Марта, среда, день. Они сидели в квартире уже больше суток, и им это сидение осточертело

Они сидели в квартире уже больше суток, и им это сидение осточертело. Старший группы, бывший «кум» Васильев, средних лет седоватый мужчина с невыразительным лицом, прекрасно сознавая тщетность любого ожидания, разрешил всем курить, спать, смотреть телевизор, только пить разве что не давал, хоть бывший омоновец Балкин на таком разрешении настаивал. Машина стояла на противоположной стороне улицы, так, чтобы её было видно из окна, и кто‑то постоянно на неё поглядывал. Рисковать единственным транспортом они никак не могли.

Сам Васильев, человек обычно педантичный и аккуратный, несколько раз проверил оружие всей группы, средства связи, несколько раз подзаряжал рации – в общем, искал себе занятие, а такового не было. По телевизору тоже несли то, что Васильев обыкновенно определял как «пургу», и слушать это не хотелось. Команда маялась, Балкин, ставший раздражительным, успел поругаться со всеми, и в конце концов Васильев, на правах старшего, пригрозил тому, что отошлёт его пешком к Пасечнику, и пусть тот разбирается. Это сработало, Балкин если и не успокоился, то заткнулся.

Когда же зазвонил телефон и Ерёменко предупредил о том, что переадресует звонок от опера из ЦСУ, Васильев обрадовался. По крайней мере, они снова в деле, а не сидят на заднице в чужой тесной квартирке.

– Всё, подъём, подъём, собрались все! – заторопил он своих.

Все действительно засиделись, поэтому уже через минуту, натягивая форменные куртки «бомберы» на ходу, вся группа неслась через улицу к машине. Подбежав к внедорожнику, Васильев с ходу застрелил из табельного «ижака» попавшегося на дороге мертвяка, все забрались в салон, и усевшийся за руль бывший муровец Лиханов рванул тяжёлую машину с места. На всякий случай он включил синие проблесковые маячки под решёткой радиатора, разрешение на которые было вполне официально оформлено.

Машина быстро выбралась по почти пустым улицам на Кольцевую, проехав мимо безлюдного поста ДПС, оттуда, разогнавшись до ста пятидесяти в час, они доехали до поворота на Ленинградское шоссе. Проскочив длинную параболу вдоль шумооталкивающего зеленоватого барьера, чёрный внедорожник помчался по шоссе в сторону от города, сгоняя мигалками и ревуном машины беженцев. Ещё через двадцать минут «команда уродов» свернула с Ленинградского шоссе на отходящую в сторону двухполоску и вскоре тормознула рядом с серой «Сонатой» с частными номерами, возле которой стояли двое в кожаных куртках. «Лэндкруизер» остановился прямо за ними, мигалки погасли. Все четверо «уродов» вышли из машины и подошли к ожидавшим операм, как будто невзначай взяв их в полукольцо.

У самого Васильева в руках была картонная коробка, которую он позаимствовал в квартире Крамцова, бросил внутрь несколько книг для увесистости, а снизу к ней прикрепил ПБ[16]. У всей его команды помимо основного, легального оружия имелись совершенно не отслеживаемые никем такие же бесшумные ПБ, ещё из старых военных запасов. Попробуй их проследить, и след увёл бы в одну из бывших братских социалистических республик, а там потерялся.

Не давая ничего не подозревавшим операм сильно задуматься, Васильев спросил, добавив деловитой озабоченности в голос:

– Точно знаете, куда ехать?

– Точно, – ответил тот, что постарше, и протянул листок бумаги. – Вот карта, там адреса нет, только по ней доедете. До посёлка. А как там будете дом искать – хрен его знает.

– Найдем, – ответил Васильев.

Стоявший правее Лиханов взял бумагу из руки опера, кивнул.

– Всё в порядке. Найдём. Это прямо по этому шоссе?

– Естественно, – кивнул опер. – А чего мы здесь встречу назначили? Сервис! Давайте теперь по оплате. Тачки где?

– Вон они, – кивнул Васильев за спину операм.

Те непроизвольно оглянулись, и Васильев, не вынимая пистолета из‑под коробки, быстро расстрелял весь магазин. Залязгал затвор, захлопали задавленные глушителем выстрелы, гильзы сыпанули под ноги, у обоих оперов в коже курток появилось по кучке отверстий. Согнувшись, оба свалились на колени, лишь один из них глухо застонал, выпустив тягучую струйку крови из рта. Васильев отбросил в сторону уже ненужную коробку, быстро сменил магазин, затем сказал:

– Больно? Сейчас полечим.

После этого он дважды выстрелил каждому в голову. Тела вытянулись на каменистой грязной обочине, кровь разливалась в лужи и быстро впитывалась в песок.

– Давайте в машину их и отгоните в сторонку, чтобы не маячили, – скомандовал он, вынув из кармана коробку с патронами и сразу начав набивать пустой магазин.

«Команда уродов» действовала быстро, и уже через десять минут на дороге от «Сонаты» и трупов остались лишь две кровавые лужи. Брать с трупов из всегдашней своей осторожности он ничего не стал и рвавшемуся обшмонать «двухсотых» Балкину тоже запретил. Они сверились со своей картой, в очередной раз убедились, что это совсем недалеко, километров пять по двухполоске и ещё столько же по грунтовке. Загрузились в машину и поехали вперёд.

Асфальт закончился быстро, а грунтовка поразила их своей невероятной грязью и разбитостью. Однако следы колёс, обутых во внедорожную резину, в грязи виднелись, так что дорога всё же была проходима. Действительно, «Круизер» довольно бодро переваливался с кочки на кочку, и вскоре справа от просёлка появилась ветхая надпись «Садовое товарищество „Институтское“». Ворота были закрыты, справа от них, за забором, виднелся небольшой домик. «Наверняка сторож», – подумал Васильев.

– Балкин, Хвост, сторожа проверьте, – скомандовал он. – Узнайте, где дом, кто там, и в проводники его.

– Понял, – буркнул Хвостов, бывший коллега Васильева, труженик питерского СИЗО Кресты.

Балкин как самый молодой и дурной перелез через забор, отпер изнутри калитку и запустил туда Хвоста. Оба они исчезли из поля зрения и появились минут через пять, бесцеремонно таща за собой пьяненького рыжего мужичка лет около пятидесяти, одетого в штаны с майкой, обрезанные резиновые сапоги и наброшенную на плечи телогрейку. Мужичка явно только разбудили, от него несло перегаром, и он ошалело вертел головой, пытаясь понять, что происходит.

– Федеральная служба безопасности, старший помощник заместителя главнокомандующего в Нанайском федеральном округе Попидоркин, – представился вполне серьёзным голосом Васильев и даже козырнул, когда мужичка подвели к машине. – Дом Крамцова знаешь?

– Серёги‑то? Знаю… – ошалело сказал мужичок.

– Отведёшь, – распорядился Васильев. – Назад его.

Мужичка затащили в «Круизер», усадив на заднем сиденье между Балкиным и Хвостом, откуда он распространял запах водочного перегара. Балкин уже успел отпереть ворота, и внедорожник поехал вперёд по узкой аллее, на которой непонятно как должны разъезжаться встречные машины. Под колёсами плескались лужи, свисающие ветви деревьев хлестали по крыше и лобовому стеклу.

– Сам Крамцов там? – спросил Васильев.

– Уехал… сам ему ворота отпирал, – сказал сторож.

– А бабы?

– Там, наверное, – кивнул сторож. – С ним не выезжали.

– Всё, молодец, – кивнул Васильев. – Теперь тихо сиди.

В полном молчании они доехали почти до конца главной аллеи, оказавшейся неимоверно длинной, и у последнего переулка сторож пискнул:

– Направо тут.

Машина завернула, и Васильев скомандовал:

– Стой, выходим все.

«Круизер» остановился, мотор заглушили. Все вышли, Балкин вытащил, удерживая за плечо, сторожа. Васильев огляделся. Было тихо, пусто, лишь где‑то в отдалении каркали вороны.

– Ну что, какой дом? – тихо спросил сторожа Васильев.

– А вон тот! – показал сторож рукой. – С зелёной крышей.

– Понял, – кивнул старший, – Хвост, проверь.

Прижимаясь к забору и стараясь не высовываться, Хвостов прошёл мимо двух участков до угла забора третьего, аккуратно заглянул во двор. Затем в рации послышалось:

– Во дворе никого не видно. Вообще чисто.

– Нормально. В доме сидят, наверное, – ответил Васильев и показал Балкину на сторожа.

Бывший омоновец кивнул, толкнул мужичка вперёд и, вытащив плавным движением ПБ, выстрелил тому в затылок. Сторож как шёл, так всем своим небольшим ростом упал лицом вперёд, в грязь.

– Пошли, – скомандовал Васильев. – И не маячить.

Все трое прижались к забору и, стараясь не показываться из‑за него, направились к присевшему у калитки Хвосту. Распределились парами по обе стороны калитки, взяв оружие на изготовку. Тут на шум из‑за забора залаяла собака, немалая, судя по голосу. Васильев поморщился, сейчас перебулгачит всех баб, гоняйся потом за ними.

– Значит, так: заходим быстро, – начал отдавать он приказания, – Балкин, Хвост, осматриваете двор и баню, потом оба в дом, Балкин остаётся на дверях. Лихой, мы с тобой сразу в дом, собаку валю я, если дверь заперта – выбиваешь ты, ты здоровее. В баб не стрелять, всех согнать в кучу. Всё. Вопросы?

– А баб поиметь? – сразу спросил Балкин. – Не мимо же?

– Получим ответы, и имей, – усмехнулся старший. – Нам всё равно Крамцова ждать, хватит времени. Ещё вопросы?

Все промолчали.

– Приготовиться! – скомандовал Васильев и вдруг ткнулся головой в неожиданно появившееся на заборе красное пятно и умер.