. Маленький, с виду очень подержанный спортивный автомобиль застрял в канаве напротив. Его, значит, тоже зацепило.

Из машины выскочил молодой, стройный мужчина с короткими вьющимися волосами, яростно захлопнул дверцу и проорал:

– Вы что, офонарели?

– Нам надо... огородить место аварии, – пролепетала Сюзанна, всё ещё слегка оглушённая.

– Да уж заткнитесь, вы!.. – последовало в ответ.

Его окрик привёл её в чувство.

– Это вы мне? – резко спросила она и посмотрела ему в глаза поверх своих очков.

Этот тип так и впечатался ей в сердце.

– А то кому же ещё, раззява!

– Ну так я вас слушаю – Она упёрлась в него взглядом.

Машины, проезжавшие мимо, сигналили.

Мужчина прорычал:

– Ах, она слушает! Она слушает! – С искажённым от злобы лицом он подошёл к ограждению, продолжая ругаться: – Сперва вы ползёте по автобану со скоростью семьдесят, упорно не пропускаете меня, а в завершение провоцируете аварию. Кто вас учил вождению? Вы выиграли права в лотерею!

– Уж извините, я ехала слишком близко перед вами, нарушая дистанцию, – язвительно парировала она.

Молодой человек не слушал. Пыхтя от ярости, он развернулся на месте, пнул подвернувшийся камень так, что он улетел далеко в заснеженное поле, и выругался – сам чёрт покраснел бы от стыда.

– Вы мне подпишете акт признания вашей вины? – невозмутимо спросила Сюзанна. – Вы меня провоцировали на нарушение правил и оттеснили с дороги.

Он так и взвился:

– Я вас провоцировал? Нет уж, это ваш стиль вождения не что иное, как непрерывная провокация. Она едет семьдесят! Эта... эта женщина ползёт по пустой дороге со скоростью семьдесят, а поравнявшись с парой каких‑то развалюх, вообще снижает до пятидесяти! Уму непостижимо!

– Вы видите дорожный знак вон там? Семьдесят!

Он бессильно рассмеялся:

– Да ни одна собака на него не обращает внимания! И правильно делает!

– Вы мне подпишете акт признания вашей вины? – настаивала Сюзанна. – Надеюсь, удостоверение личности и полис обязательного страхования у вас при себе.

– К чёрту всю эту юридическую тягомотину! У меня нет времени. Я тороплюсь.

– Хорошо, тогда я вызову полицию. – Она стала рыться в карманах куртки в поисках своего мобильника.

– Я же сказал, у меня нет времени. Мне срочно надо ехать. Или у вас плохо со слухом?

Парень и вправду был просто лапочка!

– Если вы сейчас уедете с места аварии, – пригрозила она, – я подам на вас в суд!

– Я не могу уехать, даже если бы захотел. Вытаскивать меня из канавы придётся вам, если ваша колымага ещё способна передвигаться. И безотлагательно!

Сюзанна аж задохнулась от такой неслыханной наглости.

– Надеюсь, у вас есть трос! – выкрикнул он.

– А я надеюсь, что у вас есть хороший адвокат, – ответила она.

И осеклась, только теперь заметив в спортивной машине пассажирку.

Подчиняясь профессиональному инстинкту, она бросилась к машине и осторожно открыла дверцу. Лицо женщины заливал пот, она дышала тяжело и прерывисто. Из‑под тёплого пальто виднелась ночная рубашка. Сюзанна в мгновение ока оценила ситуацию.

– Вы ранены? – с тревогой спросила она.

Женщина отрицательно покачала головой.

– Когда начались схватки?

– Час тому назад... примерно час.

– Да! – проорал водитель через плечо Сюзанны. – Мы как раз ехали в клинику, а вы нам всячески препятствовали.

Сюзанна склонилась над женщиной и тихо сказала:

– Послушайте, не бойтесь. Я акушерка. Схватки с какими интервалами?

– Через три‑четыре... минуты, – ответила роженица, хватая ртом воздух. – Воды уже отошли.

– Спокойно, дышите глубже! Дышите очень спокойно! Всё будет хорошо, – как можно убедительнее сказала Сюзанна и обернулась к водителю: – Ладно, я вас вытяну. И сразу в больницу! Только скорее, пожалуйста! Я поеду за вами.

Они вошли в вестибюль больницы, роженица опиралась на руку Сюзанны. Её спутник тащил тяжелую сумку, из которой торчало полотенце. Он высказал очередную претензию:

– Я считаю, нельзя заставлять рожающую женщину ходить. Что, тут нет носилок?

Сюзанна бросила через плечо:

– Что ж, можете организовать носилки. За это время мы успеем трижды дойти до родильного отделения.

Молодой человек удержал её за руку:

– После того как отошли воды, роженицу нужно немедленно уложить. Вы что, не догадываетесь об этом, вы, суперакушерка!

– Франк, да уймись ты! – взмолилась роженица.

Сюзанна высвободилась:

– Где вы это вычитали?

– Не такой уж я тёмный, как вы думаете.

Сюзанна невозмутимо повела женщину дальше, на ходу говоря:

– «Суха теория, мой друг...» Все эти рекомендации исходят от специалистов, которые сами никогда не рожали.

– Ах вот оно что!

– Природа позаботилась о том, чтобы роженица могла ходить и после того, как пузырь лопнул, в реальности этого не избежать.

– Но...

Между тем они добрались до родильного отделения. Навстречу им вышла Хайке в голубой робе, взволнованно жестикулируя:

– Сюзанна, как хорошо, что ты наконец здесь! Мы на грани катастрофы! Родильная палата заполнена, в приёмной дожидается роженица – схватки с десятиминутным интервалом, и только что позвонила ещё одна. Два месяца мертвая тишина, а тут их как прорвало!

Сюзанна подняла руку, как бы отгораживаясь. Хайке всегда была «на грани катастрофы», даже когда всё шло сравнительно спокойно.

– Без паники, – сказала Сюзанна и усадила роженицу на стул. – Я уже здесь. Кто у нас дежурит в первом родовом зале?

– Биргит.

– Одна?

– Да. Замедленное течение родов. Роженица полночи пролежала в предродовой палате, теперь вот тужится уже несколько часов, – Хайке вытаращила глаза так, будто поведала нечто ужасное.

– Кто из врачей в смене? – спросила Сюзанна.

– Доктор Леман.

– Пусть зайдёт туда. Биргит ещё не настолько опытна, чтобы управиться в одиночку.

– Что за посторонняя болтовня? – не выдержал спутник роженицы. – Тут человека спасать надо!

– Немного терпения! – отрезала Сюзанна. – Дайте хотя бы переодеться.

Она снова повернулась к своей коллеге:

– Я быстро. Оповести второй родовой зал и дай знать доктору Леману!

– Сделаю. А после этого можно мне домой? Я смертельно устала за эту безумную ночную смену.

– О'кей! – крикнула Сюзанна, убегая. – Иди домой и хорошенько выспись!

Приёмная была маленькая, без окон. Стулья из стальных трубок, письменный стол с компьютером, медицинские приборы. На стенах висели цветные графики родовой статистики. В холодном неоновом свете на кушетке лежала роженица. Она дышала отрывисто и часто.

Сюзанна, переодевшись в медицинскую робу, вошла в приёмную и спросила:

– Ну, как идут дела?

Будущая мама застонала.

– Спокойно, спокойно, госпожа... как, простите, ваша фамилия?

– Бухнер... Эльке.

– У вас есть направление, госпожа Бухнер?

Пациентка снова застонала.

– Что вы тут бюрократию разводите? – сердито вмешался её сопровождающий.

С каким удовольствием Сюзанна вышвырнула бы его вон!

– Не знаю, есть ли у неё что‑нибудь в этом роде, – хрипловато добавил он. – Если и есть, то где‑нибудь в сумке.

«Ох уж эти мужчины!» – подумала Сюзанна и спросила:

– А медицинская карта и страховое свидетельство?

Мужчина пожал плечами.

– Но вы хотя бы записывались к нам на роды?

Пациентка промычала что‑то нечленораздельное.

– Я не понимаю, чёрт возьми, мы здесь в больнице или в регистрационном отделе полиции?

– Вы, как отец, должны бы всё это знать!

– Я не отец. Фрау Бухнер – моя сестра. Её дружок своевременно слинял.

– Ах, вот оно что! Вы хотите присутствовать при родах?

– А что, нельзя?

Она разрешающе кивнула, а сама подумала: «Вот будет весело – роды с этим тупицей! Впрочем, я вышвырну его при малейшей попытке сунуть нос не в своё дело».

Будущая мама слегка пришла в себя после очередной серии схваток.

– Направление, медицинская карта и страховка – в наружном кармане сумки, – сказала она, учащённо дыша. – А записалась я к вам ещё четыре недели назад.

– Ну вот, теперь всё ясно, – Сюзанна удовлетворённо кивнула и набрала на клавиатуре фамилию Бухнер, делая запрос. На экране появились данные пациентки.

Сюзанна, как полагается, посмотрела, не зафиксировано ли каких‑либо отклонений, затем удивлённо отметила:

– Да вы уже одиннадцать дней перехаживаете?!

– Да.

– Сейчас я подключу биометрический прибор, чтобы регистрировать ваши схватки и контролировать сердцебиение ребёнка. – Сюзанна взяла электрод величиной с ладонь, соединённый с прибором тонким проводом, и зафиксировала его на животе роженицы. Второй электрод предназначался для прослушивания сердечных тонов ребёнка.

– Когда, наконец, заглянет врач? – раздражённо спросил молодой человек.

– Доктор Леман пока занят. Потом, если будет время, он сделает ультразвук и возьмёт кровь.

Пациентка снова застонала. Сюзанна отметила, что интервалы между схватками становятся короче, да и чутьё подсказывало ей, что пора.

– Сейчас я проведу вагинальный осмотр. Поднимите немного рубашку... Спасибо, так достаточно.

Она обследовала родовое поле руками и сразу почувствовала, что матка уже открылась. Сюзанна отсоединила аппарат, по

могла пациентке подняться и повела её прямиком во второй родовой зал. Надо было спешить.

В промежутке между схватками Сюзанна помогла пациентке лечь на родовое кресло. Она приподняла изголовье и снова подключила прибор. В помещении было очень тепло, зал утопал в розоватых предрассветных сумерках. Сюзанна достала ароматические свечи, длинные спички и спросила роженицу:

– Какую музыку предпочитает ваш малыш?

– Пожалуйста, что‑нибудь спокойное, – ответила та. – Лучше всего свирель.

Брат взволнованно тряс головой:

– Какое это имеет значение сейчас? У нас же роды, а не сеанс медитации!

Сюзанна призвала на помощь всю свою выдержку:

– Господин Бухнер, я думаю о ребёнке. Мы должны создать для него приятную и... я очень надеюсь... гармоничную атмосферу к тому моменту, когда ему придётся покинуть привычное и защищенное место.

– Чтобы тут же угодить на этот дикий восточный базар, – проворчал молодой человек.

В родовой зал, ссутулившись, проскользнул доктор Леман, врач‑ассистент. Это был мужчина лет сорока, небольшого роста, с высоким лбом. Из кармана его халата свисал, болтаясь, фонендоскоп. Не успел он раскрыть рот, как Сюзанна ему всё доложила:

– Это госпожа Бухнер, первая беременность, без отклонений, одиннадцать дней перехаживает, матка открылась полностью. Головка ребёнка высоко и пока ещё не развернулась к тазовому входу. Но мы его направим.

– Есть время на ультразвук? – спросил врач.

– Нет, – коротко ответила Сюзанна, опустила нижнюю часть кресла и поместила оба бедра роженицы на подставки.

– Так, а теперь набрать воздуха! Задержать... Голову на грудь... и тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!..

Роженица застонала от боли. Лицо её побагровело. Неподалёку горели ароматические свечи и плакала свирель.

Доктор Леман ухмыльнулся и тихо сказал Сюзанне:

– Короткое удовольствие – и долгая расплата.

Она метнула в его сторону осуждающий взгляд. Ей не нравились фривольные намёки, тем более в родовом зале. «Кажется, это не такой уж желанный ребёнок», – подумала Сюзанна. Она не могла понять, как такое могло случиться с просвещённой женщиной в наши дни.

– Да, любовь зла, – улыбнулся врач и тут же вздрогнул от крика роженицы.

Сюзанна отдавала распоряжения спокойно, но внушительно:

– А теперь вспомните, как вас учили на подготовительных курсах. – Она начала массировать промежность, чтобы сделать её податливой и эластичной. Доктор Леман держался в стороне. Родовая схватка затянулась. Сюзанна повторяла: – Вдохнуть! Вдохнуть глубже! Ещё вдохнуть! Задержать... Голову на грудь и тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!

Когда боль отпустила, пациентка расслабилась. Всё так же плакала свирель.

– Как проходят роды в первом зале? – спросила Сюзанна врача. – Биргит нельзя оставлять одну. У неё пока мало опыта.

– Что долго тянется, то хорошо кончается. И мать, и дитя чувствуют себя прекрасно. А где вы, собственно, застряли сегодня утром, госпожа Раймунд?

– Авария на дороге.

– О, боже мой! Вы ранены?

– Разве что ссадина. Голова побаливает. Но это всё потом.

– Ничего подобного, – тихо возразил врач. – Сразу же после этих родов немедленно отправляйтесь в поликлинику, и пусть вас обследуют. А что с машиной?

– Переднее правое крыло и двери – на выброс. Но ехать можно.

– Считайте, что легко отделались, госпожа Раймунд. А виновник аварии известен?

– Ещё как! Он стоит прямо перед нами.

Доктор Леман растерялся:

– А по нему и не скажешь!

– Да. Теперь снова, госпожа Бухнер: глубоко вдохнуть, задержать... и тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!

Лицо роженицы опять побагровело. Сонная артерия набухла.

– Не в голову тужьтесь, а вниз, вниз, госпожа Бухнер!

Пациентка вскрикнула от боли. Брат схватил её за руку. Сюзанна бросила в его сторону недовольный взгляд. Роженицу снова отпустило.

Схватки повторились. И ещё раз, но пока без ощутимого результата.

– Не нравится мне это, – шепнул Леман Сюзанне. – Всё‑таки надо было сделать ультразвук!

– Мне тоже не нравится, – тихо согласилась она.

– А какой рост и вес у отца ребёнка? – спросил роженицу доктор Леман.

– Да пошёл он! – ответила та.

– Ростом не меньше чем метр девяносто, а вес – больше ста кило, – сказал брат. – Этакий Шварценеггер, только глупее.

Врач снова повернулся к Сюзанне и вполголоса сказал:

– Вот видите! Бёдра у матери узкие, весит она шестьдесят три килограмма. Думаю, налицо чёткое несоответствие. Голова ребёнка слишком велика для её таза!

– Может быть, – задумчиво согласилась Сюзанна.

– Я попрошу подготовить всё для кесарева сечения, и переведём её в операционную.

Сюзанна ответила шёпотом:

– Не знаю. Думаю, она просто пока не сгруппировалась. Я сделаю ещё две попытки.

– Не нравится мне это, госпожа Раймунд. Мне это совсем не нравится.

– Что случилось? – громко спросил брат.

– Не беспокойтесь, – ответил врач. – Всего лишь маленький консилиум по стратегии.

– И поэтому вы шепчетесь?!

Роженица тревожно обвела их взглядом.

«Сейчас я вышвырну его вон», – подумала Сюзанна, чувствуя, что она уже на пределе.

– Всё идёт в зелёном диапазоне, – попытался сгладить конфликт доктор Леман.

– «В зелёном диапазоне», не смешите меня! – ощетинился Бухнер. – Ваша акушерка возится с родами уже полчаса, – та же неповоротливость, что и на дороге. Да вы с ней оба имеете хоть какое‑то представление о помощи при родах или вы случайно заглянули в родовой зал?

Роженица застонала, свирель неутомимо трудилась над созданием атмосферы.

«В два счёта вышвырну отсюда этого урода», – решила Сюзанна. Казалось, ещё минута – и она взорвётся.

– Господин Бухнер, вы взвинчиваете вашу сестру, – предостерегающе заметил доктор Леман.

Молодой человек строптиво отвернулся и замолчал.

Сюзанна шёпотом попросила гинеколога:

– Ещё две попытки, доктор. О'кей? Попросите пока ваших коллег в операционной подготовить всё для кесарения, а потом помогите мне здесь.

– Ну, хорошо. Полагаюсь на ваш опыт, госпожа Раймунд!

Врач ненадолго покинул родовой зал, а Сюзанна повернулась к роженице:

– Всё будет хорошо, госпожа Бухнер! При очередной схватке в точности следуйте моим указаниям и изо всех сил тужьтесь вниз! У вас всё получится.

Через какое‑то время пациентка снова застонала. Леман уже успел вернуться и поспешил к креслу. Сюзанна командовала:

– Глубоко вдохнули, госпожа Бухнер! Глубоко вдохнули! Голову... голову вниз... Задержите дыхание и тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь!

Лицо роженицы налилось кровью. Тонкие капилляры полопались. Врач сильно нажал на подреберье, выдавливая плод. Потом родовая схватка снова ослабла. Леман озабоченно глянул на биометрический прибор.

– Сердечные тоны ребёнка становятся патологическими. У нас осталось не так много времени!

Будущий дядя вздрогнул.

– Я так и знал, что здесь что‑то не то. Немедленно объясните мне, что происходит!

У Сюзанны лопнуло терпение.

– Я думаю, будет лучше, если вы уйдете, господин Бухнер!

– Чёрта с два! – грубо ответил он. Сюзанна не поверила своим ушам и выразилась ещё яснее:

– Прошу вас покинуть родовой зал!

– Нет! Неужто вы думаете, что я оставлю мою сестру одну с такими, как вы?

– Пожалуйста, Франк, прекрати! – взмолилась роженица.

Ароматические свечи и свирель всё ещё пытались создать гармоничную атмосферу.

– Почему вы так агрессивны? – тихо спросил Сюзанну доктор. – Молодой человек, естественно, волнуется за сестру. Я могу его понять.

Она отреагировала резко:

– Господин доктор, вышвырните этого человека вон, чтобы я могла спокойно делать свою работу!

Бухнер запыхтел так, что у свирели не осталось никаких шансов:

– Только подойдите ко мне, только попробуйте, доктор!

Врач не хотел никаких конфликтов и беспомощно отмахнулся. Только пригрозил не очень убедительно:

– Если вы будете мешать нам работать, господин Бухнер, у вас будут неприятности!

– Это у вас обоих будут неприятности, если с моей сестрой что‑нибудь случится! – пообещал молодой человек. – Вам уже обеспечена жалоба в администрацию и заявление в соответствующие органы! – Он грозно выпятил грудь перед врачом, на голову возвышаясь над ним и готовый к рукопашному бою.

Будущая мать вскрикнула от боли. Сюзанна автоматически завела привычное:

– Глубже вдохнули! Ещё глубже вдохнули! Задержите дыхание, а теперь... тужьтесь, тужьтесь, тужьтесь... ещё, ещё, ещё!

Показалась голова ребёнка. Сюзанна сразу поняла, что промежность не выдержит такого напряжения. Она быстро сделала сбоку надрез ножницами, а левой рукой давила роженице на живот:

– Тужьтесь ещё! Тужьтесь!

Роженица простонала:

– Я больше не могу, помогите же мне, наконец!

Сюзанна заглянула ей в глаза:

– Госпожа Бюхнер, вы сильная женщина, я же вижу! Ещё немножко – и вы родите вашего ребёночка! Давайте ещё, у вас хватит сил!

Та продолжала тужиться. Головка показывалась всё больше и больше. Вот уже появились уши, вот глаза, нос и рот. Сюзанна бережно подхватила головку обеими руками, повернула её набок и позаботилась о том, чтобы ребёнок не застрял плечиками. Всё остальное выскользнуло без труда.

– Прошу внимания! – гордо провозгласил доктор Леман. – Мы спасли нашу юную мамочку от кесарева сечения.

Брат юной мамочки сразу успокоился и прислонился к шкафу. Его лицо покрыла смертельная бледность.

– Я не выношу вида крови, – пролепетал он.

Ребёнок, как только увидел своего дядю, сразу расплакался.

– Восемь часов пятьдесят шесть минут, – сказала Сюзанна и занесла время в протокол родов.

– Мне дурно, – заикался Бухнер. «Наконец‑то заткнется, – неприязненно подумала Сюзанна. – Впрочем, этот негодяй... ничего так».

В глазах у молодой мамы стояли слёзы. Сюзанна тоже растрогалась, хотя за её плечами было уже девятьсот родов. Она тихонько произнесла:

– С днём рождения, малыш!

Потом осторожно положила дитя матери на живот и пережала пуповину.