Одобрение

– И все‑таки что это может быть? – академик Келдыш сощурился. – Давайте смелее, я что – бывший генеральный конструктор, что вы боитесь высказаться?

– «Луноход‑1» находится приблизительно в центре древнего полуразрушенного кратера Лемонье. Ясно, почему приблизительно? Диаметр кратера пятьдесят пять километров. Из‑за эрозии – в ее лунной вариации разумеется, то есть не в связи с ветром и дождем, а из‑за лунотрясений, а также температурного…

– Давайте минуем элементарщину, Георгий Николаевич, – подстегнул собеседника руководитель советской космической программы Келдыш.

– Так вот, из‑за эрозии мы не можем определить точный центр. Кроме того, даже первоначально, при падении метеорита, вызвавшего образование кратера, кольцевые горы не выстроились строго по диаметру. Вязкость почвы может быть различна – это окраина лунного моря. Помимо этого, астероид мог войти в Луну под некоторым углом…

– Георгий Николаевич, но я же не первокурсник и не на лекции в планетарии.

– Извините, – покраснел руководитель инженерной группы. – Короче, мы не можем определить самую центральную точку. И тем не менее мы знаем, что наш «Ходок» где‑то у центра. Не следует ли чисто логически предположить причиной Аномалии остатки метеорита?

– Сколько этому кратеру лет, Георгий Николаевич? – скривился академик. – Какой объект может быть столь радиационно активен миллионы, точнее, сотни миллионов, даже полмиллиарда лет?

– Мы не знаем. Наши предположения строятся на чистой экстраполяции. Давайте исследовать дальше.

– Кроме того, не просто активен, а практически во всем спектре, – президент Академии наук СССР Келдыш когда‑то занимался не какой‑то космической радиацией, а совсем другой, он понимал толк в деле. – Хорошо, подвигайте «Ходока» по местности. Мне мало верится, но вдруг правда имеется точечный центр.

– Спасибо, Мстислав Всеволодович.

– Работайте спокойно, Георгий Николаевич.