Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 21. Понтий Пилат
Первосвященник передал Иисуса римскому прокуратору Понтию Пилату. – В чем твоя вина? – спросил Его Понтий Пилат. Иисус молчал. – Что ты молчишь? Синедрион обвиняет тебя в том, что ты называешь себя царем иудейским и учишь народ не платить подать кесарю. А ты что скажешь? Иисус молчал. Он стоял перед Пилатом в своей худой одежде, нищий по виду, но Пилата не удивило бы, если бы Он сказал: «Я и есть царь иудейский». Что‑то было в Нем такое, от чего вдруг покинули Пилата уверенность и ясность, и он почувствовал, что нет у него власти над этим человеком. – Ты царь иудейский? (Кто кого спрашивает? Не Он ли, молчащий, спрашивает его, Пилата: «Аты что сам думаешь обо мне? Кто я?». Это самый высокий из иудеев, а может быть, и не только из иудеев... Может быть... может быть, Он властен над жизнью и смертью, и не Пилату Его судить...) – Царь иудейский... – повторил Пилат вслух в раздумье. – Ты сам говоришь это, – сказал Иисус. Да, Пилат это сам сказал. – Но, – продолжает Тот, Кто все время молчал, – царствие мое не от мира сего. – Что это значит? Ты возмущал народ против кесаря? – Нет. Я говорил: кесарю – кесарево, Богу – Божье. Я пришел возвестить миру Истину. – Что есть Истина? – спросил Пилат. И вот Он опять замолчал. И Пилат стоит перед Ним и ждет от Него ответа, но не так, как ждут ответа от подсудимого. «Кто кого судит?» – проносится в голове у Пилата. Все время испытывает он странное чувство – будто он, Понтий Пилат, не на своем месте, будто он не на все имеет право, и нельзя ему быть судьей. – Что есть Истина? – он этого не знает, а Этот, стоящий перед ним, знает. И не кричит о ней, и не спорит, как все эти вечно дерущиеся фарисеи и саддукеи, но знает. «Как же жить? Так вот и стоять перед этой молчащей Истиной, не смея поднять глаз? Что Он глядит своими всезнающими глазами... Что же, в самом деле, Понтию Пилату – римскому прокуратору – оставить свое место? Все бросить и идти за Ним?.. Неужели нельзя остаться на своем месте и не причинять зла этому человеку? Но почему же нельзя?.. Он же сказал: «Кесарю – кесарево, Богу – Божье». У Него – царствие Истины. У меня – мое. Он не мешает мне, я – Ему». – Я не вижу вины на этом человеке, – говорит он, выйдя к первосвященникам и старейшинам иудейским. – Я хочу отпустить Его вам. – Нет! Нет! Он великий преступник! – закричали те. – Но есть трое других преступников. По обычаю, на праздник ваш, я должен отпустить вам одного. Я хочу отпустить Иисуса Назорея. – Нет! Нет! Отпусти нам Варавву! – А что делать с Иисусом? – Распни его! – Я не вижу вины на этом человеке, – еще раз сказал Понтий Пилат. – Распни его! Распни его! Распни его! О, эти иудеи! Эти неистовые! Как они кричат и как галдят! Что им дался этот праведник?.. Что за народ?! Неужели не могут жить спокойно? – Распни его, или ты не друг кесарю! Тогда Пилат перед всеми умыл руки и сказал: – Не на мне, а на вас кровь этого праведника. Он тщательно умыл свои холеные руки и вытер их чистым полотенцем. Почему же ночью он обнаружил, что на них остались кровавые пятна? Он страшно забеспокоился и стал отмывать их, но пятна не исчезали. Чем дольше, тем ярче они становились. И понял он, что теперь должен жить, вечно пряча свои руки. «Проклятые иудеи!» – крикнул он в ночь и ударился головой о стену. «Проклятое, проклятое племя! Это они, они во всем виноваты! Ненавижу их! Я буду мстить им за этого человека! Что Он смотрит на меня своими глазами? Что Ты смотришь и молчишь? Не я, а иудеи распяли Тебя! Я буду мстить за Тебя этим проклятым иудеям! Всем до одного! Всем до одного!» – Тише, Понтий Пилат, опомнись! Ведь и Я из них и все близкие мои. – Ты?! Да... Ты ведь сам иудей... Не напоминай мне об этом! Не смей! Иудеи тебя распяли! Иудеи виноваты! Ну, конечно, не он. Он вывел к ним Иисуса и, отдавая им, сказал: «Се человек!». – Что ты сказал, Понтий Пилат? Как понять тебя? Что значит «Се человек»? – Я сказал то, что сказал. А потом стражники делали то, что хотели. Все, что хотели. – Царь! Царь! Где твое царство? Куда подевалось твое владычество? – кричали римские стражники, и били Его, и плевали в Его лицо. – Сын Божий, спаси себя сам! Ты хотел, чтобы мы раздали все свое богатство, и обещал взамен всемогущество. Где же твое всемогущество? – Эй, вели моей руке отсохнуть, если ты сын Божий! Смотрите, сухая ли это рука? – И стражник со всего размаху ударил Иисуса по лицу. А Понтий Пилат сделал все, что мог; он велел написать внизу распятия: «Се Царь Иудейский». Старейшины иудейские сказали ему: «Не так надо писать. Не «се царь», а что он называет себя царем». Но Пилат был тверд. Здесь он настоял на своем.
|