Лесной экзамен

Все собрались в кают‑компании обедать.

Когда утолили первый голод, Симаков сказал:

– Ну, а теперь, товарищи, давайте подведем итоги.

– Оставь, Симаков, – прервал его Игнат. – Нашел время производственное совещание устраивать! Успеешь еще. После такой передряги отдохнуть надо, повеселиться. Вот Джим Джолли нам на гавайской гитаре сыграет. Он ее от самой Флориды таскает и даже в кровати не расстается с ней. Проснется, поиграет и снова уснет.

Джим принес гитару и заиграл, собрав вокруг себя всех обитателей вездехода.

– Ну, а мы с тобой, старик, сядем сюда в уголок и поговорим, если тебе так не терпится, – сказал Игнат. – Пожар показал много…

– Недостатков в конструкции «Тайги», – вставил «старик».

– Скажем, недоделок, – смягчил Игнат. – Первое – электропилка деревьев. Срезать дерево раскаленной добела металлической полосой, конечно, скорее, чем пилой. Но пожарная опасность велика. Ведь мы сами вызвали пожар вокруг «Тайги»…

– У нас не хватило огнегасительной пены.

– Это – не возражение. Вернее, это доказывает то же, о чем говорю и я. Сколько материалов для изготовления этой самой пены мы должны возить с собой, чтобы подпиливать и гасить деревья на протяжении сотен километров лесного пути! Я думаю, что придется перейти к резке пилами, только усовершенствовать их, довести скорость резки до максимума. Второе. Что больше всего доставило хлопот во время пожара? То, что деревья, сучья, хвоя падали на палубу. Мы сами заготовляли костер на вездеходе. Если бы не было палубы, то, я думаю, вездеход можно было бы сделать таким действительно вездеходом, что он смог бы пробиваться и сквозь пламя.

– Ну, уж это ты перехватил, – сказал Дудин, прислушиваясь к разговору. – Мы изжарились бы внутри «Тайги».

– Ты так думаешь? – обратился к нему Игнат. – Тебе приходилось читать о построении межпланетного корабля? При вылете из земной атмосферы должно происходить такое огромное трение, что оболочка ракеты может расплавиться. И тем не менее люди собираются лететь на ракете, не зажариваясь при этом. Как предполагают они этого достигнуть? Внешнюю оболочку сделают из самого тугоплавкого металла, скажем, из хромовой или марганцовистой стали. Под этой оболочкой – изоляционные слои, асбестовые прокладки, затем внутренняя металлическая стенка и охладители из жидкого кислорода или аммиака. Ракета герметически закрыта. Внутри – баллоны со сжатым или жидким кислородом, аппараты, поглощающие углекислоту. Если бы «Тайга» представляла собой такую межпланетную ракету, но двигающуюся на колесах, она могла бы совершенно спокойно идти сквозь пламя лесного пожара.

– Но ведь межпланетная ракета пролетает земную атмосферу всего в несколько секунд и попадает в температуру мирового холода, который быстро охлаждает ее, – сказал Гришин.

– Если бы ракета была плохо укрыта от внешнего жара, то и нескольких секунд было бы достаточно, чтобы испепелить и ее, и людей. Разве не сгорают в атмосфере метеориты? Огонь лесного пожара не даст такую высокую температуру. Все дело в металле.

– Больше всего хлопот нам доставила палуба. Хоть она и в уровень с лесом, а сильной воздушной тягой не только сучья, но и деревья на нее забрасывало. Палуба же необходима потому, что на ней установлены все ветросиловые двигатели. Эта труба и роторы очень громоздки. Они добывают энергию ветра, но на ходу, вероятно, создают большое сопротивление и этим самым тормозят движение.

– Все это совершенно верно, – ответил Симаков. – Лесной экзамен «Тайга», конечно, не выдержала. Это очевидно. Мы учтем опыт и подумаем, какие внести изменения. Но на снегу, а его нам ждать недолго, я думаю, наш вездеход так не оскандалится. И тут хороши именно пропеллеры. По легкой снежной дороге их вполне достаточно…

– Это еще тоже вопрос, друг мой! – возразил Игнат. – Аэросани – не пример. Сани легки, а «Тайга» со всем своим грузом весит, наверно, не меньше хорошего паровоза.

Беседу прервал Джим. Он запел негритянскую песню, в которой веселье, подавленная природная жизнерадостность и страстность его расы пробиваются сквозь тоску печальной исторической судьбы народа.

Это пение было так неожиданно, что даже Симаков забыл мысль, которую хотел высказать. Все сидели молча, как зачарованные.

Довольный произведенным эффектом, заглушая аплодисменты, Джим запел новую песню в таком зажигательном и стремительном темпе, что у слушателей заходили руки и ноги. Фокина первая не удержалась, сорвалась с места и начала танцевать, за нею – Камнева, Дудин, Гришин, Игнат, даже Дубровина. Фома, притопывая своей ножищей, хлопал руками по бедрам и бубнил басом: