Глава 35. Рэнсом не мог успокоиться, спускаясь в долину

Рэнсом не мог успокоиться, спускаясь в долину. Лошадь, чуя его возбуждение, закусила удила. Рэн ослабил поводья. Он жаждал отомстить кровью за кровь и распалял в себе ярость, вспоминая глаза Дахрейна, молящие о помощи, и его крики.

Уж кто-кто, а Дахрейн не заслуживал этого. Судьба лишила его детства. С самого младенчества этого мальчика, полуангличанина, полуиндийца, передавали из рук в руки. Он жил в приютах, а едва подрос, его отправили в алмазные копи, в самое сердце дьявола.

Рэну никогда не забыть, как этого чумазого мальчонку поймали на воровстве в Бомбее. Он вел себя как звереныш, а в его бледно-голубых глазах настыла ненависть. Мальчик назвался Дахрейном, утверждая, что у него нет ни семьи, ни фамилии, и считал, что имени вполне достаточно. Он был до смерти напуган кромешной тьмой в алмазных копях. С тех пор Рэн взял на себя все заботы о Дахрейне.

И вот теперь этот мальчик при смерти. Возможно, он никогда не станет мужчиной, не увидит мир, не узнает женской любви.

Проклятие!

Рэн чувствовал себя ответственным за это несчастье. Ведь он догадывался, что все, происшедшее за последнее время, как-то связано с тайным заговором против Авроры.

Рэн поднял голову. Теперь он знал, с кого спросить за все это.

Шокаи поправил жарившегося на вертеле голубя, и в огне зашипели капли жира. Белый пар поднялся под неровным потолком пещеры.

– Приветствую тебя, мой господин, – сказал Шокаи, поворачивая птицу.

– У тебя что, глаза на затылке? – Рэн вошел в пещеру, и его охватила прохлада, идущая от камней.

– Только дураки-мужья и отцы не слышат шаги крадущегося мужчины.

Рэн насупился. Сейчас он не был расположен к шуткам.

– Садись, мой господин. – Шокаи указал на свой плащ. – Как мальчик?

– Аврора заботится о нем.

Шокаи махнул рукой:

– Тогда не броди вокруг, как одинокий жеребец. Побежденные зачастую становятся победителями.

Рэн улыбнулся. Да, у Дахрейна огромная внутренняя сила. Главное, чтобы он выжил.

– Понимаю, что ты не чаю пришел испить, мой господин, но отведай вот это. – Шокаи налил в чашку какую-то жидкость и протянул се Рэну.

Тот пригубил напиток и глубоко вздохнул.

– Помнишь ту ночь в гостинице? – начал он, решив рассказать старику о своих подозрениях, а также о флаконе с ядом. Шокаи внимательно слушал, кивал, время от времени бормотал что-то, но не прерывал Рэна.

Когда он умолк, Шокаи сосредоточенно уставился на языки пламени, лизавшего тушку голубя. Наконец он заговорил:

– Спроси себя, станет ли женщина помогать любовнице своего любовника?

Рэн напрягся. Семейная гордость побуждала его вступиться за Рэчел, но Шокаи погрозил ему искривленным пальцем.

– Почему она призналась, что участвовала во всем этом, узнав, что девушка мертва?

Рэн пожал плечами:

– Может, переживает, что замешана в этой истории?

– Если мужчина подарил флакон одной женщине, а потом он попал к другой, в чем его вина?

Возможно, Лужьер подарил флакон Хелен, а она, подозревая, что в нем, передала его Рэчел? Голова Рэна шла кругом от этих загадок.

– Рулевого застали с женщиной, но это было подстроено.

– Зачем?

– Их видели вместе, когда та девушка умерла.

– Алиби, – пробормотал Рэн. – Весьма слабое алиби, Шокаи, ты понимаешь это.

– Да, но главная беда моей императрицы в том, что она доверяет не только своей богине, но и каждому встречному даже тогда, когда все трое отворачиваются от нее.

– Трое?

– Слушай внимательно, господин. Я – старый человек, и повторение истощает мой мозг. – Шокаи снял с вертела птицу и положил ее на листья.

– Молодой красивый колдун однажды потерпел крушение на берегах Шизора, и его нашла Касьяндра, дочь императора. – Рэн напряженно слушал.

– Она выхаживала его, и молодые люди полюбили друг друга. Однако он был простолюдином и не мог предложить ей ничего, кроме горсточки трав и нескольких магических заклинаний. Ему запретили даже подходить к дочери императора, ведь их связь могла нарушить чистоту благородной императорской крови.

Рэн усмехнулся, и Шокаи бросил на него сердитый взгляд.

– Да, это был смертельный грех, но молодые люди совершили его. Про их любовь узнали, и колдуна приговорили к смерти. Касьяндра, обезумев от горя, упросила одного из придворных помочь им скрыться. Влюбленный в нее, тот доставил девушку в дом колдуна.

Шокаи задумчиво поворошил палкой угли и предложил Рэну разделить с ним ужин.

– Они жили, прячась ото всех, защищенные только древней магией. Ведь если бы их нашли, то предали бы смерти за такое страшное прегрешение, как любовь. Касьяндра подарила мужу ребенка, но родители никогда не рассказывали девочке о се происхождении.

“Аврора”, – подумал Рэн, онемев от изумления. Шокаи вздохнул, отведал кусочек птицы и продолжил:

– Отца Касьяндры убили во сне, и все полагали, что никто никогда о ней не услышит. Но тайные замыслы нового императора, собиравшегося разделаться с этой парой, дабы избежать посягательств на трон, были раскрыты. Эмиссар отправился к ним, чтобы предотвратить несчастье, встретил по дороге убийцу, закутанного в плащ, и ранил его. Эмиссар поспешил к императрице, но опоздал. Перед тем, как издать последний вздох, она попросила спасти ее дочь, спрятанную в дупле дерева. Посланец забрал ребенка. Колдун, вернувшись с охоты, увидел, что его жена убита, а ребенок исчез. В глубоком горе он ушел в горы.

Сравнив эту историю с тем, что слышал от Авроры, Рэн подумал: “Шокаи признался, какую роль сыграл в ее жизни”.

– Девочку оставили на попечении стариков, полагая, что со временем о ней забудут. Посланец выполнил пожелание императрицы: он всегда оставался неподалеку, видел, как взрослела девочка, и объявился лишь тогда, когда она отправилась в свое опасное путешествие.

– Этим посланцем был ты.

– Да, все-таки он кое-что соображает, – пробормотал Шокаи.

У входа в пещеру послышался голос Авроры. Рэн вскочил и выглянул наружу.

– Где Доминго?

– Я здесь, – отозвался тот, и Рэн немного успокоился. Аврора до сих пор не верила, что ей угрожает опасность.

Рэн ничем не выдал своей тревоги. Он еще успеет рассказать ей обо всем.

– Как Дахрейн? – спросил он с надеждой.

– Он будет жить, Рэнсом, и мы сохранили ему ногу, но боюсь, небольшая хромота останется.

– Ничего, Дахрейн справится с трудностями.

– Несколько дней он будет спать, но потом ничто не облегчит его боль.

– Ты услышала много нового, – заметил Шокаи, и Аврора с благодарностью взглянула на него.

– Ты любил мою мать? – спросила она. Шокаи пожал плечами.

– Прошло столько лет, а ты ничего не говорил мне.

– Ты ищешь отца, а не мечтателя.

Рэну показалось, что Шокаи смущен.

– Как я понял, в твоих жилах течет королевская кровь, – сказал он Авроре.

Она поморщилась:

– Я не желаю иметь ничего общего со страной, в которой убили свою королеву.

Аврора смотрела на Шокаи так, будто видит его впервые, и только сейчас поняла, как он ей дорог. Она поцеловала его в щеку. Старик что-то пробормотал, но в глазах его светилась поистине родительская любовь. Аврора вдруг выбежала из пещеры. Доминго направился за ней.

** *

Коннор Локвуд вышел из-за кустов, проводил взглядом Аврору и Доминго, посмотрел на освещенный вход в пещеру, затем снова спрятался.

Рэн задержался у выхода:

– Ты о чем-то не хотел говорить при ней, верно? – Он чувствовал: Шокаи утаил что-то важное.

Старик вынул из волос гребень.

– Саи, – сказал он, тряхнув седыми волосами с воинственным видом. – Смотри! – Он взмахнул рукой, и Рэн увидел, как гребень, пролетев через пещеру, глубоко вонзился в плотную корзину.

Шокаи посмотрел на собеседника:

– Гвоздь поднял шляпку, господин. И его старая рана вот здесь. – Он похлопал себя по бедру, многозначительно кивнув на гребень.

“Убийца Касьяндры”, – подумал Рэн, а вслух сказал:

– Полагаешь, я заставлю все мужское население острова спускать штаны? – Ему хотелось хорошенько встряхнуть старика, и Шокаи понял это.

– Его лицо было закрыто. Ложные обвинения помогают преступнику оставаться на свободе, – проговорил старик и, помолчав, добавил:

– Целых два десятка лет я мучился вопросом, почему колдун оставил их без всякой защиты, хотя осознавал риск? – Его голос зазвенел.

– И почему не вернулся за своим единственным ребенком?

Рэн понял, как трудно было Шокаи следовать за Авророй, которая разыскивала человека, возможно, убившего ее мать. Эта мысль посетила его впервые, когда Аврора рассказала свою историю. Закрыв глаза, он взмолился, чтобы его подозрения не подтвердились, а отец Авроры оказался подальше отсюда.

Она не выдержит, если узнает, что отец был рядом и не открылся ей.

Сидя возле Дахрейна, Аврора воткнула последнюю нитку из шва на его ране в тряпичную куклу, набитую целебными травами, и положила ее под подушку юноше. Она тихо пела колыбельную, пока Дахрейн не пошевелился. Налив темную жидкость в чашку, Аврора приподняла голову Дахрейна, напоила его, и он снова погрузился в спокойный сон. Девушка неустанно наблюдала за его раной и меняла повязки.

Вдруг Аврора подняла голову. Ухватившись за карниз, в комнату заглянул Коннор Локвуд.

– Добрый день, мистер Локвуд, – сказала Аврора, и он кивнул, бросив взгляд на ее амулет, который начал нагреваться.

– У тебя просто талант лекаря, – заметил Локвуд, посмотрев на юношу.

– Дахрейн сильный и мужественный. – Аврора смочила салфетку и положила ее на лоб больного. – Он не заслужил всего этого, – добавила она с горечью.

– Ты знаешь, что капитан считает меня одним из участников заговора?

– Да. – Аврора снова смочила салфетку. Ей казалось, что Локвуду неприятно находиться рядом с ней. – Почему вы были неподалеку от лагуны, мистер Локвуд?

– Должно быть, чувствовал неладное. – Он пожал плечами.

– Творили зло или пытались уберечь от него?

Не успел он ответить, как в комнату вошел Рэн и окинул быстрым взглядом Коннора и Аврору.

– У тебя усталый вид, любимая.

– Я немного устала. – Аврора поднялась и подошла к Рэну. – Мне еще надо навестить твою мать.

Рэн остановил ее. Краем глаза он заметил, что Локвуд ушел, и догадался, что Аврора почувствовала это.

– Она спокойно спит, любовь моя. Я поговорил с ней.

– А Рэчел?

– Не выходила из своей комнаты со вчерашнего вечера.

Аврора кивнула:

– Мне надо потолковать с Шокаи. Нет, не препятствуй мне, Рэнсом. Можешь пойти со мной, если хочешь, но я должна увидеть его.

Рэн обнял ее. Конечно, у нее есть вопросы, ответить на которые может только Шокаи.

– Я сейчас попрошу кого-нибудь посидеть с Дахрейном, а потом мы пойдем вместе.

– Только поскорее, пожалуйста. Не знаю, почему, но сегодня здесь как-то неспокойно. – Она встревоженно посмотрела в окно.

Понимая, что Локвуд скрывает что-то очень важное, Аврора терзалась сомнениями. Выйдя из дома в сопровождении Рэнсома и Доминго, она все еще думала об этом странном человеке.

Аврора быстро шла по тропинке к пещере Шокаи. Старик стоял у входа. Завидев его, девушка ускорила шаг.

Внезапно в воздухе прозвучал странный свист, от которого все замерли.

Старик взмахнул руками и рухнул на землю.

– Шокаи! – вскрикнула Аврора и бросилась к нему. Рэн едва поспевал за ней. Девушка опустилась на колени возле учителя.

– Семпаи? – Рыдая, она перевернула его на спину. – О нет! О Боже, нет! – Из шеи старика торчала стрела. Выдернув ее, Аврора положила голову Шокаи к себе на колени.

– Мою сумку, быстрее! Пожалуйста! – Рэн не двигался. – Рэнсом!

Тот осторожно поднял стрелу и понюхал ее острие, сердце его разрывалось от жалости к Авроре.

– Это варваско, любовь моя. Смертельный яд. В двадцать раз сильнее того, каким травили Саиду. Он уже проник в его кровь.

– Нет! – рыдая, закричала она. – Нет! О, Шокаи, посмотри на меня! Пожалуйста!

Узкие глаза Шокаи слегка приоткрылись.

– Видишь, Рэнсом! Принеси мою сумку!

– Любимая…

Старик пошевелил губами, его дыхание участилось.

– Не покидай меня, Шокаи, – рыдала Аврора, обхватив руками его голову.

Шокаи с огромным усилием взял руку девушки и сжал ее. Он окинул затуманенным взором Рэна и Аврору.

– Умный человек всегда знает, когда надо остановиться, дитя мое.

Пальцы его разжались, и с губ слетел последний вздох.

– Шокаи! – закричала Аврора.

Рэн в полной растерянности слушал прорывающиеся сквозь рыдания Авроры слова о том, как она любит своего семпаи и не может жить без него. Девушка сидела на земле, обняв своего мертвого телохранителя, и каждое ее слово проникало в душу Рэнсома. На его глаза тоже навернулись слезы, в горле стоял комок, и он не мог найти в себе сил увести Аврору от тела Шокаи.

Солнце уже садилось, а Аврора все еще обнимала Шокаи. Рэн осторожно расцепил ее руки, поднял девушку, отнес домой, раздел и уложил в постель.

Аврора даже не пошевелилась.

Взошла луна, потом настало утро, но девушка не просыпалась. Рэн велел позвать Баклэнда. Тот не нашел ничего опасного и посоветовал Рэну потерпеть. Но когда серебряная луна снова появилась на небосклоне, Рэн понял, что души Авроры в этой комнате уже нет.