О повешенном трупе (21:22–23)

Речь идет не о казни через повешение. На дереве вешали труп казненного за преступление, достойное смерти, в знак предупреждения всякому видевшему его не совершать ничего подобного.

Преступник подпадал под Божие проклятие не потому, что тело его было повешено на дереве, а потому, что нарушил Божий закон, совершив тяжкое преступление. Оставлять казненного на дереве до утра не следовало во избежание "осквернения земли".

Об отношении к домашнему скоту соплеменника (22:1–4). В этом законе о потерявшихся домашних животных конкретно выражались извечные нравственные принципы: люби ближнего твоего, как самого себя и поступайте с другими так, как хотите, чтоб поступали с вами. Установление, сформулированное во Второзаконии (22:1–4), диктовалось в первую очередь не чьим-то стремлением присвоить себе чужое животное, а скорее естественным для человека нежеланием тратить время и труд на то, чтобы искать его владельца. Если владелец жил далеко или нашедший скотину не знал хозяина, он мог взять животное к себе и ухаживать за ним, пока хозяин сам не станет искать его. То же правило относилось и к найденной кем-то одежде – сохрани ее до времени у себя – и к любому другому утерянному имуществу. Этот принцип действовал и в случае, когда еврей видел животное, упавшее на дороге.

О переодевании в одежду, приличную другому полу (22:5). Переодевание в одежду противоположного пола запрещалось потому, что этим затемнялось различие между полами, а, значит, нарушалась некая важная часть сотворенного порядка жизни. Возможно также, что такое переодевание ассоциировалось с пороком гомосексуализма или рассматривалось как располагающее к нему. Еврейское слово, которое переводится как «мерзок» (букв, «мерзкое дело»), употребляется для выражения Божьего отношения к этому пороку.

Есть также некоторые свидетельства в пользу того, что переодевание в одежду иного пола могло быть связано с поклонением языческим божествам.