Глава 19. Гефсиманский сад

Он взял троих самых близких – Петра и сыновей Зеведеевых, Иоанна и Якова, и пошел с ними в ночь. В Гефсиманский сад.

«Душа моя скорбит смертельно, пободрствуйте со мной один час».

Какие странные слова сказал Он им. Первый раз в жизни Он в смятении. Как это Он у них чего‑то просит для себя? Всегда Он лишь давал, а они брали из рук Его пищу духовную, как птенцы из клюва матери. А теперь...

– Пободрствуйте со мной. Я буду молиться один. А вы побудьте в стороне и пободрствуйте со мной.

– Хорошо, Равви...

В растерянности они смотрят друг на друга, в растерянности обнимаются и... усталые, растерянные – засыпают.

И Петру снится, что Учитель зовет его и о чем‑то просит. О, как Он жалобно просит. Но о чем? «Равви, Тебе нужно воды напиться?

– Нет. – Равви, Ты ранен, перевязать Тебе рану?! ‑ Нет. – Равви, Ты голоден, достать Тебе поесть? – Нет. Нет! – Чего же Ты хочешь, Равви?! Если бы это было что‑то определенное. Если бы я мог понять!!»

И Якову снится сон. И его Учитель зовет и просит. «Чего Ты хочешь? – Света... – Равви, Равви, я сейчас, сейчас... Равви, я не поспеваю за Тобой. Где Ты?! Куда Ты уходишь, Душа моя?! Жизнь моя, я отстал от Тебя! О, как я отстал! Кто поможет мне подойти к Тебе?! Ты на вершине, а я у подножия!»

«Отче! – молился Иисус, и слезы текли по лицу Его. – Если можно, пусть минет меня чаша сия. Пронеси ее мимо меня, Отче. Но... Да будет воля Твоя, а не моя».

И Иоанну снится сон. Ему протягивает Учитель обе руки и просит его. «Что, Равви?! – Иоанн, откажись от воли своей, откажись, откажись от меня, ради меня! – Что Ты говоришь, Господи?! – Иоанн, ты ведь скажешь: «В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог. И Слово стало плотью». Видишь, стало. Но до того, как стало, всегда было и есть. Откажись от плоти, от того, что «стало», во имя того, что всегда ЕСТЬ. Пусть я буду лишь СЛОВОМ, звучащим ВЕЧНО В ДУШЕ. Скажи Отцу: пусть будет воля Твоя, а не моя. –

Как, Равви? Ра–а–вви! Ты хочешь, чтобы я остался без Тебя? – Нет, я хочу, чтобы Ты был вместе со мной до конца, чтобы ты взглянул вместе со мной в лицо смерти и прошел бы сквозь смерть. Я не остаюсь в черноте смерти. Я – ЖИЗНЬ ВЕЧНАЯ. – Да, да... но как это?.. – Я – жизнь вечная. Но не плоть эта, а Я. Откажись от плоти моей ради Меня. – А... где... где... где же Ты будешь, Равви! Мне страшно, Равви. Не покидай меня, не покидай меня, Равви! – Я никогда не покину тебя, это ты покинул Меня. Я ЕСТЬ. Я один бодрствую и нахожусь лицом к лицу с ЯВЬЮ. А вы все спите и видите сны. То, что вы хотите, – есть сны. То, что хочет ОТЕЦ МОЙ, – ЕСТЬ ЯВЬ. Пробудись, пробудись!»

И Иоанн пробудился. И увидел Иисуса, склоненного над собой и говорящего с укором: «Один час просил я вас пободрствовать со мной, а вы спали». Вот прозвучал голос и отошел, удалился. И снова смыкаются веки.

А Иисус молится на горе один:

«Отче, спаси и помилуй их всех. А мне не дай увидеть, как в детях Твоих проступает лик зверя. Я хотел пробудить в них лики ангелов, но вот я увижу, как проступают в них бесы.

Вот Я один перед лицом Твоим. И никого нет со Мной. И только Ты разделяешь одиночество Мое, как и я – ТВОЕ».

И вот, окончив молитву, снова подошел к троим и увидел, что они все спали...

* * * * * * *

Вдруг в темном ночном саду замелькали фонари, послышались громкие резкие голоса и бряцание оружия. Это пришли стражники схватить Иисуса. Иуда указал им дорогу. Иуда знал, что Иисус с тремя учениками в Гефсиманском саду. Нужна была ночь, чтобы схватить Его, для того чтобы не видел народ. Нужен был кто‑то, чтобы найти и опознать Его. И нашелся Иуда. Иуда подошел к Нему и поцеловал Его. И это был знак. «Тот, кого я поцелую, и есть Иисус Назорей», – сказал он тем, кого вел.

‑ Иуда, поцелуем ли предашь Меня? ‑ спросил Иисус почти одними глазами, и Иуда отвел свои.

Петр схватил меч и отсек ухо одному из стражников, и услышал слова Учителя:

– Петр, Петр, вложи свой меч, я еще с вами, а ты уже забыл, о чем говорил Я: «Поднявший меч от меча и погибнет». Не мечом решается этот спор.

И Его схватили и связали и повели как разбойника в дом первосвященника Каиаффы.